Инсценированный реванш

ГЛАВА 23

«Бал снежинок» будет в эту пятницу. Через четыре дня. Напоминаю вам на случай, если вы еще не видели примерно 24.793.833 флаера, разбросанных по школе, не слышали ежеутренние объявления комитета по организации танцев и не читали электронные письма, которые студенческий комитет посылает дважды в день, чтобы вы знали: алкоголь и наркотики будут запрещены (ага, как будто это кого-нибудь остановит). Да, в Ашлэнде – предпраздничное безумие. В пятницу девочки уходят домой пораньше, чтобы подготовиться к балу. Вот что делается с подростками, проживающими в пригороде. Танцы – единственное мероприятие, которого мы с нетерпением ждем, редкое развлечение в нашей монотонной жизни. Обычно в пятницу вечером у нас есть четыре забавы на выбор:

1. Вечеринка у кого-нибудь дома

2. Фильмы в кинотеатре

3. Бесцельное катание по городу и встречи на парковках

4. Просмотр телевизора с родителями

***

Я выхожу из машины. На улице дует прохладный декабрьский ветерок, а небо затянуто серыми тучами. Даже в воздухе чувствуется атмосфера возбуждения и эйфории. Праздники, бал, письма из колледжей о поступлении (или отказе), вероятность снегопада и определенность фальшивых снежинок. Столько всего происходит, а сверх этого – двухнедельные каникулы.

Моя любовь к этому времени года берет временный перерыв, когда я прохожу мимо Джейка и Мелани. Они сидят на багажнике его машины, и Мелани утешает своего друга, который выглядит очень подавленным. У парня опущены плечи, и его вид вызывает у меня жалость и боль в сердце. Мне не нужно подслушивать их разговор, чтобы знать, о чем он. Этого не было бы, если б кто-то не решил устроить мне кровную месть. И если бы я не открыла свой большой рот. Несмотря на мнение Мелани, я не верю, что то письмо было написано Джейком. Это дело рук специалиста по реваншам.

Мелани пихает Джейка локтем, пытаясь поднять ему настроение. Но все бесполезно. По крайней мере, у него есть друг, который тратит свое время и терпение на поддержку. У Бари и Лео тоже есть друзья, и они помогут им пережить «Бал снежинок».

После школы я заезжаю за пышным изумрудно-зеленым платьем до колен, в котором, должна признаться, выгляжу довольно сногсшибательно. По дороге домой заскакиваю к Фреду. Могу только представить себе атмосферу веселья и радости, с которой они подходят к праздникам. Семья Фреда из тех, кому нравится проводить время вместе и подпевать под радио во время поездок на машине.

Он открывает дверь в тапочках в виде оленей, и я протягиваю ему свое платье.

– Вот, что я одену на бал. Подумала, зеленый – это праздничный цвет и не так явно намекает на Рождество.

На его лице расползается улыбка размером с экватор, и он притягивается меня к себе, чтобы поцеловать. Мы заходим в дом, и я жду возле лестницы, когда он покажет мне свой наряд. Фред берет со стола коробку и достает из нее носки в красно-белую полоску и такой же галстук. Мне даже становится почти стыдно за него.

– Мне… нравится.

– Это мой первый и последний праздничный бал. Так что все или ничего. – Еще один взгляд на галстук и носки вызывает у меня желание проголосовать за последнее. Но глядя на сияющее лицо Фреда, я знаю, что мы оторвемся на славу. Если бы нас только видел специалист по реваншам.

Фред начинает жонглировать пластиковым фруктом из чашки в центре стола. Он так делает, когда сильно нервничает. Это может означать только одно.

– У меня новости. – Фред, продолжая жонглировать, подходит к кучке писем на кухонной стойке и берет толстый фиолетовый конверт. Я слышала много разных историй и мнений о поступлении в колледж, но единственное, с чем были согласны все – чем толще конверт, тем лучше новости.

– Я получил его, – спокойно произносит он.

В этом месте предполагается, что я должна вести себя как супер-пупер девушка. Иначе, это вызовет подозрения и причинит боль. Я прыгаю ему в руки и надеваю на лицо свое лучшее выражение «обнюхавшейся фанатки».

– Ты поступил! Поступил! – Крепко сжимаю Фреда в объятиях, а потом устраиваюсь на лестнице и усаживаю его рядом. – В Бартлетте только взглянули на твое заявление и сразу же большими буквами написали: «О, ДА».

Фред хихикает. Он настолько счастлив, что будет смеяться над чем угодно. Я тоже хихикаю, потому что его радость заразительна. На вскоре наше хорошее настроение развеивается, и мы просто смотрим друг на друга, пытаясь осознать эту новость.

– Мы еще на один шаг ближе, – с самым серьезным видом произносит он.

– К чему?

– К нашему генеральному плану.

– Какому плану? – краснея, спрашиваю я.

– Ты, я, Чикаго. Следующей осенью. Следующие четыре года. Готовься.

Мне следовало бы выглядеть воодушевленной. Ну какой девушке не захочется услышать такое от своего парня? Разве мы не жалуемся постоянно, что они не хотят связывать себя обязательствами? А вот Фред уже распланировал для нас следующие четыре с половиной года. Ему стоит прекратить выбивать почву из-под моих ног. Меня все устраивает, как есть.

Внезапно меня охватывать беспокойство, а к горлу подступает тошнота. Фред упомянул про генеральный план. Может, он имел в виду колледж, а не будущее для нас. Мне нравится строить долгосрочные планы, но они скорее представляют собой неопределенные надежды. Я хотела бы стать дерзкой городской штучкой и работать, например, на Манхэттене. В этот момент мысль о долгосрочном плане, который включает в себя такие элементы, как Фред, Бартлетт и срок в четыре года… ужасает меня. Будущее должно быть туманным и расплывчатым, а не известной величиной. Неужели мы забыли, что нужно наслаждаться настоящим?

Если у нас будет план, то я должна буду признаться в любви.

– Ну и где твое воодушевление? – спрашивает Фред. – Ты почему-то приуныла.

«Твой план напугал меня», – хотелось воскликнуть мне. Но почему я не могу этого сказать? Я не хочу, чтобы воздушный пузырь, в котором мы сейчас находимся, лопнул. Отношения могут быть такими крепкими, но хрупкими одновременно.

– Уверена, что с тобой все в порядке? – интересуется Фред.

– Я в порядке.

– Точно.

– Ага.

– Вот я идиот, – хлопает себя по лбу Фред.

Я вопросительно смотрю на него. Если такие здесь и есть, то это определенно я.

– Ну я и придурок. Радуюсь по поводу Бартлетта, когда ты еще не получила ответ.

Теперь, когда он об этом упомянул, я начинаю нервничать: какого же размера конверт придет мне.

– Все в порядке. Я рада за тебя.

– Я знаю тебя, но также понимаю, как это все действует на нервы. Ты напугана? – интересуется он.

– Типа того. – Я знаю, что он имеет в виду поступление в колледж.

– Ты поступишь, – говорит Фред, обнимая меня за талию.

– Они отказывают большинству абитуриентов.

– Ты – не большинство. Ты умнее и лучше во многих отношениях. Это они должны тебе платить, чтобы ты посещала их учебное заведение.

– Скажи об этом моему папе.

Фред гладит меня по руке, отчего кожа покрывается мурашками. Это так мило, что я кладу голову ему на плечо. Мир растворяется вокруг меня, и мы просто молча стоим. Я знаю, почему хочу находиться рядом с Фредом. Мне нравится его запах и ощущение мозолистых ладоней на коже. Может, такой и должна быть любовь? Множество маленьких моментов, собранных в одно большое чувство.

– Можешь себе представить, что в следующем году мы уже будем учиться в колледже? – говорит Фред. – Моя мама сходит с ума по малейшему поводу. Это последний раз, когда я буду готовить тебе завтрак, а ты будешь помогать мне мыть посуду.

– Все меняется, – отвечаю я. И не важно, готовы мы к этому или нет.

– Все будет хорошо, – произносит Фред.

– Надеюсь на это.

***

На следующий день Уэйд, растолкав учеников, клеящих на стенах бумажные снежинки, подходит ко мне и, даже не поприветствовав, говорит:

– Я знаю, что ты задумала.

– Черт. Кто сказал тебе, что я иду на четвертый урок?

Я замираю, когда понимаю, что Уэйд не собирается шутить. Простой в общении мистер Калифорния, должно быть, принял пилюлю равнодушия и холодности.

– Передай Стиву, что у него нет шансов.

– Значит, Хаксли рассказала тебе о нашем визите? – интересуюсь я.

– Конечно. У нас нет секретов друг от друга.

Судя по всему, так оно и есть. Если бы Хаксли была заинтересована в восстановлении отношений со Стивом, то не стала бы распространяться об их встрече. Только не своему парню. Не то, что бы это имело значение, ведь я больше не специалист по разрывам, но именно так обычно появляются трещины в отношениях. С помощью секретов ты медленно уничтожаешь доверие между двумя людьми.

– Тебе нужно остановиться.

– Послушай, если вам с Хаксли суждено быть вместе, то вы и будете вместе.

– Только не когда кое-кто манипулирует нами, чтобы разлучить.

– Я не делала ничего подобного! – Мой голос разносится по всему коридору. – Стив просто хотел поговорить с Хаксли. Я помогла им встретиться. Я больше не занимаюсь разбиванием пар.

– Знаешь, а ведь я могу сделать тебя персоной нон-грата во всех универмагах и аптеках «Ферфакс» в Америке.

Я закатываю глаза и быстрым шагом направляюсь к своему шкафчику, но Уэйд обгоняет меня. Я начинаю немного беспокоиться, но его глаза умоляют меня остановиться.

– Хаксли счастлива со мной. Разве этого недостаточно?

– Достаточно для чего?

– Чтобы оставить нас в покое.

– Стив просто хотел поговорить. У них остались незаконченные дела.

– Нет. Не остались, – не отступает Уэйд. На его лице целая гамма эмоций, и я чувствую себя так, будто с меня снова сняли маску специалиста по разрывам.

– Я люблю ее, – говорит он. – Прости, если это не является частью твоего плана.

– Уэйд.

– У тебя ведь есть парень. Я думал, что уж ты-то меня поймешь.

Я резко заворачиваю вправо и только через несколько шагов понимаю, где нахожусь. Главное – оказаться подальше от Уэйда. Вот что имеет значение. Приходится сделать круг по школе. По крытому переходу в крыло для младшеклассников, где проходили мои первые уроки, вниз по лестнице мимо телевизионной студии, где я помирила Хаксли и Стива, мимо художественного класса, в который мы с Вал частенько пробирались, чтобы поговорить о парнях, мимо математического класса, где я постоянно удивлялась тому, как мистер Кэлхоун рисует идеальный круг одним-единственным взмахом руки, и мимо зала, где прошло множество бесполезных собраний. Я очень хорошо знаю это место. Нравится оно мне или нет, но это мой дом.

Я возвращаюсь к своему шкафчику и почему-то замираю. Такое чувство, как будто с другой стороны меня ожидают плохие новости. Как только я открываю дверцу, на пол падает письмо. Проверяю замок, но на нем нет признаков взлома. Значит, не обошлось без V56.

На крючке для верхней одежды висит маленький букетик, который обычно прикалывают к корсажу.

«Бекка, желаю тебе хорошо повеселиться в пятницу. Определенно будут фейерверки. Жаль, что твои отношения не продлятся до последнего медленного танца. С любовью, специалист по реваншам».