Измена. Тени доверия

Глава 11. Доверие — это мост

«Реальность не прощает побегов. Она ждёт за порогом, сложив руки, и улыбается: "Ну что, попробуем снова?"»

Полина встретила их на пороге с подозрительно невинным видом. В руках — фотоаппарат, подаренный Дмитрием.

— Вы тут без меня не шалили? — щёлкнула она кадр, ловя их спутанные волосы и намёк на след от укуса на шее Марины.

Алексей фыркнул, пряча лицо в коробке с круассанами из отеля, а Марина потянула дочь в объятия:

— Мы просто… вспоминали, как быть семьёй.

— Слишком громко вспоминали, — Полина показала им голосовое сообщение от бабушки: «Соседка снизу стучала в потолок. Говорит, у вас там слоны танцевали».

Все рассмеялись, но смех был нервным, как будто они вернулись в клетку, где воздух всё ещё пах старыми ссорами.

Марина разбирала почту в галерее. Среди писем — заказ на серию фото для журнала. Тема: «Семья: правда без фильтров». Она замерла, глядя на пустой экран. В ящике лежал снимок Алексея, спящего на полу в окружении чертежей. «Неидеальный. Настоящий», — подписала она файл, но не отправила.

Алексей в это время стоял на стройплощадке нового моста. Инженер показывал трещину в опоре:

— Надо переделывать. Иначе не выдержит.

— Значит, ломаем и строим заново, — он снял каску, вытирая пот. «Как и всё остальное».

Марина мыла посуду, наблюдая, как Алексей учит Полину геометрии. Его рука дрожала, когда он чертил линии.

— Пап, ты всё перепутал! — засмеялась девочка. — Это же не треугольник, а квадрат!

— Видишь, даже я ошибаюсь, — он взглянул на Марину. — Но это не конец света.

Она отвернулась, пряча улыбку. В голове звучали слова из отеля: «Мы продолжим». Но здесь, под люстрой с пыльными плафонами, это казалось наивным.

Он застал её в гостиной, где она рассматривала старые свадебные фото.

— Ты жалеешь? — спросил он, садясь на пол.

— О чём? О том, что осталась? Или о том, что позволила тебе вернуться?

— Обо всём.

Она закрыла альбом, пододвинув к нему вазу.

— Я жалею, что мы не научились ломать раньше. Может, не пришлось бы склеивать.

Он взял её руку, касаясь пальцами шрама от ожога.

— Давай не прятать трещины. Ни в чём.

Полина застала их на кухне. Марина в его футболке, он — с растрёпанными волосами. На столе — чертежи моста и её фотографии.

— Что это? — девочка ткнула в схему.

— Наш проект, — Алексей обнял Марину за талию. — Твой мамин мост между прошлым и будущим. А я… строю опоры.

Марина добавила в папку снимок: они втроём, обнимающиеся на фоне рассвета. Подпись: «Неидеально. Живо».

Марина ночами сортировала фотографии в галерее. Снимки «Невидимые» превратились в исповедь: женщины с усталыми глазами, руки, сжимающие осколки чашек, пустые стулья за семейными столами. Куратор настаивал:

— Нужен центральный экспонат. Что-то личное, шокирующее.

Она перебирала кадры, остановившись на фото Алексея, спящего на полу с чертежами. «Слишком личное», — подумала, но всё же добавила в папку.

Всю неделю Алексей задерживался. «Срочные совещания», «проблемы с фундаментом». Марина звонила, но он сбрасывал, обещая перезвонить. В трубке иногда слышался смех — женский.

Она заехала на стройку, чтобы отдать забытый им ланч-бокс. Увидела, как он стоит с инженером Леной — молодой, в каске и с планшетом. Она что-то показывала на чертежах, их плечи почти соприкасались.

— Алексей, ты… — начала Марина, но голос дрогнул.

— Лена, дай минутку, — он подошёл, вытирая руки. — Это не то, о чём ты думаешь.

— Я ничего не думаю, — она сунула контейнер ему в руки. — Ужин в холодильнике. Если успеешь.

По дороге домой она представила, как Лена смеётся над его шутками. Как он, возможно, поправляет ей каску. Как однажды поправлял ей прядь волос.

Вечером он пришёл в десять. Полина уже спала. Марина сидела на кухне, листая переписку с куратором.

— Ты даже не спросишь, как прошёл день? — он открыл холодильник.

— Ты бы ответил? — она закрыла ноутбук с щелчком.

Он вздохнул, сев напротив:

— Лена — просто коллега. Она помогла с расчётами.

— И ты целый день не мог ответить на звонок?

— На объекте был шум. Не слышал.

Она встала, задев вазу. Осколки разлетелись по полу.

— Вот и метафора, — фыркнула она, собирая черепки. — Снова склеивать?

Утром дочь разбудила их рано:

— У нас в школе конкурс семейных проектов. Нужно построить макет моста. Вместе!

Алексей посмотрел на Марину:

— Я могу перенести совещание…

— Не надо, — она налила кофе. — Стройте без меня.

Но Полина упёрлась руками в бока:

— Нет! Все трое. Или я сдам рисунок «Семья, которая вечно занята».

Они сидели за столом, склеивая спичечные мостики. Полина болтала, а Марина ловила взгляды Алексея. Он смотрел на неё, как будто просил без слов: «Дай мне время».

— Мама, держи! — Полина протянула ей клей. — Тут нужно аккуратно.

Марина взяла тюбик, их пальцы коснулись. Алексей внезапно засмеялся:

— Помнишь, как мы клеили обои и прилипли к стене?

— А ты сказал, что это наш «стиль», — она невольно улыбнулась.

Они достроили макет к полуночи. Полина заснула на диване, а Алексей проговорил впервые за неделю:

— Прости. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя невидимкой.

В день открытия Марина стояла у центрального экспоната — разбитой вазы, склеенной золотым клеем. Рядом висело фото Алексея с подписью: «Строитель. Муж. Человек, который учится».

Он вошёл в зал с Леной. Марина замерла, но Полина дернула её за рукав:

— Смотри!

Лена подошла к фотографии и улыбнулась:

— Вы знаете, ваш муж носил этот снимок в планшете целую неделю. Говорил: «Это мой главный проект».

Алексей взял Марину за руку:

— Прости. Я пытался быть идеальным. Но…

— Но мы не идеальны, — она сжала его пальцы. — И это нормально.