Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле

Глава 23

Я подняла в изумлении брови.

– Вот это да! Наследства дядюшки не было?

– Было, но не такое, как ожидал Генри. Морган соврал, сказав, что дядюшка завещал большие деньги. Думал, отговорить от самоубийства. А наследство оказалось фермой, которую не так легко продать. В итоге Генри плюнул на нее.

Я и не ожидала от него другого. Моему мужу никогда не нравилось улаживать трудные дела. Он хотел всего и сразу. Даже меня окрутил в короткие сроки, чтобы как можно быстрее наложить лапу на мое приданое.

– Конечно, зачем Генри захудалая ферма на краю земли? – в моем голосе слышалась ирония. – У него появилась добыча пожирнее. Вампир оплатил долги, выкупил особняк…

– И написал завещание в твою пользу.

Я рассмеялась.

– Щедро! Мне достался бы замок, полный голодных родственников.

– По приблизительным подсчетам Бенджамин только в Королевстве владеет состоянием в сто миллионов фунтов стерлингов. Но никому из нас не известны истинные размеры его капитала. Уверен, он не держит все яйца в одной корзине.

– Ого! – воскликнула я. – За такие деньги моему муженьку стоило побороться.

– Он так и сделал. Когда Генри нашел в гробу завещание, он понял, что надо ускорить смерть графа. Грей отправился в замок и заключил тайный договор с родственниками Бенджи, которые не догадывались о существовании завещания, но хотели избавиться от бессмертного графа. Твой муж выведал у них, что Бенджамину под страхом смерти запрещено убивать или обращать человека в вампира, чем тут же и воспользовался: на кладбище стали появляться вампиры, чтобы по городу расползлись слухи о нападениях. На Грея работала целая банда беспризорников. Он установил за тобой слежку, и как только ему донесли, что вы после приюта отправились на кладбище, послал туда «вампиров», а сам позвонил в полицию. Даже если бы мы с Бенджамином не явились, Генри остался бы в выигрыше. Этим двум безумцам, потерявшим себя от употребления лаунума, был дан приказ убить тебя и Дженни.

– О! – только и смогла сказать я.

– Кстати, они приходили к тебе в салон под видом клиентов, чтобы узнать, как ты выглядишь. И они же, находясь в притоне в бесконечном опьянении, числились в полиции пропавшими. Но и сам Генри, принимая лаунум, все больше и больше переставал быть похожим на человека. Его бесило, что ты никак не умирала, что в итоге вылилось в стрельбу у твоего дома.

– Скажи, кто из пра–пра Бенджамина оказался Иудой? – я сузила глаза, заранее ненавидя того, кто предал графа.

– Некто Лео Найтинген.

Я хмыкнула.

– Я знакома с ним. Он мне сразу не понравился.

Соврала, конечно. Все было как раз наоборот. Лео показался мне милым мальчиком. Не понравился он позже, когда его ударили об стену, требуя отдать машину. И когда он сопровождал двух девиц, явившихся ко мне за драгоценностями, подаренными Бенджи. Гаденыш.

– Генри уже признался, что это он напал на тебя с ножом? Ну, тогда, после… – я замялась, подбирая слова.

– После ночи нашей грешной любви? – Саймон бесстыдно скользнул взглядом по моей груди. – Да. Не вынес, что его вдова спит сразу с двумя мужчинами.

– Он прав, я безмозглая курица. Только после нападения на тебя я додумалась сменять замки.

– Ты просто женщина. О замках должен был побеспокоиться Бенджамин.

– А что королева решила начет него? – я оглянулась на дверь, за которой в гробу спал Бенджи.

В госпитале из него извлекли несколько пуль, и через час на его теле не осталось даже следов ранения. По распоряжению Саймона вампира снабдили хорошим запасом крови. Ему запретили выходить на охоту на время следствия. Теперь графу в городе лучше было не показываться. Народ с ужасом пересказывал, как вампир одним движением оторвал человеку голову.

– Королева требует, чтобы графа перевезли в Лондон.

– Когда?

– Когда я закончу следствие.

– А ты скоро его закончишь? – меня начало подташнивать от страха.

– Когда узнаю, беременная ты или нет.

– Почему это для тебя так важно?

– Потому что мне важна мать этого ребенка, – Саймон сунул под кровать пустой чемодан и подошел ко мне.

– Но ты же понимаешь, что я могу скрыть от тебя беременность?

– Сколько получится скрывать? – он положил руку мне на живот. – Месяц? Два? Пять?

– Пока у королевы не пропадет желание избавиться от Бенджамина.

– Не пропадет. Бенджамин это знает. Он нарушил договор. И не начинай сначала. Вампир поклялся, что не будет убивать людей, но преступил клятву. Цена ошибки – его жизнь.

Последующие дни шли уже не в таком бешенном темпе. Все было как всегда, кроме одного – Бенджи грозила смерть. Дождь сменялся часами затишья и припускался снова. Он стал теплее – чувствовалось приближение лета. Город покрылся изумрудной зеленью, и горожане, наконец, забыли о пальто. Дышалось легко, но сердце не покидала тревога.

Саймон пропадал в полицейском участке, вампир тоже где–то носился, приводя в порядок дела перед отбытием в Лондон, что не могло меня не расстраивать.

Мы с Дженни отдавали всех себя новому члену нашей семьи. Как оказалось, секретарша скопила приличную сумму, которую не поскупилась потратить на Хэя. Мы его отмыли, одели и постригли. Если коротко: привели в порядок.

– Осенью его непременно нужно отдать в школу, – заявила я, наблюдая, как Дженни с замиранием сердца следит за своим сынком. Хэй ел пирог и запивал его горячим шоколадом. Остальным домочадцам этот пирог достанется по остаточному принципу, а шоколад и вовсе помашет ручкой. Он только для ребенка – так решила его мать.

– Маленький еще, – Дженни сидела рядом с Хэем, подперев щеку рукой. Подкладывала в тарелку кусочки повкусней.

– Ему десять. Многие мальчики в его возрасте уже стоят у текстильного станка или таскают тележки с углем. Иначе ты превратишь его в избалованного барчука. Посмотри, не прошло и месяца, а у него уже лоснятся щеки.

– Вот когда заимеешь своего, тогда и поучай, – Дженни вошла в роль, и сама уже свято верила, что является настоящей матерью Хэя. Я часто слышала от нее «Да он с молоком матери впитал…» (дальше по ситуации), имея в виду, конечно же, себя.

– Через семь с небольшим месяцев.

– Что будет через семь с небольшим месяцев? – не поняла Дженни.

– Начну поучать своего ребенка.

Дженни распрямилась и повернулась ко мне. Хэй перестал жевать.

– Ай, да Саймон! – Дженни хлопнула руками по бедрам. – Он уже знает, что скоро станет отцом? А Бенджамин? Он примет чужого ребенка? Ой, да ему немного осталось, как–нибудь переживет. Вы рядом с Саймоном держитесь, он не обидит. Если даже не женится, ребенка не бросит. В Лондон вас обоих заберет. А мы здесь как–нибудь, да, сынок? За особняком последим, как бы ничего не растащили без хозяйки–то.

– Я тоже хочу в Лондон, – Хэй капризно скривил губы. Ну точно барчук!

– Осенью пойдешь в школу, – строго заявила я, поднимаясь с места. – Завтра же начнем учить алфавит. А по утрам зарядку делать. Я не мама, я быстро тебя жизни научу.

– А какое… – начала было возмущаться Дженни, но я ее оборвала.

– А кому не нравится, с утра трусцой на биржу труда. Посмотрим, как ты будешь сюсюкать и делать из мальчишки тюфяка после двенадцатичасового рабочего дня на фабрике.

– Злая ты, – лицо Дженни горело огнем.

– Беременная. А с беременными лучше не спорить.

– Что за шум? – на кухню заглянул вампир.

– Чарли от Саймона ребеночка ждет, – сдала меня без стеснения Дженни. – Через семь месяцев будем младенчика нянчить. Наверное, уже без вас, милорд. Но ничего, на могилку придем. Все вместе.

Я взяла в руки скалку, и Дженни заткнулась. Что за вздорная женщина!

Вампир перевел взгляд на меня.

– Хорошо. Я понял, – развернулся и ушел.

Я гневно зыркнула на Дженни и метнулась за вампиром. Он хлопнул входной дверью. Я выскочила следом за ним на улицу.

– Бенджи, постой!

Он обернулся и дождался, когда я подойду.

– Я хочу этого ребенка, но не хочу его отца, – сказала я, глядя вампиру в глаза.

– Я понял, Чарли, – граф наклонился и поцеловал меня в лоб. Его губы были холодными. – Иди в дом. Промокнешь. Я приду поздно, но, пожалуйста, дождись меня.

– Да, дождусь, – я пятилась к двери, до последнего пытаясь по глазам понять, что творится в душе Бенджамина. – Я всегда буду тебя ждать. Всегда.

Он кивнул. На его лице появилась улыбка, но она не выглядела радостной.

– Какая же ты дура, Дженни, – буркнула я, заглянув на кухню. Дженни мыла посуду, а голос мальчишки слышался из гостиной. Он играл в солдатиков и громко отдавал команды. – А Хэй все равно пойдет в школу. Хотя бы для того, чтобы не таскать в шахте тележки с углем, а сидеть за конторкой в белой рубашке и при галстуке.

Секретарша была подавлена.

– Простите меня, леди Шарлотта. Я знаю, что вы стараетесь для нашего блага. Меня заносит иногда. Скажу, да поздно прикусывать язычок. Хоть отрезай его.

Я поднялась к себе. Бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Попыталась уснуть и не смогла. Как убить время до вечера? Что надумал Бенджи? Мне было тревожно за него и за себя.

Устав валяться, я разделась догола и уставилась в зеркало. Водила по телу руками, щупала грудь, выгибала спину, представляя себя беременной. Никаких изменений еще не было видно, но я точно знала, что в животе растет ребенок. Месячные не пришли уже во второй раз, и появилась утренняя тошнота.

– Чарли, можно к тебе? – в дверь постучал Саймон, который в это время должен был быть на работе. Он редко появлялся днем. Я поторопилась надеть халат и открыла дверь.

– Это правда? – спросил он с порога.

– Я все–таки отрежу Дженни язык, – выдохнула я.

– Мне сказал Бенджамин. Он приходил в полицейский участок.

– Да, та ночь не прошла без последствий.

– Я так счастлив, – Саймон притянул меня к себе и крепко обнял. Я не стала выдираться. Он будет отцом и имеет право на эмоции. – А ты? Ты, Чарли, счастлива?

– Я уже люблю этого ребенка, – просто сказала я.

– Но не любишь его отца? – Саймон хмыкнул. – Ты всегда будешь выбирать Бенджи, я помню.

– Да.

– Даже после его окончательной смерти?

– Я буду помнить его и скучать.

– А если я попрошу твоей руки?

– Зачем тебе, Саймон, рука без сердца?

– Иногда мужчине достаточно обладать телом. Но я так не хочу.

Я опустилась на колени и уткнулась лбом в ноги Черного судьи.

– Помоги, – мой голос от отчаяния звучал глухо. Спазм сжимал горло. – Ты можешь! Ты всесильный! Придумай что–нибудь! Пусть Бенджамин останется жив.

– Я помогу. Но тебе придется выйти за меня замуж. Я не хочу, чтобы мой сын носил клеймо незаконнорожденного, – он говорил тихо, и я жадно вслушивалась в каждое слово.

– Я на все согласна, лишь бы Бенджи жил.

Саймон опустил руки мне на плечи и сел передо мной на корточки.

– Ты обещаешь, что не станешь прятать от меня ребенка? Я буду видеться с ним всегда, когда захочу. И он будет знать, что я его отец.

Я кивнула. По щекам текли горячие слезы.

Саймон обнял мое лицо ладонями. Собрал слезы теплыми губами.

– Как жаль, что ты меня не полюбила.

– В моем сердце…

– В твоем сердце Бенджи, я знаю.

– В моем сердце всегда останется уголок для тебя. Ведь ты отец моего ребенка.

– Хорошо, – он встал и поднял меня. – Завтра мы обвенчаемся в церкви. Я все подготовлю.

– Но я еще замужем за Генри…

– Уже нет. Твой муж повесился полчаса назад.

Я подняла на Саймона глаза. Он спокойно смотрел на меня. Я не стала спрашивать Черного судью, кто сделал меня свободной: он или Генри сам довершил дело, начатое год назад. Мне не надо об этом думать.

– Бенджамин знает?

– Да. И о том, что завтра будет в церкви свидетелем со стороны жениха тоже. Дженни я сам скажу. Она сыграет роль подружки невесты.

– Мне больше нельзя будет встречаться с Бенджамином? – я опустила глаза. Не хотела, видеть каким жестким сделается лицо Черного судьи.

– Я не зверь. Сегодня можешь с ним попрощаться, – он развернулся, чтобы уйти, но я поймала его за руку.

– Саймон, скажи… у тебя есть другие дети?

– Девочка, – кивнул он. – Очень давно. Тогда я был еще молод и глуп. Но ты первая женщина, на которой я женился. Цени.

– А пра–пра?

– Наверное, где–то есть. Но я не Бенджамин, чтобы собирать всех под своим крылом, – Саймон перехватил мою руку и, наклонившись, прижался к ней губами. – Увидимся в полдень в церкви.

– Спасибо, Саймон…

Он вышел из комнаты, а я села на кровать. Подтянула к лицу подушку и уткнулась в нее.

Я специально не покидала спальню, чтобы не объяснять Дженни своего решения выйти замуж за Черного судью.

Она все–таки взяла мою дверь штурмом, но вовсе не для того, чтобы утолить любопытство. Посыльный принес из модного салона огромную коробку с платьем и фатой. Атлас, итальянское кружево, туфли на каблуке–рюмочке.

– Мне господин Кавендиш тоже прислал платье из синего шелка, – похвасталась она. Я вымученно улыбнулась.

Поняв, что из меня сегодня плохой собеседник, Дженни ушла. Чуть позже позвала на ужин, но я отказалась. Я ждала Бенджамина.

Я искупалась и помыла голову. Натерла тело ароматическим маслом, отчего кожа на ощупь стала мягкой и шелковистой.

Аморально, конечно, являясь невестой одного, готовиться к ночи любви с другим, но я хотела ее запомнить. Да, мы расстанемся навсегда, зато Бенджи будет жить. Я верила, что Саймон поможет ему перебраться через Ла–Манш и раствориться на континенте.

Вампир пришел ночью. Залез в спальню через окно. Я бросилась ему на шею.

– Сегодня ты мой. В последний раз.

– Я знаю о свадьбе, – произнес он, крепко прижимая к себе.

– Как мне пережить завтрашний день? Как принять кольцо от другого, стоя рядом с тем, кого люблю больше жизни?

– У ребенка должен быть отец.

Бенджи целовал мое лицо. Лоб, глаза, скулы. Я жаждала этих поцелуев. Я была одержима ими. Я развязала пояс, и халат упал к моим ногам. Бенджамин встал на колени и прижался щекой к голому животу.

– Скоро я превращусь в толстую утку и мне будет стыдно выходить на улицу.

Я знала законы нашего общества. Беременность прятали, как нечто неприличное. Женщина не появлялась в обществе, сидела в четырех стенах и ждала часа, когда освободится от бремени. Боль родов сильна, но скоротечна. После родов к ней присоединится боль перетянутой груди, полной молока, которого не видать ребенку. Ведь истинной леди непозволительно кормить самой, для этого существуют кормилицы.

– Ты будешь прекрасна в любом состоянии.

Мы занимались любовью неторопливо, используя каждую минуту для ласк. Я закусывала руку, чтобы мои крики не слышал весь дом. Раньше мы были вольны делать, что захочется и где захочется: сплетаться телами на ковре у камина или на письменном столе в кабинете. Теперь же в нашем доме жили другие люди, и нам приходилось сдерживать желания.

Уже светало, а мы все никак не могли насытиться. Я терзала пальцами простыню, когда губы Бенджи двигались от груди вниз. Я выгибалась, испытывая очередной взрыв удовольствия, а за окном вставало тусклое солнце и шелестели крыльями голуби.

Я забылась сном, казалось, всего на минуту, но когда открыла глаза, Бенджи рядом не было. Внизу слышались голоса Дженни и Хэя. Пора было вставать. В полдень я выходила замуж за Черного судью.

Церемония была немноголюдной. Кроме двух свидетелей и священника, присутствовали подчиненные Саймона – его команда, с которой он прибыл из Лондона. Как только позвучали клятвы, и мы обменялись кольцами, раздался колокольный звон.

Я шла по проходу церкви под руку с Саймоном, и кожей чувствовала, как на меня смотрит идущий следом вампир. Я так и не узнала, дадут нам попрощаться, прежде чем он исчезнет навсегда, или нет.

Я удивилась, когда Саймон помог выбраться из машины, а сам вернулся в нее. Он бросил мне на прощание, что сегодня женушке ждать мужа не стоит, у него полно неотложных дел, и укатил.