Клубничный блеф. Каван

Глава 9

Таллия

Господи, поверить не могу! Не могу до сих пор прийти в себя!

Какой ужас, и как стыдно теперь!

— Кто он такой, Тэлс? — интересуется Ал, прижимая к себе свою девушку. Хотя он меняет их постоянно, поэтому я не запоминаю их имён. Это бесполезно. Только привыкаю к одной, появляется другая.

И она точно не работает с нами в клубе. Она просто была там однажды, и мой друг привёл её домой. Жить с парнем это отвратительно. Такое чувство, что у мужчин в любом возрасте постоянный период полового созревания.

— Не важно, — раздражено передёргиваю плечами. — Он больше не появится.

— Почему я о нём ничего не знаю? Мне казалось, что у нас с тобой нет тайн друг от друга, — упрекает меня Ал.

— Потому что это не важно. Я говорю тебе только важные вещи.

А он… никто. Таким и останется. Встретимся завтра. — Я быстрее иду к клубу и юркаю под рукой охранника, пока он флиртует с какой-то девушкой.

Как будто моя жизнь лёгкая, теперь появился маньяк, преследующий меня. И ведь я поступила правильно, правда? Я поступила так, чтобы меня не мучила совесть. Каван просто невыносимый наглец. Он напал на моего друга, хотя сильных повреждений не оставил, только пара синяков будет. А я знаю, насколько Каван силён. Он уничтожает людей кулаками в прямом смысле. Эту часть своих воспоминаний я отгоняю постоянно, потому что работаю в том же клубе. И ведь эти люди, пришедшие сюда, чтобы повеселиться и расслабиться, даже ни о чём не подозревают, как и я раньше. Да, я подписала договор о неразглашении тайной информации, но всё равно, внизу людей убивают. Они ведут себя, как звери.

Переодеваюсь в форму, состоящую сегодня из короткого топика яркого жёлтого цвета и джинсов. Собираю волосы в хвост и наношу макияж. Это необходимость. В этот клуб берут на работу только девушек модельной внешности или же по знакомству. Я второй вариант. Вокруг меня одни красотки, и я не вписываюсь в их ряды.

Но я прихожу сюда работать, а не заводить знакомства.

Хватаю блокнот и выхожу в зал. Менеджер передаёт мне номера столиков, которые я сегодня обслуживаю. Если честно, то мне не нравится здесь работать. Слишком громкая и безжизненная музыка. Она бьёт по затылку, и я не понимаю, как, вообще, такое может нравиться людям. Музыка — это история. Это намного больше, чем звуки. Это тонкий чувственный рассказ о чём-то важном, о чём невозможно сказать. Это личное. Это прекрасно. А в этом клубе она ужасна. Терпеть не могу подобные басы. Мне нравилось работать в стриптиз-клубе, потому что там всегда была идеально подобранная музыка. Теперь я, конечно, понимаю почему. Кавану нравятся музыка и танцы. Это удивительный выбор предпочтений для такого, как он. Хотя всё это перечёркивается тем, что я о нём знаю.

Вообще, пора бы выбросить этого придурка из головы. Но нет, я всё время думаю о нём. Почему-то я постоянно прокручиваю в голове наши недолгие беседы. Он такой странный. Господи, ну почему люди такие странные здесь?

Разношу напитки и ловко избегаю флирта на работе. Пьяные мужчины невыносимы, но ещё хуже девушки. Когда они напиваются, то творят ужасные вещи. Они перестают быть женщинами, становятся дерьмом и оставляют такое же дерьмо после себя. Как можно позволять себе превращаться из роскошных и милых представителей планеты в самое худшее, что можно представить?

Или я чего-то не понимаю?

Внезапно натыкаюсь на одного из гостей. Слава богу, мой поднос пуст.— Простите, — говорю я и делаю шаг, чтобы обойти человека, но он не позволяет мне этого. До моего носа доносится знакомый аромат одеколона. Он лёгкий и сладкий. Я резко поднимаю голову.

Хищная улыбка появляется на губах мужчины, которого я уже терпеть не могу.

— Прекрати, — шиплю я, указывая пальцем на Кавана, стоящего напротив меня. Я вновь делаю шаг в сторону, он туда же.

— Да что тебе нужно от меня? Я на работе! — кричу ему.

Каван наклоняется ко мне, и я задерживаю дыхание.

— Я приехал за тобой, Таллия. Собираюсь поужинать, решил пригласить тебя составить мне компанию. На самом деле я мягко настаиваю на этом, — шепчет он. Каждый раз, пока он говорит, его дыхание касается моего уха, и моё тело отвечает мурашками… хм, страха. Это точно страх.

— Я на работе. И я не ужинаю так поздно. Благодарю за предложение, но отклоняю его, — сухо отвечаю и отодвигаюсь.

— Я не принимаю отказов. Жду тебя у выхода, — Каван подмигивает мне и растворяется в толпе.

Никуда не пойду. Я не собираюсь ужинать с ним. Я, вообще, не ем, да будет ему известно. Он что, думает, такое тело можно поддержать ужинами в полночь? Ни черта. Никуда не пойду. Я ещё безумно зла на него за то, что он устроил возле моего дома.

Направляюсь к барной стойке, чтобы передать заказ на выпивку для столика, который я обслуживаю, как вдруг меня ловит менеджер.

Он с каменным лицом сообщает мне, что на сегодня в моих услугах не нуждаются, и я могу идти домой. Шокировано смотрю перед собой, не понимая, какого чёрта происходит? У меня забирают блокнот и поднос, а затем отталкивают от барной стойки. Что случилось? Я плохо работала?

Я так расстроена тем, что меня уволили. Это увольнение, и меня даже не рассчитали. Но почему? Что я сделала не так?

— Каван, — шиплю я. Это он виноват! Вот же дьявол!

Иду в комнату для персонала и яростно пинаю лавочку. Как он мог? Я уверена в том, что правильно нашла виновного. Он специально всё это делает, чтобы я согласилась встретиться с ним.

Зачем? Почему он ко мне прицепился?

— Тэлс, — в комнату влетает друг, и я обиженно бросаю на него взгляд. — Что случилось? Почему тебя отправили домой? Мне передали один из твоих столиков.

— Не знаю. Меня уволили ни за что, — бубню я себе под нос.

— Тебя не уволили, а отпустили сегодня. Завтра ты снова будешь работать, но это ведь странно, — хмурится Ал.

— Нет, это не странно, это дерьмово. Ненавижу его, — шиплю, ударяя ладонью по шкафу.

— Кого его? Кто-то приставал к тебе?

— Да, один придурок, который ни за что избил тебя сегодня.

У него уже вошло в привычку преследовать меня, — хмуро отвечаю.

— Чёрт, Тэлс, в какое дерьмо ты вляпалась? — закатывая глаза, спрашивает Ал.

— Это не я. Это он. Я не виновата, просто работала, и всё.

— Тогда почему этот псих преследует тебя?

— Он считает, что нравится мне, — фыркаю я.

— А это так?

— Нет, конечно! С ума сошёл?! Ты же видел его! — возмущаясь, пихаю друга в плечо, а он кривится от боли. — Прости.

— Всё нормально. И да, я видел его. У него такая ужасная внешность. Отвратительные шрамы, один из них прямо глаз пересекает. Он точно бандит.

— При чём здесь его внешность? Всё с ней нормально. Ты не имеешь права судить о людях по внешности, Ал! — Теперь я специально ударяю его в плечо.

— Тэлс, больно же!

— Так тебе и надо. Не будешь обсуждать внешность других людей. Каван не так уродлив, как ты сказал. Это всего лишь шрамы.

Как бы ты относился к людям, если бы они оскорбляли тебя из-за родинок или рыжих волос и шарахались от тебя? — злобно спрашиваю я.

— Погоди… погоди. Ты что, защищаешь его? И ты знаешь, как его зовут?

Тяжело вздыхаю и пожимаю плечами.

— Наверное.

— Тэлс, и ты ещё удивляешься, почему он думает о том, что нравится тебе? Ты вместо того чтобы сказать ему о том, что он уродлив, сказала, что он красив, да?

Поджимаю губы и снова пожимаю плечами.

— Таллия! Опять? Прекрати всех людей считать красивыми!

— Но ведь так оно и есть! Это ты оцениваешь людей по внешности!

— А ты оцениваешь их по заболеваниям. И чем их больше, тем ты счастливее.

— Это неправда, — шиплю я. — Я просто считаю неправильным оскорблять людей из-за их внешности. Шрамы не уродливы. Они прекрасны.

— Надеюсь, что ему ты этого не говорила?

— Ну, может быть, упомянула, что я не вижу в нём чудовище, и он не противен мне, — тихо отвечаю.

— Таллия, — закатывает глаза Ал, — сколько можно говорить о том, что мужчины расценивают все слова женщины, как приглашение? Теперь понятно, почему неизвестный мне бандит нацелился на тебя. Ты дала ему повод.

— Ничего я ему не давала, не выдумывай. Я сказала ему, что он мне неинтересен.

— Девушки часто это говорят, а мы никогда не верим. Здесь дело в знаках тела, Тэлс, во взглядах и во многом другом. Ты хотя бы знаешь, кто он такой? Чем он занимается? Откуда он? Сколько ему лет? Он убивает людей? Откуда у него шрамы?

— Ага, прямо в лоб спросила обо всём этом, и Каван выдал мне целую коробку с дневниками, которые он вёл всю свою жизнь. Ты больной?

— Я нет, а вот ты да. И что ты собираешься делать? Этот человек опасен.

— Каван не опасен для меня. Он слишком настойчив, вот и всё. Я пойду и скажу ему снова, что ни в чём подобном не заинтересована.

В десятый раз он поймёт.

— Конечно, — цокает Ал.

Швыряю в него топиком и натягиваю футболку.

— Ты уверена, что это разумная идея? Давай, я пойду с тобой, и мы поговорим с ним вместе? — предлагает Ал.

— Тебе было мало того, что он сегодня с тобой сделал? Мне достаточно. Каван имеет несколько вспыльчивый характер, и ты его разозлишь. Его, кажется, злит всё, кроме танцев. Я справлюсь. Когда приеду домой, напишу тебе. — Целую друга в щёку.

— Ты не умеешь общаться с мужчинами, Тэлс. Ты только всё испортишь.

— Испорчу что? — удивляюсь я.

— Он не отстанет от тебя, потому что этот человек прав. Он тебе нравится. Я знаю тебя всю свою жизнь, Тэлс, и никто не делал тебя такой злой, как он. Ты ко всем доброжелательна и никогда не ругаешься. Но между вами что-то есть, и это испортит твою жизнь.

Тебе лучше забыть о нём, тем более он очень стар для тебя.

— Ты издеваешься, Ал? Прекрати вешать на людей ярлыки. Каван не стар и не уродлив. Он просто человек, вот и всё. И я уже о нём забыла. Пока, — взмахнув рукой, выскакиваю за дверь и направляюсь к выходу.

Я очень зла. Правда, я так зла, как никогда в жизни. Каван перешёл все границы дозволенного. Нельзя поступать так с людьми, которые не желают тебе ничего плохого. А он изводит меня. Терпеть не могу этого придурка.

Вылетаю на улицу и сразу же замечаю Кавана. Облокотившись, он стоит у чёрной, отполированной машины. Я, конечно, знала, что Каван состоятельный, но теперь всё кричит о том, что он очень богат.

А как на него смотрят девушки? Они видят его шрамы, которые противны им, но вот ради такой машины готовы давиться всеми просроченными продуктами. И ведь Каван для них именно протухший и просроченный продукт. Это ужасно жестоко. Но я всё равно злюсь.

— Это ты сделал, — выставляю палец вперёд и подлетаю к нему. — Это ты заставил менеджера меня отпустить.

— Да, это так. Я совладелец этого клуба, как и ещё нескольких.

Можно сказать, что я босс твоего босса, — усмехается он.

— И ты думаешь, что это нормально? Нет, это ненормально. Я никуда с тобой не поеду, ясно? Я собираюсь домой. Ты мне неинтересен. Заруби это себе на носу, — прищурившись, цежу я. А он улыбается. Ну как так можно?

— Ты так прекрасна, Таллия, — шепчет он, отталкиваясь от машины.

— Что? Ты не слышал, что я сказала? — удивляюсь я.

— Нет, не слышал. Я наслаждался тем, как горят твои глаза, в которых нет страха и отвращения ко мне. Упивался твоим голосом, а он притупляет мою боль. Я дышу, когда ты рядом. Так зачем мне слушать то, что ты снова врёшь мне?

— Я… — теряюсь. Никогда и никто такого мне не говорил. Точнее, ни один мужчина не описывал свои ощущения от близости со мной.

Это странно красиво.

— Давай, не будем врать друг другу. Признай, что я тебе нравлюсь, и ты злишься, потому что я прав. Признай, что ты чувствуешь то же влечение, что и я. Это не страшно. За это тебя никто не убьёт, Таллия. — Каван подходит ко мне вплотную. Он скользит большим пальцем по моей щеке, вызывая странный трепет где-то в области груди.

— Поужинай со мной, я обещаю, что если ужин не удастся, то больше никогда не буду преследовать тебя, — его голос становится тише и слаще. Каван опускает ладонь на мою шею, и она вся покрывается мурашками, а меня бросает в жар.

— Никогда? — выдавливаю из себя.

— Никогда, — он надавливает на мою шею так, что мне приходится поднять голову к нему. Он выше меня, и смотреть на него снизу-вверх приятно. Я не могу разумно мыслить или накричать на него. Голос не поддаётся мне. Что за чертовщина со мной творится?

— Но я убеждён в том, что сегодня попробую вкус твоих губ. Я исполню то, о чём так долго мечтал. Дай мне шанс, Таллия. Это ни к чему тебя не обязывает, — шепчет он, опять касаясь своим дыханием моих губ, в котором я улавливаю аромат кофе. Они становятся сухими и начинают пульсировать, словно на них что-то давит.

— Я… нет… я должна…

— Провести со мной время? Ты боишься меня, Таллия?

— Нет, не боюсь, но… хм, я же должна отказать тебе.

— Должна? Почему ты должна отказать мне, когда хочешь того же, что и я? Зачем ты мучаешь себя выдумками обо мне, когда у тебя есть возможность спросить обо всём у меня?

— И ты ответишь честно? Я же врала тебе, — напоминаю едва слышно.

— Знаю, Таллия, но я не зол. Мне понравилась твоя ложь. Она оживила меня. Твой блеф был так красив, а аромат клубники, — Каван втягивает носом воздух между нами, и я слышу урчание в его голосе. Боже мой, это так неправильно прекрасно. — Сводит меня с ума.

— Это… детское молочко для тела. Оно просто самое дешёвое, — словно оправдываюсь я.

— Цена не имеет значения. Не на всех женщин правильно ложатся ароматы. На тебе же он играет со мной. Поужинаем вместе?

Обещаю, что не разочарую тебя, Таллия. Я просто не могу себе этого позволить. Пожалуйста. — Каван наклоняет ещё ниже голову и вот-вот поцелует меня. Я играю с огнём. Понимаю, что обязана оттолкнуть его и послать к чёрту. Но моё тело льнёт ближе к нему, вжимаясь в его упругие мышцы, и жар от его тела проникает в мою кровь.

Каван находит мою руку и подносит её к своим губам. Они мягко касаются моей кожи, и я вздрагиваю от новой волны жара, окинувшей всё тело. Что это такое?

— Каково твоё решение, Таллия? Ты не хочешь отказываться, я это вижу по твоим глазам. Я ведь прав?

— Да, — шепчу я. — Не понимаю, зачем я это делаю?

— Я подскажу тебе. — Каван целует меня в лоб и улыбается.

Он такой милый и искренний. Я не ожидала от Кавана ничего подобного. Я знаю его с другой стороны, точнее, всего лишь по слухам. Но, может быть, это абсолютная чушь? Я хочу сама разобраться во всём и понять, почему близость с этим мужчиной действует на меня, словно алкоголь.