Измена. Тени доверия

Глава 15. Осколки памяти

«Смерть свела их на краю пропасти, которую они так и не смогли перейти. Иногда последний мост между людьми — это гроб, накрытый цветами»

Дождь лил как из ведра, превращая кладбищенскую землю в грязное месиво. Алексей стоял под чёрным зонтом, наблюдая, как гроб опускают в яму. Марина держала Полину за руку, её лицо скрывала вуаль, но по тому, как дрожали её пальцы, он понял: она плачет. Бабушка лежала в гробу в своём любимом сиреневом платье, с венком из полевых ромашек. Такими же она когда-то украшала их свадебный стол.

Полина, повзрослевшая за год, бросила в могилу ракушку — ту самую, что он подарил ей в день, когда всё рухнуло. Ракушка ударилась о крышку гроба с глухим стуком. Звук эхом отозвался в его груди.

После церемонии они молча сидели на кухне, где пахло чабрецом и старой древесиной. Марина разливала чай из бабушкиного сервиза с трещинами. Полина перебирала коробку с пуговицами, которые та коллекционировала полвека.

— Она завещала тебе дачу, — Марина поставила перед ним ключ, обмотанный жёлтой лентой. — И это.

В конверте лежала фотография: Алексей чинит крыльцо, Марина смеётся, держа на руках годовалую Полину. На обороте бабушка вывела: «Семья — это не те, кто не ругается. Это те, кто чинит, даже если трещины уже не скрыть».

Алексей потянулся к её руке, но она одёрнула её, словно обожглась:

— Подпиши документы. Сегодня.

— Ты всё ещё боишься, что я снова подведу? — спросил он, не поднимая глаз.

— Я боюсь, что ты уже сделал это, — она указала на окно, за которым маячил силуэт моста. — Ты построил его, чтобы соединить берега, но забыл, что мы — не берега. Мы люди. А люди устают ждать.

Алексей приехал туда под утро. Дверь скрипнула, как в день, когда они купили это место. На столе лежал альбом: фото Полины с первого сентября, Марина на пляже с камерой, он — пьяный, спящий на стройке. Бабушка подписала снимки: «Жизнь — это не то, что мы теряем. Это то, что у нас украли, пока мы чинили то, что нельзя починить».

В углу он нашёл вазу — ту самую, разбитую год назад. Бабушка склеила её рыболовной леской, обмотав вокруг горлышка лоскут от платья Марины. Внутри лежала записка: «Любовь не должна быть тюрьмой. Отпусти, если не можешь удержать».

Марина застала его на крыльце. Он сидел, сжимая вазу, а первые лучи солнца бились в осколки, как мотыльки в стекло.

— Забери её, — он протянул сосуд. — Бабушка хотела, чтобы она напоминала тебе…

— Она напоминает мне, как ты разбил нас, — перебила Марина. — Я не собираюсь тащить это за собой.

Полина вышла из дома, неся корзину бабушкиных яблок. Увидев отца, остановилась, словно наткнулась на невидимую стену.

— Мы уезжаем, — сказала девочка, глядя куда-то за его плечо. — Мама нашла работу в другом городе.

Алексей встал, и ваза выскользнула из рук. Она упала на ступени, расколовшись на части, которые уже нельзя было собрать.