Клятва похоти и ярости

Глава 8

Эмилия

Оказалось, что Джованни редко бывал здесь, и, судя по груде пакетов с едой навынос за дверью моей спальни, один из его людей регулярно доставлял еду. Как сосед, подкармливающий кошку. Ну, мне не нужна была чертова еда Джованни, так что он мог идти к черту.

Его отсутствие давало мне возможность найти выход. Вот только его не было. Входная дверь, конечно, была заперта, без замочной скважины, в которую можно было бы даже попытаться проникнуть. Пожарного выхода не было, а у меня не было крыльев, так что я не могла прыгнуть с балкона. Однако я обнаружила дверь, которая вела на лестницу. С помощью скрепки, украденной из кабинета Джованни, я вскрыла верхний замок и обнаружила террасу на крыше.

От вида захватывало дух: с одной стороны раскинулся город, а с другой — Центральный парк. Прохладный ветерок с солоноватым запахом океана трепал мои волосы, пока я рассматривала мебель в патио и бар в углу. Джованни не производил на меня впечатления человека общительного или расслабляющего, и я задалась вопросом, отпирается ли когда-нибудь эта дверь.

Я достала еще одну бутылку его изысканного вина и рухнула на софу из ротанга, вдыхая свежий воздух, как будто он не был испорчен выхлопными газами города далеко внизу.

Дом у озера был настоящей клеткой, и я провела в подвале больше ночей, чем могла вспомнить, но озеро и лес всегда были рядом, чтобы заключить меня в свои дикие объятия, когда мой отец решал, что я отбыла свой срок. Теперь я жаждала дикой природы, но в этих каменных джунглях ее нигде не было видно.

Я легла, любуясь темно-синим ночным небом, усыпанным звездами. Там я и осталась, попивая вино и ожидая, когда меня осенит какой-нибудь гениальный план побега.

Луна стояла высоко в небе, когда дверь на крышу распахнулась с такой силой, что петли протестующе заскрипели. Джованни был подобен надвигающейся буре, его присутствие стало очевидным задолго до того, как я услышала первые раскаты грома. Сила и обещание насилия прошлись по моей коже, как статический заряд.

— Что ты здесь делаешь? — Его голос был спокоен, но я знала, что это притворство.

Мой пульс участился, и, как ни странно, мне это понравилось. Адреналин, который он вызвал во мне, разлился по венам, как доза героина, рассекая окружавшую меня тьму.

— На что похоже, Джованни? — Я подняла бутылку вина.

Его тень упала на меня, его энергия была такой же удушающей, как рука, которой он сжимал мое горло пару ночей назад.

— Как ты сюда попала?

Я села и развела ноги в стороны, пока мои ступни не коснулись пола, а голые колени — мягкого материала брюк его костюма.

— Взломала замок.

Он приподнял бровь.

— Ты взломала замок?

Ренцо научил меня вскрывать замки, когда мне было десять. Я почти улыбнулась, вспомнив, как мы с Ренцо и Кьярой сбежали из дома и разбили лагерь в лесу, пока люди моего отца не нашли нас.

— Ты не первый, кто пытается меня запереть.

Наступила пауза, во время которой его пристальный взгляд скользил по мне.

— Взламывала замки, проникала в мою комнату…

Я посмотрела на рубашку, которую украла из его шкафа ранее.

— Скажи, Эмилия, ты смелая или просто глупая?

Я провела рукой по вороту черной рубашки, застегнутой на все пуговицы, и его глаза проследили за моим движением, как у ястреба. Я вскочила на ноги, не то, чтобы это уравняло нас или сделало его менее устрашающим. Тем не менее, это заставило меня прижаться к нему, диван оказался у меня под коленями, и я оказалась в ловушке.

— На мне все равно смотрится лучше. — Это была абсолютная ложь, потому что на Джованни была точно такая же черная рубашка, и она липла к нему, как брошенный любовник, который не может отпустить его.

Он наклонился ближе, одним пальцем коснулся воротника, а затем провел по краю ткани вниз по моей груди, отчего по моей коже побежали мурашки.

— Ты права. — Его голос был чувственной лаской, безжалостно воздействующей на нервные окончания. — Так и есть.

В одно мгновение мое тело загорелось, я жаждала его, как предателя, которым оно и было, как ядовитый наркотик, которым он и был, и я возненавидела это. Возненавидела его. Возненавидела себя.

Моя рука опустилась на его грудь, пальцы вцепились в его рубашку, как будто я могла вонзить их в его сердце и вырвать его из груди. Его ладонь легла мне на поясницу, прижимая меня к себе.

— Знаешь, если ты собираешься держать меня взаперти в этой квартире, то мог бы, по крайней мере, дать мне одежду.

Его губы изогнулись в улыбке.

— И зачем мне это делать, когда моя так хорошо смотрятся на тебе? — Неужели он думал, что это какая-то игра?

Я разозлилась.

— Ты что, собираешься вечно держать меня взаперти, как какую-то полуголую зверушку?

— Пока.

Пока он не потащит меня к алтарю. При этой мысли у меня сжалось сердце, и я попыталась оттолкнуть его, но он не отпускал.

— Знаешь, я не хочу выходить за тебя замуж. Я бы лучше спрыгнула с этого гребаного здания.

— Ты бы правда так поступила?

— Да.

— Хорошо. — Он схватил меня за талию и приподнял, и мои бедра инстинктивно сомкнулись вокруг его бедер. — Давай проверим эту теорию, хорошо? — Он пошевелился, и все мое тело напряглось, когда он усадил меня на край стеклянных перил, окружавших крышу.

— Что ты делаешь? — Выдохнула я, крепко прижимаясь к нему. Ветер трепал мои волосы, напоминая, как высоко мы были. Мое сердце подскочило к горлу, когда я поняла, какая пропасть ждет меня внизу. Инстинкт самосохранения овладел моим разумом, и я вцепилась в Джио, как маленькая обезьянка.

На его губах заиграла улыбка.

— Ты доверяешь мне, крошка?

Ни капельки.

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе упасть?

Адреналин мчался по моим венам, как товарный поезд, потому что я была напугана, потому что я была так близка к смерти, как никогда в жизни.

— Ты думаешь, я позволил бы тебе умереть? — выдохнул он.

Мои руки обвились вокруг его шеи, и он прикоснулся своим лбом к моему, его теплое дыхание коснулось моих губ. Он мог позволить мне умереть в том номере мотеля, но не сделал этого, но это не значит, что я доверяла ему или даже хотела этого. Блаженный прилив стучал у меня в висках, ночное небо кружилось вокруг нас, вызывая знакомое чувство безрассудства.

— Я не принадлежу тебе, Джованни, и никогда не буду.

С этими словами я отпустила его и откинулась назад. На долю секунды я покачнулась и почти ожидала, что вокруг меня поднимется ветер, но в глубине души я всегда знала, что он меня подхватит. Его рука обвилась вокруг моей талии, ладонь легла мне на затылок, поднимая меня с перил и прижимая к своей груди. Мои ноги коснулись пола, конечности дрожали.

Джованни прижал меня к себе, как возлюбленный, и мой учащенный пульс заглушил все, когда его губы коснулись моей щеки.

— Будь непокорной до самого конца, Эмилия, и именно поэтому я хочу тебя. Ты решила свою судьбу в ту секунду, когда набралась храбрости сбежать. И теперь ты моя.

— Я только что пыталась спрыгнуть со здания, чтобы спастись от тебя.

Он рассмеялся.

— Но ты знала, что я поймаю тебя, не так ли, принцесса? В глубине души ты мне доверяешь. В глубине души ты знаешь, что я защищу тебя… и убью ради тебя. Как тогда, в номере мотеля.

Доверяла ли я ему? Это не имело значения. Я бы никогда не стала играть на руку Серхио, никогда не стала бы его пешкой.

— Доверяю или ненавижу, — пожала я плечами. — Это не имеет значения. Я могла бы любить тебя, но все равно всегда боролась бы с тобой, Джованни. — Как только эти слова слетели с моих губ, мое тело потянулось к нему, словно невидимая нить внезапно связала нас.

Издав стон, он провел носом по моему горлу.

— Я знаю. Это то, что делает тебя такой совершенной.

Он выпрямился во весь рост, и мое сердце екнуло в груди. Я ненавидела его, хотела сражаться с ним до последнего вздоха, но я видела, как сильно он хотел меня, не только из-за семейного имени. Он преследовал, но погоня длилась достаточно долго, чтобы хищник либо убил, либо потерял интерес. Мое согласие на брак было единственным рычагом давления, которое у меня было, а его желание быть со мной было единственным преимуществом. Возможно, я могла бы это использовать… Он отступил от меня, и прохладный ветерок пронесся между нами.

— Мой брат действительно жив? — Выпалила я, и в голове у меня возникла идея.

Он нахмурился.

— Я не лгу.

— Тогда отправь его домой, — пробормотала я, и Джованни замолчал. — Отправь Ренцо домой, и я охотно выйду за тебя замуж. — Мое сердцебиение угрожало оборваться, когда я затаила дыхание. Это был единственный козырь. Единственная карта, которую я могла разыграть, и я бы бросила ее на ринг ради своего брата.

Челюсть Джованни дернулась.

— Нет.

Я нахмурилась.

— Что? Я думала, это то, что…

— Нет.

— Ты хочешь, чтобы я стояла на коленях и умоляла, Джованни? Это все?

Он просто смотрел на меня в ответ. Мне нравятся женщины, стоящие на коленях. Я проглотила всю свою гордость, когда мои голые колени коснулись холодных плит патио.

— Ты этого хочешь? Девушка, которую ты купил, стоит на коленях, как покорная маленькая рабыня? — Я выплюнула в него ядовитые слова.

Грубые пальцы зарылись в мои волосы, притягивая меня вплотную к его бедру. Твердые очертания его члена прижались к моей щеке, и я стиснула зубы. Он застонал, затем заставил меня поднять на него глаза.

— В твоем теле нет ни капли покорности, Эмилия, но, черт возьми, ты хорошо выглядишь внизу. — Он отступил назад, глубоко вздохнул и сжал кулаки. — Вставай.

Я подчинилась, и он протянул руку, проведя костяшками пальцев по моему подбородку.

— Когда ты согласишься выйти за меня замуж, это будет не ради твоего гребаного брата. Я хочу подчинения, а не жертвы. — Его массивное бедро заставило меня раздвинуть ноги, пока я практически не оказалась на нем верхом, мягкий материал его брюк ласкал мою кожу. — И в следующий раз, когда ты встанешь на колени, ты с готовностью примешь мой член, принцесса. — Никогда.

Он отступил назад так внезапно, что я покачнулась на месте. Мое сердце бешено забилось в груди, страх и это извращенное чувство любопытства разлились по моим венам. Мне нужно было найти способ сбежать от него, потому что Джованни Гуэрра обладал способностью делать меня слабой.

На следующий день после полудня в дверь моей спальни постучали. Это само по себе было странно, потому что люди Джованни никогда сюда не заходили, и он не стучал, а просто входил. Тем не менее, я проигнорировала это и продолжала водить карандашом по странице. Конечно, версия границ, предложенная Джованни, продержалась недолго, и он сразу же вошел.

— Отвали…

Он бросил телефон на кровать и вышел, не сказав ни слова. Я хмуро посмотрела на устройство и подняла его. На экране был рыжеволосый парень, который помог меня похитить и угрожал моему брату, его улыбка была теплой и располагающей, что меня разозлило.

— Привет, милая. Я Томми. У меня не было возможности представиться раньше.

— Что… — изображение расплылось, а затем экран заполнило лицо Ренцо. При виде его я подавилась рыданием. — Ренцо?

Мой брат выглядел усталым и бледным, но в остальном казался нормальным.

— Эми. — Его улыбка была подобна огню, после долгих дней на морозе. — Ты в порядке? Он причинил тебе боль? — спросил он слегка дрожащим голосом.

Я покачала головой.

— Я в порядке. В плену, но… в порядке. Ты как?

Он провел рукой по своим темным кудрям.

— Нормально, рана от пули заживает.

— Хорошо, это… хорошо. — Я безуспешно пыталась смахнуть слезы, и Ренцо нахмурился.

— Не плачь, Эми. Я вытащу нас. — Конечно, он так говорил, но его ситуация была еще хуже моей. Он едва не погиб, но Джованни Гуэрра не допустил этого.

Выражение его лица стало жестким, челюсти сжались.

— Когда свадьба?

— Я… не знаю. — Я не собиралась упоминать тот факт, что пыталась выторговать у него свободу, но мне было отказано. Я хочу подчинения, а не жертвы. Джованни должен был знать, что я никогда не подчинюсь. — У меня есть немного времени.

— Если ты не выйдешь за него замуж, ему придется отослать тебя обратно. Серхио…

— Я знаю. Знаю, Рен.

Мой брат знал, что ждет меня в Чикаго. Ренцо любил меня, но я была уверена, что он предпочел бы, чтобы я вышла замуж за самого сатану, чем даже близко подошла к Маттео Романо. Этот человек был воплощением зла, и он уже слишком много украл у нас.

— Стефано пытался убить тебя. Не могу поверить, что папа согласился на это. Это полный пиздец.

— Это был Маттео, — прошептала я.

Ренцо зарычал, потирая переносицу и отворачиваясь, как будто ему было слишком стыдно даже смотреть на меня.

— То, что дядя Серхио сделал с тобой, с Кьярой, это чертовски неправильно, Эми. — Он покачал головой, выражение его лица изменилось.

— И однажды, обещаю тебе, я убью его за это.

Я верила ему. Я действительно верила.

— Но до тех пор, если у тебя будет шанс, беги. Убирайся как можно дальше от всего этого дерьма. Потому что, если ты этого не сделаешь, то в конце концов выйдешь замуж за одного из них, и тебе никогда не сбежать. — Как Кьяра, у которой был только один выход.

— А как насчет тебя?

— Со мной все будет в порядке. Если бы Джованни Гуэрра хотел моей смерти, я был бы мертв. Без тебя я буду нужен ему как рычаг давления. Очевидно, ему для чего-то нужна эта Компания.

Если бы я сбежала, Ренцо все еще был бы в безопасности…

— Со мной все будет в порядке; лучше бы я знал, что ты будешь подальше от всего этого. Я не хочу, чтобы он использовал меня против тебя.

Я услышала щелчок, похожий на звук открывающейся двери, за которым последовал тихий голос на заднем плане, прежде чем Ренцо нахмурился.

— Мне нужно идти, Эми, но я люблю тебя. Делай, что я тебе сказал. Пожалуйста.

На глаза навернулись слезы.

— Я люблю тебя. — Затем звонок прервался.

Я сидела, уставившись на главный экран телефона, и по моим щекам текли слезы. В таком виде Джованни и застал меня, когда вошел с миской в руке — сидящей на кровати и тупо уставившейся на телефон. До меня донесся запах зелени и сыра, когда он поставил еду на прикроватный столик. Я поднялась на ноги и протянула ему телефон.

— Спасибо, — хрипло сказала я. — За то, что позволил поговорить с ним.

Его пальцы коснулись моих, когда он брал ее, и я вдруг почувствовала, что совершенно лишена привязанности. Мне так сильно захотелось обнять Ренцо.

— Я не лгал тебе. — Ему казалось важным, чтобы я это знала. Каким бы ужасным ни был Джованни Гуэрра, он не был лжецом. Он протянул руку и смахнул слезу с моей щеки. — Ты такая хорошенькая, когда плачешь, крошка. — Слова были мрачными, но они отозвались в моей груди сладчайшим комплиментом. Еще больше слез вырвалось наружу, и он на мгновение прижал ладонь к моей щеке, как будто я была для него чем-то желанным и драгоценным. И на какое-то мгновение мне показалось, что я хотела быть такой.

Затем он вышел из комнаты, снова оставив меня в холоде и одиночестве. Я нахмурилась, глядя на миску с едой, которую он принес мне. Почему он постоянно кормил меня? Почему позволил мне поговорить с Ренцо? Почему вел себя так, как будто ему было не все равно, только чтобы в следующий момент угрожать мне? В его словах не было никакого смысла.