Измена. Тени доверия

Глава 24. Причалы

Детская площадка у реки напоминала живой организм — горки, словно волны, качели-лодочки, домики из светлого дерева. Алексей поправлял табличку с названием: «Мост в небо». Рабочие смеялись: «Для детей-то зачем философия?». Но он знал, что даже в малом должна быть правда.

Когда Полина принесла краски, чтобы разрисовать стену вместе с местными ребятишками, он увидел, как её пальцы дрожат, выводя первые линии.

— Не боишься испортить? — спросил он, подавая кисть.

— Теперь уже нет, — она улыбнулась, и в этом была вся Марина.

За неделю до родов она открыла последнюю выставку. Центральным снимком стало фото Алексея на больничной койке — бледный, с перебинтованной головой, но сжимающий в руке осколок стекла от моста. Название: «Несломленный».

Игорь, всё ещё настойчивый, спросил:

— Это конец вашей истории?

— Нет, — она положила руку на живот, чувствуя толчок. — Это точка в середине предложения.

Вечером, когда галерея опустела, Алексей принёс детское одеяло — то самое, грубое, из прошлой жизни.

— На этот раз не брошу, — сказал он, и это звучало как клятва.

Они сидели на новых качелях, наблюдая, как закат красит реку в золото. Максим крутил кольцо на пальце, но уже не как обручальное — как талисман.

— Ты всё ещё хочешь свадьбу? — спросила Полина.

— Хочу завтрак, — он обнял её за плечи. — Каждый день. А там посмотрим.

Когда Алексей позвал их помочь развесить фонарики на площадке, Полина впервые за годы почувствовала, что «семья» — не проклятое слово.

Марина рожала в дождь. Звуки ливня сливались с её криками, а Алексей, забыв про трость, держал её руку так, будто мог передать всю свою упрямую силу.

— Мальчик, — акушерка положила младенца на её грудь. Крошечный, сморщенный, с глазами, как у Алексея — серыми и слишком серьёзными.

— как назовёте? — спросила медсестра.

Марина посмотрела на мужа (да, теперь она разрешала себе это слово)

— Лука, — сказал Алексей. — Это значит «свет» или «несущий свет».

Они засмеялись сквозь слёзы. За окном дождь стих, и первые лучи пробились сквозь тучи.

Через месяц на площадке собрались все. Дети бегали по горкам, Полина с Максимом рисовали на стене новую фреску — мост, ведущий к звёздам. Марина, с Лукой в слинге, выставила последний кадр: Алексея, спящего в кресле с сыном на груди. Фото назвали «Непредсказуемо».

А вечером, когда гости разошлись, Алексей поднял Луку к самодельному фонарю в форме корабля.

— Загадай желание, — шепнул он.

Мальчик, конечно, не понял, но засмеялся. Фонарь взмыл в небо, и Марина поймала руку Алексея.

— Ты всё ещё боишься? — спросил он.

— Да, — ответила она. — Но теперь это как качели. Страшно, зато летишь.

И когда Лука потянулся к луне, они поняли, что мосты — не обязательно из бетона. Иногда они строятся из утрат, обломков и утреннего кофе, пролитого на чертежи новой жизни.