Измена. Хочу тебя разлюбить

Глава 51. У Кристины

Глеб посмотрел на меня, как всегда, нахмурился, но я уже знала, что если он хмурится, это совсем не означает, что он злится.

— Хотел завтра, но не могу до неё дозвониться. Трубку не берёт, наверно, чувствует свою вину.

— И что будешь делать?

— Здесь выхода два: либо я еду к ней, либо оставляю всё как есть.

— Понятно.

Я отвернулась к окну.

— Что тебе понятно? Опять сама себе напридумывала.

— Но ты не говоришь ничего конкретного. Будто и не хочешь ничего выяснять. А ведь я тебя за язык не тянула, ты сам сказал, что разберёшься.

— Сказал, что разберусь, значит, разберусь.

Давно я не слышала этот холодный тон по отношению ко мне. В последние две недели Глеб разговаривал со мной только ласково и сейчас этот тон заставил меня напрячься.

— Хорошо.

— София, что ты хочешь от меня?

— Ничего.

— Если бы ты научилась говорить о том, что тебя беспокоит, я бы мог понять, что не так.

— Хорошо. — Я повернулась к нему лицом. — Если ты хочешь сохранить наш брак, то я хочу быть уверенной, что это не твой ребёнок, а для этого на УЗИ я тоже должна присутствовать.

— Ну вот. Совсем несложно. Завтра, когда поеду, возьму тебя с собой.

На следующий день Глеб действительно взял меня с собой. После нескольких бессонных ночей меня выключило сразу, как только голова коснулась подушки и проспала всю ночь. В последние дни Глеб не подходил ко мне и не приставал, уважая мою скорбь и горе. А я поняла, что скучаю по его рукам.

Кристина жила в обычной панельной девятиэтажке. Я даже удивилась. Мне всегда казалось, что такие девушки, как она должны жить в люксовых апартаментах.

— Ты уже был здесь? — спросила я, стоя в лифте. Слишком уж Глеб хорошо ориентировался в незнакомом месте.

— Нет. Зачем мне это надо было? Мы встречались только у меня. Она сама приезжала.

— Вот слушаю тебя и понимаю, что ты далеко не тот идеал, о котором мечтают женщины.

— И тем не менее меня любили.

Дверь лифта раскрылась, и мы оказались на площадке. Дверь открыла пожилая женщина.

— Добрый день! Мне надо увидеть Кристину.

— Её нет дома.

— А когда придёт?

— Не знаю. Она мне не докладывает.

— Мама, кто там? — из глубины квартиры раздался женский голос.

— А вот врать нехорошо, бабушка, — Глеб толкнул дверь вовнутрь, и старушке пришлось отступить.

Я прошмыгнула вслед за ним. Самая обычная квартира, с обычной обстановкой. Две комнаты и небольшая кухня. Судя по богатой двери одной из комнат, которая выбивалась из всей обстановки, это и была комната Кристины.

Глеб без стука распахнул дверь. И мы будто перенеслись в другую реальность. Дорогие обои с золотыми прожилками под мрамор, на полу сверкающая белая плитка. Огромная двуспальная кровать, которая занимала половину комнаты. Как раз на ней и лежала Кристина. Увидев Глеба, она изящно спустила ноги с кровати и встала.

— Глеб, милый. Я так рада тебя видеть.

Она шагнула ему навстречу, положила ладонь на грудь. И только потом заметила меня. На её лице промелькнули страх, презрение, злость.

— Зачем ты приехал? Ещё и её притащил.

Глеб хотел что-то сказать, но я перебила.

— Вообще-то, не Глеб меня притащил, а я сама приехала, чтобы посмотреть на человека, который ради собственного счастья готов хладнокровно убить.

— Я никого не убивала.

— Почему же сбежала из палаты моей мамы так быстро? И именно после твоего посещения ей стало плохо.

Я переступила порог и надвигалась на Кристину, заставляя её отступать.

— Я ничего такого не сказала! — на её лицо появилась паника. — Я же не знала, что ты ничего не рассказала про брачный договор и про то, что ты ради здоровья мамы вышла замуж за Глеба.

— Ты дура Кристина. Как я должна была ей сказать об этом? Ведь ей нельзя было волноваться.

— Собирайся, — перебил нас Глеб. — Поедем в клинику.

— Зачем?

— УЗИ хочу сделать.

— Ты мне не доверяешь?

— Я никому не доверяю. А тебе особенно.

— Я никуда не поеду! — заартачилась Кристина.

— Значит, поедешь в чем сейчас одета.

Одного взгляда на Глеба было достаточно, чтобы понять, что он не шутит.

— Я никуда не поеду, — продолжала настаивать Кристина. — И УЗИ уже не надо. Я убрала ребёнка.

— А может, никого и не было, — ехидно заметил Глеб.

— Ты можешь говорить что угодно, но я говорю правду.

— Собирайся, — в этот раз Глеб уже еле сдерживался.