Измена. Бумеранг для любовницы (СИ)

Глава 41

Лучше бы он реально остался лежать в моей памяти под толщей земли, чем делает невыносимо больно сейчас. Горю заживо, сидя в чужой машине рядом с мужчиной, эксгумирующим меня, чтобы снова убить.

- Дочка Леры, - уточняет, а я не сразу понимаю, что за Лера такая.

- Женат? - спрашиваю между прочим, но по голосу слышна обида. Играю языком во рту, требуя от себя спокойствия. Чёрта с два. - Или так?

Он какого-то хрена улыбается, а я торможу внутреннее торнадо, вырывающее сердце. Его рука обжигает, и я одёргиваю. Не хватало ещё касаться чужого мужчины. Он чей-то! Не просто человек без привязанностей. А должен какой-то женщине, потому что у них общий ребёнок. Прикидываю годы. На фото девочке лет пять. Значит…

- Алисия - моя племянница, - говорит, и я прокручиваю эти слова несколько раз. Что? Племянница?

- Ты сказал дочка, - напоминаю.

- Да, дочка Леры.

- Какой…, - хочу просить «Леры», но тут же понимаю. - Твоей сестры? - округляю глаза.

- Ну да, почему так удивляешься? - в свою очередь спрашивает.

- Ты так сказал, будто она твоя дочь! - пытаюсь вспомнить наш диалог.

- Мы обсуждали сестру, я думал, ты поняла.

Мы запутались. Он смотрел на север, а я на юг, говоря об одном и то же.

- У меня нет детей, Мия! - снова обращается ко мне, и я отчего-то чувствую облегчение. Будто у нас 1:1. Только это не одно и то же. Не иметь и терять ребёнка. Никогда никому я не пожелаю такой участи. Даже своему врагу.

Вспоминаю курицу. А, может, нет. Может именно ей я и пожелаю что-то, но пока контролирую себя и останавливаю, надеясь до конца оставаться человеком.

- Неужели ты думаешь, что я вернулся, чтобы обмануть тебя?

- Я уже ничего не знаю, - признаюсь честно, держа руки скрещёнными на груди. Пальцы задумчиво трогают губы, пока я пытаюсь уложить новую информацию. - К чему ты начал рассказ про Алисию? - напоминаю, потому что мы сбились с намеченного курса.

- Лера говорит мало. Но я знаю, что дома у неё ад. За красивыми высокими стенами она подвергается издевательствам и насилию.

- Это она рассказывала?

- Нет. Она уходит от ответов.

- Тогда с чего взял? - спрашиваю, вспоминая синяки на её лице. Ну да, вряд ли она упала.

- Я знаю Адиля, - тем временем продолжает Стас. Это властный человек, считающий, что ему многое сойдёт с рук. На людях он ещё сдерживается, сама понимаешь, нельзя рубить сук, на котором сидишь. Но то, что творится за закрытыми дверьми.

- Он бьёт и ребёнка?

- Нет, - качает головой Стас. - Но достаточно того, что он поднимает руку на Леру. Думаешь, Алисия не видит этого? Я хотел помочь им уйти. И в то утро забрал девочку и посадил их на поезд.

- Ты ненормальный, - качаю головой. - Это же Алиев! - смотрю на него, как на идиота.

- Это моя сестра, Мия! - говорит с нажимом, - и я хочу ей помочь.

- Ценой собственной жизни? - хмыкаю, чувствую, как закипаю. Он лезет туда, откуда нет возврата. - Однажды эта семья тебя похоронила. Хочешь, чтобы теперь всё было по-настоящему?

- Это моя сестра, - повторяет как мантру.

- Как-то она не торопилась помогать тебе! - напоминаю.

- Но она не уехала. Она вернулась.

- Потому что испугалась.

- Да. За меня!

Он непробиваем. А я тоже не знаю, что творится у неё в голове.

- Ты стала злопамятной, - говорит Малышев с грустью.

- Я стала другой! Забудь ту идиотку, которая тебя любила.

Наступает тишина, только слышно, как щёлкает поворотник, и машина начинает снижать скорость, чтобы остановиться на аварийках в неположенном месте. Мимо пролетают другие авто, каждая спешит по своим делам. Как много людей, как много судеб.

- Поехали! - не желаю встречаться с ним взглядом.

- Мия, - он касается моей щеки, и я убираю лицо. Палец достаёт шеи, и снова отодвигаюсь.

- Можешь меня не трогать? - прошу или молю, сама не разобралась в интонации. Тот случай, когда и приятно и отвратительно в одном флаконе.

- Я тебе противен? - спрашивает без обиды.

- Да! - говорю, не задумываясь. Иначе начну тянуть, он решит, что имеет все шансы. - Поехали, Стас! - настаиваю. - Я же не просто так здесь сижу!

Злюсь на него, на себя, на то, что вообще что-то чувствую спустя столько лет. Что снова внутри поднимается волна, которая бьётся в выстроенную некогда плотину. Но что, если она сильнее и разрушит то, что строилось годами?

- Я тебе противен? - повторяет, приближаясь лицом к моему лицу. - Пожалуйста, скажи мне это, глядя в глаза!

На секунду замираю, настраиваясь на ложь, а потом выполняю его просьбу.

- Ты лжёшь! - тихо шепчет после того, как я произношу слова вновь.

- Ты слишком самоуверен, - буравлю его глазами.

- Или ты пытаешься меня обмануть.

- Зачем? - делаю вид, что мне вообще всё равно.

- Потому что я мудак, - его лоб прижимается к моему, а слова звучат пронзительно, будто он и сам в них верит. - Мия, я не могу тебя забыть. Я старался отпустить, потому что моя семья виновата перед тобой. И я готов был жить призраком в стороне, пока не случилось всё дерьмо.

- Потому ты решил сделать мою жизнь ещё более невыносимой? - кривлю губы, чувствуя себя неимоверно усталой. - Поехали, Стас, по…

Но он не даёт договорить, накрывая моя губы своими, и меня бьёт под 220. Никогда не совала пальцы в розетку, но такое ощущение, что это именно то. Поцелуй робкий, будто первый и неумелый, а я истукан, не понимающий: оттолкнуть его или ответить.

Заставляю себя сделать толчок, и на лицо Малышева летит пощёчина. Что-то последнее время я зачастила с рыбами. Только это его не останавливает. Он обхватывает рукой мою голову, прижимая губы к своим, и на этот раз поцелуй призывный.

Вторая пощечина тоже сильнее и звонче.

Только в сказках всегда троица, а Стас любит народные предания. Может, считает себя этаким удальцом, который завоюет принцессу?

Его третий поцелуй самый долгий и страстный, будто до этого были неудавшиеся попытки. Руки держат мой затылок и плечо. Мягко, но в тоже время властно. А я?

Да бог его знает, что такое.

Не хочу сопротивляться. Будто всё это время только и ждала того, что этот мудак меня поцелует. Волна бьётся с неимоверной силой, доски скрипят, влага просачивается из щелей, но пока всё стоит. А я улетаю в прошлое со всеми этими флешбеками.

Стас отстраняется и спокойно берётся за руль, будто ничего не было. Позволяет мне прийти в себя, чтобы не объясняться, и выводит машину на дорогу.

- Что это было? - требую ответа.

- Я хотел вспомнить, каково это - целовать тебя.

- Вот так просто, да? Захотел - вернулся. Захотел - поцеловал. Может, ещё меня в лес отвезёшь, чтобы вспомнить, каково это спать со мной?

- Я никогда так не поступал и не поступлю.

- Нельзя быть ни в чём уверенным, Малышев.

- Если ты хочешь, я исчезну из твоей жизни, - внезапно слышу фразу.

Неужели, мужики все такие идиоты? Сначала дарят счастье, а потом режут без ножа.

- Мечтаю, - говорю не то, что думаю. Во мне кипит злость, потому что меня заставляют быть маленькой девочкой, влюблённой по уши. А я уже давно не девчонка.

- Прости, - вижу, как сжимает руль до побелевших костяшек. - Просто я думал, что мы можем ещё быть счастливы.

- Просто ты эгоист, Стас! - на этот раз говорю, что думаю, а он как-то слишком горько кивает.

Дальше мы едем молча, и эта тишина гнетёт. Но хотя бы везёт с тем, ради кого сюда тащились. Окунёв дома, и очень удивлён моему визиту.