Инквизицию вызывали? Подработка для ведьмы (СИ)

Глава 2

Лив уже несколько часов не находила себе места. Она ходила по белым высоким ступеням, то беспричинно роясь в небольшой тряпичной сумке, то растягивая рукава своего простого серого платья. Казалось, еще немного и оно треснет по швам, в один момент превратившись в сарафан.

Она должна была что-то сделать.

Хотя нет, все должен был сделать защитник, а она должна просто радостно встретить дорогого брата, до отвала накормить (после тюремной еды он непременно захочет нормально поесть) и вернуться с ним домой в свою любимую деревню.

Мысли о доме, небольшом, но вечно цветущем саде и огромном лесе с другой стороны забора дарили покой. Всего на мгновение. А потом она делала шаг, оборачивалась и видела, как впереди через десяток ступеней огромной каменной глыбой возвышается здание суда.

Четыре колонны венчали его центральный вход, которым никто не пользовался уже лет сто. Между ними возвышались статуи четырех стражей порядка: первого короля, первого инквизитора, первого судьи и первого защитника. Иногда, правда, последнюю статую меняли на статую первого доктора, но потом быстро возвращали назад под натиском общественного мнения.

К слову о последних, горожан этим утром собралось неожиданно много.

К белым ступеням шли вальяжные дамы в длинных пышных платьях с затянутыми до упора корсетами. Вместе с ними по ступеням поднимались горделивые мужчины разнообразной внешности, но в однообразно черных одеждах. Были и люди попроще, женщины в совершенно обычных платьях, мужчины в простых брюках и рубахах, но эта одежда была явно лучшей в их гардеробе. У ступеней появились небольшие палатки со сладостями и сувенирами, а пронырливые мальчишки сновали туда-сюда, выкрикивая последние новости. И глядя на это, можно было с уверенностью сказать, почти весь город собрался посмотреть интереснейшее представление. Благо, хоть билеты не продавали.

— Колдун проводил темные ритуалы в Басторском лесу! — прокричал рядом с Лив мальчик лет семи. — Последние новости! Покупайте последние новости! Эксклюзивное интервью с госпожой, ставшей жертвой колдуна! Последние новости!

— А ну дай сюда, — грозно прорычала Лив, выхватывая у мальчишки газету.

— Хотите узнать все о колдуне? Платите три лара, госпожа, — ехидно заметил мальчонка, не выпуская газету из рук. — Всего каких-то три лара, госпожа, и вы узнаете все об этом страшном изверге и прелюбордейве.

— Да чтоб тебя. Ты хоть слова правильно говорить научись, — вырвалось у Лив и она быстро обменяла газету на три мелких монеты из кошелька.

“КРОВАВЫЕ РИТУАЛЫ В БАСТОРСКОМ ЛЕСУ” — красовалась витиеватая надпись на первой полосе. А дальше шла длинная статья о колдовстве, порче имущества, использовании магических артефактов и поднимании мертвых из их могил. В совершеннейшем ужасе Лив поняла, что все это написано о ее единственном и любимом брате. А финалом душещипательной истории стал рассказ добропорядочной леди, которую приворожили и заставили уйти от мужа к какому-то заезжему на пару дней менестрелю. Вся в слезах она рассказывала, что ни что иное, как колдовство одурманило ее голову. Сама бы она никогда в жизни не стала делать канат из любимых простыней и сбегать от любимого мужа через любимое окно к какому-то бродячему музыканту. Тот еще и уехал из города на следующий день даже не попрощавшись.

— Кхм, а ведь быстренько они историю состряпали, — раздался за спиной голос. — Молодцы, ничего не скажешь.

Лив обернулась. Перед ней стоял невысокого роста мужчина преклонных лет. Его лицо было полностью покрыто морщинами, трясущейся рукой он опирался на трость, а другой поправлял прохудившуюся бордовую мантию.

— Фесставир Оливер третий, — представился он. — Я — защитник вашего брата.

— Как вы меня узнали? — с недоверием спросила Лив.

— Ваш не самый… — он сглотнул, подбирая нужное слово, — деликатный фамильяр во всех подробностях описал мне ваш внешний вид. И поверьте, юная леди, — добавил он, бегло оглядев Лив с головы до ног, — я в защите уже шестьдесят лет, я всегда узнаю семью моего клиента. Будь это мать, жена или любовница. Ну или как в вашем случае, сестра. Глаз зоркий, все подмечает.

— А Валерот…

— Он будет позже, — сразу понял Фесс. — Когда все это закончится. Не хватало еще чтобы рядом с местом, где судят колдуна, обнаружили сильного фамильяра. Нет, нам такие осложнения точно ни к чему. А теперь идемте внутрь, милая, идемте. Только у меня сразу для вас есть одно предупреждение: выберите в зале место как можно дальше, чтобы никто даже заподозрить не мог, что вы с тем молодым человеком одна семья. И еще. В любом случае, чем бы все не закончилось, молчите. Ради всех богов и вашей почтенной бабушки, молчите и не подавайте виду, что вы знакомы.

***

Внутри здание суда казалось намного больше. Лив неожиданно подумала, что раньше у людей не было никаких интересных занятий, раз они отгрохали себе самое большое здание в городе только для совместного наблюдения за судом над преступниками. И старинные картины на стенах убеждали ее в этой мысли все больше и больше: они были связаны до банальности одинаковым и совершенно незамысловатым сюжетом, в котором вершился суд над старой ведьмой и ее торжественное сжигание на костре. При этом костер разжигали прямо у ступеней суда.

“Неудивительно, что бабушка терпеть не могла города”, — подумала Лив и шагнула к широкой лестнице.

Толпа внутри шумела. Люди обсуждали последние сплетни. В обрывках фраз можно было с легкостью уловить целые предложения из статьи в утренней газете. Кто-то припомнил скандал с менестрелем и той почтенной леди. Другой упомянул, что женщина была какой-то аристократкой. На этом мнения разделились, но все точно сходились в одном: они хотели как можно быстрее посмотреть на того невероятного колдуна, заварившего всю эту кашу.

В зал Лив вошла одной из последних. Огромное помещение уходило вниз лестницей широких рядов, где уже удобно сидели зрители. Высокие окна идеально освещали весь зал, но довольно необычно поднимались прямо к своду. Лив подумала, что так делают в оранжереях, но не в судебных залах. Зато с потолка на всех собравшихся смотрели портреты королей и главных инквизиторов, заставляя содрогаться. А вот это, по ее мнению, уже больше соответствовало действительности.

Шепот возмущения прошел в толпе и Лив обратила все свое внимание вниз.

Из боковой двери вывели Альда. Похудевшего, вымотанного, уставшего, не спавшего несколько дней. Не отводя взгляда от брата, она со злостью сжала деревянное ограждение, едва не сломав его (будь то немного тоньше, вмиг бы треснуло, словно тростинка).

Нет, она вытащит брата из этого места! Обязательно вытащит, во что бы то ни стало!

Двое стражников провели подсудимого к скамье. Быстрым шагом к нему подошел защитник и ободряюще похлопал по плечу, но Альд даже не взглянул в его сторону. В этот же момент из двери напротив вышел высокий мужчина в мантии черного цвета, и при виде его толпа одобрительно загудела.

Обвинитель, правильно поняла Лив.

— Заседание суда объявляется открытым, — громко сообщила худенькая девушка, сидевшая за небольшим столом рядом с пустой трибуной.

Двери зала с грохотом закрылись. Теперь кроме судей, обвинителя и защитника никто не мог ни войти, ни выйти.

— Достопочтенные старшие судьи по делам колдовства и ведьмовства, — объявила секретарь.

Из боковой двери появились трое старых судей в белых мантиях и в идеально белых напудренных париках. Они еле шли, словно вот-вот свалятся на пол и рассыплются в прах, но упорно двигались к своему законному месту. Лениво они забрались по трем небольшим ступенькам на подиум и также лениво заняли свободные стулья за длинным столом.

— Давайте начинать уже, — скучающим голосом сказал судья в центре. — Как-то много у нас в последнее время колдунов развелось. Из других стран посылают, что ли? Куда инквизиция вообще смотрит? Вы, молодой человек, отсюда родом?

Альд поднял голову и хотел было ответить, но защитник быстро надавил на его худое плечо.

— Молчи, — шепотом произнес он. — Отсюда-отсюда, ваша честь, деревня тут недалеко будет. Всего в паре часов езды от нас. У меня и характеристики все есть. Вот, посмотрите, — он передал через секретаря три папки и судьи с интересом принялись изучать страницы. — Парень усердно работает у мясника. Уже несколько лет трудится от рассвета до заката не покладая рук. Стал бы такое колдун делать?

— Достопочтенные судьи, — перебил его речь обвинитель.

Судьи оторвались от изучения бумаг и с интересом посмотрели в его сторону. Толпа в зале сделала то же самое.

— Это какой-то балаган. Мой коллега специально пытается всех запутать. Вас всех, — он обратился к зрителям. — Он пытается убедить вас, что колдуны и ведьмы не могут работать, что они где-то там, далеко в лесу, прыгают голыми на своем шабаше. Но нет! — прикрикнул он. — Нет! Они среди нас. Они могут оказаться вашими соседями, вашими коллегами, даже вашими женами или мужьями. Именно поэтому в Следственном Управлении работают только самые смелые люди с холодной головой. Они не обманываются…

Защитник устало скривился.

— Достопочтенные судьи, — обратился он значительно тише и спокойнее своего оппонента. — Давайте только не будем сейчас петь дифирамбы нашей инквизиции. Если мой дорогой коллега решил продолжать в таком духе, то пусть молодые послушают, а нам бы тогда на обед сходить.

Судьи одобрительно закивали. Выслушивать подобные речи с самого утра явно не входило в их планы.

— Согласен, — сказал судья справа. — Фесставир Оливер третий прямо озвучил мысли достопочтенного суда. Возможно, всем будет лучше, если мы сразу перейдем к сути дела. О доблести наших дорогих инквизиторов мы прекрасно осведомлены и без дополнительных рассказов обвинения.

Лив улыбнулась. А Валерот, оказывается, знает, к кому обращаться в безвыходных ситуациях. Надо будет купить ему самый большой и вкусный кусок мяса, а потом почаще прислушиваться к его советам.

Тем временем защитник продолжил:

— …у меня есть факты, есть доказательства, что этот добропорядочный молодой человек живет исключительно своим трудом и никогда не был замечен в колдовстве.

— Доказательства? — пренебрежительно кинул обвинитель. — Прошу, мои свидетели.

В зал ввели двух мужчин и трех женщин. Некоторых из этих людей Лив видела в тот день на площади.

— Среди свидетелей есть госпожа, которую заколдовал этот мерзкий колдун и заставил сбежать к какому-то бродячему музыканту.

Фесс откровенно засмеялся.

— Я вас умоляю. За все свои годы я видел столько жен, которых путал бес, заколдовал колдун, вели звезды, ставшие не в том порядке, погода, случай, боги… этот список можно продолжать бесконечно. Хотя, если у него где-то все-таки и есть конец, то последним в списке будет значиться ваш покорный слуга. — Он поклонился под громкие смешки в зале. — И вы, мой дорогой коллега, тоже в списке, насколько я помню.

Обвинитель покраснел. Толпа засмеялась.

— Да как вы смеете!

— Забегая немного вперед, могу сказать, что в ходе допроса нам придется поднять всю подноготную достопочтенной госпожи, рассмотреть со всех сторон ее отношения с мужем и ее знакомство с тем самым бродячим музыкантом. И да-а-а… — Фесс обратился к зрителям. — Мы с вами узнаем каждую секунду той ночи.

В зале одобрительно загудели и засмеялись, судьи тяжело вздохнули, понимая, насколько может затянуться процесс. Обвинитель недовольно поджал губы, видимо, они и не ожидал, что хоть кто-то возьмется защищать колдуна. А одна из женщин на скамейке свидетелей вскочила со своего места и рванула к выходу настолько быстро, насколько позволяли ей юбки.

— Выпустите меня! Выпустите меня сейчас же! — прокричала она двум охранникам.

Судья слева дал знак открыть двери.

— Что ж, — довольно сказал Фесс. — Продолжим. Как я понимаю, на одного свидетеля у нас стало меньше…

И разбирательство понеслось с бешеной скоростью. Все теории обвинителя разбивались о доводы защитника. Пока мужчина в черной мантии раз за разом строил абстрактные и недоказанные гипотезы, Фесс умело апеллировал фактами, играл на публику и судей, уходил от прямых вопросов и разбирал по косточкам каждого свидетеля.

Это нравилось судьям. Это нравилось людям в зале. Это безмерно нравилось Лив. Фесс был лучшим. И им повезло, что в этой битве он был на их стороне.

К концу третьего часа обвинитель был вымотан. Фесс — воодушевлен. А все в зале суда уверены, что Альд — обычный работник у мясника, который просто оказался не в то время и не в том месте.

— Я думаю, мы можем огласить приговор, — сообщил судья в центре, попросив у секретаря гербовый лист, на котором он своей рукой напишет решение, а потом все трое поставят печати.

По залу пронесся одобрительный гул. Защитник и обвинитель устало сели на свои места. Лив торжествовала. Решение было понятно всем, а его озвучивание и запись на бумаге — простая формальность.

— Стойте! — неожиданно для всех раздался громкий голос.

В зал из темноты прохода вбежал мужчина. Лив не могла рассмотреть его лица, видела только белые волосы чуть ниже плеч, потертый длинный плащ, полы которого едва скрывали меч, и массивные ботинки, полностью вымазанные в грязи.

В три шага мужчина пересек пространство, отделяющее его от обвинителя, и передал тому какой-то предмет.

— Что происходит? — недовольно спросил судья слева.

— Прошу вас, буквально минуту, — ответил обвинитель.

— Достопочтенный суд, — обратился защитник, понимая, что все идет не по плану. — Вы уже начали зачитывать приговор.

— Формально, мы его еще не записали, — ответил судья в центре. — И мне очень интересно, что такое важное заставило прервать работу достопочтенного суда?! Отвечайте!

— Доказательства, — с гордостью заявил обвинитель, обращаясь сразу ко всем.

Мужчина в плаще прошел к стене. Он встал возле угла, стараясь оставаться в тени. Сердце Лив забилось в бешеном ритме и готово было вот-вот вырваться наружу. Что они могли найти? Какие еще доказательства? Суд ведь почти закончен и за три часа все окончательно убедились в том, что Альд невиновен.

— Инквизиция имеет право предоставить доказательства в любой момент, пока не оглашен окончательный приговор, — напомнил обвинитель. — Инквизиция провела обыск дома подсудимого и нашла ЭТО!

Он поднял над головой небольшой длинный прямоугольный сосуд, на дне которого виднелась темная жижа. Люди в зале ахнули. Кто-то схватился за сердце. Лив откровенно не понимала, что происходит.

— Это кристалл смерти, — с гордостью сообщил обвинитель. — Он был найден в доме подсудимого. В его омерзительном тайнике, который он соорудил в стене.

“Этого не может быть, — подумала Лив. — Я осмотрела весь тайник, там ничего не было. Точно ничего не было”.

Ей хотелось выкрикнуть эту фразу и знай она, что так хоть немного поможет брату, непременно сделала бы это. Но вместо нее закричала толпа. И кричала она совершенно другое. Одно только слово: “Колдун!”

— Виновен, — грозно сказал судья в центре. Его голос эхом разлетелся по всему залу, немного успокаивая толпу. — Виновен. Так и запишите! Запишите, сейчас же! А вам, господин Фесставир Оливер третий, я могу порекомендовать только вернуться к делам, которые вы вели раньше, и не лезть в дела с магией и колдовством.

Лив смотрела на происходящее и видела все словно со стороны. Ноги отказывались слушаться, в голове неприятно гудело, в глазах мелькали белые мошки. Она видела, как встают судью и уходят из зала. Слышала, как секретарь зачитывает записанный приговор. Наблюдала, как обвинитель довольно благодарит мужчину, принесшего кристалл. А тот продолжает стоять в тени. Толпа не умолкает. Неудивительно, только что они лицезрели самого настоящего колдуна и на их глазах вершился великий суд. Она увидела, как Фесс попытался приободрить ее брата, но ничего не получилось.

И все уходят. Все куда-то уходят.

Все кончено — эта мысль была громче самого сильного грома. Все кончено. Она больше никогда не увидит Альда. В ближайшие дни его сошлют на каторгу, но она даже не сможет подойти и проститься, потому что Валерот уничтожил все упоминания о том, что у него хоть когда-то была сестра.

Не чувствуя своего тела, она пошла за толпой. Сначала из зала. Потом вдоль длинной анфилады. По высоким ступеням в сторону парка.

Там она нашла скамейку и, схватившись за край трясущейся рукой, села. Руки не слушались, на глаза наворачивались слезы. Она не знала, сколько просидела так, в полном молчании, уставившись в одну точку. Очнулась только, когда рядом раздался знакомый голос:

— Ничего не кончено, — произнес Валерот и впервые за все их знакомство положил морду ей на колени.

— Тебя там не было, — отстраненно сказала Лив. — Они все ненавидели его. Абсолютно все. Пришел какой-то инквизитор, и все эти люди в одну секунду возненавидели Альда.

— Мы что-нибудь придумаем. Фесс поехал за ним в тюрьму, завтра мы передадим ему вещи и еду, Фесс попробует выбить для него хорошее место, — понимающе ответил волк, и слыша этот тон, Лив окончательно осознала: спасения нет.

Она посмотрела на серую шерсть. Совершенно ни к месту подумала, что надо бы помыть фамильяра. Взглянула на дорожку, по которой довольно гуляли горожане, занятые своими мелкими проблемами. Ее сердце сжалось от боли и страха.

Поднявшийся ветер принес сорванные листья и прибил к лавке газету.

— Завтра напишут, что колдуна осудили, — сказала Лив, разглядывая первую полосу. — Если уже не написали.

Она потянулась к “Новому Вестнику”.

— Брось это. Не смотри, — попытался остановить ее волк.

Лив ничего не слышала. Она перелистывала страницу за страницей, выискивая новую статью с кучей лжи о брате. Найти бы того, кто это писал, и превратить в жабу, чтобы на своей шкуре почувствовал колдовство.

— Оставь это, — снова попытался волк.

— Не трогай меня, — сорвалась Лив.

— Видишь, нет ничего.

Лив отложила газету и выдохнула. Слезы потекли с новой силой. Она посмотрела на фамильяра, чувствуя себя полной дурой. Посмотрела на последнюю страницу… И увидела…

— Вот же! — едва не закричала она, снова схватив “Новый Вестник”. — Вот! Смотри! Это то, что нам надо!

— Что? — не понял Валерот.

— Да вот же, — она указала на небольшое объявление на самой последней странице. — Вот, написано: “Следственное Управление Королевских Инквизиторов принимает на стажировку помощников инквизиторов. От кандидатов требуется готовность работать в опасных условиях, хорошее владение средствами защиты и нападения, готовность работать сверхурочно и без выходных, готовность к длительным командировкам и к работе в полевых условиях, готовность пожертвовать собой во благо короля и граждан. После испытательного срока будет подписан договор пожизненного содержания работника”. Там я смогу найти того гада, который подставил Альда.

— Спятила, — констатировал Валерот. — Ну все. Как есть спятила. А мне всегда говорили, редкие ведьмы доживают до двадцати пяти, не сойдя с ума. С бабкой повезло, а эта спятила. Сейчас еще догола разденется и пойдет под барабаны в лес плясать, тьфу ты.

— Нет же, — Лив вскочила с места. — Я стану помощником инквизитора. Я узнаю все, что им известно. Я найду того, кто подставил моего брата. Понимаешь? Ты понимаешь? Я смогу повлиять на дело изнутри!

Валерот хотел возразить, но неожиданно для самого себя задумался над таким вариантом.

— А что, это может сработать, — неуверенно сказал он.

— Серьезно? — довольно переспросила Лив и бросилась обнимать фамильяра.

— Эй-эй-эй, тискать не надо, я тебе не местная псина какая-нибудь. Так когда собираешься пойти в это… логово страха, лабиринт ужаса, место убийств и пыток?

— Сегодня, — уверенно ответила Лив, и в ее глазах впервые загорелся крохотный язычок пламени. Подобное пламя появляется только раз, когда одаренная девочка становится настоящей ведьмой.

Именно так, сама того не подозревая, одним своим решением Лив завершила череду случайных встреч, приведших ее в Следственное Управление Королевских Инквизиторов, изменила привычный ход истории королевства и оказалась первой и единственной ведьмой всего Крагона, решившей встать на скользкий путь охотника за головами.

Узнай о таком повороте первая ведьма, она бы перевернулась в гробу. Так что можно с радостью отметить, что Ульфиору Сантийскую Первую и Страшную сожгли на костре несколько сотен лет назад, а ее прах развеяли по ветру трое служителей. В отличие от Ульфиоры, бабушку Лив никто на костре не сжигал, и если бы она могла наблюдать откуда-то за своей внучкой, то полностью поддержала бы ее решение.

***

Уже через четверть часа, решив не откладывать свой план в долгий ящик, Лив быстрым шагом двигалась в сторону здания следственного управления. Ровно туда, куда вела последняя газетная страница. Еще через полтора часа, знатно поплутав по улицам города, она все-таки вышла к двухэтажному особняку и еще раз сверилась с адресом.

Без сомнений, это было то самое место. И небольшая покосившаяся табличка на прохудившемся заборе из острых пик, обрамленных железным плющом, явно указывала на это. Вот только все выглядело совсем не так, как Лив себе представляла.

Когда-то давно считалось, что ведьмы и колдуны категорически не переносят каленого железа. Со временем от этой идеи отказались, достоверно определив, что любой человек, вне зависимости от владения магией, не будет в диком восторге, если в него тычут железным прутом. Времена изменились, вот только забор остался. Прохудился немного, но стоит.

За забором сквозь неподстриженный газон и кривые кусты к дому вела узкая дорожка. Где-то с правой стороны послышалось ржанье лошадей, и если бы не огромные разросшиеся деревья, животных вполне можно было бы рассмотреть. Вход в дом тоже оставлял желать лучшего. Некогда огромная дубовая дверь теперь еле держалась в петлях, грозясь вот-вот свалиться на голову. На широкой каменной лестнице местами красовались сколы, а окна первого этажа, уходящие в обе стороны по четыре штуки, явно не мылись уже несколько лет. Так что, если бы у входа не было таблички, а в газете не написали точный адрес, Лив бы в жизни не подумала, что именно здесь находится средоточие зла и грозный молот для голов всех ведьм.

Отойдя от первого шока, она выпрямилась во весь рост, машинально отряхнула платье и потянулась к ручке.

В эту же секунду дверь с грохотом открылась, и ее чуть не сшиб с ног вылетевший мужчина. Он был на голову выше Лив, в парадной одежде, расшитой золотом, с невероятно белыми длинными волосами.

“Такими же белыми, как у инквизитора на суде”, — подумала Лив, но сразу осеклась. Мужчина на суде, вне всяких сомнений, был намного моложе. Да и мало ли вокруг мужчин с белыми волосами?

— Проклятый Демиан! — возмущался тот, спускаясь по ступеням. Лив он даже не заметил. — Проклятый, упертый осел! Возмутительный остолоп! Отродье колдуна и топорного заклинания… Не станет он закрывать. Да кто ты такой, чтобы приказам не подчиняться…

Продолжая ругаться, мужчина быстро подходил к калитке, сильно хромая на правую ногу.

“Точно не он”, — подумала ведьма и снова потянулась к ручке.

На этот раз все прошло гладко, и она смогла спокойно шагнуть в длинный коридор, заполненный холодной темнотой.

Вдоль стен тянулся десяток затемненных фонарей, едва освещавших наглухо закрытые двери. Ничего не скрипело, не двигалось, не шелестело. Здесь было тихо, как в вымершем доме, и Лив передернуло от неприятного холодка, прошедшего в этот момент по ее спине.

И эти люди еще считают страшными ведьм и колдунов? Да в доме ее бабушки всегда было тепло, солнечно и пахло свежей выпечкой. А в этом забытом всеми богами священном месте царят холод и мрак.

Она подошла к первой двери. Немного наклонилась. Прислушалась.

— Эй, ты посмотри, какая шустрая! — в ту же секунду раздался за ее спиной строгий голос. — И куда такая пошла?

Едва не подпрыгнув от страха, Лив обернулась. Через проход на нее смотрела низенькая и пухленькая старушка в пышном фиолетовом платье, вышедшем из моды лет пятьдесят назад, в пышном чепчике и с огромными круглыми очками на небольшом носе.

— Я по объявлению, — выкрикнула Лив, размахивая газетой.

— Да ты что? На работу что ли? — удивилась та. — Да не может быть. Такая молодая и уже. Ах ты, батюшки, да что ж ты натворить-то успела?

— Вы о чем? — не поняла Лив. — Я вот, — она снова показала на газету, — по объявлению. Здесь сказано, что вы набираете стажеров. Или я неправильно пришла?

Она посмотрела на совершенно пустой коридор. Если объявление дали давно, а газета решила напечатать его только сегодня, то вероятность вакантного места стремилась к нулю. Это будет очень неудобно, но Лив четко решила, что приложит все усилия, в лепешку разобьется, станет упрашивать эту старушку, но все-таки получит свое место в инквизиции.

— Да как сказать, — все еще не веря своим глазам, пролепетала женщина. — Я-то вообще не думала, что кто-то явится, а тут сразу двое. Несколько месяцев никого, а тут такой подарок. Еще и девушка. Да и молодая. Ты заходи, заходи, родненькая.

Лив ошарашенно прошла следом.

Старушка гремела связками ключей и двигалась медленнее сонной улитки, ползущей в гору. За это время Лив успела разглядеть надписи на остальных дверях: “старший администратор”, “секретарь”, “канцелярия”. По всей видимости, сами инквизиторы заседали этажом выше, а здесь занимались исключительно бумажной волокитой.

— Ты проходи, проходи, милая, — указала старушка на свою дверь. — Сейчас мы все оформим, а я завтра премию получу. Чудеса, да и только!

К удивлению, кабинет выглядел довольно просторно и… уютно. Аккуратное окно, выходящее на красивый сад, очень милые занавески цвета морской волны, небольшой письменный стол с идеально сложенными стопками бумаг, аккуратные ящички вдоль стен, с нарисованными на них цветами, несколько мягких стульев для посетителей… На одном из них уже сидел молодой парень лет двадцати с абсолютно рыжей копной волос. Он поднял руку в знак приветствия и довольно улыбнулся.

— Это Нэш, — сказала женщина. — Пришел за двадцать минут до тебя. А это… Ты говорила, как тебя зовут, милочка?

— Лив. Лив Роншер, — Лив с запинкой произнесла свою новую фамилию.

— Роншер? — переспросила старушка. — Какое необычное семейство. Ну ты присаживайся, чего стоять. А я мисс Мод. Так и зовите. Мисс Мод. Два “М”. Значится так, милые мои. С завтрашнего дня вы будете работать на Великую Инквизицию. Будете помощниками э-э-э… — она достала из-под стола два бланка и поочередно посмотрела на двух кандидатов. — Значит, ты, — она указала на парня, — пойдешь к Демиану. А ты будешь работать с Тарваиром. Великолепные следователи, станут вашими учителями во всем. Но смотрите, спуску не дадут никому. И не приведите Боги, если кто-то из них на вас пожалуется.

Лив посмотрела на огорченного Нэша. Судя по всему, он был знаком со своим будущим начальством и не испытывал никакого желания с ним работать. А вот Лив о своем не знала ровным счетом ничего. Да и какая разница, когда у тебя есть задача куда важнее, чем становиться сотрудником месяца.

— Хотя нет, — быстро протараторила Мисс Мод. — Ты, — она ткнула пальцем в сторону Лив, — будешь у Демиана, а ты — у Тарваира. Так лучше будет, да.

Нэш едва не подпрыгнул на месте. Лив снова ничего не поняла.

— Так, а теперь, милые мои, расписываетесь здесь и здесь.

— Что это? — спросила Лив.

— Стандартная форма, что не имеете никаких претензий ни к инквизиции, ни к королю в случае своей смерти. И завтра в шесть утра приходите на свое рабочее место. Кабинет двести семь. Не перепутайте только ничего. Все поняли?

Нэш и Лив кивнули.

— Вот и славно, — старушка довольно откинулась на спинку кресла. — Неужели я смогу убрать это проклятое объявление.

Из кабинета Лив вышла в полном смятении. Сказать, что она ничего не понимала — это не сказать ничего. Она ожидала длинной очереди кандидатов, большого отбора и конкурса. Искренне боялась, что ее выгонят в первую же секунду или она опозорится на первом же испытании. Да что там говорить, план, который она озвучила Валероту в парке, на подходе к особняку все больше напоминал невыполнимую авантюру. А тут раз — и принята. Может, это Валерот постарался? Хотя он к инквизиции и на километр не подойдет, а тут такое.

— Нэш! Нэш!

Тот как раз выходил из калитки и даже свернул в нужную сторону.

— Я меняться не буду, даже не проси, — быстро протараторил Нэш, когда Лив его догнала. — И не посмотрю, что ты девушка. Меня таким не проведешь, сестренка. Будем считать, что я за равноправие.

— Ты о чем? — не сразу поняла Лив.

— О Демиане. Я с этим типом работать не стану ни за какие коврижки. Обещай, что хочешь, не буду и все тут. Это же злобный тиран и деспот во плоти. Он своего прошлого помощника чистить конюшню заставил. Три дня! Ты вообще представляешь? Три дня! Это же сколько там… э-эм всякого было?!

— Да я и не прошу, — безразлично ответила Лив. — Я вообще никого из них не знаю, мне все равно.

Нэш посмотрел на нее с недоверием, но увидев совершенно искренний взгляд, немного успокоился и даже заулыбался.

— Тогда рад познакомиться. И чего звала?

— Я спросить хотела. Почему мы одни на вакансию, да еще и так быстро работу получили? В чем подвох?

— А ты что думала? — удивился Нэш, перепрыгивая лужу. — Что тебя здесь пытать начнут?

— Нет, конечно, но это же инквизиторы. Почетная работа, не подчиняются никому кроме главного и короля.

— Ага, а еще мрут как мухи.

— В смысле?

— А ты не знала? — искренне удивился Нэш. — Самая опасная работа. Говорят, каждый четвертый умирает, а кто не умирает, так год поработает и уходит. Не выдерживают больше.

— И кто же их так?

— Как кто? Ведьмы, конечно. Еще и колдуны есть, но в основном ведьмы. Проклятий нашлют или еще чего. Никто в своем уме к ним не сунется.

— Настолько страшные? Ты хоть раз в жизни ведьму видел?

— Нет, — признался Нэш. — И не хочу. Они все скрюченные, жуткие, в бородавках, еще и едят всякую дрянь. Брррр…

В Лив проснулось сумасшедшее желание рассказать парню, что рядом с ним идет самая настоящая потомственная ведьма. Правда, без бородавок и предпочитающая исключительно вкусную еду. Но, как ни крути, ведьма.

— Тогда зачем же ты сюда работать пошел? — спросила она, подавив нахлынувшее желание.

— Не берут больше никуда. Я за три года сменил несколько десятков работ с отвратительной характеристикой. Дураком был, пока родители не заболели. А теперь мне их, да и всех братьев и сестер кормить надо, а нас в семье десять человек и я самый старший. Больше никуда не берут. В общем, мне дорога только в инквизиторы. А ты чего?

Лив задумалась. К своему стыду, она не успела придумать ни одного ответа на этот вопрос. Пока шла, придумала ответы на все что угодно, а на такой банальный вопрос — нет.

— Хочу преступника поймать.

— Достойное желание, — понимающе кивнул Нэш. — Искательница приключений, значит. Ну бывай. Завтра встретимся, если не испугаешься.

Он засмеялся, перешел дорогу и быстро скрылся в проходе между двумя домами. А Лив пошла дальше, пытаясь понять, во что же она на самом деле вляпалась на этот раз.