Клятва похоти и ярости

Глава 10

Джио

Мой член был словно каменный, а ребра горели, когда я смотрел на коридор, где только что исчезла Эмилия. Я знал, что у нее есть нож, и сразу же понял, что она собирается сделать. Никогда еще я так не жаждал, чтобы кто-то ударил меня ножом. Она была всем, что я хотел испортить и приручить.

Она колебалась. Она определенно хотела меня.

Я приготовил тарелку спагетти и отнес к ней в комнату, приготовившись, если понадобится, покормить ее насильно. Но я не смог. Если я войду туда прямо сейчас, то в конце концов попытаюсь ее трахнуть. Не раньше, чем она начнет умолять. При мысли об Эмилии, стоящей на коленях, боль в моем члене усилилась. Я поставил тарелку на пол перед ее дверью и направился в кабинет. Мой бок все еще кровоточил, рубашка промокла насквозь, но у меня были более насущные проблемы.

Я включил камеру в ее комнате, и она просто стояла там, выглядя потрясенной. Отпечаток моей окровавленной ладони остался у нее на горле, багровая полоса пересекала гладкую кожу ее лица. Она никогда не была так красива, и я никогда так сильно не хотел погрузить свой член в женщину. Я расстегнул ремень и сжал эрекцию в кулак. Моя рука все еще была в крови, но мне было все равно. Я наблюдал, как она сидела на краю кровати, такая невинная, но в то же время запятнанная насилием. Я ласкал себя сильно и быстро, готовый кончить через несколько секунд. Когда я опустил взгляд, мой член был окрашен в красный цвет, и я застонал, представив, как бы он выглядел, покрытый следами ее девственности. Я потерял самообладание, яйца взорвались, тело дернулось, когда я кончил в собственную руку. Блять. Моя грудь тяжело вздымалась, когда я смотрел на месиво на своей руке. Кровь и сперма — мое новое любимое сочетание.

Я посмотрел на монитор как раз в тот момент, когда Эмилия открыла дверь и взяла тарелку с едой. Меня охватило удовлетворение, когда она начала есть. Хорошая девочка.

Взяв телефон, я позвонил Томми.

— Да?

— Мне нужно, чтобы ты приехал в пентхаус и заштопал меня.

— Кто, блять, тебя ранил? — В его голосе прозвучала ярость, и я понял, что он, вероятно, представил, как какой-нибудь член мафии всаживает в меня пулю.

— Просто, блять, приезжай сюда.

На мгновение воцарилась тишина.

— Это та девушка, не так ли?

Я даже не успел ответить, как он начал смеяться.

— О, здорово. Подожди, я расскажу Джексону.

— Поторопись, черт возьми, и держи рот на замке. — Я повесил трубку и вскочил на ноги. Мне нужно было хотя бы принять душ, прежде чем он приедет сюда.

Я опаздывал из-за этой поножовщины. За моей спиной маячили арки Бруклинского моста, ровный гул уличного движения сливался с музыкой, доносившейся из близлежащего ночного клуба. Мой ночной клуб — «Порок».

До Эмилии это были мои владения, моя обычная ночная жизнь, где я совмещал легальную и нелегальную части своего бизнеса. Было что-то успокаивающее в том, что я приходил сюда, где обычно задерживался до раннего утра. Хотя я не мог притворяться, что не нахожу компанию Эмилии более интересной.

«Порок» был одним из сверкающих драгоценных камней в моей личной империи, каждый из которых создавал впечатление, что я бизнесмен, не знающий упреков. И чем дальше я был от упреков, тем больше это приносило пользы клану. Тем легче становилось членам совета, мэрам и другим влиятельным лицам забирать мои грязные деньги. Правдоподобное отрицание открыло больше возможностей, чем когда-либо открыло бы насилие. Неро управлял Нью-Йорком сквозь страх и кровь, но я управлял им через тех самых людей, которые когда-то стояли у нас на пути. Если я погибну, то погибнем и мы все. Это был карточный домик, в котором я находился на самом верху.

Конечно, не все мои сделки в клубе были законными, поэтому я и пришел сюда сегодня.

Запах мусора и солоноватый привкус близлежащей реки витали в воздухе, пока я запирал машину и срезал путь по узкому переулку к задней двери.

Внутри стены гудели от раската басов, когда я шел по узкому коридору и поднимался по лестнице, ведущей в мой кабинет. Этот коридор был частным и использовался только для моих менее цивилизованных деловых встреч. Одна стеклянная стена комнаты выходила на VIP-зону и клуб внизу. Но тут мое внимание привлекли трое мужчин в комнате. Джексон прислонился к задней стене с хмурым выражением на лице. Двое братьев Перес сидели на диване и выглядели скучающими.

Я сел за свой стол.

— Извините, я опоздал. Возникли кое-какие проблемы. — И их зовут Эмилия Донато.

Леонардо Перес встал и сел напротив меня. Он был старшим из братьев Перес. Остальные были еще подростками, но этот маленький засранец… ему было, наверное, лет двадцать пять.

На нем были джинсы и толстовка, капюшон от которой он натянул на свою темноволосую голову. Татуировки покрывали его шею и пальцы. Он был злобным и умным и вырос достаточно крупным, чтобы представлять угрозу для таких авторитетных картелей, как Синалоа.

— Леонардо Перес.

Он вздернул подбородок. Его младший брат наблюдал за нами с прищуром, как будто готовился к прыжку, что было смешно, учитывая размеры Джексона. Однако в Колумбии детей растили дикарями.

— Джованни Гуэрра.

Он засунул руки в карманы толстовки и откинулся в кресле, как будто ему было наплевать на все на свете.

— Я слышал, вам нужен кокаин.

Сразу к делу. Хорошо.

— Я слышал, вы хотите продать немного. Итак, сколько?

Он ухмыльнулся.

— Сколько ты хочешь?

Никто не спрашивает, сколько ты хочешь. Они предлагали то, что у них было. Поэтому я проверил его.

— Пятьдесят килограммов.

— Один миллион долларов США.

Я нахмурился, окидывая взглядом парня. Я бы предположил, что это полная чушь, если бы не знал его репутации.

— Ты знаешь, я в отчаянии. И знаешь, что мог бы попросить вдвое больше…

Он пожал плечами, его взгляд с легким интересом скользнул по VIP-зоне за окнами.

— Я мог бы. И знаю, что Вы заплатите.

— И все же занизили цену моего поставщика. Чего вы хотите? — В этом мире крови и денег нет ничего бесплатного.

Он достал из кармана сигарету, поднес ее к губам и закурил.

— Ваш бизнес, мистер Гуэрра.

Джексон поерзал рядом. У этого парня была репутация, и я знал, что Джексон не хотел иметь с ними дела. Неро был лоялен к Рафу, но это было недальновидно. Братья Перес уже были достаточно известны, чтобы создавать проблемы влиятельным людям. Поэтому я либо избегал их, чтобы успокоить упомянутых людей, либо вступал с ними в союз, зная, что однажды они обязательно станут могущественными людьми. Конечно, гарантий не было, но у меня было предчувствие на этот счет. Он напоминал мне более безжалостного молодого Неро, и это было ужасно. Через несколько лет, когда его братья были на его стороне, они стали проблемой, с которой я хотел быть на правильной стороне. И факт заключался в том, что я зависел исключительно от Чикаго, который взял меня за зад. Класть все яйца в одну корзину было глупо.

— Я не могу сделать вас своим единственным поставщиком.

Он кивнул.

— Потому что Рафаэль Д'Круз — член семьи.

— Что-то вроде того. — Он был шурином Неро, женат на сестре Уны. И если в этом мире и был человек, против которого не выступал Неро Верди, то это была его жена. Никто из нас этого не делал. — И вы не можете везти его в город напрямую.

— Хорошо. Двадцать пять килограммов в месяц. Полмиллиона.

— Отдадите этот первый заказ без проблем и лишнего внимания, и мы заключим сделку. — Я протянул руку, и он пожал ее. — О, и остерегайтесь ирландцев.

Он ухмыльнулся, и выражение, вспыхнувшее в его глазах, говорило о жажде крови, не уступающей жажде Джексона.

— Это не будет проблемой. — Он кивнул брату, и они вдвоем выскользнули из кабинета, как призраки в капюшонах.

Джексон покачал головой, прежде чем налить мне напиток из мини-бара.

— Это плохая идея, Джио. Они точно привлекут внимание, которое нам сейчас не нужно.

— Что нам нужно, так это продукт. Мы теряем миллионы, в то время как гребаные ирландцы купаются в кокаине и деньгах. Нашем кокаине, Джексон, и в наших гребаных деньгах.

Он опустился в кресло напротив меня и опрокинул в себя стакан.

— Я же говорил тебе, мы справимся с ними.

— И привлекли именно то внимание, о котором ты мне сейчас проповедуешь. — Я покачал головой. — Томми подкупил копов в Чикаго, так что будь готов к звонку, когда Гектор захватит кокаин у мафии. — Я открыл ноутбук. — Ты заберешь его обратно.

Он фыркнул.

— Ты хочешь, чтобы я украл у полиции кокаин, который они изъяли у мафии, и который они украли у нас.

— Точно.

Он приподнял бровь.

— Это действительно гениально.

— У меня есть не только красивое личико.

— Не понимаю, о чем ты. Ты уродливый ублюдок. — Он допил остатки своего напитка, прежде чем подняться на ноги. — Я разберусь с этим, и, Джио?

Я взглянул на него снизу вверх.

— Да?

— Смотри, чтобы девушка в твоей постели не перерезала тебе горло.

— Чертов Томми.

Его смех перекрывал музыку, когда он спускался по лестнице. Я бы сам рискнул перерезать себе горло, чтобы заполучить Эмилию Донато в свою постель.

Я задержался в клубе на несколько часов, чтобы разобраться с бумажной работой. Было уже за полночь, когда зазвонил мой телефон, и на экране высветилось имя Филипп. Он был на дежурстве у Эмилии.

— Что? — огрызнулся я.

— Девушка сбежала.

Клянусь, я почувствовал, как у меня на виске запульсировала жила, и стиснул зубы.

— Что?

— Мы вернули ее, но она устроила пожар и вырубила Ника. — Как, черт возьми, этой крошечной девчонке удалось справиться с таким крупным парнем, как Ник? Так же, как она ранила меня? Эта мысль была подобна взрыву гранаты с выдернутой чекой. Если бы она прикоснулась к другому мужчине, никакие мольбы не спасли бы ее от меня. А если бы Ник прикоснулся к ней… он был бы мертв.

Я встал и схватил куртку.

— Уже еду. Не оставляй ее без присмотра, пока я не приеду. — Из всех избалованных сорванцов в мире…

К тому времени, как я добрался домой, был уже второй час ночи, и моя ярость была ощутимой, перед глазами все покраснело. Филипп стоял у двери моей квартиры с серьезным лицом и напряженными плечами.

— Она внутри.

— Где Ник?

— Отправил его домой. Она сломала ему нос.

Я тяжело вздохнул, стараясь сохранить спокойствие, которого у меня совершенно не было.

— Рассказывай.

— Сработала пожарная сигнализация. Когда Ник увидел, что из-под двери валит дым, он бросился внутрь, и она ударила его по лицу барным стулом.

Конечно, она это сделала. Мои плечи слегка расслабились, когда я понял, что она не приблизилась к нему.

— Она украла его пистолет, но, думаю, она не знает, как им пользоваться. — Она могла застрелиться, черт возьми.

— Ты можешь идти.

Он ушел, а я открыл дверь в квартиру. До меня сразу донесся запах дыма. Дверца духовки была открыта, пена и вода стекали на залитый водой деревянный пол. Все вокруг духовки было черным от дыма и сажи, и я знал, что все это придется заменить. Я вышел из себя и открыл ту часть себя, которую она действительно не хотела бы видеть. Когда я вошел в ее комнату, Эмилия сидела на краю кровати и ждала меня. Ее взгляд встретился с моим, она нервно прикусила нижнюю губу. По крайней мере, у нее хватило ума бояться меня.

— Скажи мне, Эмилия, ты хочешь умереть?

Потому что она вполне могла это сделать, если бы сбежала. Серхио ясно дал понять, что без колебаний пустил бы ей пулю в лоб.

Она вскочила на ноги, расправляя плечи для борьбы.

— Ты мне угрожаешь?

Черт. Из-за этого пожара мне захотелось отшлепать ее по заднице, пока она не поймет, когда именно нужно прикусить свой чертов язык.

— Потому что я не собираюсь просто мириться с тем, что я твоя пленница и подчиняюсь тебе, как домашнее животное.

Тонкая, оборванная струна моего терпения лопнула, и та часть меня, которую я держал на привязи, немного ослабла. Схватив ее за горло, я прижал ее к стене с телевизором, отчего тот замерцал. Эти розовые губы приоткрылись в прерывистом вздохе, и ее пульс забился под моими пальцами, как крылья колибри.

— О, но прямо сейчас ты именно такая, милая. Животное, которое находится в безопасности, потому что сейчас ты нужна мне именно такой. — Мое бедро прижалось к ее бедру, и весь вес моего тела придавил ее крошечную фигурку. — Или ты бы предпочла, чтобы мы расторгли наше соглашение, и ты вернулась к своей семье? — Я улыбнулся, когда она напряглась. — Ах, вот оно что. Этот страх говорит мне о том, что ты не совсем безрассудна. — Но это не страх передо мной.

Она боялась Серхио Донато больше, чем меня, и если бы на ее месте был кто-то другой, это было бы серьезной ошибкой в суждениях.

— Пошел ты. — Она уперлась ладонью мне в грудь и впилась ногтями в основание моего горла. Да, сопротивляйся мне, милая Эмилия. — Я не буду извиняться за то, что хотела освободиться от тебя и от них.

— Ты подожгла мою гребаную квартиру. Снова.

Она смотрела на меня с ненавистью и непреклонной волей, и мой член прижался к ширинке. Мне было насрать, чувствовала ли она это. Наклонившись, я прикусил мочку ее уха, теряя над собой контроль, и в ответ у нее перехватило дыхание.

— Осторожнее, крошка. Можно подумать, что тебе нравится моя ярость.

Она вызывающе вздернула подбородок.

— Или, может быть, это просто проблемы с отцом.

Ее ладонь коснулась моей щеки с громким хлопком, от которого вся кровь прилила к моему члену. Когда в последний раз женщина была достаточно смелой, чтобы ударить меня? Никогда. Это всегда было подчинение и стремление угодить. Тем не менее, это был третий раз, когда она ударила меня меньше чем за неделю. Я начал привыкать к ее характеру.

Моя рука переместилась, и я приподнял ее на цыпочки, перекрывая ей доступ воздуха, когда я приблизил ее губы к своим. Всего лишь легкое касание, но этого хватило, чтобы я подавил стон.

— Я мог бы убить тебя и избавить себя от многих хлопот.

— Но ты этого не сделаешь, — выдавила она.

— Ты думаешь, ты мне нужна?

— Нет. — Ее губы ласкали мои, когда она говорила, и, черт возьми, мне захотелось поцеловать ее, просто чтобы узнать, есть ли у нее вкус невинности и солнечного света. — Думаю, ты хочешь меня.

Я убрал волосы с ее лица.

— И ты думаешь, это спасет тебя?

— Ты не причинишь мне вреда, — выдохнула она.

Я провел пальцем по ее нижней губе, и в ответ на это ее дрожащее дыхание коснулось кончика моего пальца.

— Такая невинная. Наивная. — Желание доминировать над ней было подобно дьяволу на моем плече. — Так чертовски обнадеживающая.

— Что ты собираешься делать? — Она понятия не имела, что эти произнесенные шепотом слова, полные трепета, только раззадорили зверя, который стремился уничтожить ее.

— Я собираюсь наказать тебя, принцесса. — Мне не должно было ничего в этом нравиться, но мое сердце бешено колотилось в предвкушении, а член болезненно пульсировал.

— Ты меня не пугаешь, Джованни. — И это был огонь, кислинка, пробивающаяся сквозь сладость в таком пьянящем сочетании. Однако она не смогла скрыть дрожь в голосе. Храбрая, глупая и такая совершенная.

— И в этом твоя ошибка.