Искатель – 14

Глава 25

Следующий день в землях Балора начался с привычной тяжести во всём теле, мышцы ныли от непрерывной тряски в седле. Я потянулся, хрустнув позвонками, и огляделся.

Эрианна как всегда смотрела куда-то вдаль остекленелым от постоянного использования дальнего зрения взглядом, под глазами у неё залегли тени, которые не мог стереть даже краткий ночной сон.

— Патруль драконидов в трёх милях на северо-восток, — прошептала она, не отрывая глаз от горизонта. — Двое на рапторах, движутся по стандартному маршруту.

Кору тут же низко утробно зарычала и сжала кулаки так, что костяшки побелели.

— Мрази используют наших ящеров, — процедила она сквозь зубы. — Непокорённые Хищники никогда не позволяли чужакам седлать рапторов, а эти…

— Тише, — я положил руку ей на плечо, чувствуя, как напряглись мышцы под моей ладонью. — Мы ещё предъявим им счёт, но не сейчас.

Двинулись в обход, держась подветренной стороны. Рапторы чуяли добычу за версту, это я помнил ещё по играм, но в реальности оказалось всё намного хуже. Эрианна предупредила, что здешние ящеры могут учуять кровь на расстоянии двух миль.

К полудню солнце превратило наши доспехи в персональные печки. Пот заливал глаза, а мокрая рубаха липла к кольчуге. Я как раз собирался предложить привал, когда Эрианна резко остановилась. Её лицо побледнело, а губы задрожали.

— Что там? — спросил я, хотя по выражению её лица уже догадался, что ничего хорошего.

— Поля, — прошептала она, и в голосе прорезались слёзы. — Огромные поля. Сотни… Нет, тысячи рабов! Все расы: люди, эльфы, гномы, даже дети… — она всхлипнула. — Они работают до смерти прямо там, в грязи. Охранники бьют отстающих кнутами, а тех, кто падает…

Она не договорила, но мне и не нужно было слышать продолжение. В животе всё сжалось от ярости.

— Как далеко?

— Полмили на запад. Огромная территория, охраны человек пятьдесят, не меньше.

— Обойдём, — решил я, хотя каждая клеточка тела кричала: «Иди туда и убей всех этих тварей». Но я не герой-одиночка из фильма. С нашим отрядом против полусотни охранников — это самоубийство. — Запомни расположение. Когда покончим с основным лагерем, вернёмся сюда.

Мы сделали крюк в добрых две мили. Всю дорогу я гнал от себя мысли о том, что происходит на тех полях прямо сейчас. Сколько людей умрёт, пока мы соберём силы для большого удара? Но война не спринт, а марафон. Спасти десяток сегодня и погибнуть, или выжить и освободить тысячи завтра?

— Вот же дерьмо! — пробормотал я себе под нос. В играх всё проще: видишь врага, убиваешь врага, а тут…

Солнце уже клонилось к закату, когда Хорвальд открыл портал. Вид знакомых стен подействовал как глоток холодной воды: плечи расправились, усталость отступила. Ещё один день позади, и мы всё ещё живы.

Но настоящий сюрприз ждал меня внутри. Едва мы прошли через ворота, как увидел знакомые лица. Бойцы из Тераны толпились во дворе, проверяя снаряжение и обустраиваясь на ночлег. Сердце ёкнуло от радости.

— Илин здесь! — выдохнул я и, забыв об усталости, бросился к главному входу.

Джинд Алор перехватил меня у лестницы, кивнув в сторону подвала.

— Твой монах привёл сорок человек, уровни от двадцатого до тридцать пятого. Неплохое подкрепление. Разместил их в кладовых, больше места не нашлось.

— Спасибо, — я похлопал командира по плечу. — Включишь их в план штурма?

— Уже включил, — усмехнулся он. — Твой друг знает толк в организации, уже разбил их на отряды и назначил командиров.

Я спустился в подвал, где раньше хранили припасы. Сейчас помещение больше напоминало армейскую казарму: повсюду разложены спальники, между импровизированными «комнатами» натянуты полотнища палаток для хоть какой-то приватности. Пахло потом, кожей и машинным маслом, знакомый запах военного лагеря.

Стоило мне показаться в дверях, как раздался радостный гул. Бойцы вскочили на ноги, окружили меня плотным кольцом.

— Артём! Герой Тераны!

— Расскажи, как там, впереди?

— Когда выступаем?

Я поднял руку, призывая к тишине, и тут заметил, что-то изменилось. Да, они радовались встрече, но в глазах читалось напряжение, усталость и… Горе? Лица людей осунулись, плечи поникли, словно каждый нёс на себе непосильную ношу.

— Где Илин? — спросил я, и толпа расступилась.

— Я здесь, друг! — знакомый голос заставил улыбнуться. Монах протиснулся через толпу и крепко обнял меня. — Давно не виделись! Пойдём выпьем за встречу.

Даже в его голосе звучали фальшивые нотки. Илин всегда казался мне скалой, невозмутимый, спокойный, надёжный, но сейчас… Я поймал его взгляд и увидел там такую боль, что внутри всё сжалось.

Он потащил меня в крохотную каморку, видимо, его личные покои. Кровать, стол, стул, вот и всё. Как только дверь закрылась, маска бодрости слетела с его лица.

— Что случилось? — спросил я прямо, чувствуя, как внутри всё холодеет от дурного предчувствия. — Почему у всех такие лица? Кто-то погиб? Говори прямо.

Илин тяжело опустился на кровать, положив руку мне на плечо. Жест был такой… Сочувственный, что ли? Как будто он готовил меня к удару, от которого я не оправлюсь.

— Присядь, — сказал он тихо.

— К чёрту! Говори! — я дёрнулся, но он удержал меня с неожиданной силой.

— Все живы, — выдавил он, я выдохнул, но облегчение длилось ровно секунду. — Через несколько дней после нашего выхода прибыл гонец от капитана Хелимы…

Он замолчал, собираясь с духом, а я уже понял, что сейчас услышу что-то страшное. Илин никогда не тянул с плохими новостями, значит, это что-то совсем…

— Изгои Балора прорвались вглубь Тераны, — наконец выдавил он мёртвым голосом. — Пока мы шли сюда, они… Возможно, если бы мы остались, смогли бы защитить или погибли бы все. Они бросили на прорыв сильнейших.

— Мирид? — прохрипел я, губы онемели и слово далось с трудом.

Илин отвернулся, и этот жест сказал больше любых слов.

— Терана тоже, — прошептал он. — Всё сгорело: детский дом, поместье Мароны, Мирид, все гостевые дома, деревни вокруг…

В ушах зашумело, комната поплыла перед глазами, и я даже не понял, как оказался сидящим на стуле, видимо, Илин усадил.

Всё сгорело! Дом, где родились мои дети, сад Лейланны, который она холила с такой любовью, комната, где мы с Зарой… Где я делал предложение своим женщинам. Бани, где мы собирались всей семьёй, мастерские, пристройка возле конюшни, где Лили возилась со своими кроликами…

— Это невозможно, — услышал я свой голос словно со стороны. — Там же были защитные периметры, гарнизон… Как⁈

— Проходчик, — просто сказал Илин. — Ублюдок телепортировал ударную группу прямо внутрь, а потом… Ты же знаешь, по какой схеме действуют Изгои.

Знаю. Жгут всё, что не могут унести, убивают всех, кто не годится в рабы.

— Но люди эвакуировались? — вцепился я в последнюю соломинку.

— Да. Все наши в безопасности.

«Все наши»… А наш дом, наше будущее, которое мы строили камень за камнем…

В голове закрутились обрывки воспоминаний. Вот я впервые переступаю порог поместья, заброшенного, полуразрушенного, но своего. Вот мы с Зарой чистим колодец. Вот приезжает Лили, испуганная, но уже влюблённая. Вот рождается Глория, мой первый ребёнок, и её звонкий крик разносится по всему дому…

Теперь там только пепел.

— Я должен был остаться, — выдавил из себя, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. Боль помогла сфокусироваться. — Должен был защитить…

— И что бы ты сделал против Проходчика и элитного высокоуровневого отряда убийц? — резко спросил Илин. — Героически бы погиб? Кому бы это помогло?

Мой друг, конечно, прав, разумом я это понимал. Мы приняли верное решение эвакуировать людей, уйти самим, собрать силы для решающего удара, но сердце… Сердце кричало, что я предатель, бросивший свой дом на разграбление.

— Мы всё восстановим, — сказал Илин, протягивая фляжку. — Главное что все живы.

Я машинально отпил. Какая-то горькая дрянь обожгла горло, но прояснила мысли. Монашеский тоник, что ли?

— Что это? — спросил я, делая ещё глоток.

— Настойка из трав моей родины, — криво усмехнулся друг. — Помогает собраться, когда мир рушится. У нас в ордене говорили: «сначала выпей, потом плачь, потом планируй месть».

Мудрые люди в его ордене. Я опустошил половину фляжки, вернул её Илину и встал. Ноги держат, уже хорошо.

— Спасибо, друг, — я стиснул его плечо. — Пойдём, нужно поговорить с людьми.

Илин шёл впереди, а я старался привести лицо в порядок. Плеснул на себя водой из фляги, холодная влага немного привела в чувство. Нельзя показывать слабость перед бойцами. Они смотрят на меня как на героя Тераны, как на того, кто приведёт их к победе. Если я сломаюсь, сломаются и они.

Когда мы вышли в общий зал, сорок пар глаз уставились на меня с надеждой и болью. Они тоже потеряли дома, у многих в тех деревнях остались родственники. Эвакуировались не все, кто-то решил остаться, понадеялся на авось.

Я выпрямился, расправил плечи, окинул взглядом усталые, измождённые долгим переходом и горем потерь лица, узнав нескольких человек. Вон Степан-кузнец, что подковывал моих лошадей, рядом его сын, парень лет семнадцати. А вот Мирон, владелец таверны из соседней деревни, крепкий мужик с добрыми глазами. Сейчас эти глаза переполняет ненависть.

— Знаю, что вы чувствуете, — начал говорить, и мой голос прозвучал хрипло. Прокашлялся, продолжил твёрже: — Вы все потеряли дома, я тоже. Поместье Мирид, где родились мои дети, превратилось в пепел.

По толпе пробежал ропот. Многие не знали подробностей, только слухи.

— Но мы сделали правильный выбор! — я повысил голос. — Если бы остались, погибли бы все. Вы видели отряд, что я привёл с разведки? Это капля в море. У Балора тысячи таких ублюдков, и все рвутся пролить нашу кровь.

— Так может, надо было умереть с честью, защищая свой дом? — выкрикнул кто-то из задних рядов.

Я нашёл взглядом говорившего. Молодой парень, почти мальчишка, в глазах слёзы едва сдерживаемой ярости.

— Умереть легко, — сказал я жёстко. — Жить и бороться — вот что требует мужества. Твоя смерть не вернула бы дом, но меч может отомстить тем, кто его сжёг.

Парень сжал кулаки, кивнул.

— Послушайте меня, — я обвёл взглядом всех собравшихся. — Через три дня мы ударим по главному лагерю Изгоев, все силы Бастиона соберутся для этого удара. У нас есть Мастер Гильдии Истребителей Джинд Алор, у нас есть граф Хорвальд с его магами. У нас есть гномы и хобгоблины, что жаждут крови врага не меньше нашего. И у нас есть то, чего нет у Изгоев: мы защищаем не просто землю, мы защищаем будущее наших детей!

Люди одобрительно загудели, я почувствовал, как настроение начало меняться.

— Да, мы потеряли дома, — продолжил я. — Но камни можно сложить заново, деревья вырастут снова, а вот жизнь не вернёшь. Изгои хотели сломить наш дух, заставить бояться. Но знаете что? Они просчитались!

Я выхватил меч резким движением, клинок сверкнул в свете факелов.

— Изгои Балора дали нам то, чего у нас не было раньше, настоящую ненависть! Теперь это не просто война за территории, это личная вендетта каждого. И клянусь, мы заставим их заплатить за каждый сожжённый дом, за каждую пролитую слезу! Кто со мной?

— Я! — первым выкрикнул тот самый паренёк, что хотел умереть с честью.

— И я! — подхватил Степан-кузнец.

Потом понеслось. Зал взревел, все подняли оружием над головами.

— Смерть Изгоям!

— За Терану!

Гневные крики рвались из душ собравшихся, сотрясая каменные стены.

Я дождался, пока шум утихнет, и кивнул.

— Хорошо. Тогда пока отдыхайте, набирайтесь сил. Впереди нас ждёт славная битва, о которой барды будут слагать свои песни. А пока… — я поднял кружку, которую кто-то сунул мне в руку, — за павших! За наши дома! И за победу, что ждёт нас впереди!

— За победу! — прогремело в ответ.

Я осушил кружку залпом. Местное пиво было тёплым и горьким, но сейчас оно казалось нектаром. Ещё немного побыл с бойцами, похлопал по плечам самых удручённых, перекинулся парой слов с командирами отделений.

Но мысли витали уже далеко. Нужно найти Лили, сказать ей… Дьявол, как же сказать ей, что дома, где она была так счастлива, больше не существует?

Выйдя от новобранцев, я словно сдулся: плечи опустились, шаг стал тяжёлым. Всё то воодушевление, что так бодро изображал перед бойцами, испарилось, оставив только свинцовую усталость и боль.

— Нужно всё же сказать Лили, — пробормотал я, но ноги словно приросли к полу. — Но как⁈

Попросил Ульму, ту самую гномку-стрелка из отряда, привести Лили из женских помещений. Я ждал её в небольшой комнате возле арсенала, где нас никто не потревожит.

Лили появилась через несколько минут. Ей хватило одного брошенного на меня взгляда, чтобы всё понять, и глаза куниды расширились от страха. Она была прекрасна даже сейчас; серебристые волосы струились по плечам, уши чуть подрагивали от волнения.

— Что случилось⁈ — она бросилась ко мне, хватая за руки. — Артём, ты меня пугаешь! Кто-то ранен? Кто-то… — голос её дрогнул, — погиб?

Я притянул Лили к себе и обнял так крепко, словно боялся, что она исчезнет, если отпущу. Уткнулся лицом в её волосы, что пахли лавандой, домом… Бывшим домом.

— Все живы, — выдавил я. — Илин привёл подкрепление из Тераны.

— Знаю, — она прижалась ко мне всем телом, и я почувствовал, как она дрожит. — Видела их во дворе. Но что тогда? Почему у тебя такое лицо?

Вздохнул. Нет смысла тянуть, она всё равно узнает.

— Они принесли плохие вести. Изгои… Они прорвались вглубь Тераны, пока мы тут… — почувствовал, как она вся напряглась в моих объятиях. — Все эвакуированные в безопасности, но город и поместье остались без защиты.

— Наш дом? — вопрос прозвучал так тихо, что я едва расслышал.

Горло сжалось. Я прижал её ещё крепче, словно пытаясь защитить от правды.

— Сгорел, — наконец выдавил из себя. — Всё сгорело. И Мирид, и деревни вокруг… Может, фундамент ещё можно восстановить, но… — голос сорвался. — Всё, что могло гореть, сгорело.

Лили обмякла в моих руках, пришлось поддержать её, чтобы не упала. Я отвёл её к скамье в углу, усадил, сам опустился рядом. Она вцепилась в меня, как утопающий за соломинку.

— Наш дом, — всхлипнула она. — Сад, твоя мастерская…

— Знаю, — я гладил её по спине, сам едва сдерживая слёзы. — Знаю, милая.

— Там было столько воспоминаний! — она уже не сдерживалась, слёзы текли по щекам. — Первая ночь, когда ты привёз меня… Наш вечер, когда мы смотрели на звёзды…

Каждое слово било молотом, я тоже помнил всё это. Помнил, как пронёс её через порог в первый раз, следуя земной традиции, которую она нашла очень романтичной. Как мы все вместе, вся наша большая странная семья, собирались за огромным столом.

— Всё будет хорошо, — прошептал я, сам не очень веря своим словам. — Главное, мы все живы, а дом… Дом мы отстроим заново.

— Но он не будет таким же… — Лили подняла на меня заплаканные глаза.

— Будет лучше, — перебил я, взяв её лицо в ладони. — Послушай меня, Лили. Да, мы потеряли дом, но не потеряли друг друга. И пока мы вместе, сможем построить новый, ещё красивее, ещё уютнее, — я вытер большими пальцами слёзы с её щёк. — И знаешь что? Мы поселим в нём все те воспоминания, что у нас остались. Мы восстановим всё!

Она слабо улыбнулась сквозь слёзы.

— Ты обещаешь?

— Клянусь! — я поцеловал её в лоб, потом в мокрые от слёз веки, потом в губы, нежно, бережно. — Мы построим такой дом, что старый покажется лачугой. С огромными окнами, чтобы было много света, с банями ещё лучше прежних, с садом, где наши дети будут играть в безопасности.

— А домик для моих детей тоже построишь? — она уже почти улыбалась, хотя слёзы всё ещё катились по щекам.

— Построю целый дворец, — пообещал я.

Мы сидели, обнявшись, пока её рыдания совсем не стихли. Я гладил Лили по волосам, шептал глупые обещания про будущий дом, про то, как мы все вместе весело отпразднуем новоселье, про то, что новую кухню неплохо бы сделать ещё просторнее…

И постепенно, так фантазируя, начал верить в это сам. Да, мы потеряли дом, но это лишь здание. Стены, крыша, мебель — всё это можно восстановить, а то, что действительно важно, моя семья, всё ещё со мной.

— Спасибо, — прошептала Лили, прижимаясь ко мне. — За то, что ты у меня есть. За то, что даёшь надежду.

— Мы справимся! — сказал я уверенно. — Вот увидишь, через год вспомним этот день и удивимся, что могли так расстраиваться. Изгои хотели нас сломить, но получили обратное: теперь у нас появилась ещё одна причина стереть их с лица земли.

— Да! — в её голосе появилась сталь. — За наш дом! За дом наших детей!

— Вот теперь узнаю свою девочку, — я поцеловал её в макушку. — Пойдём планировать возмездие.

Мы поднялись со скамьи. Лили вытерла последние слёзы, расправила плечи. В её глазах всё ещё отражалась боль, но теперь к ней примешивалась решимость.

— Мы отстроим всё заново! — сказала она. — И сделаем ещё лучше!

— Обязательно, — кивнул я. — Но сначала отомстим за старый дом. Изгои заплатят за каждую слезинку моей семьи, это я тоже обещаю.

И сдержу своё обещание! Клянусь всеми богами Валинора, сдержу!