Красивый. Наглый. Бессердечный

Глава 10.

Тщеславие делает месть сладкой на вкус, но горькой на последствия

- Ты такой у меня молодец! – Полина виснет на моей шее, пытаясь чмокнуть в щёку.

Меня опять корёжит от этого собственнического «меня», неужели она считает, что теперь я её с потрохами. Подумаешь, пару раз раздвинула ноги...

Смотрю, как приближаются её жирно намазанные губы, и демонстративно отстраняюсь.

- Наверное, хорошее было выступление, - невинно замечает Аня, – только я смысл не поняла. Заслушалась. У тебя такой голос... М-м-м...

Полина издаёт странный звук, похожий на клёкот. Подавилась что ли? А я оббегаю взглядом ладную фигурку невысокой шатеночки. Мысленно облизываюсь.

- Ничего особенного. Память хорошая. – Небрежно пожимаю плечами.

На перемене, окружённый толпой щебечущих девчонок, пожинаю лавры победителя. Не знаю, что чувствовал Цезарь, когда въезжал в Рим, но я испытываю только лёгкое раздражение. Эта победа далась мне слишком легко.

Наушник давно вытащен из уха, молодая аспирантка, диктовавшая мне текст, отработала свои деньги на пятёрку.

Я внёс аспиранточку в телефон, как «Сиськи и доклады». Ещё пригодится, если не по поводу второго, так по поводу первого.

- Рыжик зря старался, - Кристина заливается мелодичным смехом. Кстати, она тоже рыжая, интересно – крашеная или свои? Потом узнаю в более приватной обстановке. – Стас, дурачок, вякнул, а всё зря. Ты теперь доказал, что дело не в твоём блате, а вот здесь, - стучит по своей пустой голове. Даже удивительно, как звон не пошёл.

Почему-то её похвала заставляет меня нахмуриться, а воспоминание о неприятном разговоре, часть которого услышал, портит настроение окончательно.

Рыжий омежка реально зарвался. Наверное, нужно объяснить ему правила поведения в приличном обществе. Естественно, Стас недоволен. Только мог высказать мне всё прямо в лицо – это по-мужски, а вот так жаловаться преподавателю в моё отсутствие – это мерзко.

- А он кто? – Как бы, между прочим, интересуюсь. О недоброжелателях стоит знать, как можно больше.

- Да никто, - вступает Аня, почуявшая, что роль новой фаворитки плывет к ней в руки. – Просто Стас Самойлов. Он себе на уме, почти не общается ни с кем. Вот только с этими двумя заучками. – Быстрый кивок в сторону.

Со стороны Стаса доносится звонкий мелодичный смех, как колокольчик. Невольно оборачиваюсь.

Рыжий стоит с двумя девчонками – полненькой брюнеткой в балахонистом сарафане и прозрачной блондиночкой с распущенными волосами, одетую в вязаный джемпер и клетчатую юбку до колена. Наверное, Стас сказал что-то смешное, потому что брюнетка фыркает в ладошку, а блондинка – вновь заливается хохотом.

Арина Ромашина – сам не знаю, почему запомнил её имя. У неё хороший почерк, надо попросить у нее телефон и записать её, как «Конспекты и волосы».

Почему она забирает их в косу? Волосы у нее и правда отпадные – длинные, серебристые, волнистые. Намотать бы их на кулак...

...Драгоценный блеск платины, рассыпавшийся по подушке, хрупкое стройное тело, тонкие пальцы, сжимающие смятые простыни...

- Кир, ты же не оставишь это просто так! Он и в следующий раз вякнет.

- Что? – вздрагиваю, прогоняя оцепенение.

Недовольно смотрю на Полину. Она всё-таки решила перетянуть инициативу в разговоре на себя.

– Ты такой у меня сильный... – Восторженно ведет ладошкой по бицепсу.

Надо заканчивать с ней скорее, почему топовые девочки всегда с куриными мозгами?

- Хочешь, чтобы мы бились, как гладиаторы? – Хмыкаю. – А вы будете смотреть?

- А что, это так... – Полина подкатывает глаза, - возбуждающе. – Ты же победишь!

- Что за первобытные замашки, - недовольно цыкаю, и Полина тут же скисает.

Вот в чем я точно уверен, так в том, что бить Стаса я не собираюсь. Легкая победа всегда имеет неприятный привкус.

На беличьих кисточках мне с ним драться что ли? Удар кулака он не выдержит, его ветром сдует от одного замаха.

- Да забудь про него, - Аня медленно ведет пальцем по второму бицепсу. – Стас – всего лишь слабак. Выпендрился перед подружкой, все забыли уже.

Снова смотрю на Стаса. Арина уже не хохочет. Что-то говорит, дружески похлопывая рыжика по плечам, будто готовит к выходу на ринг.

Поддерживает своего рыцаря?

У Арины теперь серьезное выражение лица, от недавнего приступа веселости осталась только лёгкая, стеснительная улыбка.

Говорят, что тихие омуты очень глубоки, и там водятся черти, размером с небольшого кита.

Если с неё снять очки, может быть, она и ничего была бы... Интересно, какого цвета у неё глаза?

Поймав мой взгляд, она на секунду замирает, смотрит на меня в упор. Мило вспыхивает до самых корней волос и отворачивается.

- Кто его подруга? По Арине страдает? – морщусь, разглядывая, как переливаются белокурые пряди на фоне дешёвой черной толстовки с черепом, в которую влезло это рыжее недоразумение. Стас Самойлов, или как его там?

- Не... ты что. – Хихикает Полина. – Бледные моли даже ему не интересны. Он по Танюхе Медведевой сохнет – вот эта, полненькая, - не скрываясь тычет пальцем, будто я слепой. - А Таня с Ариной – не разлей вода.

Приподнимаю бровь в недоумении. Со вкусом у вихрастого искусствоведа беда – это по толстовке видно.

- Мне кажется, ему без разницы, хоть кто-нибудь бы дал, - хохотнув, замечает Кристина.

- У Таньки хотя бы грудь есть...

- Ага, размер пятый сразу...

- Зато моль...

- Почему сразу «моль», - раздражённо перебиваю женское квохтание. – Без макияжа и в обычной одежде вы все - не бабочки. Её приодеть, не хуже вас будет.

Девчонки обижено замолкают. Супятся, поглядывая друг на друга.

Аня искоса бросает взгляд из-под длинных ресниц на Арину, потом на Полину, будто примеряя на бесцветную блондиночку ярко-красное платье последней.

- Всё равно надо его наказать, - недовольно заявляет Аня, и её ладонь вновь начинает путешествие от моего запястья к плечу. – Он тебе подкрысил, и ещё и очкастую выгораживал. Не оставляй это так! Обнаглеет.

Она лучезарно мне улыбается.

А Анька не такая дура, как остальные...

В задумчивости потираю подбородок. Надо проучить их так, чтобы желание жаловаться и стучать отпало раз и навсегда. Что-то такое...

Стыдное, запретное, о чём нельзя говорить никому!