Измена. Бумеранг для любовницы (СИ)

Глава 8

Остаток дня длится слишком долго, но у всего бывает конец.

Я лежу в темноте, смотря на тонкую полоску света, пробивающуюся из-под двери, и чувствую себя опустошенной. Наконец, все процедуры закончены, и пациента оставили в покое.

Уже около 48 часов, как из меня вынули малыша. Надеюсь, скоро я перестану считать время. Потому что это страшно и невыносимо.

После моего сообщения звонила Слава, интересуясь здоровьем. Я ответила. Скрываться можно долго, только когда-то придётся сказать о том, что произошло. Она молчала, и я понимала, что Ракитина сожалеет.

- Расскажи о работе, - внезапно попросила её, но не потому, что интересно, просто молчать больнее.

Слава заполняла эфир собой, волей-неволей я вслушивалась в слова, понимая, что за периметром так же течёт жизнь и совершаются переговоры. Так же люди дышат полной грудью и мечтают о больших деньгах.

- Что с мужем? - интересуюсь, потому что у неё там вообще план Барбаросса, в котором она просто обязана одержать победу, чтобы доказать негодяю: каждая женщина имеет зубы. У неё неплохо выходит для новичка, будто есть какая-то внутренняя чуйка.

- Лодка тонет, - отвечает. - Скоро юбилей Крылова, наверное, Тимур сделает последний ход.

- Идешь?

- Пригласили.

- Ясно.

Говорить не хочется. У кого-то праздник, у кого-то горе.

Каждый день по статистике рождается 480 000 детей, а умирает 160 000 человек. Огромные цифры, за которыми стоят чужие жизни.

- Мне пора, - вру, потому что здесь некуда идти, некуда спешить, нечего делать. Я будто в клетке заперта в этой палате на неизвестно какой срок, отбывая наказание.

Отключаю телефон, устало закрывая глаза. Наверное, за последнее время здесь я спала больше, чем за несколько недель. Вселенная неправильно трактовала моё желание отдохнуть.

Есть знакомая, работающая учителем, так не хотела выходить на работу в сентябре, что космос решил сжалиться и помочь. Линейка прошла нормально, а потом она случайно ударилась ногой и сломала мизинец. Загремела на больничный больше, чем на месяц, так что с желаниями следует быть осторожнее.

Нога неимоверно чешется под гипсом, и я стараюсь как-то унять зуд. Снова опускаю глаза на живот, которого нет, и грудь колет ледяная игла. Проверяю в который раз сообщение от Лапина. Пусто. То ли слишком занят своими делами, то ли ничего не смог найти. Хотя, зная Сашку, он просто так не отступится, не станет ползать по верхам, потому что это я. Потому что он так делает всегда.

Иногда мне кажется, что он не против интима по дружбе, как любит он выражаться. Но я канала такую дружбу, потому что в моей жизни достаточно Арса.

Он страстный. И мне есть с чем сравнить. До встречи с ним я не была ханжой, но это не значит, что меняла партнёров, как перчатки. Всё было в меру. Так что с уверенностью заявляю: он отменный любовник. А вот по функции муж довольно хреновый.

В тумбочке лежат сладости и фрукты, купленные его секретаршей специально для меня, будто он сам не в состоянии зайти в магазин и выбрать необходимое. Я уже и забыла, когда он последний раз просто приносил что-то из магазина. Всегда даёт задание своим помощникам.

Сделать так, как делают обычные люди. Ах, да, я и забыла, что Архипов с Олимпа, откуда изредка спускается, чтобы осчастливить свою жену.

Всё настолько типично и сценарно, что сначала страсть, потом привыкание, теперь пофигизм. Будто настолько притёрлись друг к другу, как с старая мебель, что уже почти не замечаем.

«Ты нашёл его?» - снова интересуюсь в сообщении, намереваясь послать его Арсу, но тут же стираю. Если бы у него были новости, он бы сам уже позвонил. Откладываю на тумбочку телефон и решаю, что следует спать. Только мысли лезут ужасные и совсем не радужные.

Я представляю малыша на своих руках, вспоминая, что присмотрела кроватку и коляску, которые теперь так и останутся стоять в магазине, пока их не купят какому-нибудь счастливчику. Но слёзы высохли.

У всего есть конец.

У слёз, выходит, тоже.

Я пытаюсь ворочаться, чтобы лечь удобнее, и спустя какое-то время засыпаю. А наутро обнаруживаю сообщение от Лапина, и моё сердце ускоряет бег. Сейчас, возможно, я узнаю правду.

Это чёрно-белое фото, над которым написано:

«За рулём была женщина, машину пробиваем».

На лбу залегает глубокая морщина, и я растягиваю перефотографированное с экрана фото, пытаясь внимательнее рассмотреть её. Она молода, но лицо скрывают большие солнечные очки. Волосы спрятаны под косынку, и на лице не видно паники или ужаса, если судить по предоставленному снимку. Стерва слишком спокойна после того, что произошло. Будто наезд на беременную самая обыкновенная вещь на свете.

Почему я уверена, что это фото именно после случившегося? Потому что различаю несколько человек на пешеходном переходе, свою машину, потому что это именно тот перекрёсток, и пятно, лежащее сбоку на асфальте.

Это я.