Искра для Мрака

Глава 8

После завтрака Туман отправился на службу.

За утренней чашкой кофе графиня объявила, что больше не примет в особняк ни одной девицы, зато будет испытывать уже набранных. Герцог напомнил эссам о благотворительных визитах и предложил первой пятерке ждать его у дверей. Маркиз же помчался в Тайную службу, чтобы поскорее вывести светлую на чистую воду. Еще до завтрака камеристка графини передала ему сверток, в котором была салфетка с несколькими каплями крови и пучком щетины Мрака. А слюну Даррэй раздобыл сам, забрав будто в рассеянности дядюшкину ложку.

Увы, специалист тщательно исследовал все в присутствии Тумана и развел руками:

– Ничего не могу сказать, эсс: и кровь, и волосы, и слюна чисты. Даже пот с отпечатка ладони, который вы дали вчера, не содержит и следов приворота. Правда, уровень феромонов немного повышен, но это нормально для мужчины брачного возраста.

– Вы уверены? – не отступал от своего маркиз.

– Абсолютно! – покивал старый маг.

– Что ж, тогда пойдем другим путем! – Глендон сорвался в кабинет, зная, что его там уже ждут отчеты “топтунов”.

Он жадно схватил листочки и уставился в кривые строчки: работала, ела, спала, никуда не выходила, наблюдение через окна больницы для бедных и опрос служащих, выбегающих прикупить лепешек в ближайшей харчевне. В целом эсса Айли характеризуется положительно. Даже ворчливые старухи, стирающие в госпитале белье, хвалят Светлую, отмечая ее доброту, умения и красоту. Старший врач благотворительной больницы – суровый ветеран, прошедший несколько битв у Граничного хребта, с “топтунами” разговаривать отказался, но предупредил – если графине будет причинен вред или неудобство, он обратится к своему покровителю… герцогу Мраку!

Побегав по кабинету, Туман решил отправиться в госпиталь лично. В конце концов, он сам сильный маг с большим запасом заклинаний и умением видеть магию. Возможно, он заметит что-то приворотное вблизи? На всякий случай маркиз отправился верхом, но в сопровождении парочки охранников. Трущобы не тот район, где можно оставить на улице породистого коня в дорогой сбруе.

Однако, добравшись до нужного объекта, Даррэй увидел карету с гербом Мрака и его же гвардейцев, оцепивших больницу. Заметив знакомого лейтенанта, он спешился, подошел и спросил:

– Герцог здесь?

– Да, ваше сиятельство! – ответил гвардеец.

Маркиз молча прошел через оцепление в госпиталь и остановился, разглядывая обстановку. Интерьер больницы для бедных нисколько не изменился – те же беленые стены, тусклые магсветильники, запах дезинфицирующего раствора и нищеты. Но дальше, за пределами узкого темного холла, звучали голоса, шаги, и Глен пошел на звук и запах дорогих духов.

В общей палате на дюжину коек шел прием пациентов. В таких заведениях Даррэй не бывал, но ему приходилось видеть военный госпиталь на передовой. Там был ряд носилок, а тут – ряд коек. На первых двух пациенты уже лежали на чистом, пусть и вытертом белье, укрытые до носа, и с испуганным любопытством наблюдали за товарищами. Палата была мужская. Здесь явно пребывал весь “ночной улов” бедного квартала: перепивший, ограбленный у кабака подмастерье в обмоченных штанах; старый пропойца в заблеванной куртке на голое тело; мальчишка – не то юнга, не то ученик, поймавший нож в уличной драке. А дальше… Даррэй поперхнулся, разглядывая полдюжины крепких мужиков в промасленных робах. Моряки? Нет, не похожи, скорее… грузчики! Маркиз спрятал ухмылку за вежливым кашлем.

Столица королевства стояла в очень выгодном для торговли месте – там, где крупная судоходная река выходила в море. Престижные кварталы располагались на семи холмах, окружающих скалу королевского дворца, а вот трущобы как раз скатывались к порту.

Появление племянника заметил герцог Мрак, стоящий в стороне. Сверкнул глазами, но промолчал. Маркиз встал рядом с дядюшкой и принялся любоваться зрелищем. Судя по всему, высокомерных невест уже слегка обломали, объяснив, что, не имея лекарского образования, они в этом заведении только санитарки. В крайнем случае – сиделки. Так что их задача не руководить крупными усталыми тетками в серых балахонах, а самолично снимать с вновь прибывших грязную одежду, обмывать волосатые вонючие тела губками с уксусом, перестилать постели, перекладывать тяжелых побитых мужиков, а уж потом, если доктор допустит, делать перевязки и примочки.

– Как обстановка? – чуть слышно спросил Даррэй, наблюдая за тем, как очередной побитый грузчик, усмехаясь углом разбитого рта, пытается флиртовать с одной из Темных. Род Обсидиан, кажется. А девчонка неплохо держится! Даже не пытается вогнать ему в сердце фамильный кинжал из хрупкого, но острого вулканического стекла.

– Две истерики на пороге, – ленивым тоном ответил Мрак. – Девицы вернулись к родным без объяснений. Одну доктор отправил отмываться от запаха духов, и она почему-то все еще не пришла. Еще одна истерика после объяснения задач… Остальные держатся.

– А скольких ты привез? – спросил Глендон, произведя нехитрые подсчеты.

– Дюжину. Кузина сказала, что из пяти останется максимум одна, и это будет очень долго. Как видишь, она была права.

Даррэй хмыкнул – тетушка Акран та еще бестия.

Впрочем, остальные Темные невесты справлялись неплохо. Стиснули зубы, наложили на себя защитные заклинания, словно работали в мертвецкой или с особо опасными ядами, и трудились. Парочка, похоже, догадалась и фильтры в нос поставить, и магические перчатки наколдовать. Так что дело у них спорилось, хотя практики явно не хватало – одно дело поднять левитацией бездыханное тело или ящик с лабораторными реактивами, а другое дело пытаться приподнять живое, дергающееся тело, чтобы снять с него одежду, обмыть или поменять белье.

В общем, невесты запыхались, раскраснелись, от их безупречных причесок осталось немного, а грузчики радостно гоготали, сально шутили и норовили похлопать “сестричек” по задницам, наслаждаясь каждой минутой.

Мрак взирал на все это безобразие с каменным равнодушием живой статуи, и Туман заподозрил, что попытки бросать на него жалостливые взгляды, мольбы о помощи и прочие “женские штучки” уже были опробованы и не сработали. К тому же возле кроватей стоял представительного вида мужчина с военной выправкой – похоже, тот самый начальник госпиталя, полевой хирург, готовый пожаловаться герцогу на самоуправство людей маркиза. Очень-очень интересно! А где же Светлая?

Даррэй окинул помещение внимательным взглядом и убедился – Светлой здесь нет. Пьяные грузчики не годятся для нежной белоручки? Дождавшись, пока очередной побитый, распоясавшись, начнет вырываться и орать, Глендон выскользнул из “приемного зала” и направился по коридору туда, откуда тянуло светлой магией.

Он полагал, что прелестная графиня сидит в чистенькой комнате и, например, делает записи в журнале или катает шарики из вываренного хлопка, или… что там делают нежные барышни благородных кровей на службе?

Однако, толкнув дверь, он очутился в квадратном помещении с двумя узкими окнами. Тут все было ровно так же – беленые стены, простые полотняные занавески, вываренные до белизны, а еще три женщины. Одна – незнакомая, рыжая и громкая – кричала, согнувшись на пугающего вида кровати. Другая – мелкая, востроносенькая в белом платочке и фартуке, стояла у головы рыжей, гладила ее по руке и говорила что-то успокаивающее. Высокую, но хрупкую блондинку во врачебном балахоне и белой шапочке маркиз поначалу и не заметил. Она согнулась между ног рыжей и что-то делала там руками. Услышав хлопок двери, она, не поднимая головы, сказала строгим голосом:

– Пеленку и зажим!

Востроносенькая попыталась метнуться к столику, на котором лежали какие-то тряпки и стоял лоток с инструментами, но рыжая вцепилась ей в руку и зарычала, как дикий зверь.

– Пеленку, зажим, скорее! – повторила блондинка приказным тоном.

Даррэй очнулся, в два шага добрался до столика и вложил в протянутую руку пеленку. Что такое зажим, он не знал, но тут рыжая взвыла особенно громко, востроносенькая подпрыгнула – кажется, ей чуть не сломали руку, а блондинка тем же ровным тоном сказала:

– Еще чуток, не кричи! Тужься! – и поймала на ткань что-то фиолетовое, мокрое, липкое и скользкое. Придержала, подождала немного, потянула, еще подождала и на третьем мучительном и длинном стоне роженицы поймала в пеленку ребенка!

Маркиз удержался на ногах только потому, что однажды побывал на поле боя и видел перепаханные магическими лезвиями тела, впечатанные в разрытую взрывами файерболов землю.

Светлая же безмятежно плюхнула младенца на живот матери, схватила блестящий металлом инструмент, зажала пуповину и строго взглянула на востроносенькую:

– Кайла, ребенок!

Рыжая уже отпустила руку помощницы, и та, морщась, принялась очищать младенцу носик и ротик.

– Поздравляю, Бриджит, у вас сын! – с улыбкой сказала графиня, ловко нажимая роженице на живот. Та застонала, содрогнулась и исторгла из себя нечто, похожее на несвежую говяжью печень.

Даррэй хотел отвернуться, но тут Светлая его заметила:

– Вы ошиблись дверью, эсс, здесь родильная палата. Прием врача по болезням Венеры в другом крыле!

Маркиз набрал воздуха, чтобы возмутиться, но тут графиня ловко перерезала пуповину, завязала ее и, бережно придерживая розовеющего младенца, приложила его к материнской груди.

– Вот, Бриджит, ваш малыш. Вы хорошо потрудились, покормите его, пока я займусь вами.

Чувствуя себя лишним, Даррэй наконец вышел в коридор, вынул платок, утер холодный лоб и понял, что светлая графиня вовсе не белоручка, а он только что пережил, наверное, самый страшный кошмар в своей жизни!