Истинная для инквизитора, или Успеть до полуночи

Глава 39. Он знает

Я будто оказалась снова в темной комнате и с краденым артефактом в руках. Только чувства уже были совсем другие. Я по-прежнему боялась, но боялась уже другого: себя и своих чувств.

Я совершенно не понимала, как меня может тянуть к человеку, которого я совсем не знала и должна была обходить стороной? Но меня тянуло. И с каждой нашей встречей, перепалкой, каким-то игривым противостоянием, кто кого обведет вокруг пальца, это притяжение становилось все сильнее.

Закрыв глаза, я до боли прикусила щеку, чтобы вернуть себе способность рационально мыслить. Не помогло. Близость инквизитора не способствовала этому от слова совсем.

Может, отчасти из-за этого я даже не пыталась опровергать перед Симусом те слухи, которые разносили служанки других невест обо мне и лорде Герберте? Хотя ему хотелось бы говорить правду. Потому что он удивительным образом всегда оставался на моей стороне. С самого своего появления. Если не считать поцелуя, конечно.

А теперь парень пострадал. Сердце заныло от беспокойства за этого неугомонного. И потом, он же явно о чем-то хотел меня предупредить. Но что он мог знать и откуда?

– Пустите меня, вашество! Мне нужно к господину Симусу! – попыталась вырваться я из хватки инквизитора.

– О нем непременно позаботятся в лазарете, – отрезал инквизитор. – Вам нужно думать о леди Элизе, а не о женихе леди Милены.

– Я о нем не думаю, я о нем беспокоюсь, – воскликнула я.

Инквизитор скользнул рукой по плечу, руке, положил ее на талию, а потом рывком развернул к себе, прижав так, что из меня резко выбило воздух. Я еле сдержала рефлексы, которых явно не должно было быть у простой служанки, и уперлась руками в грудь лорда Герберта. Упругие мышцы напряглись от моего прикосновения.

– Что вы делали с господином Симусом в саду? – впившись в меня взглядом, спросил инквизитор.

Я медленно подняла глаза от своих рук, которые казались крошечными на груди инквизитора, и, скользнув по легкой темной щетине на щеках, потонула в темноте радужки.

– Разговаривали? – это казалось таким правдиво-очевидным, что я, к своему удивлению, скорее спросила, чем ответила на вопрос.

Рука инквизитора на моей спине напряглась и прижала сильнее к твердому телу, рельеф которого чувствовался даже сквозь плотную ткань камзола.

– Наедине в кустах? – с нажимом уточнил инквизитор.

Он пристально смотрел мне в глаза. Помимо обычной инквизиторской магии, которая сейчас исходила такими волнами, что я чувствовала ее каждой частичкой своего тела, в них было что-то другое. Чувство собственности? Неужели ревность?

– И вовсе не в кустах. Просто под деревом. У нас был приватный разговор, – ляпнула я, не удержавшись.

– Настолько приватный, что ты, конечно, не видела и не слышала ничего, что происходило вокруг? – явно намекая на что-то неприличное, что могло быть между мной и Симусом.

Это настолько возмутило меня, что даже отвлекло от желания провести пальцем по четко очерченной скуле инквизитора.

– Видела, – я снова дернулась, чтобы высвободиться. – Это был кто-то с галереи второго этажа. А еще, вашество, вы с господином Симусом одеты одинаково почти.

Бровь инквизитора поползла вверх: он явно не ожидал от меня наблюдательности. Я даже довольно улыбнулась.

– Ты не перестаешь меня удивлять, – мужчина ухмыльнулся. – И от этого нравишься все больше. Лина. Или все же лучше называть тебя Мелина?

Внутри все оборвалось. Так он знает. Неужели он все обо мне знает? Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица и от кончиков пальцев. Ноги готовы были подкоситься, я даже порадовалась, что инквизитор все еще крепко держал меня.

– Я не… Вы перепутали, – я смотрела в его глаза и понимала, что теперь врать ему бесполезно. Что теперь со мной будет?

– Ты прекрасно знаешь, что я ничего не перепутал. Не понимаю, зачем тебе весь этот маскарад, но догадываюсь, зачем он мадам Олейне, – он аккуратно убрал прядь моих волос за ухо. – Оставайся у меня. Если я прикажу, она не сможет мне возразить.

Я с силой оттолкнула инквизитора, и он, на удивление, выпустил меня. Неправильно было вообще себя так вести.

Еще было непонятно, как много он знает? Судя по его словам, только то, что я не совсем служанка. Мне бы стоило быстро завершить разговор и скорее уйти. Но внутреннее ощущение несправедливости, обида на то, как и что он мне предлагал, не дала сдержаться.

– Вы, правда, думаете, что, став вашей собственностью, я буду рада? – я покачала головой. – Привыкли, что вам все беспрекословно подчиняются. Чужие жизни для вас ничто! Так, игрушки, средства для достижения цели.

Накопившееся напряжение выходило из меня ураганом эмоций: от гнева до досады. Инквизитор, сжав челюсти до такой степени, что у него заиграли желваки на скулах, пристально смотрел на меня.

– Вы вообще что-то способны чувствовать вот тут? – я ткнула ему пальцем в грудь, туда, где у нормальных людей есть сердце. – Или все слухи про вас верны, и в груди у вас черный камень?

Он, не торопясь, очень тягучим движением взял мою руку за запястье и отвел ее в сторону, одновременно с этим сделав шаг ближе ко мне. Повисла тишина. Гнетущая, звенящая. Такая, что создает ощущение штиля перед бурей.

– На моей должности наличие сердца – скорее недостаток, чем достоинство, – тихо, но очень твердо ответил инквизитор.

– То есть вы считаете, что это нормально, что вы возьмете девушку как игрушку, поиграетесь с ней, а потом переключитесь на новую? Вам без сердца будет все равно, но как будет страдать она? – мой взгляд пытался найти хоть какой-то намек на несогласие на лице у инквизитора. Бесполезно.

– Тогда остается единственный вариант. Ты станешь моей женой.