Индульгенция 4. Без права на сомнения

Глава 24

Глава 24

— Кстати, Вивиан, вы замужем? — задал я нескромный, но очень важный вопрос, пока мы шли к лиловой херне. Но мы вроде как уже почти сблизились и подружились. А меж друзьями какие могут быть тайны?

— Нет, — чуть дернула рукой она. — Ну, не совсем.

— Это как? Жених в критический момент не выдержал такого счастья и сбежал? — озадачился я.

— Это не так, — мило покраснела она. — Я помолвлена с сыном герцога Клевского, Герхардом фон Марком.

— Я его не знаю, но уже ненавижу.

— Нельзя сразу плохо относиться к человеку, не узнав его, — попеняла она мне. — Впрочем, это не имеет сейчас никакого значения. Все равно мы умрем.

Безысходность в ее голосе заставила меня поморщиться.

— Как-то грустно это прозвучало. А если нет? Если вдруг раз — и не умерли? Что тогда?

— А что тогда?

— Ну, я могу после этого рассчитывать на ваше расположение?

— Вы его уже получили. Я полностью доверилась вам — чего же больше?

— Посмотрим, — чуть улыбнулся я, уже прикидывая, как я буду убивать этого герцога. Хер он получит, а не эту красотку. Она будет моей. Ох, и удивится отец, когда узнает об этом.

Кстати, я так и не спросил, что за магией она владеет. Впрочем, уверен, что я и так скоро это узнаю.

— Готова? — спросил я, крепко сжав ее руку.

— Нет. Но будь что будет.

— Тогда… Погнали наши городских!!!

Окутав нас двоих серой пеленой, я сделал шаг в разлом, увлекая девушку за собой. Ну, и не забыл, конечно, предусмотрительно закрепить серые нити на полу, если вдруг падать придется очень уж далеко.

Лиловый свет жёг. Даже сквозь веки. Он был не просто светом — он был физическим давлением, вязкой субстанцией, пытающейся проникнуть в поры, в сознание, в саму душу. Разлом. «Нулевая точка Дельта». Врата в самое пекло Пустоши. И мы шагнули в них. Я и Вивиан. Оставив Брандта и сломленного Мюллера под куполом Круга Отражения — последним подарком моих иссякающих сил. Он отражал не только удары, но и взгляды, звуки, саму мысль о них для тварей. Я надеялся, что этого хватит, чтобы спасти их жизни.

Шаг — и мир перевернулся. Не в переносном смысле. Каменистый пол пещеры сменился… ничем. Мы парили в лиловом сиянии, как мухи в янтаре. Гравитация отсутствовала. Время текло тягуче, искаженно. А вокруг… висели тени. Не монстры. Не твари. Сгустки чистой, концентрированной Тьмы. Древней, разумной и бесконечно враждебной. Они не нападали сразу. Они наблюдали. Их безглазое внимание было тяжелее любого удара.

— Серая Песня… — прошептал я, практически не разжимая губ.

Зов шёл изнутри, из самого ядра моего израненного дара. Эфир откликнулся. Не яркой вспышкой, а тихим, всепроникающим гулом. Из моей кожи, из пор, из каждого вздоха поползла Серая Пелена. Не щит. Не барьер. Фундамент. Ткань самой реальности, сплетенная в кокон вокруг нас двоих.

Она встретила лиловый свет и эманации Тьмы не сопротивлением, а… нейтрализацией. Как вода гасит известь. Лиловый свет гас, едва касаясь серой дымки, превращаясь в безвредное свечение. Тьма шипела, отступая, как жир на раскаленной сковороде, не в силах прожечь, проникнуть, исказить. Пелена была фильтром. Абсолютным. Но плата… Боги, плата!..

Каждое мгновение существования спасительной пелены выжигало меня изнутри. Каналы магии, и без того еще до конца не восстановившиеся, горели огнём. В висках стучал тяжёлый молот. Я чувствовал себя живым факелом, сгорающим, чтобы дать нам ещё минуту, ещё шаг.

— Видар! — Вивиан схватила меня за руку. Её пальцы дрожали, но голос был твёрд. Ученая и в Нави останется ученой. — Держись! Смотри! — она указала вперёд.

Лиловое сияние сгущалось, формируя… туннель? Или горло гигантского червя? Стены были не из камня. Из сгущенной Тьмы и лиловой энергии, пульсирующей, как больной орган. И по этим стенам ползли, сливались, отпадали новые кошмары. Стражи Разлома. Рождённые здесь. Воплощения чистого Хаоса.

Первыми пришли «Тени Без Веса», как я их назвал. Они не имели формы. Просто пятна абсолютной черноты на лиловом фоне. Но когда одна такая «тень» коснулась Серой Пелены… пространство заскрипело. Пелена прогнулась, как натянутая кожа под ударом. Холод, не физический, а экзистенциальный, пронзил кокон.

Я среагировал инстинктивно. Не заклинанием — устремлением. Мысленным рывком, усиленным криком души.

«НЕТ!»

Серая Пелена взвыла незримым гулом. Тень Без Веса содрогнулась, её края заколебались, и она испарилась, втянутая обратно в пульсирующую стену туннеля. Я шагнул назад, кровь ударила в горло. Вивиан вскрикнула, прижав ладонь к уху — гул Пелены бил и по ней.

— Энтропийные сгустки! — крикнула Вивиан, едва переводя дух, незнакомый прибор в ее руках бешено мигал. — Они пытаются разорвать ткань пространства-времени в точке контакта!

«Прекрасно, — ядовито подумал я, чувствуя, как по лицу течёт тёплая струйка крови из носа. — Сколько новых и интересных слов я за сегодня узнал. Можно ими блеснуть в обществе. Главное, чтоб не подумали, что это мат, и не вызвали на дуэль».

А далее мы двинулись вперёд. Туннель извивался, лиловый свет сменялся кроваво-багровым, затем угольно-чёрным, испещрённым зелёными прожилками больной энергии. Давление росло. Пелена требовала всё больше.

Потом явились Кристаллические Пожиратели. Существа из чёрного, мерцающего льда и острых, как бритвы, кристаллов. Они скользили по стенам, потолку, полу туннеля, оставляя за собой иней из Тьмы. Их атака была тихой и смертоносной: они выстреливали осколками своих тел. Не просто льдинами. Осколками искажённого пространства. Они проходили сквозь Серую Пелену как сквозь дым! Не разрушая её, но… искривляя реальность внутри кокона.

Один осколок просвистел в сантиметре от лица Вивиан. Воздух вокруг него заскрипел, изображение поплыло, как в кривом зеркале. Она вскрикнула, отпрянув.

Второй осколок метил мне в грудь. Щит? Бесполезен. Уворот? Не успею. Осталось только… Из последних сил, сквозь боль и туман в голове, я ухватился за нити эфира внутри Пелены, прямо перед осколком. Рывок — и сплёл мгновенный узел-ловушку. Серый свет вспыхнул. Осколок пространства схлопнулся с тихим звуком, как лопнувший мыльный пузырь. Кристаллический Пожиратель, выпустивший его, взревел, издав звук, как ломающийся лёд — и рассыпался. Но их были еще десятки.

— Их кристаллы — фокусировщики Пустоши! — Вивиан пыталась стрелять из своего магострела странной конструкции, но его лучи гасли, не долетев, поглощённые средой. — Нужно бить по ядрам! По этим чёрным точкам внутри!

Я кивнул, глотая кровь. Глаза выискивали в мерцающих ледяных телах точки абсолютной черноты. Рука поднялась. Ледяное Сердце? Слишком медленно. Теневой Удар? Слишком грубо. Здесь нужна хирургия. Эфирная Игла. Сгусток чистой воли, заострённый до бесконечности. Я метнул. Серый луч, тонкий как волос, прошил воздух и кристаллическую броню одного Пожирателя, угодив точно в чёрную точку. Тварь взорвалась изнутри тучей ледяной пыли. Ещё один. Ещё.

Каждый выстрел — злобный оскал на моем лице. Каждый взорванный Пожиратель — шаг вперёд по туннелю, пропитанному их смердящим прахом. Вивиан прикрывала мою спину, отстреливаясь от более мелких тварей, пытавшихся подобраться сзади — каких-то летучих скатов из теней, перевитых молниями.

Мы шли. Час? День? Вечность? Время потеряло смысл в этом лилово-сером аду. Мои ноги были ватными, зрение плыло. Сердце колотилось, как загнанный зверь. Пелена держалась, но она колебалась, как пламя на ветру. Я чувствовал её усталость. Мои силы были на пределе. Ещё немного — и они кончатся, схлынув, подобно прибою, открывая нас ликующей Тьме и её порождениям.

И вдруг туннель… закончился.

Мы вышли в Пространство. В бесконечность. Лилово-чёрная, пульсирующая, живая. Под нами, над нами, вокруг — висели, как гроздья чудовищного винограда, сферы. Одни — мёртво-серые, потухшие. Другие — кроваво-красные, ядовито-зелёные, мерцающие всеми цветами безумия. От них тянулись нити Тьмы, сплетаясь в паутину невообразимых масштабов. В центре этой паутины… висел сгусток. Источник. Ядро пульсирующей Тьмы и лилового света. Оно дышало. Каждый «вдох» втягивал нити из сфер, заставляя их тускло мерцать. Каждый «выдох» извергал волны чистой, искажающей эманации Хаоса, которые растекались по паутине, питая Пустоши. Здесь был центр. Мозг. Сердце. Раковая опухоль, пожирающая реальность.

Вивиан ахнула, вжавшись в меня. Её прибор завизжал непрерывным сигналом беды, экран залился красным. Даже моя Серая Пелена содрогнулась под напором исходящего от Источника давления. Она шипела, тускнея, как ткань под кислотным дождём. Я почувствовал, как моя воля, моё сознание начали растворяться под этим немым взглядом бесформенного Абсолюта Тьмы.

Да, мне приходилось читать про него раньше — убийца богов, поработитель миров, враг Создателя. И вот теперь он тут — слабый, видимо, относительно недавно зародившийся. Но все же смертельно опасный для двух смертных, что решили выйти против него.

— Видар… — голос Вивиан был полон чистого, первобытного ужаса. — Это… это оно? Управляет?

Я не ответил. Ответ был очевиден. Я стоял, смотря в лик Абсолюта, чувствуя, как последние силы покидают меня. Серая Пелена была последней свечой в урагане. Но погаснуть она не могла. Пока мы не узнали. Пока не нашли слабину. Ради нас. Ради всех.

Из пульсирующей массы Источника медленно вытянулась щупальце. Не плоти. Из сгущенной Тьмы и боли. Оно потянулось к нам. К нашей хрупкой серой сфере. Испытание. Или приговор.

Я поднял руку. Тяжелую, как свинец. Ладонь была влажной от крови. Внутри остались лишь осколки силы. Но и они могли стать оружием. Последним выстрелом.

— Хорошо же ты, сволочь, спрятался… — прошептал я, глядя на приближающееся щупальце Абсолюта. И приготовился встретить свой конец. Но перед этим я собирался надрать ему зад так, чтобы и через века он у него чесался.

Щупальце Абсолюта. Небытие, обретшее форму и направление. Оно плыло сквозь лилово-черную бесконечность, медленно, неотвратимо, как падающая гора. Каждое его движение вызывало рябь в самой ткани пространства вокруг нас. Серую Пелену, мой последний бастион, начало коробить. Она трещала, как лёд под грузом, излучая жар отчаяния. Я чувствовал, как её нити рвутся внутри меня, выжигая душу.

— Вивиан! — мой голос был хрипом, едва слышным над рёвом эманаций Источника и шипением умирающей Пелены. — Теперь… или никогда!

Я не видел её лица. Чувствовал лишь её руку, вцепившуюся в мою спину, холодную и твёрдую, как сталь. И ощущал… пустоту. Ту самую, что несёт смерть. Она была готова. Жнец встал плечом к плечу с Ткачом.

Щупальце было в шаге. Его приближение выворачивало реальность. Лиловый свет гас, поглощаемый абсолютной чернотой его поверхности. Оно несло не удар. Оно несло стирание. Из Бытия в Небытие.

Я вскинул руки взывая к эфиру — фундаменту всего сущего. К последним крохам моего искалеченного дара. Я не боролся с Хаосом. Я взывал к Порядку. К памяти о мире, где светит солнце, где смеётся дети, где есть не только Тьма.

СЕРЫЙ КАРКАС!

Из моих ладоней, из глаз, из каждой поры хлынул не свет, а пепел. Пепел реальности. Миллиарды серебристо-серых пылинок, каждая — микроскопический узел эфира. Они не атаковали щупальце. Они обволакивали его. Плели вокруг него мгновенную, невероятно сложную решетку из фундаментальных законов. Закон причинности. Закон сохранения. Закон тождества.

Щупальце замедлилось. Его движение стало мучительно тягучим, как в смоле. Чернота его поверхности забурлила, зашипела, пытаясь растворить навязанные ограничения. Серый Каркас трещал, пылинки гасли одна за другой под напором чистой энтропии. Я чувствовал каждый разрыв, как нож в сердце. Кровь ручьём текла из носа, ушей. Зрение погасло. Остались только ощущения — титаническая борьба воли против безликой силы уничтожения. Я держал. Ценой собственного растворения.

— ВИДАР! ДЕРЖИСЬ!!! — крик Вивиан пробился сквозь гул.

И я почувствовал… сдвиг, в самой Вивиан. Тепло её руки сменилось леденящим холодом. Холодом могилы. Не просто смерти. Абсолютного Конца. Того, что ждёт даже Тьму.

Она шагнула ВПЕРЁД. Сквозь дрожащую Серую Пелену. Навстречу замедленному, но все ещё неотвратимому щупальцу Абсолюта. Её фигура, такая хрупкая на фоне бесконечного кошмара, вдруг стала… монументальной. Владычицей Перехода. Её руки поднялись как у дирижёра, берущего паузу перед финальным аккордом.

— ПЕСЧАНЫЕ ЧАСЫ ОСТАНОВИЛИСЬ!!!

Её голос был тихим. Спокойным. И от этого в тысячу раз ужаснее. Не заклинание. Констатация. Приговор.

Вокруг её рук сгустилась пустота. Но не чернота Пустоши. Белесая, мертвенная, бездонная пустота Небытия, которое наступает после. Она протянула руки к щупальцу, все ещё бьющемуся в сетях Серого Каркаса.

Касание.

Не было взрыва. Не было света. Был… тихий вздох. Как последний выдох умирающего гиганта.

Там, где белесая пустота Вивиан коснулась черноты щупальца, последняя… поседела. Она состарилась за мгновение до немыслимого предела. Стала хрупкой, безжизненной, лишенной даже энергии распада. И рассыпалась. Как прах тысячелетней мумии при дуновении ветра.

Пепел.

Он поплыл в лиловом пространстве, медленно, бессмысленно. Щупальце… исчезло. От него не осталось ничего. Даже памяти об уничтожении. Оно просто перестало быть.

Абсолют взревел, волной чистого, безумного страдания. Вся бесконечная паутина сфер содрогнулась. Кровавые, зелёные — безумные сферы пульсировали в агонии. Нити Тьмы порвались, как паутина в пламени. Лилово-чёрное пространство заходило волнами, рвалось по швам. Источник — ядро Абсолюта — сжалось, как раненый зверь, его пульсация стала хаотичной, слабой. Мы нанесли рану. Смертельную.

Но цена…

Вивиан стояла неподвижно. Её руки всё ещё были протянуты вперёд. Но от них… шел дым. Белесый, холодный дым. Её лицо было мертвенно-бледным, волосы поседели у висков. Она использовала не просто магию смерти. Она прикоснулась к самому Концу Всего. И Конец начал брать плату с неё самой. Она медленно, очень медленно начала оседать на колени.

Абсолют, истекая силой, но не сломленный, собрался для последнего удара. Весь он, вся его бесконечная, искажённая масса, сжалась в гигантский кулак из Тьмы и лилового ада. Он готовился стереть нас. И всю эту реальность-пузырь вместе с нами. Отчаяние и бессильная ярость бились в его эманациях.

У меня не осталось сил на Серый Каркас. Пелена едва теплилась, её защита таяла на глазах. Вивиан была на грани. Но… мы ранили его. Он был уязвим. В его безупречной ткани Хаоса была дыра, пробитая Смертью и Порядком.

Инстинкт. Последняя искра. Знание. Знание, добытое в Пустошах, в Мёртвом Граде, в самом сердце Пустоши. Знание о его природе. Он не был злобен. Он был… пуст. Бессмыслен. Как раковая клетка. Его сила — в отсутствии ограничений. В отрицании всего.

И тогда я понял. Как его убить. Окончательно.

Я рухнул рядом с Вивиан, обхватив её за плечи. Её тело было холодным, как лёд. Я прижал лоб к её виску, чувствуя слабый пульс — последнюю нить жизни.

— Вивиан… — прошептал я, вкладывая в голос все, что осталось от моей воли. — Последний… танец. Дай мне… Точку. Точку для опоры.

Она не ответила. Но её глаза, тусклые, уставшие, встретились с моими. И в них мелькнуло понимание. Доверие. Она слабо кивнула.

Её рука, дрожа, поднялась. Указательный палец, почерневший на кончике, как от гангрены, ткнул в пульсирующую, искаженную массу Абсолюта, собравшуюся для удара. Не в центр. В едва заметное, колеблющееся пятно серости — там, где её сила смерти уже начала свою необратимую работу распада. Точка Невозврата.

Я вдохнул. Последний глоток воздуха, пахнущий озоном и тленом. Я собрал все. Боль. Усталость. Ярость. Любовь к Кристине. Ненависть к Хаосу. Жажду жизни. Всю свою израненную душу. И отпустил в один импульс. Не заклинание. Желание. Чистое, неукротимое.

«БЫТЬ!»

И мир содрогнулся…