Кровь навсегда

21

МАРИЯ

Я никогда не тратила много усилий, чтобы узнать Нико, но он был в нашей жизни долгое время, учитывая, что София вцепилась в него в нежном возрасте пяти лет и никогда не отпускала. Даже когда он разбил ей сердце и они расстались, она все еще цеплялась за память о нем, как утопающий цепляется за последний глоток воздуха.

Через прогорклую мельницу подростковых слухов в нашей маленькой общине на острове Стейтен я узнала, что он жестоко разорвал их отношения, причем очень публично. Это я помогла ускользнуть ей из дома, когда она была еще на первом курсе старшей школы, и отдала ее на растерзание и унижение. Не то, чтобы я могла знать, что произойдет, но я была недовольна Нико, если не больше, за то, что меня заставили оказаться в таком положении.

Мы с Софией никогда не были особенно близки, но это не меняло того факта, что она была моей сестрой. Моя кровь. Семья стоит друг за друга, несмотря ни на что. Через две недели после их разрыва, когда стало ясно, что они больше не будут вместе, я выследила Нико и поговорила с ним. С тех пор как они воссоединились, мы с Нико не возвращались к разговору, который состоялся много лет назад. Но в тот день, когда он поклялся перед Богом и нашими семьями любить и защищать Софию, я решила, что время пришло.

— Хочешь потанцевать? — спросила я Нико, пока София оживленно болтала с несколькими гостями.

— Если танец — это не нож в сердце, то да.

Я улыбнулась, оценив, что моя репутация опережает меня.

Он протянул руку, и как только я положила свою ладонь на его, он повел нас на танцпол. Плавные звуки песни Джеймса Тейлора наполняли оживленный зал, создавая легкий ритм для приватной беседы.

— Много лет назад ты пообещал мне, что никогда не вернешься в жизнь Софии. — Мои слова были непринужденными, а взгляд был брошен через его плечо, как будто я была совершенно не заинтересована в нашем диалоге, но мы оба знали, что наш обмен был гораздо больше, чем простой танец.

— Да, но я также присягнул твоему отцу и семье. Ты прекрасно знаешь, что мне приказали вернуться в ее жизнь.

— Совершенно верно, и я хочу, чтобы ты знал: я понимаю, почему ты нарушил свое обещание, и я рада видеть Софию такой счастливой.

— Но? — спросил он с веселым урчанием.

— Но, если ты снова причинишь ей боль, я заставлю тебя подавиться собственным членом после того, как отрежу его от твоего тела. — Мои глаза наконец-то переместились на его глаза, давая ему возможность увидеть мою непоколебимую искренность.

Его губы причудливо изогнулись в уголках. — Спасибо за предупреждение.

Я снова отвела взгляд, заметив, что мой муж непринужденно разговаривает с моим самым большим врагом в другом конце комнаты. — Не говори, что я тебя не предупреждала, — рассеянно заметила я.

Мы закончили песню, не произнеся больше ни слова. У меня возникло ощущение, что он оценил мою преданность семье и понял, что моя угроза была обоснованной, чего я и добивалась. Когда песня закончилась, я вернулась за свой столик, а Нико вернулся к своей невесте. Он навис над ней, защищая. Мое предупреждение ничему не повредит, но, скорее всего, в нем не было необходимости. Эти двое любили друг друга с такой преданностью, которую я даже не могла себе представить.

Я быстро теряла свое сердце с Маттео, но сможем ли мы когда-нибудь полюбить друг друга с той же вечной верностью, которую испытывали София и Нико? С таким количеством секретов, все еще плавающих, как акулы, в водах вокруг нас, я не представляла, как это возможно.

Ранее в тот же день Тамир позвонил мне с дополнительной информацией. Его связи в правоохранительных органах дали ему доступ к материалам расследования убийства Лоры Уилкерсон. В файлах были обнаружены показания коллеги по кафе, который видел, как она разговаривала с пожилым мужчиной возле магазина в тот же ноябрьский день, когда ее убили.

Описание идеально подходило Анджело.

Всегда оставался шанс, что он зашел в магазин выпить кофе, но, по моему опыту, совпадений не существует. Алиби Маттео было надежным. Он присутствовал на обеде в городском совете с богатыми представителями деловой элиты города. Его допросили и с самого начала сняли с него подозрения.

Затем Тамир сообщил мне, что небольшая группа федералов, которым все еще поручено следить за нашими действиями, заметила кое-что интересное в тот период. Хотя большая часть бюджета страны, выделяемого на борьбу с организованной преступностью, была перенаправлена на борьбу с терроризмом, все еще оставалась небольшая группа, занимавшаяся отслеживанием Пяти семей и других подобных организаций. Вскоре после смерти Лоры эта группа заметила изменения в распорядке дня Анджело. Впервые Анджело не присутствовал на рождественском собрании семьи Галло. Мало того, его больше не видели, и все информаторы сообщили, что босс Галло стал затворником в собственном доме.

Весь оставшийся день я думала о том, что узнала, и эта информация была благословенным отвлечением от свадьбы. Я отметила, как Диего Вентури обращался к Маттео — как он разговаривал с ним с того дня, как я познакомилась с Маттео — как будто Вентури отчитывался перед своим боссом. Возможно, Маттео был единственным средством связи с затворником-главой семьи, но я на это не купилась.

Если он ходит как утка и крякает как утка, не нужно притворяться, что это что-то иное, кроме как гребаная утка.

Как только мы смогли улизнуть со свадебного приема, не показавшись грубыми, я попросила Маттео отвезти нас домой. В машине мы вели тихую беседу, обсуждая еду, людей, которые слишком много выпили, и абсурдность свадебных тостов. Хотя наша беседа была легкой, она резко контрастировала с тяжестью, насыщавшей воздух вокруг нас от горы невысказанных слов. Мы вдвоем активно игнорировали не просто слона в комнате, а ярко-розового шерстистого мамонта, засунутого на заднее сиденье, пока добирались до квартиры Маттео на Манхэттене.

Когда мы вошли внутрь, я не могла больше терпеть ни минуты. Неуверенность. Сомнения. Они кружили надо мной, как улей рассерженных пчел, и нежный поцелуй их крыльев был далеко не таким болезненным жалом, которого я боялась.

— Это ты убил Анджело? — Я проболталась, даже не успев положить сумочку и пиджак.

Движения Маттео на мгновение замедлились, затем возобновились. Он положил ключи на столик у входа и прошелся передо мной. Его рука взяла одну из прядей моих волос и пропустила ее сквозь татуированные пальцы, пока он обдумывал свой ответ.

— Да. — Его глаза встретились с моими, богатые кипарисовые иглы на фоне арктического голубого неба.

— Я не имею в виду две недели назад в Калифорнии. Я имею в виду ноябрь прошлого года, после того, как Анджело убил Лауру.

Рука Маттео замерла, затем медленно опустилась на бок. Его глаза не отрывались от моих, но челюсть сжималась и разжималась от напряжения. Время замедлилось, усиливая мои чувства, пока я не услышала настойчивое тиканье секундной стрелки на его часах Bulgari.

— Да, — наконец признал он, прежде чем отвернуться и уйти в бар за напитком.

— Ты любил ее.

— Это вопрос?

— Думаю, нет.

— Даже если бы это был вопрос, ответ на него не имеет значения. Она умерла. Ты моя жена. — Его слова не были жестокими, но, тем не менее, боль пронзила мою грудь. Да, он любил ее, а я была просто женщиной, на которой он был женат.

Я быстро справилась со своим раненым сердцем и продолжила. — Почему он убил ее?

— Потому что он стал параноиком и бредил. Я полагаю, ты знаешь, что он сделал со своей собственной женой. Он считал Лору угрозой — шпионом, пытавшимся получить доступ к нашей семье. Когда я узнал, что он сделал, я понял, что его нужно остановить.

— Почему такая секретность? Зачем притворяться, что он все еще жив?

— По двум причинам. У Анджело были надежные сторонники в нашей семье. Самая безжалостная и неумолимая фракция нашей организации боготворила его за то, что он ни перед кем не преклонялся. Они воспринимали его неустойчивые действия как вполне приемлемую стратегию наведения страха на окружающих, а не как безумие. У меня не было желания отдаляться от этих людей, поскольку я стремился занять место босса. А во-вторых, то, что он был приманкой, позволяло мне оставаться в стороне. Люди относятся к тебе по-другому, больше скрывают, когда знают, что ты можешь поставить их на колени. Мы обсудили этот вопрос и решили, что пока лучше продолжать жить, как ни в чем не бывало. В последнее время даже имя Анджело наносит ущерб нашему бизнесу, вынуждая нас действовать.

— Ты и Вентури? Он тоже знает, не так ли? — Я уже знала ответ, но хотела получить подтверждение из его уст.

— Вентури, Филип и я — единственные, кто знает. Мы с Диего были свидетелями степени психического расстройства Анджело — его кровожадной ярости и неспособности вести дела рационально. Никому не принесло пользы служить под началом безумца.

Я позволила информации осмыслиться, кивнув сама себе. — Спасибо, что сказал мне правду. — Я не была уверена в том, что чувствую по поводу его признания. Приятно было узнать, что он не убивал женщину, но я никогда не допускала возможности, что он это сделал. Более того, мне стало грустно от всего этого. Смогла бы я когда-нибудь вызвать у мужчины такие эмоции, что он был бы готов убить ради меня? Вряд ли. Я была слишком поганой, чтобы вызвать такую слепую преданность.

Мы стояли молча в течение нескольких секунд, прежде чем я натянуто и неловко улыбнулась и направилась в спальню.

— Время исповеди еще не закончилось. — Его зловещие слова обхватили мою талию и пригвоздили меня к месту.

Я посмотрела на него, выпрямляя позвоночник и леденя нервы струей жидкого хладагента.

— Скажи мне, почему ты действительно хочешь смерти Стефано. — Маттео погрузился в свою деловую личину, и это было нечто потрясающее. Властная уверенность. Абсолютный авторитет. Безжалостный босс мафии. Мне потребовалась каждая унция наглости, которую я приобрела за эти годы, чтобы не струсить под космическим давлением его взгляда.

Почему он спрашивал меня об этом? Что Стефано сказал ему на свадьбе? Что именно он знал? Вопросы пытались разрушить мою броню, и я выкинула их из головы.

— Я говорила тебе, что он виновен в смерти моего брата. — Каждое слово прозвучало с окончательностью, как я и хотела.

— Рико даже не убивал Алессию, и все же ты без проблем отправила его в могилу. Так скажи мне, Мария, почему Стефано все еще жив, если он убил Марко?

— Потому что это слишком личное. Слишком много лет копилась ненависть. Я не могу смотреть на этого человека. Я бы все испортила и попалась. У меня нет желания попасть в тюрьму за его смерть, и я точно не хочу подставлять свою семью под удар возмездия за несанкционированную смерть заслуженного человека.

— А твой отец? Разве он не знает о роли Стефано в смерти Марко? Он без проблем приветствовал Стефано на свадьбе сегодня вечером. Энцо не стал бы пожимать руку человеку, который убил его сына.

— Он не знает. Мой отец приказал мне прекратить копаться в смерти Марко много лет назад. Он хотел, чтобы наша семья жила дальше.

— Проклятье, Мария. Хватит врать! — прорычал он, ударяя бокалом о мраморную столешницу бара, отчего лед и скотч брызнули на пол.

Мои губы сжались.

Мое бешено колотящееся сердце замедлилось до тупого стука.

Все аргументы и мольбы затихли в моей хаотичной голове.

Я ничего не должна была этому человеку, и именно это я собиралась ему сказать. Не говоря больше ни слова, я ровным шагом направилась прочь, закрывшись на ночь в спальне для гостей.