Когда проснется магия

Глава 16 Экспериментальный образец

Мои представления о предстоящем приеме развеялись как дым. Не было кучи народа и громкой музыки. Никто не танцевал, да это и сложно было бы в зале, довольно скромных размеров. Человек двадцать мужчин, некоторые с дамами, беседовали на разные темы. Дамы образовали свой кружок на диване и о чем-то шептались и хихикали. Скорее это был не прием, а такой междусобойчик для ограниченного круга лиц. Алиан с кем-то вежливо раскланивался, с кем-то перебрасывался парой фраз. Я держала мага под руку, но не так как это делают женщины, которые желают показать, что этот мужчина занят. Алиан представлял меня как дальнюю родственницу из Дижона. Не знаю как маги на расстоянии определяют «своих». Может по магическому фону, может есть еще какие-то признаки, но меня даже при наличии спящей магии за «свою» никто не принял. Дамы смотрели удивленно с долей пренебрежения, мужчины реагировали снисходительной улыбкой.

Не спеша передвигаясь по залу от группки к группке мы с Алианом добрались до балкона возле которого в кресле сидел худощавый мужчина с седыми висками и весьма негостеприимным выражением лица. Но по тому, как Алиан поприветствовал этого мужчину и как изменился тембр его голоса, я поняла — это и есть та важная особа, ради знакомства с которой меня сюда и привели.

— Добрый вечер, магистр Хитчер. Спешу представить вам мою спутницу Шарони Ханани Ирги. Это именно та девушка, о которой я вам рассказывал.

Магистр Хитчер мазнул по мне взглядом:

— Думаю, нам лучше поговорить в моем кабинете. Там нас не отвлекут.

За хозяином дома мы проследовали вглубь особняка. В кабинете расторопный слуга тут же сервировал стол для чаепития. Мужчины завели свой разговор, не обращая на меня внимания, будто я предмет интерьера. И я решила воспользоваться ситуацией и отдать должное сладостям на столе.

— Скажу прямо, Алиан, меня заинтересовал твой эксперимент. И экспериментальный образец у тебя довольно интересный…

Экспериментальный образец?! Так меня еще никто не оскорблял! Я даже чаем поперхнулась.

— Спящая магия отлично улавливается, но посмотрим, посмотрим…

— Я бы хотел уточнить по поводу перевода Рони в Польен…

Магистр побарабанил пальцами по подлокотнику кресла:

— Я от своих слов не отказываюсь. Перевод организую. Но, ты же знаешь, Алиан, в Польене обучают магов с активной магией. И пока у твоей подопытной она не проснулась — нет смысла. Без магии в Польене делать нечего.

— А что с советом магистров? Вы же понимаете, магистр, отношение к эксперименту весьма сложное, могут и не одобрить…

— Я помогу, как и обещал. Твой эксперимент имеет огромное значение дл артефакторики. Побеседую с кем надо, разведаю обстановку, закину темку для разговоров, подготовлю почву, так сказать. А ты тщательно фиксируй все моменты эксперимента, чтобы придраться было не к чему. Твоя подопытная вообще понимает важность события?

Выдержка мне изменила:

— Мое имя Шарони. Это, во-первых. А во-вторых, в присутствии человека говорить о нем в третьем лице, по меньшей мере невежливо.

— А она у тебя с характером. Это хорошо, — магистр даже не посмотрел на меня.

После разговора в кабинете я попросила Алиана отвезти меня в Институт. Не было никакого желания задерживаться в этом доме, да и незачем. В экипаже я высказала свое возмущение Алиану, но тот только рассмеялся:

— Рони, ты нетерпелива как ребенок. Тебе надо все и сразу. Разумеется, сначала ты должна вызвать к себе интерес и только потом сможешь что-то требовать.

— Он назвал меня экспериментальным образцом!

— Тут нет ничего личного. Магистр Хитчер известный на всю Империю артефактор. У него любой, кто участвует в эксперименте, зовется образцом. Это всего лишь термин, а не оскорбление.

— Мне не нравится этот термин.

— Давай не будем ссориться. Завтра я займусь артефактом для блокировки твоей чувствительности. Что бы ты хотела?

— В каком смысле?

— В смысле артефакт. Как он должен выглядеть? Я думаю это должно быть украшение, чтобы ты всегда носила его при себе. Разумеется, это не может быть диадема или колье, ты все-таки студентка.

Я представила себя на практике в зверинце в диадеме и колье. Смешно.

— Лучше если это будет какой-нибудь неприметный кулон, который я смогу всегда носить с собой. Потому что кольца мешают, браслеты тоже.

— Договорились.

Мое появление на территории студгородка не осталось незамеченным. Представляю, какие сплетни обо мне гуляют. Алиан меня увозит и привозит. Наверняка думают, что он мой возлюбленный. От этой нелепой мысли мне стало так смешно, что я не удержалась от улыбки.

Но улыбка тут же исчезла, когда передо мной приземлился Корвейн, который, по своему обыкновению, откуда-то спрыгнул. Я с сожалением посмотрела на крыльцо общежития до которого я не дошла буквально пару метров.

— Добрый вечер, Рони.

— И тебе того же, — я сделала попытку обойти мага, но он преградил мне путь. Облокотился плечом о дерево и мило так улыбался. И глаза такие честные-честные, просто заглядеться можно.

— Я смотрю, ты не скучаешь.

— Не скучаю, Корвейн. Дай пройти.

— Что-то ты неприветливая. Мы столько с тобой не виделись, а ты «дай пройти».

Меня такая злость взяла. Так и хотелось высказать этому элитному магу все, что я о нем думаю. Но вспомнила просьбу Саами, держать язык за зубами. Кто её знает, может она придумала грандиозный план, а я все испорчу.

— На то есть причины. Корвейн, уже поздно. Я устала.

— Интересно, чем же тебя так утомил твой артефактор? — мне показалось или фраза действительно прозвучала двусмысленно?

— А тебе не кажется, что это не твое дело? Чего ты вообще ко мне прицепился? Может ты запамятовал, но я не вхожу в число твоих подружек.

Корвейн оттолкнулся плечом от дерева и мягко шагнул в мою сторону с хищной улыбкой на лице:

— Ну, это можно легко исправить, Рони, — и голос звучит так обволакивающе, что мурашки бегут по телу. То ли от страха, то ли еще от чего. Я невольно сделала шаг назад. Как назло вокруг ни души и темнота сгущается. Когда между мной и Корвейном остался всего шаг, я сделала то, что диктовал мой инстинкт самосохранения. Громко, что есть силы, завизжала.

Этот момент я запомню надолго. Растерянное лицо Корвейна. Он явно не ожидал от меня такого. Но нужно отдать ему должное — он быстро пришел в себя. На мой визг откуда-то спрыгнул еще один боевой маг.

— Что происходит?

— Все в порядке, Дью. Я нечаянно девчонку напугал, — Корвейн хохотнул так убедительно, что я сама чуть ему не поверила. Но ждать продолжения представления не стала, быстренько прошмыгнула к общежитию и скрылась за дверью.

На следующий день в больничном корпусе наконец-то появилась гадалка Ханна. Я ей обрадовалась как родной. Даже сама от себя не ожидала такой реакции. В больничном коридоре, где мы с ней столкнулись, в этот момент никого не было. Я вернула старухе её кулон, не забыв поинтересоваться его странными свойствами. Старуха горделиво подбоченилась:

— Конечно, не простая вещица. Ко мне всякий народ ходит. Бывает и одержимых ведут. А я уж так горевала, думала, обронила где по дороге. Хорошо, передали мне, что ты ждешь, чтобы кулон вернуть.

Я уже хотела распрощаться, но старуха схватила меня за руку. Я обернулась, а гадалка, страдальчески сморщив лицо, горестно покачала головой:

— Что же ты, девка, меня не послушалась? Говорила же — осторожней будь. Погубит он тебя, ох погубит…

— Да кто он-то? Вокруг меня столько людей крутится — угадать бы про кого вы говорите!

— Тот, кто вот это с тобой сотворил, — старуха неопределенно махнула рукой. Меня даже в дрожь бросило. В последнее время только и слышу, что со мной что-то ужасное сотворили. Я шепотом спросила:

— Это вы про спящую магию?

— А про что же еще. Предупредила ведь, что обманет тебя, доверчивую. Вы все так, молодые: сначала мне не верите, отмахиваетесь от старухи. А потом бежите со слезами: Ханна, помоги!

Мне стало не по себе. Я бы и отмахнулась от гадалки, но откуда она знает про магию?

— А вы не погадаете мне еще? Посмотрите, что меня ждет?

Старуха взяла мою ладонь, погладила по ней, подула и несколько минут разглядывала. Потом подняла на меня хмурое лицо:

— Порадовать мне тебя нечем.

— Что, все совсем плохо?

— Хуже некуда. Если дальше за ним пойдешь и доверишь свою жизнь ему — погубит он тебя.

— А если не пойду? Если не доверю?

— А вот тогда не знаю, девка. Вижу только яркое белое сияние. Настолько яркое, что аж глаза слепит. И не видно больше ничего.

С этими словами гадалка удалилась, оставив меня в самых тяжелых раздумьях. Но видимо у судьбы был сегодня особый для меня день. День, когда все самые плохие новости вываливаются на меня как из ведра. Уже в конце практики меня подозвал Истон, которого и не видно было в больничном корпусе весь день.

— Рони, у меня к тебе серьезный разговор. Когда освободишься, зайди ко мне. У меня сегодня здесь вечером будет дежурство. Но обязательно, это очень важно, поняла?

Я удивленно кивнула: он что, знает мое имя? Да и взгляд без обычного налета превосходства и снисхождения. Просто чудеса.

Вечером, еще пока не начали спускаться сумерки, я отправилась в больничный корпус. Истон отыскался в смотровой. Кивнув и указав на стул возле кушетки, он уселся напротив меня. Посмотрел на меня изучающим и немного усталым взглядом и спросил:

— Рони, ты когда отважилась на этот эксперимент, хотя бы информацию собрала?

— Откуда ты знаешь про эксперимент? — хорошее начало.

— Да вот узнал. Сопоставил кое-что, полистал старые газеты, расспросил умных людей. Интересная картина получается. Ты вот вроде не похожа на дуру непроходимую, но то, что ты оказалась во всем этом замешана… Ты или действительно дура или тебя обманули, а ты даже проверить не удосужилась.

— Истон, если ты попросил меня прийти, чтобы сообщить, что я дура, то можешь не стараться. Ты уже не первый, кто мне это сказал.

Истон с каким-то сочувствием посмотрел на меня и уже другим, более мягким тоном спросил:

— Скажи, ты знаешь ведь о том первом эксперименте?

Я кивнула.

— А ты знаешь, что Алиан Радарог один из учеников магистра Самэля Кавеца?

Ученик? Кажется Алиан об этом не говорил. Он просто сказал, что интересовался этим экспериментом.

— В каком смысле ученик?

— В прямом. Он присутствовал семь лет назад при эксперименте. Он тогда еще был студентом.

— Нет… Он мне не говорил об этом…

— А тебе известны имена тех несчастных, которые согласились на эксперимент?

— Откуда? Я еще не добралась до городской библиотеки.

— Имя Энни Ирги тебе что-то говорит? — взгляд Истона стал напряженным, он качнулся ко мне всем телом.

— Мама?! При чем тут она?

Истон молчал, а я чем больше смотрела в его глаза, тем отчетливее чувствовала, что проваливаюсь в бездонную пропасть. Я будто надеялась, что сейчас он улыбнется и скажет, что это шутка и, конечно, моя мама здесь совершенно не при чем. Но его выразительный взгляд и ладони, сжавшие мои, подтверждали мои опасения — это не шутка.

— Ты хочешь сказать, что моя мама участвовала в эксперименте? — собственный голос мне показался жалобным писком.

— Он не сказал тебе, я так и думал. Ты же не согласилась бы, узнав, что твоя мама пострадала от рук магистра?

Я замотала головой: конечно же, нет!

— Твоя мама выжила, но осталась калекой, не так ли?

— Она… она лишилась рассудка…

Я никак не могла собрать воедино кусочки мозаики. Они рассыпались передо мной цветными пятнами, менялись местами, а я не мешала им, потому что понимала — та картинка, которая сложится, будет выглядеть очень неприглядно. А Истон продолжал говорить:

— Ты же не думаешь, что ваша встреча с Алианом случайность? Хоть я успел немногое узнать, но и этого хватило. Он знал имена пострадавших и не отказался от мысли продолжить начатое магистром. Разыскал ближайших родственников погибших с целью узнать, нет ли среди них тех, кто унаследовал подобную чувствительность к магии. Не знаю, то ли чувствительности ни у кого не обнаружилось, то ли предложение Алиана никого не заинтересовало. А вот с тобой у него все получилось.

Я растеряно посмотрела на Истона:

— Я не знала… Я не знала, что мама пострадала в результате эксперимента. Мне никто об этом не сказал. Отец говорил, что мама сильно чего-то испугалась и заболела…

— Теперь ты знаешь правду. И мой совет держаться от Алиана подальше. Хотя не уверен, что теперь он тебя отпустит. Один способ есть — это лишить тебя спящей магии.

— Боюсь, это невозможно.

Закатав рукав платья, я продемонстрировала Истону татуировку:

— Это запирающий магию артефакт. От него просто не избавиться.

Истон витиевато в полголоса выругался.

— Спасибо, Истон. Я пойду. Мне надо все хорошенько обдумать.

Выйдя из больничного корпуса, я пару мгновений раздумывала куда пойти. Мне просто необходимо остаться одной. Переварить услышанное и оценить масштаб собственного идиотизма. Ноги сами понесли к заброшенной охранной башне. Там уж точно меня никто не найдет.

Пробравшись сквозь заросли, я подобралась к самому подножию башни и уселась, прислонившись спиной к каменной стене. Теперь, наконец, разрозненные кусочки стали на свои места и оставалось только поражаться собственной доверчивости. Ведь и правда, я не удосужилась проверить слова Алиана. Я просто поверила ему и все! И это притом, что с самого детства мне отец внушал: нельзя доверять магам. Нельзя! Почему, каждый раз, оказываясь рядом с артефактором, на меня находила какая-то безграничная уверенность в том, что он меня не обманывает, и он не желает мне зла. Догадка, которая меня пронзила, добила: он использовал свой браслет. Он воздействовал на меня магически, усыпляя бдительность. Но почему я этого не заметила? Разве это не ментальное воздействие? Или тот образец ментальной магии, который он взял у кузины и был тем самым воздействием? Кто знает, что он туда намешал?

Я сама себе показалась настолько жалкой, что слезы потекли из глаз. Уткнувшись носом в колени, я поддалась чувствам и всхлипнула. Что теперь со мной будет? Неужели, меня ждет та же участь, что и маму? Бедный отец, как он переживет это? Да и переживет ли? А Лани? Не будет ли она винить себя в том, что со мной случилось?

Как он посмел?! Он же знает, что случилось с моей мамой и у него хватило совести?! Самое ужасное, я не могу ничего исправить. Я не могу ему отомстить, я не могу избавиться от этой треклятой спящей магии и теперь и маме помочь не смогу. Просто не успею…

Рыдания вырвались из меня. Обняв руками колени, я сжалась в комочек, будто желая стать как можно меньше и незаметней, спрятаться от этого мира, который так жестоко обошелся с моей семьей.

— Рони?!

Я подняла глаза и сквозь пелену слез увидела Корвейна. Уткнулась снова в колени, отдаваясь собственному горю. Мне сейчас не до словесных пикировок. Но продолжить упиваться осознанием своей невезучести мне не дали. Корвейн оказался рядом, привлек меня к себе, и через пару мгновений я осознала, что маг сидит на земле, а я устроилась у него на коленях и лью слезу ему на рубашку.

— Рони, ты меня пугаешь. Что случилось? Тебя кто-то обидел?

Обидел? Да меня растоптали! Я жалобно всхлипнула и попыталась отстраниться от Корвейна. Еще не хватало рыдать в его объятиях. Но он просто крепче прижал меня к себе, пресекая все попытки вырваться.

— Пока ты мне все не расскажешь, даже не рыпайся.

Я посмотрела на него сквозь пелену слез: ему-то какое дело? И хотела уже сказать что-нибудь вредное, но тут Корвейн протянул мне платок. Я и первый еще не вернула… Если так и дальше пойдет, у меня скоро будет целая коллекция носовых платков боевого мага. Но платком воспользовалась. А потом слова сами хлынули из меня. Я на каком-то подсознательном уровне чувствовала, что мне надо выговориться. Выплеснуть из себя эту боль, которая ранит сильнее лезвия ножа. Я рассказала все: и про эксперимент, и про Алиана, и про маму. Чем дольше я говорила, тем легче мне становилось. Голос креп и жалобная интонация сменялась злостью, гневом. Когда я замолчала, Корвейн переспросил:

— Как ты говоришь имя этого артефактора? — мне почудилось в его голосе что-то угрожающее.

— Алиан Радарог. А тебе зачем?

— Для расширения кругозора.

Теперь Корвейн посмотрел на меня:

— Ну как? Успокоилась?

— Да. Отпусти меня.

Я слезла с его коленей и села рядом на землю.

— Рони, нельзя быть такой доверчивой.

— Он воздействовал на меня магически.

— Все равно нельзя.

— И это говоришь ты? — я даже зло хохотнула. Корвейн повернулся ко мне всем корпусом и приподнял брови:

— Не понял. Что за претензии?

— Хватит, Корвейн. Ты прекрасно знаешь о чем я. Ты сам собирался воспользоваться моей доверчивостью. Но на мое счастье я даже целоваться не умею, и ты решил не обижать наивную глупую девочку. Не так ли?

Корвейн замер на мгновение:

— Ты что, подслушивала? А ты знаешь, что подслушивать нехорошо?

— А ты знаешь, что соблазнять невинных девушек нехорошо?

Корвейн прищурился:

— Рони, если бы я хотел тебя соблазнить, я это бы уже давно сделал. А то что ты подслушала — это был глупый трёп. Я не спешу делиться сокровенными чувствами с приятелями.

Да, да, конечно. Очередной маг пытается запудрить мозги наивной мне.

— Как бы то ни было, Корвейн, я больше никому не верю. А магам особенно.

Корвейн хмыкнул: ну да, после всего, что я ему рассказала трудно представить мою недоверчивость.

— Ладно, пойдем, провожу. Пока опять во что-нибудь не вляпалась.

Он помог мне подняться на ноги, потянув за руку. Задержал мою ладонь в своей, вызвав у меня смущенный румянец на щеках. Даже разозлилась на себя: вот только что зарекалась не иметь никаких дел с магами, а сама млею от случайного прикосновения. Отняла свою руку, проворчав:

— Не надо так смотреть на меня, Корвейн. Иначе я вновь обвиню тебя в попытке соблазнения.

Он рассмеялся:

— Я даже еще и не пытался. Но настойчивость, с которой ты намекаешь на соблазнение, мне нравится.

Мы как раз подошли к зарослям сирени, за которыми уже начинались дорожки студгородка. И в тот момент, когда я уже готова была ринуться сквозь кустарник, Корвейн привлек меня к себе. Он целовал нежно, медленно, словно наслаждаясь каждой секундой. В первый момент у меня даже ноги задрожали. На задворках сознания мое благоразумие вопило о том, что это маг! Что верить им нельзя! И я соглашалась с ним, но вырываться не спешила. Еще одно мгновение блаженства, еще одно касание губ, еще немного нежности и неги…

Когда я вернулась в комнату, Саами с удивлением посмотрела на меня:

— Ты чего какая?

Плюхнувшись рядом с ней, я пробормотала:

— Я была с Корвейном.

— В смысле?!

— В прямом. Я была с Корвейном и мы целовались.

— Только целовались? — Саами сверлила меня взглядом.

— Да. А ты о чем подумала? — а когда я поняла, о чем подумала соседка, вспыхнула:

— Саами!

— Я просто уточнила. Мало ли…