Измена. Бумеранг для любовницы (СИ)

Глава 27

Тело лежало сломанной куклой на пешеходном переходе, а до машины, которую припарковала по ту сторону дороги, оставалось всего-ничего. Я прекрасно помнила это и без видео, которое мне подсунул Арс, где авто с его любовницей скрывалось с места преступления.

Передо мной лимонная вода, заказанная мужем запивать горечь. Он знает, что именно я люблю. Выучил за время сожительства. Выпиваю почти залпом, ощущая какой-то странный вкус сильной горечи. Обычно она не такая.

- Я Маша, - шмыгает носом сидящая напротив, пытаясь вызвать у меня сочувствие. Заученным жестом укладывает руку на живот, пытаясь привлечь внимание, но я сосредоточена только на лице. Мне следует её ненавидеть хотя бы потому, что она согласилась играть роль подставной утки, чтобы выгородить курицу Архипова.

Конечно, это не та стерва, что уехала с места преступления. Это другая, и живот, возможно, накладной, чтобы меня разжалобить. Интересно, сколько ей заплатили за спектакль? И неужели Арс считает меня идиоткой, что я поведусь на такое? Только следует показывать, что я глубоко верю.

Девчонка бросает взгляд на Архипова, будто ища поддержки, но я не вижу его лица, потому что он откинулся в кресле рядом, а я, наоборот, уложила локти на стол, чуть подавшись вперёд. Деловая привычка.

- Мне плохо было, токсикоз, - начала снова давить на жалость девчонка. Кто ей писал текст? - Я не знаю, как не заметила вас, - её глаза наполнились слезами, а я чувствовала себя Станиславским.

- Какой месяц? - киваю на живот.

- Скоро ПДР, - говорит заученными словами. - У вас тоже БЫЛ ребёнок?

Отчего-то выделяет слово был. Или мне показалось?

Интересно, она в курсе, кого именно защищает? И если я не проникнусь её словами, то отправится в тюрьму?

- Ладно, я всё поняла, идём, - обращаюсь к Арсу, намереваясь подняться с места, но он удерживает.

- Выслушай её, - говорит с нажимом, кивая девчонке.

- Так что нового скажет? Почему уехала с места?

- Я испугалась, - тут же принимается реветь, а я оглядываю зал, надеясь, что друг Пашки где-то поблизости. Чёрт, надо было попросить его фотографию. А то как слепой котёнок.

- Она испугалась, понятно, - снова упираюсь руками в кресло, пытаясь подняться.

- Миа! - Арс мягко укладывает руку на моё плечо, придавливая к сиденью. - Ты можешь высказать ей всё, что думаешь!

На минуту задерживаю на нём взгляд, а потом окидываю зал с людьми. Неужели, он хочет, чтобы я сорвалась на истерику? Это очень удобно, здесь столько свидетелей.

- Я так давно мечтала забеременеть, - принимается говорить скороговоркой девчонка, - что уже не думала, что получится. Мы с мужем…

Она ещё что-то говорит, а я размышляю, сколько ей лет, что она там столько старалась, что потеряла надежду.

- Это первенец, девочка, - снова рука на животе, - мне нельзя в тюрьму, понимаете?! У меня мама-инвалид.

Да у тебя же папа- педагог.

Да у тебя же мама - пианист.

Да у тебя же всё наоборот,

Какой ты, нафиг, танкист?

Почему-то играет в моей голове. Всячески пытаюсь абстрагироваться от этого фарса, потому что больно, невыносимо больно от того, что Арс со мной делает. Он не защитил меня, не подставил плечо, не рядом, а по другую сторону, где есть беременная курица, которую он станет защищать даже после того, как его ребёнок умер по её вине.

Мир прогнил. К чёрту такой мир.

- Благодарю за рассказ, - говорю спокойно, и чувствую, как сердце подпрыгивает до самого горла, потому что встречаюсь глазами с Малышевым. Откуда он здесь?

Вопрос идиотский. Сразу понимаю, что он и есть друг Пашки. И ему я должна быть благодарна за оказанную услугу?

Пойдёт в счёт живых цветов, которые я носила на его чёртову могилу. Даже с закрытыми глазами помню, как найти.

Входишь через западные ворота и следуешь до большой раскидистой ели, которую посадили больше тридцати лет какому-то Александру. Пока ходила к Стасу, приветствовала тех, кто на локальных поворотных точках. Так моими «друзьями стал упомянутый Саша, которому было 36 на момент смерти, молодая девчонка Света с грустной улыбкой, Евдокия Львовна, почти добравшаяся до столетия, и деревянный синий крест без фотографии. Табличка явно была, но оторвалась, наверное.

Я здоровалась с ними, преодолевая путь в 157 шагов, пока не упиралась в свежий холм, который со временем преобразовался в ухоженный гранитный прямоугольник, обнесённый кованным забором. Наверное, специально для меня поставили скамейку, потому что больше никто его не посещал. Так часто, имею ввиду.

Для отвода глаз несколько раз пришла мать и сестра. Пожалуй, весь список. А я, как часовой, была личной тучей, у которой было немыслимое количество слёз.

- Мия, - рука Арса укладывается на мою, отчего невольно вздрагиваю. Будто скользкая змея ползёт по запястью, и я перемещаю взгляд со Стаса на вторую свою ошибку жизни. Неужели, у меня карма, что я притягиваю только мужиков, которые намерено делают мне больно?

- Мия, - повторяет Архипов. - Нашего ребёнка не вернуть, но её…

Смотрю на него, как на идиота, и Архипов затыкается. А, может, консультировался с психологом, как стоит себя вести, чтобы жена слетела с катушек. Нееет, Арс, не дождёшься.

- Ты сейчас серьёзно? - задаю вопрос, который интересует.

- Я больна, - добавляет девчонка сверху на весы несправедливости.

Ну да, так я и поверила. Даже если она говорит правду, что с того?

- Ладно, - выдыхаю. - Ей нельзя в тюрьму, - подвожу итог. - Хотя не понимаю, какого чёрта можно сбивать людей, а в тюрьму нельзя, - пожимаю плечами, разглаживая салфетку на столе. Не зная, как вообще сбежать отсюда.

Голова какая-то тяжёлая и ватная, потому медленно моргаю. По телу разливается свинец.

А вообще, молодец Архипов. Подобрал почти похожую, постарался же.

- Ты какая-то странная, - говорит Арс.

Я? Что, серьёзно?

- Ты слишком безэмоциональна. Тебе следует показаться врачу.

А вот и мягкий переход к тому, что ему нужно.

- Хочешь, чтобы я тут кричала? - поднимаю брови, выдавливая слова через силу.

- Нет.

Он лжёт. Ему нужно именно это.

- Тогда решит суд, - Архипов поднимается с места, а девчонка смотрит на него ошалело, выдыхая одними губами.

- Что?!

Он застёгивает пиджак, спокойно на неё глядя. И как уверен, что сейчас она не выдаст что-то типа.

«Эй, мы так не договаривались».

Но она кремень. Молчит, хотя вон как побелела.

- Будет тебе справедливость, - протягивает мне руку, помогая подняться, и я не с первого раза хватаю костыли, укладывая их подмышки.

- Мия, пожалуйста, - пытается воззвать актриса к моим чувствам. Тут же оказывается рядом, хватая мою ладонь и укладывая себе на живот.

Надо же настоящий. Настолько, что я чувствую, как кто-то пинается изнутри. Мгновенно щиплет нос, и я сжимаю зубы. А ещё хочется поскорее принять горизонтальное положение.

- Я совершила ошибку, но, пожалуйста, дайте возможность моему малышу родиться свободным и знать мать, - ревёт она передо мной, а со стороны пялятся люди. Устроили тут шоу.

- Отстань, - пытаюсь оттолкнуть её, потому что девчонка уцепилась за мой локоть.

Мне следует уйти. Как можно скорее нужно уйти. Вог рту сохнет, и я снова тянусь к воде, допивая её до конца. Та же горечь на языке.

- Проблемы?

Передо мной возникает знакомое до боли лицо. То, что любила…

- Нет, всё нормально, - отмахивается Арс, который даже не представляет, кто стоит перед ним. Я никогда не обсуждала эту часть жизни со своим мужем. - Мы уже уходим, - он пытается утащить меня.

- Простите, моя жена больна, - обращается он к Малышеву, который не намерен уходить. - Она потеряла ребёнка, у неё депрессия.

И отчего-то именно после этих слов я начинаю реветь.