Клубничный блеф. Каван

Глава 15

Таллия

Почему влечение к человеку появляется внезапно? Ты никогда не думала об этом, не предполагала этого и абсолютно не собиралась с ним сближаться. Но потом каким-то необъяснимым образом появляется странная тёмная нить, связывающая вас. Это мысли, воспоминания, взгляды, шёпот, слова, сердцебиение. Словно ты наступила в болото, и оно утягивает тебя всё глубже и глубже. Это пугает, но в то же время заинтересовывает настолько, что ты не замечаешь, как тонешь. Ты делаешь это с улыбкой и какой-то лёгкостью.

Почему в чьих-то глазах мы теряемся полностью? А чьи-то, вообще, не замечаем? Почему именно конкретные люди вызывают в нас бурю противоречивых эмоций?

Не знаю, потому что я абсолютно не осведомлена о многих вещах, которые происходят между людьми. Я до сих пор нахожу в мире много нового и не всегда приятного. Я знакомлюсь с миром и боюсь ошибиться. Боюсь отойти от цели. Боюсь быть пойманной. Я многого боюсь. Но я ничего не боюсь, когда Каван рядом со мной. Я чувствую себя такой глупой рядом с ним.

— Если бы у меня был человек, который помог бы мне выйти на свет, то я мог бы помочь ему справиться с темнотой, — произносит он тихим и вкрадчивым голосом.

Я знаю, что он делает. Каван соблазняет меня, хотя совсем не флиртует со мной. Он дьявол, который обещает мне свободу и новую жизнь, но для этого я должна продать ему свою душу.

Отдать всё, что у меня есть. Но для меня это слишком высокая плата.

Я бы хотела видеться с Каваном, хотя это не входило в мои планы, но осознаю, что чем больше узнаю его и провожу с ним время, тем больше думаю о нём. Я привязываюсь к нему и его присутствию.

А это может быть губительно. Я не так глупа и много читала. Ал много рассказывал мне про мужчин. Но как противостоять мягкому напору Кавана, когда моё сердце бьётся рядом с ним быстрее и ярче?

— Ты хитрец, — улыбаюсь я.

— Я ищу повод для того, чтобы остаться, — пожимает он плечами.

— Хм, ну если так, то я собиралась пойти в городскую библиотеку для того, чтобы позаниматься. Хочешь со мной? Если у тебя, конечно, нет дел и работы, — предлагаю я.

— Я на больничном, поэтому полностью свободен. Я не был в городской библиотеке… никогда. Меня туда, вообще, пустят? — хмурясь, спрашивает Каван.

— Конечно, пустят. Только одного, без твоих устрашающих охранников.

— Я один. Абсолютно один. — Каван достаёт мобильный и быстро что-то печатает в нём, а я подавляю улыбку.

— Всё. Никакой охраны нет, — говорит он.

— Отлично. Тогда пошли, ты будешь смотреть картинки, потому что сбежал из госпиталя, — указываю на него пальцем и направляюсь дальше по тротуару.

— Таллия, машина в другой стороне.

Оборачиваюсь к Кавану и улыбаюсь.

— А кто сказал, что мы поедем на машине? Я люблю автобусы, людей и общество. Зачем ограничивать себя машиной, — подмигиваю ему.

— Но… машина, — Каван беспомощно бросает взгляд на свой сверкающий чистотой автомобиль, выделяющийся среди обычных машин, припаркованных вокруг. — Люди. Я не езжу в автобусе.

Глубоко вздыхаю и подхожу к нему. Беру его за руку и крепко сжимаю её.

— Не бойся людей. Ты ведь со мной. Какая разница, как они на тебя посмотрят и что подумают о тебе? Это их проблемы, не твои, Каван. Перестань считать, что ты недостоин того, чтобы находиться в обществе. Пойдём, — я тяну его за собой, и Каван с неохотой идёт.

Я знаю, насколько сложно ему выйти в люди. Я была такой же.

Всё вокруг, кажется, странным. Странные люди. Странные места. Это пугает. Настораживает каждый шорох, звук машин, клаксонов, голосов. Поэтому лучший выход из этой ситуации — просто идти дальше. Идти так, словно ничего не боишься. Идти и наблюдать.

В автобусе все откровенно и невежливо пялились на Кавана. Он эффектный мужчина. Высокий, весь в чёрном, с прямой спиной и цепким взглядом. Я, если честно, не понимаю, почему люди вокруг него так зациклились на шрамах у него на лице? Они ведь совсем не бросаются в глаза и не такие ужасные. Некоторые шрамы небольшие. Например, в уголке его губ. Да, шрам, разрезающий глаз, виден, но и он небольшой. Немного над бровью и под глазом.

Но мне нравится это. Нравится факт того, что Каван не отпустил бороду, потому что на щеке у него тоже есть шрам, как и на шее. Он не стыдится своих шрамов. Но люди заставили его думать, что шрамы делают его безобразным. Вряд ли. Если раньше во взглядах девушек в клубе, я видела отвращение к Кавану, то сейчас вижу те же самые взгляды и понимаю, что это было вовсе не отвращение.

Это интерес и даже желание соблазнить Кавана. Странно так. Я думала, что это отвращение к его шрамам, потому что все смотрят на него необычным взглядом. И только недавно узнала о том, что означают эти взгляды. Именно таким взглядом Каван смотрит на меня. Надо же…

— Кто-то из них тебя напрягает, Таллия? — тихо, но сурово спрашивает меня, наклоняясь к моему уху, Каван. Непонимающе моргаю и оглядываюсь назад. Женщина пристально смотрит на ягодицы Кавана. Клянусь, она пялится на них и даже облизывается.

— Думаю, я должна это спросить у тебя, — шепчу ему.

— Я привык к тому, что люди начинают строить догадки о моих шрамах, — цокает он.

— Ты уверен, что они смотрят именно на твои шрамы? Вряд ли у тебя дырка в одежде на заднице или на плечах, или на груди.

Помимо этого, все так разглядывают тебя, и я… раньше думала, что это из-за шрамов и неправильного отношения людей к ним, отвращения, о котором ты говорил. Но дело в другом. Они хотят тебя, как мужчину. Ты сильно привлекаешь их, — произношу я и словно ужасную тайну открываю Кавану. Он удивляется и тоже оглядывается. Несколько девушек и женщин соблазнительно улыбаются ему.

— Это потому что я хорошо одет. Моя одежда выдаёт во мне богатого мужчину, — хмурится Каван.

— Дело не в одежде, а в тебе, Каван. Посмотри, они все очень увлечены тобой, как мужчиной. Я не отрицаю того, что ты очень хорошо одет, но ты в чёрных джинсах, рубашке и такого же цвета пиджаке. Я уверена, что в магазинах масс-маркета полно подобных базовых вещей. Так что, дело точно не в твоей одежде, — усмехаюсь я.

— Хрень это, — бубнит он себе под нос.

Качаю головой, и мы едем дальше молча. Мы выходим на нужной остановке, и я веду Кавана к библиотеке.

— Ты упомянула о том, что считала мои шрамы отвратительными, — мрачно говорит Каван.

— Что? Я бы никогда такого не сказала, потому что мне они нравятся. Ты перевираешь мои слова так, чтобы выставить себя в плохом свете. Ты сам делаешь из себя чудовище. Только зачем? — удивляюсь я.

— Я слышал это от людей. И я жду, когда ты скажешь мне нечто подобное.

— Никогда. Прекрати нести чушь, — злобно фыркаю и передёргиваю плечами.

— То есть тебя ни разу не ужаснули мои шрамы? Не вызвали отвращения или тошноту? — прищуриваясь, спрашивает он.

— Ни разу. Это всего лишь шрамы. Почему вы все твердите о том, что это должно значить нечто весомое? Что у вас с мозгами, люди?

Никого же не тошнит от лысого мужчины или от тех, у кого кривые зубы или ещё какие-то дефекты на лице? Так почему вы зациклились на уродстве? Души могут быть куда уродливее и скрываться за красивой внешностью. Это намного хуже и важнее, чем какие-то там шрамы, — раздражённо всплёскиваю руками и толкаю дверь в библиотеку.

— Почему ты злишься на меня?

— Потому что ты глупый, Каван. Я больше не хочу говорить о твоих шрамах. Если тебе не о чем со мной поговорить, то лучше помолчим, — отрезаю я.

— Женщины не смотрят на моё лицо, когда я их трахаю. Да и трахаю я их так, чтобы они меня не видели.

От его слов я прихожу в ярость.

— У меня было много женщин, и я встречался с людьми. Никому не нравится смотреть на дефекты. Да, может быть, я и зациклен на этом, но лишь потому, что не хочу услышать от тебя подобное или узнать, что ты мне врёшь. Некоторые женщины даже спрашивали, мог бы я избавиться от шрамов или же трахать их сзади, чтобы они не прикасались к ним. Я привык к подобному. Я…

Не могу больше терпеть это. Пихаю его кулаком в плечо, отчего Каван замолкает.

— Достаточно. Я не хочу идти с тобой в библиотеку. Ты такой идиот, — цежу я.

— Почему ты снова злишься?

— Я не злюсь. — Бросаю свои вещи на ленту и прохожу под металлоискателем.

— Ты очень сильно злишься на меня. Что я сказал не так? Тебе не нравится факт того, что я трахал других?

— Боже мой, — шепчу, закатывая глаза, пока он достаёт из карманов нож, телефон, бумажник, а потом пистолет. Охранник смотрит на нас с ужасом, но Каван молча показывает ему какую-то карточку.

— Да, я не девственник, и у меня есть опыт. Что в этом такого?

— Ты можешь прекратить? — шиплю я на него, поглядывая на охранника. Краска стыда заливает мои щёки.

— Нет, я не могу прекратить, потому что хочу разобраться в том, почему ты так сильно на меня разозлилась, что даже выгнала из библиотеки!

— Ты кричишь. Тише.

— Я не кричу, чёрт возьми!

Когда его громкий голос эхом раздаётся по тихому пространству, Каван хмурится и поджимает губы.

— Ладно, я кричу. Но ты меня вывела, — обвинительно бросает он.

— Я? Это ты начал глупый разговор и не хочешь слышать меня.

Ты глухой придурок.

— Ты понимаешь, что обзываешь меня? А те, кто это делали раньше, уже не живут.

— И что? Ты угрожаешь мне? Готов убить меня за то, что я не собираюсь жалеть тебя или подтверждать слова тех дурочек, которые убедили тебя в твоём уродстве? Ну же, и что ты мне сделаешь, Каван? — Вскидываю подбородок и смотрю прямо ему в глаза.

Чувствую, как напряжено всё моё тело, и оно вторит мужскому телу, вплотную стоящему напротив меня. Я ощущаю сильные и мощные вибрации жара, которые исходят от Кавана. На заднем плане всё размывается, и я вижу только его лицо и потемневшие глаза тёмно-синего цвета, горящие от эмоций. Я в жизни не видела подобных глаз. Глубоких, таинственных и сильных. У меня в горле начинает сушить, словно там сутки не было и капли воды. Моя кожа покрыта мурашками, которые щекочут меня. Я осознаю, что, кажется, даже не дышу.

— Как же ты прекрасна, Таллия, — жарко выдыхает Каван.

От его слов меня откуда-то изнутри ударяет волна жара, и всё тело нещадно горит, даже кончики ушей.

Каван рукой притягивает меня к себе, и я ударяюсь о его тело.

— Так прекрасна, — повторяет он, делая глубокий вдох, как будто нюхает мои волосы.

— Невероятно прекрасна. — Он целует меня в макушку и улыбается мне.

— Хм, ты в порядке? — заторможено спрашиваю я.

— Более чем. Так мы идём в библиотеку? — спрашивает Каван, весело подмигивая мне, и делает шаг назад.

Ничего не понимаю. Каван был так зол, что казалось, свернёт мне шею, а потом резко изменился. Видимо, я никогда не пойму мужчин. Они странные.

Потираю лоб, стараясь так же быстро переключиться, но у меня совсем это не получается.

— Таллия?

Ловлю взгляд Кавана и оглядываюсь.

— Мы уже в библиотеке. Тебе нужно купить одноразовый читательский билет, чтобы тебя пропустили, — бормочу я и направляюсь к стойке, за которой сидит девушка, надувая шарик из жвачки.

Каван подходит вместе со мной, достаёт из кошелька чёрную пластиковую карту и кладёт её на стойку.

— Ага, может ещё и кофе принести с милыми пирожными из Лондона? — фыркает девушка.

— Если бы я знал, что здесь подают кофе и десерт, то приходил бы сюда чаще. Да, мне «Ристретто», а моей девушке воду, но пирожные тоже принесите. Мы расположимся в библиотеке, — улыбается Каван.

Боже мой…

Я быстро достаю мелочь из заднего кармана и бросаю на стойку.

Девушка недовольно передаёт мне билет, с презрением глядя на Кавана.

— Пошли, — хватаю его за руку и вкладываю банковскую карту ему в руку.

— Что случилось? — удивляется он.

— Прости, она поступила с тобой плохо. Здесь не подают кофе.

И уж точно нет никаких пирожных. Это была издёвка, Каван. А также они не принимают кредитные карты, потому что это место не для богачей. У них нет терминала. Обычные люди, которые не могут позволить себе купить книги, используют наличные, — быстро шепчу я. И мне так жаль, что девушка отнеслась к незнанию Кавана настолько высокомерно. Она должна была объяснить ему все правила, а не заставлять испытывать стыд. Идиотка.

Прикладываю наши две карты к считывающему аппарату и веду Кавана за собой дальше.

— То есть эта сучка решила унизить меня? — недоумённо спрашивает он.

Виновато киваю ему.

— Прости, я не хотела, чтобы твой день здесь начался именно так. Мне следовало предупредить тебя, а не выставлять высокомерным придурком. Это только моя вина. Здесь работают студенты, им мало платят, да и не идут сюда на работу те, кто может достаточно заработать, чтобы покупать книги. Поэтому вежливостью и воспитанностью люди порой не отличаются. Мне очень жаль.

Каван несколько минут находится в шоке от того, что случилось.

Не смотрит на меня и ничего не говорит, а я нервничаю ещё больше.

Мне даже хочется захныкать, но я уже взрослая. Напряжение в моём теле доходит до немыслимой отметки.

— Ни хрена ж себе, — внезапно Каван откидывает голову и смеётся. Да так громко, что все вокруг начинают на него шикать.

— Ты что…

— Таллия, ты не поверишь, но это настолько странно… смешно. Я ведь всегда был монстром, понимаешь? Монстром, на которого даже боятся смотреть, не то, что сказать нечто подобное или фыркнуть мне. А сегодня… Боже мой, — Каван проводит ладонью по волосам и улыбается… Счастливо? Он ненормальный.

— Видимо, я не там искал женщин. Нужно было в автобусах чаще ездить и ходить в библиотеки, а не запираться в пентхаусах, посещать самые пафосные рестораны и разъезжать в дорогих машинах. Это же надо. Ты для меня открыла целый мир, Таллия.

Здесь меня не боятся. Здесь меня не знают. И я нравлюсь женщинам. — Каван хоть и находится в восторге от своего открытия, а вот я подавлена его словами. Я забыла о том, что вокруг нас люди и множество женщин, готовых влюбиться в него и дать ему всё, чего не хватает. А я… мне почему-то неприятно и хочется ударить Кавана по лицу, чтобы он прекратил улыбаться.

— Что ж, я рада тому, что ты нашёл полезным нашу поездку, — сухо говорю. — Я буду в отделе медицины. Можешь продолжить знакомство или начать новое. Думаю, теперь тебе не составит труда найти себе компанию на вечер.

— Таллия…

Но я не слушаю его. Быстро поднимаюсь наверх к секциям про медицину. Огибаю людей, которые находятся здесь и в читальном зале, чтобы поскорее заняться делами, а не глупыми и ядовитыми мыслями о том, что мне неприятны выводы Кавана.

Они меня жутко раздражают.

Влетаю между стеллажами и достаю блокнот, потому что не помню, какую книгу брала в последний раз. Точнее, я помнила ещё полчаса назад, но сейчас мой мозг, как будто кипит. Это так странно и очень раздражает.

Достаю нужную книгу и иду дальше, чтобы достать ещё пару изданий для обучения.

— Таллия, — раздаётся за спиной голос Кавана.

— Неужели, стало скучно в окружении обожательниц? Я думала, что ты именно этого хочешь, чтобы тебя облизывали с головы до ног и убеждали в твоей неотразимости, — не оборачиваясь, язвительно говорю ему и хватаю книгу.

— Таллия, ты ревнуешь меня?

— Что? — возмущаясь, поворачиваюсь к нему. — Ревную? Я?

Никогда.

— Ты ревнуешь меня, Таллия. Это приятно, — нагло улыбается Каван.

— Да будет тебе известно, мистер Высокомерная Задница, я не ревную тебя. Просто считаю тебя глупым, вот и всё. А глупые люди меня раздражают, — шиплю я, приближаясь к нему. Он выгибает бровь, а в его глазах играет насмешка надо мной.

— Выходит, что людей, вроде меня, у которых нет денег на дорогие машины или шикарные рестораны, ты никогда не воспринимал за людей. Ты не обращал на них внимания, а выбирал исключительно зазнавшихся богачек, плюнувших тебе в лицо. И тебя это ранило, но вот ты оказался среди нормальных людей, у которых нет задранных носов, так понял, что в подобном обществе проще найти то, что раньше тебе не давали. Конечно, для бедных девушек ты же просто Бог. Богатый, красивый и готовый кормить их за свой счёт. Какая дурочка откажется, да? Так вот — откажутся. Ты не пуп Земли, Каван, и твоя мания величия просто смехотворна и ничтожна, — произношу и смиряю его злым взглядом.

— Да, ты меня очень сильно ревнуешь. И я очень сильно нравлюсь тебе, — заключает он.

Издаю стон от бессилия и прохожу мимо Кавана, толкая его плечом.

— Не стоит обманывать себя, Каван. Ты мне не нравишься, и я тебя не ревную. Я пришла сюда заниматься, к чему и собираюсь приступить. А ты… иди картинки смотри, только это тебе и можно, — фыркнув, огибаю стеллаж и иду мимо книжных полок.

Боже мой, этот мужчина так высокомерен. Я ревную его! Какая глупость. Я даже не знаю, что такое ревность, потому что никогда не испытывала подобное. Так что Каван не прав. Меня всего лишь раздражает то, как он себя ведёт. Я даже не удивлюсь, если больше не увижу его, Каван же открыл для себя огромный мир бедных и несчастных женщин, для которых он станет супергероем. Как предсказуемо. Фу.

Сажусь на пол и открываю книгу. Достаю тетрадь и ручку. Я пытаюсь сконцентрироваться на тексте, но до сих пор очень злюсь на Кавана. Хотя на самом деле я не понимаю причин своей злости.

То есть я знаю, о чём думаю, но не знаю, почему мои выводы причиняют мне такое неприятное чувство.

— Там же есть читальный зал. Почему ты здесь?

Поворачиваю голову и вижу Кавана, стоящего в паре шагов от меня.

— Хм, я предпочитаю заниматься здесь. Мне нравится запах книг и тишина, а ещё когда на меня не смотрят. А ты почему здесь?

Неужели, знакомства не принесли тебе удовольствия? — не могу сдержать ядовитых слов.

Каван прочищает горло и пытается сдержать улыбку. Придурок.

— Мне доставляет удовольствие находиться рядом с тобой, Таллия. Не хочу заводить новые знакомства. Я не особо общительный.

— Я этого не заметила. Ты болтаешь без умолку, — прищуриваюсь я.

— Только с тобой. Мне нравится звук твоего голоса. Он меня успокаивает. И если ты не против, то я бы тоже посидел рядом с тобой и посмотрел картинки. Я нашёл книгу, которая меня заинтересовала, и в ней много картинок. Читать мне нельзя, так что буду получать новые знания. Могу я сесть рядом с тобой?

Я думаю с минуту, а потом киваю ему.

— И что же это за книга? — интересуюсь я.

Каван коварно улыбается и выставляет вперёд книгу.

— Боже мой! Ты такой озабоченный, — смеюсь я, прочитав название. Конечно, «Камасутра», одно из старых изданий.

— Если бы я выбрал книгу в отделе для детей, то меня сочли бы за педофила. А так я выгляжу, в глазах читающих, довольно интересным, — подмигивает он.

Киваю, продолжая улыбаться.

— Правда, это уже ненормально. Ты всегда думаешь о сексе?

— Нет, я всегда думаю о тебе, — говорит он, открывая книгу.

Теперь мне гораздо лучше. Не знаю, что со мной происходит.

Но сейчас я чувствую себя хорошо и совсем не злюсь на Кавана.

Облокачиваюсь о его плечо и понимаю, что он замер. Каван даёт мне право выбора, а я хочу быть поближе к нему, на всякий случай.

— Ты не против? — интересуюсь я, бросая на него взгляд.

— Абсолютно не против, Таллия, — улыбается он, обнимая меня рукой за талию. Каван ещё ближе придвигается ко мне, и я оказываюсь прижата спиной к его груди.

Подтягиваю ноги и начинаю читать текст. И правда, так гораздо удобнее учиться.