Измена. Бумеранг для любовницы (СИ)

Глава 1

7 месяцев назад

Кажется, я умирала.

Тело лежало сломанной куклой на пешеходном переходе, а до машины, которую припарковала по ту сторону дороги, оставалось всего-ничего. Горячее излилось внизу живота, и я не готова была с уверенностью сказать, что именно окрашивает асфальт.

Я планировала стать матерью впервые. Читала, что человек выдерживает до 45 del боли, женщина во время родов до 57. Это как сломать разом 20 костей. Наверное, я рожаю…

Когда открыла глаза, голубое и безоблачное небо Москвы сменилось белоснежным потолком с кракелюром и запахом какого-то лекарства, а из моей руки текла силиконовая артерия капельницы. Понадобилось несколько взмахов ресниц, чтобы вспомнить всё и испуганно нащупать живот. Шар сдулся, будто из него выкачали весь воздух вместе с содержимым, и улёгся растянувшейся кожей на место. В районе солнечного сплетения начинала разливаться паника, пока мысли метались в голове, как сумасшедшие. Где он? Что случилось с мои ребёнком?

Я пыталась встать, будто не веря тактильным ощущениям. Мозг мог обманывать меня. Приподнявшись на локтях, скосила глаза на прикрытый белым пододеяльником живот. Подбородок задрожал, и защипало в носу. Солёная влага моментально нашла выход, и я вскрикнула от мучительной щемящей боли, не осознавая физическая она или иная.

Первыми пришли самые плохие мысли, потом я принялась себя уверять, что просто надо потерпеть, пока не придут и не скажут. Бокса с малышом не было рядом, но оно и понятно: он слишком мал, чтобы идти по стандартам. Обязан быть под наблюдением врачей.

Вбежавшая молодая медсестра аккуратно уложила меня обратно, постоянно говоря «тише». Но я вцепилась в её тонкие руки пальцами, которые, казалось, до конца не слушались.

- Мальчик, мой мальчик, - повторяла, будто сумасшедшая. Нет. Мой рассудок не был повреждён, хоть голова болела, но я не могла быть спокойной и говорить, как обычно, хотя на переговорах собаку съела.

- Я позову врача, сейчас, - девушка пыталась оторвать от себя мои цепкие пальцы, а потом сбежала, и её место занял Арс.

- Мия, пожалуйста, успокойся, - он говорил низким бархатный голосом, будто обработанным в какой-то программе. Но нет. Это природная особенность, которая во многом играла ему на руку, потому что именно она зачастую располагала людей, с которыми он работал. - Ты всегда умела держать себя в руках!

- Где он? - я прислонила руку ко лбу, предчувствуя самый страшный ответ, который только может быть.

Арс молчит, и я вижу, как ходят его желваки.

- Добрый день, - показывается из-за его спины врач. Я его не знаю, но он дружелюбно улыбается. Около пятидесяти, седые волосы, ровная спина, уверенный взгляд. - Меня зовут Карпов Вячеслав Борисович. Как себя чувствуете? - явно заговаривает мне зубы.

- Где ребёнок?

Я не кричу. Нет истерики. Я собрана, максимально собрана, если такое возможно. Требую от себя не впадать в панику, потому что это ничего не изменит. Первая волна прошла. Тело ломит, и я уверена, что меня обкололи лекарствами. Я просто жду, когда врач отпустит гильотину, которую держит в руках.

- К сожалению, вы потеряли дитя, - использует устаревшее слово, складывая в замок перед собой руки, спасшие не одну жизнь.

Вскрикиваю, будто сейчас он вставил нож прямо в сердце, прокручивая его по часовой стрелке, и не могу вдохнуть. Тут же рядом оказывается медсестра, но я останавливаю рукой. Мне не нужны чужие касания.

Молчу. Просто дышу, смотря перед собой, и жду, что врач ещё добавит, потому что мне сказать нечего. В памяти отчётливо всплывает картинка.

Зелёный сигнал в нескольких метрах, пиликающий звук светофора, и я планирую успеть на очередной показ. Этот клиент не любит ждать, и я не хотела терять его. Вышло, что я потеряла обоих…

Удар пришёлся в левый бок. Даже не могу ответить, что за машина была. Кажется, что-то серое, безликое, как сотни других. Какие-то люди столпились, а я молила их спасти малыша, которому из-за предрассудков категорически не выбирала имя до рождения. Слышались крики, кто-то вызывал Скорую, а я медленно умирала, ощущая внутренней стороной бёдер горячую влагу.

Только всё ещё жива, и смотрю на врача, лёжа на больничной койке, пока всё тело вворачивает болью.

- И ещё кое-что, - он решается заговорить, только Арс делает шаг вперёд, заслоняя меня от очередной горькой правды.

- Потом, - кидает через плечо. - Оставьте нас, - не просто просит, а требует.

- Если нужно успокоительное, - пытается быть полезным Карпов.

- Мия - боец, - говорит мой муж.

Боец…

Я привыкла проталкиваться вперёд, брать своё, добиваться определённых результатов. Но сейчас всё бессмысленно.

Мы остаёмся одни, и я больше не могу быть сильной.