Клятва похоти и ярости

Глава 20

Эмилия

Я не могла уснуть. Мой разум был полон кошмаров, готовых подкрасться ко мне, как только я закрою глаза. Томми на больничной койке, цепляющийся за жизнь, как и Кьяра кода-то… Он был добрым и славным, совсем как она. Почему с лучшими людьми всегда случаются ужасные вещи? Между тем, такие люди, как Серхио и Маттео, казалось, просто выживали, несмотря на выбранную ими профессию. Это было несправедливо.

Как только мы вернулись, Джио оставил меня и отправился на встречу с моим дядей в его отель. Казалось, они вступили на тропу войны.

Он ничего не сказал о том, что произошло на том складе, и я знала, что Джио не хотел, чтобы я это видела — насилие, кровь. Это не обеспокоило меня так, как я думала, хотя, вероятно, должно было. В его возмездии была определенная красота, нездоровая форма правосудия. Томми заслуживал справедливости, и Джио осуществил ее за него. Именно так. Поскольку у него была власть, одним щелчком пальцев он мог заставить кого-то заплатить и покончить с собой. И перед лицом такого жестокого насилия я могла думать только о том, что никто никогда не делал этого для Кьяры. Не было Джио, который мог бы отомстить за нее. Может быть, он сдержит свое слово. Может быть, однажды он убьет Маттео ради меня, ради нее.

Я взглянула на то место, где он должен был быть, и у меня внутри поселилось ужасное чувство пустоты. Ему было больно, он скорбел о своем друге, и я хотела помочь ему. Я просто не знала как. Я была на его месте, но у моей истории не было счастливого конца, и я не мог дать ему ни проблеска надежды. Тем не менее, я поймала себя на том, что хочу разделить его горе, потому что, хотя он, возможно, и не осознавал, что делает это, за последние несколько дней он во многом разделил мое.

Я встала с кровати и прошел по коридору, прежде чем остановиться в дверях его кабинета. Он сидел за своим столом спиной ко мне со стаканом виски в руке и смотрел на сверкающие огни города.

Половица скрипнула под моей ногой, и он повернулся ко мне, его взгляд был еще холоднее, чем обычно. Лунный свет разливался вокруг него, окрашивая его в серебристые тона. Он выглядел таким неприступным, холодный король на троне, правящий своим городом. Таким образом, он запугал меня, даже напугал до такой степени, что у меня возникло желание развернуться и убежать. Я знала, что именно этого он и хотел — отпугнуть меня, чтобы он мог страдать и погрязнуть в собственном отчаянии. Он винил себя за Томми, но я также видела выражение его лица после того, как он перерезал тому человеку горло. Он хорошо скрывал это, но ему было стыдно. В том, что он это сделал, или просто в том, что я это видела, я не была уверена.

Взяв себя в руки, я вошла в комнату и приблизилась к нему. Он не пошевелил ни единым мускулом, и мое сердце тревожно забилось, когда я заставила себя забраться к нему на колени и обвить руками его шею. Был один напряженный момент, когда я подумала, что он может отвергнуть меня, но потом он сдался, медленно обвил меня руками, положив подбородок мне на макушку. Прерывистый вздох вырвался из его груди, и долгие минуты мы просто стояли так. Я находила в нем такое же утешение, как и он во мне. Иногда мы казались двумя разбитыми половинками единого целого, и только здесь, в его объятиях, я чувствовала себя по-настоящему единой.

— Мне жаль, Джио. — Я сжала его крепче. — Мне жаль, что твой друг пострадал.

— Нам нужно поговорить, — пробормотал он, и мне тут же стало дурно, потому что эти слова прозвучали так зловеще.

Я знала, что не хочу слышать то, что он собирается сказать, знала, что за этим последует. Паника затрепетала в моей груди, как быстрое хлопанье крыльев колибри.

Я обхватила его лицо руками и прижалась губами к его губам. Целовать его было так хорошо, как будто я вернулась домой, где никогда по-настоящему не была. Этот поцелуй был безмолвной мольбой, и я хотела, чтобы он услышал слова, которые я не могла заставить себя произнести. Его пальцы зарылись в мои волосы, прижимая меня к себе, как будто я была его спасательным кругом, как будто он никогда не отпустит меня.

Я прижалась лбом к его лбу, царапая ногтями его щетину.

— Я облажался. — Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. — Я больше так не могу.

Мое сердце упало, а может, оно просто разбилось. Я отстранилась от него настолько, чтобы увидеть решительное выражение его лица.

— Я растеряна. Предполагалось, что это будет простое брачное соглашение. — Он отправлял меня обратно в Чикаго.

Я оттолкнула его, стараясь держаться подальше от него, пока переваривала его слова. Он сдался. Стоп, разве не этого я хотела все это время?

— Томми не должен был оказаться в такой ситуации, когда его могли подстрелить. Это моя вина.

И, очевидно, моя.

— Ты винишь меня?

Он провел рукой по своему усталому лицу.

— Нет, Эмилия, я виню себя.

— Ты собираешься вернуть меня моему дяде? — Мой голос дрогнул, выдавая ужас, который начал сжимать мое горло, словно пальцы смерти. Боже мой, он собирался отдать меня Маттео. После того, что я натворила в том клубе… он бы точно убил меня. Я не могла дышать.

Джио вскочил на ноги и потянулся ко мне, но я попятилась.

— Эмилия, успокойся. Конечно, нет. Я договорился, чтобы ты остановилась в одной из моих квартир…

— Ты сказал, что я твоя. — Слова были слабыми и неуверенными, и, хотя я сопротивлялась, то, что он отказался от них, причинило мне боль.

— Ты не хочешь этого! — прорычал он. — А я хочу тебя слишком сильно. Это сводит меня с ума — гоняться за тем, чего я, черт возьми, не могу получить. — Он взволнованно провел рукой по волосам. — Ты отвлекаешь меня, Эмилия, и это могло стоить Томми жизни.

Я ненавидела его, боролась с ним и делала все, чтобы не выходить за него замуж. Но теперь, когда он, наконец, сдался, когда он был готов отпустить меня, я поняла, что это было последнее, чего я хотела.

— Но ты все равно моя. Никто не причинит тебе вреда —

Я сократила расстояние между нами и прижала пальцы к его губам.

— Ты прав. Я не хочу выходить за тебя замуж. Мне не нужны твои сделки, или чтобы ты принуждал меня, или угрожал мне, или покупал… — Я опустила руку и встретилась с ним взглядом, борясь со слезами. — Я не буду умолять тебя жениться на мне, просто чтобы я могла жить. Я не выйду за тебя замуж только для того, чтобы меня не отдали Маттео Романо как шлюху, — мой голос дрогнул, и он обхватил мою щеку, проводя мозолистым большим пальцем по моему подбородку. — Но я больше не могу притворяться, что не хочу тебя.

Он замолчал.

— Только ты. И я. И это. — Я положила руку ему на грудь, скользя ладонью по ткани его рубашки. Я хотела его. Я хотела, чтобы он позволил мне хоть на мгновение освободиться от всех обязательств, которые накладывает принадлежность ему. Я хотела, чтобы он был первым мужчиной, которому я добровольно отдамся, пока еще могу.

— Все гораздо сложнее, — прошептал он.

Я покачала головой.

— В этом нет ничего сложного. Так дай мне это. На одну ночь. Никаких просьб, никаких сделок…

Его глаза искали мои, и между нами промелькнул мучительный момент. Затем он поцеловал меня. Он поцеловал меня так, как человек, ищущий смысл своего существования, и я поцеловала его в ответ, как будто хотела быть такой. Его руки легли мне на талию, мои бедра обхватили его, и он понес меня в свою спальню.

— Я не собираюсь заставлять тебя умолять, крошка. — Он поставил меня на ноги в изножье своей кровати и, схватив за подол моей рубашки, медленно задрал ее вверх по моему телу. Грубые пальцы скользили по моей коже, дюйм за дюймом, пока его губы касались моего уха. — Но ты подчинишься, как хорошая маленькая девочка, какой я тебя знаю.

От того, как он это произнес, у меня перехватило дыхание, я мечтала о битве характеров, которая у нас всегда была.

Я подняла руки, и он стянул рубашку с меня через голову, отступив на шаг, чтобы полюбоваться моим обнаженным телом.

— Черт.

У меня возникло желание прикрыться, но выражение его глаз заставило меня остановиться. Он сжал мои волосы в кулаке, прежде чем его губы накрыли мои, жесткие, злые и едва сдерживаемые.

— Встань на колени, принцесса, — приказал он мне.

Я колебалась, не в силах просто поклониться ему. Мы оба знали, что в конце концов я так и сделаю, но мне нравилась эта борьба до того, как мы добрались до места.

Он улыбался, как сам дьявол.

— Первый страйк.

При мысли о том, что он снова меня отшлепает, у меня по коже пробежал жар, но я скорее преклоню колени, чем признаюсь, что мне втайне нравится, когда его ладонь шлепает по моей заднице. Противоречиво. Он всегда вызывал у меня противоречивые чувства, разум боролся с моим телом. Я неохотно опустилась на колени. Его пальцы ни на секунду не отпускали мои волосы, и я знала, что ему это нравилось — власть, доминирование. Это было присуще ему, фундаментальная часть того, кем он был. Это было то, что заставляло людей бояться его, но когда я взглянула на него снизу вверх, на выражение его лица, похожее на дикое, я поняла, что в этот момент у меня было больше власти над Джованни Гуэррой, чем, возможно, у кого-либо когда-либо было. И я хотела большего, всего, что он мог мне дать. Дрожащей рукой я потянулась к его ремню и расстегнула его. Его пальцы вздрогнули в моих волосах при звуке расстегивающейся молнии. Я оторвала взгляд от его лица, только когда его член высвободился, твердый и большой на вид. Я провела пальцем по бархатистой коже, и он застонал, как будто я схватила его.

— Черт, ты так идеально выглядишь, стоя передо мной на коленях. — Его бедра слегка подались вперед, как будто он ничего не мог с собой поделать. — Оближи его, принцесса. Попробуй то, что ты делаешь со мной.

Схватив его член, я наклонилась вперед и провела языком по головке, пробуя на вкус маленькую капельку солоноватой жидкости, которая там собралась.

— Черт. — Это слово прозвучало как протяжный стон, от которого каждый мускул в теле Джио напрягся.

О, да. Вот как можно поставить сильного мужчину на колени, даже если это я в буквальном смысле слова стояла на коленях. Когда я взяла его в рот так, как видела в порнофильмах, он потерял самообладание и толкался вперед, пока не вызвал у меня рвотный рефлекс, и я не застонала.

— Дыши носом и глотай, Эмилия.

Я повиновалась, и он застонал, снова и снова. И когда он совсем обезумел, он отпустил меня, оторвался от моего рта и запустил обе руки в свои волосы.

— Черт, ты создаешь проблемы, принцесса.

Я вскочила на ноги, моя уверенность возросла от того, каким растерянным он казался. Потянувшись к его рубашке, я расстегнула пуговицу, затем еще одну.

— Я хорошо поработала?

Он издал тихий смешок, его улыбка была поистине обворожительной, когда костяшки его пальцев коснулись моей щеки.

— Хорошая работа. Ты такая хорошая девочка.

Я ненавидела себя за то, что мне так понравились эти слова. Они должны были звучать снисходительно, но все мое тело таяло от них, желание угодить ему было похоже на зуд, который я не могла полностью удовлетворить.

— Тебе нравится заставлять меня сходить из-за тебя с ума? — Он провел рукой по моему горлу, по чувствительной груди и животу. К тому времени, как он провел рукой между моих бедер, я была готова тереться о него всем телом. Его пристальный взгляд не отрывался от моего, когда он провел по мне пальцем, дразня.

Я хотела большего. Гораздо большего.

— Эта сочащаяся киска говорит о том, что тебе нравится сосать мой член. — Слова прозвучали как хриплый стон. Его свободная рука скользнула к моей шее сзади, его большой палец описывал успокаивающие круги по моей коже, прежде чем он вставил в меня два пальца достаточно сильно, чтобы я встала на цыпочки. Я чувствовала, какая я мокрая, но не могла найти в себе сил смутиться.

Я хотела этого. Для себя. Потому что, даже если бы мафия никогда не была замешана и я была бы обычной девушкой, я бы хотела Джованни Гуэрру. И хотела, чтобы у него было то единственное, что мои отец и дядя так старались сохранить. У меня никогда в жизни не было выбора, кроме этого самого момента, и я выбрала его. Он был ключом к моим оковам, и мне пришло в голову, что, пока я пыталась сбежать от него, чтобы обрести свободу, возможно, он и был этой свободой.

Осторожными движениями он вызвал у меня оргазм, затем сунул пальцы в рот, впитывая мой вкус, словно это был деликатес, которым он никак не мог насытиться. Моя киска сжалась от этого зрелища, кровь закипела в жилах.

— Трахни меня, Джио.

Это было как красная тряпка для быка. Его кулаки сжались, что было единственным признаком того, что он пытался проявить сдержанность, прежде чем пошевелиться. Его руки обхватили меня за талию, прежде чем он бросил меня на кровать. Я ожидала, что он последует за мной, но вместо этого он остановился, глядя на меня сверху вниз.

— Ты должна быть уверена, что хочешь этого, крошка. — Он окинул меня пристальным взглядом, в котором сквозила мука. — Я не буду нежным. И ты не сможешь вернуть свои слова обратно…

— Джио. — Возможно, это было единственное, в чем я когда-либо была уверена, но мне нравилось, что он хотел, чтобы это был мой выбор. Я раздвинула ноги, и его взгляд опустился на мою киску, глаза вспыхнули, а челюсть дернулась. — Я хочу тебя.

Он перестал сдерживаться и в рекордно короткие сроки сбросил с себя одежду. Когда он лег на меня, я провела ладонями по его теплой груди, проводя по чернильным линиям на твердых мышцах, как мне всегда хотелось. Я провела рукой по линии шва на его ребрах, зная, что он будет носить мою метку еще долго после того, как меня не станет, так же точно, как я буду носить те, что он оставил на моей коже и сердце.

Его рот накрыл мой, зубы впились в мою нижнюю губу, а одна рука схватила меня за бедро, притягивая к себе. И тут он оказался рядом, его член прижался ко мне. Мой живот нервно сжался, мышцы напряглись, пока я ждала.

— Я столько раз представлял тебя такой, черт возьми. — Он двигался надо мной, его член скользил по мне, посылая электрические искры, пробегающие по моему телу. — Мокрая, жаждущая.

Мои ногти впились в его спину, и нервозность отступила, уступив место желанию. Он снова прижался ко мне, и я со стоном откинула голову назад. Блять.

— Вот так, принцесса. Расслабься.

Я почувствовала его толчок у своего входа. Он поцеловал меня, а затем толкнулся вперед одним мощным толчком. От боли у меня вырвался придушенный вздох. Я не знала, как я представляла себе потерю девственности, но это было не так.