Испорченный союз

24

БРИАННА

— Нико, ты грубиян. Опусти меня на землю, черт возьми, — кричу я, брыкаясь и упираясь кулаками в его твердую задницу, пока он несет меня со склада. — НИКО.

В одну секунду я нахожусь вверх ногами, а в следующую — снова лечу по воздуху, пока моя спина не приземляется на что-то твердое.

Я пытаюсь встать, но быстро понимаю, что это бессмысленно, когда Нико перехватывает мои запястья и прижимает их к капоту машины итальянцев.

— Там мертвец, — шиплю я, борясь с желанием оглянуться и увидеть его.

— Как жаль его. Иначе он мог бы наблюдать.

Мои губы раздвигаются, чтобы ответить, но он смыкает их своими прежде, чем я успеваю что-то сказать.

Мое тело реагирует на него без всяких указаний со стороны мозга, мои ноги обхватывают его, и я целую его в ответ так же неистово, как он меня.

Я забываю обо всем, что только что произошло, о том, что он весь в крови другого человека. Человека, которого он только что застрелил. В. Голову. Вместо этого я погружаюсь в мужчину, от которого не могу оторваться.

Подняв мои руки над головой, он сжимает мои запястья в одной из своих огромных ладоней.

Другая движется вниз по моему телу, захватывая и дразня все, к чему он прикасается, пока он не нащупывает мою задницу, притягивая мое тело ближе к своему.

— Сирена, — простонал он в поцелуе, покачивая бедрами и вжимаясь в меня. — Ты нужна мне.

Не представляю, как ему это удается одной рукой, но в одну секунду я полностью одета в наряд, который подарила мне Джоди, а в следующую — пуговица на брюках расстегнута, и они стянуты с моих ног.

Мои ботинки со стуком ударяются об пол, когда он широко раздвигает меня для себя.

— Блядь, так и знал, что ты будешь мокрой для меня, — бормочет он, глядя вниз на промокшие кружева, прикрывающие мою киску.

— Нико, — простонала я, наблюдая, как он расстегивает ширинку и освобождает свой член.

— Держись, детка, — предупреждает он, прежде чем отпустить мои запястья, а не бедра.

Он сдвигает меня вниз по капоту, пока я не оказываюсь именно там, где он хочет, а затем входит в меня.

— ЧЕРТ, — кричу я, пока мое тело пытается приспособиться к его размерам.

Он не дает мне шанса прийти в себя; вместо этого он трахает меня, как одержимый, и рычит от удовольствия, когда входит в меня.

Я завороженно наблюдаю за ним, когда он отпускает меня, выпуская все напряжение и злость, которые вызвал в нем человек на складе. Смотреть на это чертовски приятно.

Затем его глаза открываются и сразу же находят мои, и та связь, которая всегда была так сильна между нами, снова проникает в меня, заставляя мое сердце сжиматься, а дыхание перехватывать.

— Потрогай себя, — требует он. — Мне нужно, чтобы ты кончила на мой член, Сирена.

Не задумываясь, моя рука скользит вниз по животу, находит чувствительный узелок между бедер, и я играю с собой так, что уже через несколько секунд оказываюсь на грани оргазма.

— Да, блядь. Блядь. Ты сжимаешь меня так чертовски хорошо.

Внутри меня вспыхивает паника, когда его член набухает, а толчки становятся беспорядочными и отрывистыми.

— Нико, ты не можешь…

Я задыхаюсь, когда его рука отпускает мое бедро и переходит на мое горло.

Он сжимает его настолько, что у меня кружится голова, но именно его следующие слова заставляют меня перестать дышать.

— Мне все равно, Брианна. Ты моя. Я твой. Что бы ни случилось. Я здесь ради этого. На все сто.

Он делает еще один толчок, и этого вместе с его обещаниями оказывается достаточно, чтобы я переступила грань, и я кричу в безмолвную ночь вокруг нас, когда он кончает глубоко внутри меня.

Я едва могу перевести дыхание от силы этого освобождения, и этому не способствует тот факт, что Нико рухнул на меня сверху.

— Вам двоим стоит заняться порнографией, — говорит мне на ухо женский голос.

Посмотрев в сторону, я вижу Эмми, которая приближается к нам с телефоном в руке.

— Убери свой член, Нико, — легкомысленно требует она, как будто не стояла и не наблюдала за нами.

— Он там, где надо, — говорит он, вталкивая в меня свой размякший член, отчего по моему телу пробегают разряды.

— Мило, — говорит она, едва удостоив его взглядом, пока убирает телефон в карман и достает салфетку. — Тебе, наверное, это понадобится.

— Что еще, блядь, ты прячешь в этом наряде? — спрашивает Нико, когда салфетка проносится перед его лицом.

— Это должны знать только я и Тео. А теперь убери змею. У нас есть работа.

— Гребаный рабовладелец, — бормочет Нико, наконец-то выходя из меня и отстраняясь.

— Немного помощи? — шиплю я. Может, я и не испытываю особого стыда за свою сексуальность, но остаться на капоте машины с его спермой, вытекающей из меня, и с одной из моих самых близких подруг, наблюдающей за этим, а возможно, и с его дядей и кузеном, — это чересчур даже для меня.

Он помогает мне натянуть брюки, а затем опускается на колени и надевает мне на ноги ботинки, пока я вытираюсь салфеткой и встаю.

— Мерзость, — бормочу я, заставляя Эмми фыркнуть, когда Тео выходит из здания.

— У них все так просто, не так ли? — говорит она, закатывая глаза на Тео, когда он останавливается рядом с Нико. — Готова поспорить, он уже забыл, что это произошло, а ты будешь разбираться с уликами по меньшей мере час или два.

— Два часа; было гораздо больше.

— Что намного больше? — невинно спросил Тео.

— О, ты пропустил увлекательное зрелище. Не волнуйся, я записала все для тебя.

— Эмми, — рычит Нико, выглядя отчасти в ужасе, отчасти заинтригованным.

— Не волнуйтесь. Я поделюсь.

— Я, блядь, на это надеюсь.

— Подожди, — говорит Тео, подходя ближе к машине. — Почему капот вмят?

Один взгляд на самодовольное лицо Нико, и я не могу сдержаться. Я падаю от смеха.

Нико идет следом, а Эмми смеется рядом с нами.

— Господи.

— Что? — спрашивает Нико сквозь смех. — Ты бы сделал то же самое на моем месте; даже не пытайся спорить.

Он ничего не отвечает, но мы все знаем правду.

— Папа вызвал уборку. Пойдемте.

Прижавшись к Нико, я позволяю ему вести меня по темной дорожке, которая приведет нас к месту, где мы спрятали машину Тео.

— Она действительно уже мертва? — спрашивает Нико. Ему не нужно называть имя, мы все знаем, о ком он говорит. И несмотря на то, что она оказалась еще большим разочарованием, чем моя собственная мать, мое сердце все равно разрывается от жалости за Нико и Калли. Ни один ребенок не должен пройти через то, через что они прошли сегодня.

— Нет, Деймон приберег ее для тебя. Это было даже не убедительно. Черт знает, как он на это купился.

— А ты не можешь просто отвезти нас домой? — спрашивает Нико, с совершенно измученным видом глядя, как Тео движется в противоположном направлении от их здания.

— Не могу, чувак. Ты должен довести дело до конца. Ради себя и ради Калли.

Он испускает долгий, болезненный вдох, прежде чем перетащить меня через сиденье и усадить к себе на колени, чтобы отвлечься.

— Уже почти все, — шепчу я, обхватывая его грубую челюсть и заглядывая ему в глаза.

— Дай мне еще что-нибудь, о чем можно подумать, — пробормотал он, прежде чем впиться в мои губы.

Нико не позволяет мне вздохнуть всю дорогу до отеля, где Деймон и Калли держат их мать. Не то чтобы я жаловалась. Я в любой день приму его губы на своих.

— Возможно, тебе стоит исправить это, прежде чем ты войдешь в ту комнату. Я знаю, что ты немного не в себе, но это совершенно новый уровень…

Мои слова прерываются, когда он всасывается в мою шею, достаточно сильно, чтобы оставить чертовски заметный след, в то время как я продолжаю тереться о его твердый член.

— Может, тебе стоит перестать это делать? — рычит он, его голос глубокий и хриплый от желания.

С моих губ срывается девичье хихиканье, когда Тео распахивает дверь. Его брови поднимаются, когда звук доносится до его ушей.

— Кажется, я пьяна, — признаюсь я.

— От члена, — услужливо подсказывает Эмми.

— Еще одна работа, и ты сможешь баловать себя сколько угодно.

Нико поднимает меня со своих коленей и вылезает за мной, не пытаясь спрятаться, пока поправляет себя.

— Что? — спрашивает он, заметив, что мы все смотрим на него. — Пошли, детка. Давай закончим с этим. У меня есть другие планы на остаток ночи, которые будут гораздо веселее, чем это.

Люди в костюмах стоят как снаружи отеля, так и внутри. Я понятия не имею, кто они — Чирилло или новое поколение Мариано, но пока они не пытаются нас убить, мне все равно.

Несколько из них кивают в нашу сторону, когда мы проходим мимо, но большинство занимаются своими делами.

— Восьмой этаж, — говорит Тео, когда мы вчетвером заходим в лифт.

Протянув руку, Нико прижимает палец к кнопке, и через несколько секунд мы уже поднимаемся в здание.

Я держу свою руку на его талии, а другая рука лежит на его напряженном прессе.

Он не хочет этого делать, это очевидно, но в то же время я знаю, что ему это необходимо.

Так же, как и мне нужно разобраться с ситуацией, которую я игнорировала в подвале их здания.

Пора подтянуть наши взрослые штанишки и разобраться со своим дерьмом.

Я хочу получить все, что Нико обещал мне в последние несколько дней, и мы не сможем приступить к этому, пока не разберемся с демонами нашего прошлого.

С будущим мы справимся за один день. Мы можем работать вместе, чтобы найти путь вперед, но сначала нужно сделать это.

Я остаюсь рядом с ним, пока мы идем по коридору к комнате, в которой ее держат.

Двое смутно знакомых парней стоят на страже по обе стороны от входа, но ни один из них ничего не говорит, когда Нико распахивает дверь и с гордо поднятой головой проходит внутрь, оставляя свои опасения и тревогу в коридоре.

Я так чертовски горжусь им, что едва могу себя сдерживать.

Все это быстро забывается, когда мой взгляд падает на его мать.

Я никогда с ней не встречалась, но, несмотря на испорченный макияж и неаккуратную прическу, она именно такая, как я и ожидала.

Она безупречно одета, или, по крайней мере, я уверена, что так и было, когда она надела свое дизайнерское платье и сшитый на заказ пиджак сегодня утром.

Ее влажные глаза находят Нико, и она следит за его перемещениями по комнате.

Дверь за нами закрывается, оставляя нас семерых здесь наедине с тем, что должно произойти.

— Нико, — хнычет она. Если она думает, что он здесь, чтобы спасти ее, то ей действительно нужно проверить свою чертову голову.

Нико на несколько секунд задерживает на ней взгляд. В его глазах нет ничего, кроме презрения и ненависти. Это чертовски страшно, как он может отключить все и стать совершенно другим человеком.

Полагаю, к этому их готовили с тех пор, как они себя помнят. И как будущий заместитель босса всей этой организации, его обучение, как и обучение Тео, имеет первостепенное значение.

Дав ей понять, насколько сильно ее сын ненавидит ее, Нико поворачивается к другой паре в комнате.

Деймон держит Калли на коленях на диване напротив привязанной к стулу Кассандры.

Оба выглядят слишком уютно, учитывая сложившуюся ситуацию.

— Как ты? — спрашивает Нико, подойдя и положив руку на плечо сестры.

— Я в порядке, брат. А ты? — Ее взгляд падает на капли крови, которые засохли на его лице и шее.

— М-да. Мы решили одну проблему. Рикардо Мариано именно там, где ему и место.

Кассандра хнычет, когда он сообщает новость.

— О, точно. Как долго ты трахалась с врагом и мужем своей лучшей подруги, мама?

— Ты ничего не понимаешь, — причитает она.

— Думаю, будет лучше, если ты избавишь нас от подробностей, не так ли? Мы все любители хорошего секса, но я не уверен, что кто-то из нас согласится на него в ущерб безопасности наших детей. Что скажешь, Калли?

Ее рука скользит к животу, и мама замечает это движение, если судить по ее шоковому вздоху.

— Как жаль, что у тебя не будет возможности познакомиться с внуком.

— Это девочка, — спорит Калли, заставляя Эмми смеяться рядом со мной.

— Каллиста, — шепчет Кассандра.

— О, мама. Уже поздновато притворяться, что тебе не все равно.

Слезы продолжают капать из глаз Кассандры. Может, я и не знаю эту женщину, но даже я не верю в ее чушь. Тем более, когда ее тело напрягается и она меняет такт.

— Я знала, что это случится, если ей позволят бегать по городу с тобой и твоими друзьями.

— Что? Что я влюблюсь и забеременею? Да, представь себе. Такое преступление, — бормочет Калли, наконец-то слезая с колен Деймона и подходя ближе к матери.

— Пока я не забыла, я должна поблагодарить тебя, мама, — усмехается она, опускаясь так, чтобы оказаться с ней на одном уровне. — Спасибо, что показала мне, как не надо воспитывать своих детей.

Деймон подходит к девушке и обнимает ее за плечи.

— Он? Серьезно, Каллиста? Ты могла бы выбрать хотя бы его близнеца.

— Ты можешь остановиться, знаешь ли. Время, когда я считала твое мнение важным, давно прошло.

Я поднимаю глаза и вижу, как Нико смотрит на свою сестру с восхищением и гордостью. У меня внутри все тает от того, как сильно он ее любит. Это успокаивает меня, что со всеми нами все будет хорошо. Тебе не нужны биологические родители, когда у тебя есть семья, которая любит друг друга, как мы все.

— Ты действительно так сильно нас ненавидишь, мама? — спрашивает Нико, подходя ко мне. — Мы оба могли умереть в ту ночь, когда умер папа. А тебе было все равно, да? Все, чего ты хотела, — это своего дерьмового счастья с жаждущей власти пиздой, которой ты нас продала.

— Я никогда не ненавидела тебя, — шипит она. — Я просто никогда не хотела тебя.

— Ой, — говорит он, прикрывая рукой сердце, как будто ее слова имеют какое-то значение.

То есть, я уверена, что в глубине души так и есть. Я не уверена, что найдется много людей, на которых не повлияли бы в какой-то мере резкие слова их родителей, но Нико ни за что на свете не позволит ей увидеть это.

— Чувства взаимны, Кассандра. Мы тоже никогда не хотели тебя. И разве тебе не повезло? Потому что, в отличие от большинства детей, мы не боимся избавиться от тебя, как от куска дерьма, которым ты являешься. Мы уже отправили твоих парней в ад с билетом в один конец. Будет справедливо, если ты присоединишься к ним, не так ли?

К моему удивлению, в ответ на угрозу Нико Кассандра лишь рассмеялась.

Очевидно, она не знает своего сына так хорошо, как думает, потому что что-то подсказывает мне, что он без колебаний пустит ей пулю в лоб, как он сделал это с Рикардо всего час назад. Тот факт, что он еще не заткнул ей рот, меня удивляет.

— Ты сын своего отца, Нико. Он был слабым. Слабым и жалким. Он знал, что я никогда не любила его, но продолжал ходить за мной, как щенок, и давал мне все, о чем я просила. Это было жалко. Он думал, что он такой особенный, он…

Из моего горла вырывается крик, когда громкий выстрел пронзает комнату за секунду до того, как Кассандра опускается в кресло, ее глаза расширены и испуганы, а кровь начинает пропитывать бледно-голубое платье.

Посмотрев в его сторону, я ожидаю увидеть, что Нико вытащил свой пистолет, а я была слишком погружена в свои мысли, чтобы заметить это, но это не он не смог больше выносить ее бред, потому что именно у Калли в руке оказался дымящийся пистолет.

— Ангел, — произносит Деймон, явно потрясенный не меньше меня.

— Прости. Никто не говорит так о папе и не выходит сухим из воды, — пожимает она плечами, как будто выстрелить в мать — обычное дело.

— Кэл, — шепчет Нико.

— Почему вы оба так на меня смотрите? Мы пришли сюда, чтобы убить ее, разве нет?

В комнате воцаряется тишина, прежде чем женщина, сидящая в кресле, издает гортанное хныканье.

— Упс. Я промахнулась? — невинно спрашивает Калли.

Деймон не может сдержаться, и самая широкая и гордая улыбка расплывается на его лице, когда он заключает Калли в свои объятия.

— Черт, я люблю тебя, Ангел, — признается он, прежде чем запустить пальцы в ее волосы и оттянуть ее голову назад, чтобы поцеловать.

— Твоя сестра — крутая штучка, — говорю я Нико, когда он в недоумении смотрит на них двоих.

— Не могу поверить, что она только что сделала это.

— Я могу. Калли знает, чего хочет, и получает это. Тебе стоит отдать ей должное.

Он смотрит между мной и своей сестрой, которую все еще совращает ее парень, и в замешательстве поджимает брови.

— Итак, вопрос в том, чего ты хочешь? Оставишь ее истекать кровью или собираешься…

Потянувшись за спину, Нико достает пистолет и стреляет, завершая начатое Калли дело.

Не глядя на нее, он хватает меня за руку и идет к Тео. — Теперь ты отвезешь нас домой? Я хочу провести ночь внутри своей девочки и забыть обо всем случившемся.

— Будет сделано, Босс, — говорит Тео, нехарактерно отдавая честь своему кузену.