Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле

Глава 22

Поднявшись, Саймон поковылял к себе. Мы решили, что следователю день дался тяжело, ведь рана еще не зажила, но были удивлены, когда Черный судья вернулся на кухню полностью одетый.

– Я в полицию. Мне не дает покоя, кто и под каким предлогом вызвал их на кладбище.

Я пожала плечами.

– Кто–кто? Человек с огромными усами. И на вопрос зачем тоже легко ответить. Чтобы мы не могли замять убийство человека вампиром. Уверена, этот подлец стоял в толпе и улыбался.

Саймон покачал головой.

– В толпе человека с усами не было. У меня хорошее зрение. Я думаю, он сбрил их после неудачного нападения на тебя. Как он видел ворвавшегося в комнату Бенджамина, так и Бенджамин видел его. Не ждите меня. Ложитесь спать. Я не вернусь до утра.

– А как же перевязка, сэр? – Дженни поднялась со стула.

– Завтра. Проведите хоть одну спокойную ночь.

Утром я проснулась в объятиях вампира, который пришел ко мне с подушкой в руках. Ночью у меня не было сил даже на поцелуи. Я чувствовала себя полной развалюхой. Но с рассветом силы появились. Я поднялась и закрыла дверь на ключ, чтобы к нам внезапно не вломилась Дженни.

– Я соскучилась по тебе, Бенджи, – прошептала я, скидывая ночную сорочку.

Мы занимались любовью отчаянно. Знали, что впереди ждет разлука, поэтому пытались откровенными ласками и поцелуями заглушить голоса, кричащие в голове, что этот акт любви может оказаться последним.

– Я люблю тебя, Чарли. Как же сильно я люблю тебя…

– А я не знаю, как буду жить без тебя, Бенджи…

– Если мне удастся остаться в живых, я вернусь к тебе, моя девочка.

– Тебе надо бежать. И немедленно. Куда угодно. Только дай знать, где ты, и я приеду к тебе.

– Поздно. Надо было бежать раньше. Мне не дадут. За домом следят. Слишком много заинтересованных лиц, чтобы позволить мне жить.

– Ты о королеве?

– И о родственниках. И даже о… Саймоне.

– Он тебе не соперник!

– Он так не думает. Я вижу, как он смотрит на тебя.

– О, Бенджи! Почему мы такие несчастные?

– Эй, вы, несчастные! Скоро полдень, а мы собирались в приют, – Дженни стояла под дверью и кричала в замочную скважину. – Марш завтракать и на выход. Нечего томить ребенка ожиданием, а директрису деньгами.

Как выяснилось, Дженни еще вчера, когда последний раз перевязывала Саймона, потребовала у него деньги на благое дело. И он оставил приличную сумму.

– Вы знаете, что он больше сюда не вернется? – мрачно бросила она нам, когда мы пришли на кухню. – Он забрал все свои вещи. Кончилась наша денежная подработка.

– Если тебе так хочется, я могу переломать ему ноги и притащить сюда. Будешь ухаживать за ним еще полгода, – вампир улыбался.

– Тьфу на вас! – Дженни ударила его полотенцем по спине. – Вам бы самому уцелеть.

В приют мы поехали все втроем.

Директриса была ошеломлена, когда увидела графа Винтерширского в своем кабинете.

– Где же вы были? Весь город шепчется, что вы покинули нас навсегда…

– Я еще с вами, – улыбнулся ей вампир.

Бенджамин при ней подписал нужные бумаги и, сняв с пальца кольцо, поставил печать. Дженни выложила на стол пачку фунтовых бумаг, которая молниеносно переместилась в стол директрисы.

Нам пришлось подождать, когда к нам выведут Хэя.

– Смитти, это твоя новая мама, – сказала директриса, подводя испуганного мальчика к Дженни.

– Вы меня все–таки нашли! – выдохнул он, обнимая за талию свежеиспеченную мать. Секретарша хлопала глазами, не ожидая, что так быстро исполнится ее мечта. А нечего было врать директрисе, как ей хочется, чтобы в ее огромном особняке слышались детские голоса.

– Хэй, скажи, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – спросила я, чувствуя подвох.

– Пожарным, – ответил он и широко улыбнулся.

Дженни упала на колени и, прижав к себе мальчишку, тоненько провыла:

– Сыно–о–ок!

Ей вручили документы на мальчика. Растроганные, мы покинули приют. Только в кэбе Хэй признался, что сразу узнал нас, но не хотел показывать директрисе, что мы знакомы, хотя он ни разу нас не видел. Она и так считала его дурачком.

– Я теперь буду жить с вами, да? – он не мог поверить своему счастью.

Он не отлипал от Дженни, боясь, что она передумает и вернет его назад, и мы все это прекрасно понимали. Счастливая мать еще не в полной мере осознала, что ее семья резко увеличилась.

– А муж у меня будет или нет? – шепотом спросила она у меня.

– Про мужа в предсказании ни слова не было, но все зависит от тебя.

– Да к черту всех этих социалистов, – через минуту молчания заявила она. – У меня есть сын, а это главное. Завтра же купим ему пожарную каску.

Хэй таял от счастья.

– Скажи, Хэй, ты помнишь, как подружился с туманом? – спросил Бенджамин, внимательно следя за реакцией ребенка.

В глазах мальчишки появилась тревога.

– В это день я увидел, как убили одного господина, – шепотом признался он.

Как выяснилось, он вызвался донести чемодан до номера, чтобы заработать три пенса, но мужчина кинул ему жалкий пении и захлопнул дверь. Хэй сел под дверь, чтобы подкараулить господина и потребовать свое. Но в номере начали ругаться. Он наклонился к замочной скважине и увидел, как монстр с окровавленным лицом держит за волосы господина, который дал ему монету. В этот же миг ему выстрелили в голову.

Дженни обняла мальчишку и крепко прижала к себе.

– Что было потом? – Бенджамин хмурился.

– Я убежал, – Хэй полез в карман и вытащил монету. – Когда меня вернули в приют, директриса накричала на меня и посадила в темный чулан. Мне было страшно и холодно. Я сунул руки в карманы, чтобы немножко согреться, а там оказался этот пенни. Я вспомнил, как монстр убил дядьку и заплакал. А когда открыл глаза, вокруг меня кружил туман. Он научил меня летать. Мы носились по городу, и никто нас не замечал. А однажды мы нашли мой старый дом. И я узнал рояль, на котором играла мама.

– Это был наш салон, – сказала я с грустью голосе, вспомнив первое появление привидений. Интересно, как им удалось подружиться? Может, одиночество обоих было столь безмерно, что всевышний позволил им утешить друг друга?

Я посмотрела на вампира.

– Бенджи, ты можешь объяснить, как душа Моргана сумела найти малыша? – меня совсем не удивило, что Хэй назвал Генри монстром.

– Дай мне пенни, – вампир протянул Хэю ладонь. Мальчик положил на нее монетку. Бенджамин открыл окно и выбросил ее.

Малыш расстроенно вскрикнул.

– Никогда не держи при себе такие нехорошие вещи. Монета может притянуть другую неупокоенную душу, которая вряд ли окажется доброй. Этот пенни стал проводником между миром живых и мертвых. Видимо, ты зажимал монету в руке, когда увидел то, что не положено видеть ребенку. Кровь, смерть, ужас, потрясение, обида, – все эти эмоции впитал в себя пенни и связал тебя с жертвой убийства.

– А если кто–то другой подберет? – забеспокоилась Дженни.

– Дождь смоет с него всю грязь.

– Скажи, Хэй, ты до сих пор видишь свет в людях? – я протянула руку и пожала ладошку напуганного мальчика. Вампир совсем разучился разговаривать с детьми.

Хэй помотал головой. Нет, не видит. Теперь такое чудо ему неподвластно.

Он первый спрыгнул, когда кэб остановился у дома. Как истинный джентльмен, мальчик подал Дженни руку. Мне руку подал граф. Я улыбнулась ему, собираясь ступить на ступеньку, и в этот момент послышался тоненький визг Хэя.

– Это он! Он! – кричал он, показывая пальцем на мужчину в шарфе, до носа закрывающем лицо.

– Кто он? – переспросила я, не в силах отвести взгляда от незнакомца, который стремительно надвигался на меня, держа руки в карманах широкого плаща. Нехорошее предчувствие подкатила к горлу тошнотой.

– Монстр!

И в этот момент раздался выстрел. Пуля обожгла мое плечо и откинула назад в кэб. И это спасло мне жизнь. Последовал еще выстрел и еще, но меня закрыл собой Бенджамин.

– Черт, – выругался он, шипя от боли. – Такой костюм испортил.

И прыгнул навстречу пулям. Я видела, как дрогнул в руке стрелявшего револьвер. Как в панике всаживал он пули в идущего на него вампира.

– Умри же ты, наконец, тварь! – злобно выплюнул убийца, от бессилия бросив в Бенджамина разряженный револьвер.

Опустившись прямо в лужу, незнакомец сложился пополам и заорал. Так дико, что взлетели голуби, прячущиеся под крышами. Эхо подхватило звериный рык и понесло от дома к дому.

Я вылезла из кэба. Боялась, что увижу лежащих на мостовой Хэя и Дженни, но они жались к дому и с ужасом смотрели на Бенджи, который медленно оседал.

– Нет–нет! Не может быть! Ты же бессмертный! – закричала я, подбегая к нему и падая на колени.

Незнакомец, перестав орать, распрямился. Увидев, что вампир лежит, расхохотался, высоко задрав голову. Шарф сполз с его лица. Давно немытые волосы трепал ветер. Я смотрела на убийцу и не могла поверить, что это Генри.

– Что, жена, не узнаешь? – он сдернул с шеи шарф и бросил в меня.

Теперь я понимала, почему Генри носил густые усы. Его лицо пересекал безобразный шрам. Он начинался на скуле, шел под носом и срывался вниз, задевая уголок губы. Убийца не мог обратиться в больницу. Его латал какой–то мясник. Швы так сильно стягивали кожу, что лицо перекосилось. Когда–то красивый мужчина превратился в урода. Правильно сказал Хэй: я видела перед собой монстра.

– До чего ты докатился, Генри, – я смахнула ползущую по щеке слезу и взяла вампира за руку. Она была ледяной.

– Почему ты не сдохла там, на кладбище? – произнося эти слова, Генри брызгал слюной. Трудно нормально говорить, когда почти нет верхней губы, а зубы торчат, как у крысы. Моего мужа раздирала ярость. Его трясло от ненависти ко мне. – Зачем приходила ко мне на могилу? Поиздеваться, что любишь другого? А сама ложилась то под него, то под второго любовника, как самая низкая уличная проститутка. Да, я все знаю! Я следил за тобой! А ты, безмозглая курица, даже не догадалась после смерти мужа поменять замки в доме. О, сколько раз я мог убить тебя! Сколько раз стоял над твоей кроватью и сжимал в бешенстве кулаки!

– Почему же не убил? – я брезгливо скривилась. – Ждал, когда я расплачусь с твоими долгами? Да? Ты болен, Генри.

– Умри ты тогда, и не было бы всех этих убийств.

– Кровь несчастной Беатрис Шелди тоже на твоих руках? Как же ты мерзок, Генри…

– О нет! Ее я задушил. Сладкая девочка… Это ты виновата. Ты вынудила меня.

– Ты совсем обезумел… Столько смертей и все ради какого–то особняка? Хоть бы не марал имя своего кузена. Морган Тингли был достойным человеком.

Генри сузил глаза.

– Откуда ты знаешь его?

– Я нашла письмо в сейфе. Тебе следовало уничтожить его, Генри.

– Я хотел, но ты сменила код.

Я громко рассмеялась, поняв, что муж пытался открыть сейф. Все правильно. Именно письмо кузена натолкнуло нас на мысль и изменило ход расследования.

– Совсем нетрудно было догадаться, кто похоронен вместо тебя, если ты встречался с Морганом в день «своей» смерти.

Генри медленно поднялся. Мокрые брюки безобразно облепили худые ноги. Убийцу душила злоба. И без того безобразное лицо стало еще ужаснее.

– Родственников граф Винтерширского тоже ты подговорил?

– Эти глупцы сами все испортили. Вампира нужно было замуровать в подземелье, тогда он не выбрался бы…

Муж, старясь делать это незаметно, короткими шажками приближался ко мне, все еще сидящей на мостовой у тела Бенджи. Я видела, как дрожали руки Генри и хищно расправлялись пальцы. Он собирался меня придушить.

– Не получится, – я покачала головой. – Даже не старайся. Сколько раз ты пытался, а я все еще жива.

– На этот раз точно сдохнешь, – он сделал рывок, но на его руке внезапно защелкнулся наручник.

Саймон, у которого от напряжения вспотел лоб, скрутил моего мужа.

– Почему так долго? – упрекнула я. – Он меня едва не задушил! Ты вызвал карету скорой помощи для Бенджи?

– Ее вызвали для тебя. Граф скоро придет в себя.

Саймон подтолкнул Генри в спину и передал полицейским, выбежавшим из моего особняка. Было ясно как день, что они пришли арестовывать вампира, но, не застав, устроили засаду.

Я закрыла глаза ладонью и расплакалась. Левая рука висла плетью. Я ее совсем не чувствовала. Прощай второе пальто. На нем зияла дыра, а кровь расползлась некрасивым пятном. И так денег нет, а тут… Если бы было время посмеяться, я от души расхохоталась бы: я совсем нищая, а из–за моего наследства дерутся и убивают.

Я плакала в голос, жалея себя, вампира, испуганного Хэя и трясущуюся Дженни. И даже Саймона мне было жаль, ведь я всегда буду выбирать Бенджамина.

Никто не знает, что мне стоило сохранять спокойствие, когда я разговаривала с обезумевшим мужем. Да, я знала, что Саймон рядом. Он открыл окно в особняке и дал знак, чтобы я не боялась. Он спасет. Выскочил из дома как был – в рубашке и носках, и на цыпочках подкрался к убийце. Я бы предпочла, чтобы Генри пристрелили, но Черный судья выбрал другой путь: долгие допросы и суд.

– Вставай, милая, ты простынешь, – Саймон наклонился и потянул меня вверх. – Это вампирам все равно, а живым надо беречься. Тем более, что ты скоро станешь мамой.

– Прекрати нести чепуху, – огрызнулась я. – Может, бог миловал…

Я потянула здоровой рукой вампира за воротник пальто.

– Бенджи, хватит валяться. Я вижу, как дрожат твои ресницы.

Подъехала карета скорой помощи, и я вновь оказалась в госпитале. Провела там долгую неделю и была отпущена под честное слово Дженни, что она будет за мной ухаживать.

Напрасно Дженни думала, что Черный судья от нас съехал. Он вернулся к нам с большим чемоданом. Когда я зашла к нему в комнату, он по–хозяйски развешивал одежду в гардеробе.

– Надолго к нам? – поинтересовалась я.

– Пока не закончится следствие.

– Как там мой муж? Скоро я стану вдовой? – я наблюдала, как Саймон аккуратно складывает носки, сортируя их по цвету и длине.

– Не думаю, что он долго протянет. Боюсь, не доживет и до суда.

– А что с ним? Не сказать, что мне очень интересно, но я хотела бы взвесить его шансы на выживание, – я оперлась здоровым плечом о косяк и поправила повязку, на которой лежала рука. Двигать ею еще не разрешали.

– Шансов нет. Лаунум. Сначала он пил его, чтобы избавиться от боли. Потом уже не мог бросить. Видела бы ты, как его корежит.

– Нет–нет, уволь. За что он убил кузена?

– Морган явился к нему в роковой день: застал с револьвером у виска и попытался отговорить. Мол, как–нибудь выкрутимся, брат. Готов был даже ссудить деньгами, ведь совсем недавно он получил наследство от австралийского дядюшки.

– Понятно. Это и сгубило его. Моему мужу срочно понадобилось стать наследником.

– Да. В воспаленной голове твоего мужа родился план выдать Моргана за себя. Так он убивал сразу двух зайцев: освобождался от кредиторов и под видом кузена присваивал наследство дядюшки. Но он не учел, что Морган, как всякий фермер, никогда не расставался с ножом. Он оказал сопротивление и полоснул брата по лицу. Но револьвер победил. Несмотря на то, что Генри истекал кровью, он сумел переодеть в свою одежду Моргана, а сам напялил его вещи. Кузен как раз пришел с чемоданом, рассчитывая снять номер в этой же гостинице. Правда, денег Моргана хватило только на первое время.

– Неужели никто в гостинице не слышал шума борьбы и выстрелы?

– Генри кутил всю ночь. Бил посуду, лупил проституток. Он собирался утром умереть, поэтому ничего не боялся. А к нему не совались, так как не хотели получить пулю в лоб. Знали его. Отоспался бы и щедро покрыл все расходы, что было уже не раз.

– В этот раз их щедро покрыла я. И еще, как дура, забальзамировала незнакомого мне человека, опознав в нем Генри только по часам. Он сумел получить наследство дядюшки?

Саймон хмыкнул.

– Морган обманул брата.