Кровь навсегда

4

МАТТЕО

Настоящее

Выбранная мною профессия и связанные с ней секреты могли все усложнить. Такое простое мероприятие, как барбекю, превратилось в королевский гала-концерт. Помимо таких базовых вещей, как меню, подкладки, парковка, рассадка и официанты, одно только решение вопросов безопасности было работой на полный рабочий день. Я нанял организатора мероприятий, чтобы он занимался скучной ерундой, а остальное оставалось за мной.

Между постоянной настороженностью по поводу работы федеральной службы, беспокойством по поводу возможных межсемейных драк и защитой моего дома от неугомонных гостей было бесконечное количество мер предосторожности и планов на случай непредвиденных обстоятельств, которые нужно было привести в действие. Если у меня появлялось хоть малейшее подозрение, что что-то не так, моя команда была полностью готова.

Единственное, чего я не мог предугадать — Мария.

За две недели, прошедшие с момента нашей встречи, я несколько раз связывался с ней по смс, но в ответ получал жалкие односложные ответы. У меня не было никакой возможности предсказать ее действия.

Черт, я даже не был уверен, что она придет.

— До прихода гостей осталось около пятнадцати минут. — Я пересек гостиную, где мой брат проверял радиосигналы со своей командой охраны, размещенной в стратегических местах по всей территории дома. — Кого ты назначил на входе для приема гостей?

На многосемейных мафиозных сборищах существовала традиция предлагать оружие у двери в знак доброй воли. Никто не был настолько глуп, чтобы прийти только с одним оружием, так что это не остановило бы вспышку насилия, но это было заявление о намерениях.

— Я поставил Томми на входе. Я хотел, чтобы капо следил за входом.

— Звучит неплохо.

— Ты слышал что-нибудь от Гейба?

— Да, он держит свою семью дома. Напряжение все еще слишком сильное, и ему это не нравится. — Гейб был средним ребенком. Если мы с Филипом не могли дождаться, когда пойдем по стопам отца, то Гейб не хотел участвовать в мафиозной жизни. Смерть нашей матери была особенно тяжелой для него. Вместо того чтобы мстить, он хотел уйти. Он закончил колледж, женился на хорошей женщине, и теперь у него трое непоседливых детей. Я уважал его решение и ценил то, что он не оттолкнул нас вместе с этой жизнью. Мы по-прежнему были семьей, но он держался в стороне от всего, что связано с мафией. Такое мероприятие, как барбекю, было бы достаточно спокойным, если бы это не была первая встреча нескольких семей за последние десять лет.

Там, где Гейб был сдержан, Филип не видел черты, которую не стоило бы переступать. Я изо всех сил старался оградить его от неприятностей, заставляя работать в тесном контакте со мной, но даже в двадцать восемь лет его дикая детская жилка еще не иссякла.

— А что с Марией? Есть от нее новости?

— Не то чтобы это было твоим делом, но нет.

— Конечно, это мое дело. Я так и не смог увидеть свою будущую невестку. — Он возился со своей рацией, озорно поглядывая на меня. — Если она ненавидит твою задницу так сильно, как ты думаешь, возможно, я захочу прилететь и защитить ее от моего чудовищного брата.

Он дразнил меня. Пытался вывести меня из себя.

Я знал это, но это не имело никакого значения. Ничто в отношении Марии не было шуткой, и уж точно не намеки на то, что он ее трахнет.

Моя рука вырвалась и стиснула его горло, впечатав его в стену. — Даже не шути так, мать твою. Мне все равно, насколько она великолепна или как сильно она меня ненавидит — она моя женщина, и ты, блядь, будешь это уважать. Ты меня понял?

Я не хотел так сильно разбивать его смазливую мордашку с тех пор, как он привлек внимание местных властей, организовав в своей школе нелегальный бойцовский клуб. Судя по блеску юмора в его глазах, он точно знал, что делал, когда размахивал красным флагом перед моим лицом.

Придурок напрашивался на избиение.

Я отпустил его шею, дополнительно толкнув для верности. — Просто делай свою работу и держись, блядь, подальше от Марии. — Что касается ее, я был почти уверен, что он все болтает, но его непредсказуемый послужной список был достаточен, чтобы заронить хоть каплю сомнения.

Когда я уходил, он сдавленно хмыкнул, но я не обернулся, чтобы посмотреть на него. У меня было слишком много дел, чтобы позволить ему отвлечь мое внимание.

Несколько минут спустя прозвенел звонок, возвещающий о прибытии наших первых гостей. Родители Марии приехали одними из первых, но она появилась только через полчаса. Одна.

Она выставляла напоказ свою независимость и силу, как большинство женщин выставляют напоказ дизайнерскую сумочку. Она была королевой своего личного королевства и хотела, чтобы все об этом знали. Динамичная и отстраненная, она кипела силой и предостережением.

На ней был комбинезон, как и при нашей первой встрече, но вместо брюк были шорты, и он больше подходил для пляжа, чем для заседания совета директоров. Ее повседневный наряд нисколько не уменьшил ее гипнотического эффекта. Она была бы столь же убедительна в тюремном комбинезоне, как и в платье.

Как и ее глаза, ее присутствие было ледяным. Почти серые в своей прозрачности. В отличие от них, ее густые волосы насыщенного темно-шоколадного цвета были уложены на макушке и закреплены гребнем из искусственной кости. Но главным украшением были ее красные губы. Блядь, эти губы. От природы пухлые и идеально подходящие для сосания члена мужчины.

Если бы я не знал лучше, я бы сказал, что это был Хэллоуин, и Мария Дженовезе пришла на вечеринку в костюме пинап-модели пятидесятых годов.

Она была чертовски великолепна и вся моя.

Я не был уверен, хочу ли я завернуть ее в одеяла, чтобы укрыть от посторонних глаз, или закинуть на плечо и пронести по вечеринке, как Кубок Стэнли. Это не имело значения. Ни то, ни другое не было вариантом. Вместо этого я разогнал толпу, как Моисей Красное море, и проследовал через все помещение, пока между нами не остались считанные дюймы. С каждым шагом ток электричества притягивал меня все ближе.

— Мария, я рад тебя видеть. Я не был уверен, что ты придешь.

— Это твой способ сказать мне, что я опоздала? — промурлыкала она, сканируя глазами толпу. Как и раньше, в ее голосе звучала сладкая чувственность.

Судя по ее опьяняющей внешности и безошибочной уверенности в себе, она, несомненно, шла по жизни, получая все, что хотела. Я почувствовал притяжение. Мне захотелось предложить ей ключи от Царства Небесного, если бы я мог. Но не только она обладала внутренней силой. У меня не было привычки кланяться кому бы то ни было.

— Не опоздала, а просто проявила грубость. Ответить на мои сообщения было бы неплохо.

Ее арктические глаза снова встретились с моими. — Тебе не стоит дуться, де Лука. Это некрасиво.

— Как и молчание. Я знаю, что ты молода, но ты можешь хотя бы попытаться вести себя как взрослая.

На этот раз мой выговор попал в точку, ее челюсть сжалась от раздражения. Не желая, чтобы наш разговор наедине перерос в публичную сцену, я взял ее руку и поднес к своим губам для целомудренного поцелуя, моя грудь расширилась при виде моего кольца на ее пальце.

— Прежде чем ты начнешь защищаться и это еще больше обострится, мы должны сделать объявление.

— Давай покончим с этим, — проворчала она, а затем нацепила на лицо завораживающую улыбку. Она была настолько завораживающей, что я удивился мастерству ее обмана. Эта женщина умела устраивать шоу, но было ли это ее природной способностью или приобретенным навыком? В любом случае, это усилило мое растущее уважение к ней и желание узнать больше.

Держа ее руку в своей, я повел нас на улицу, где собралось большинство моих гостей. Я поймал взгляд Энцо и направился к микрофону, который я установил специально для этой цели. Около ста пятидесяти гостей сгруппировались вокруг бассейна и за обеденными столами. Семьи держались вместе, изредка бросая взгляды через плечо на соседние семьи. Пока они не узнали друг друга получше, у них не было причин пересекать семейные границы. Надеюсь, что объявление, которое я собирался сделать, поможет в этом.

Я постучал по микрофону, проверяя, включен ли звук, затем попросил внимания всех присутствующих. Энцо шагнул в мою сторону, и люди быстро замолчали, все взгляды устремились на меня, за исключением детей, которые продолжали играть на заднем плане.

— Я хочу поприветствовать вас в своем доме, — тепло сказал я. — Прошло много лет с тех пор, как мы собирались с таким размахом, и мы надеемся, что это снова станет традицией. Мы все сильнее в дружбе, чем когда мы враждуем друг с другом. Каждый из нас должен внести свою долю в это новое движение к гармонии. Именно в этом ключе я хотел бы объявить о своей помолвке с потрясающей Марией Дженовезе. — Я протянул руку в ее сторону и был рад, когда она сжала мою в ответ и встала рядом со мной.

Толпа разразилась аплодисментами. Если Марии и было не по себе от такого внимания, она этого не показала. Ее лицо озарила лучезарная улыбка, а тело наклонилось настолько, что она прижалась к моему боку.

— Спасибо, спасибо. Мы надеемся, что наступит новая эра процветания и мира между всеми нами. Пожалуйста, наслаждайтесь вечеринкой и еще раз спасибо, что пришли. — Я поднял микрофон, как бы поднимая тост за наших гостей, и все они снова зааплодировали, повернувшись к своим соседям, несомненно, чтобы обсудить то, что они только что узнали. Слишком занятые своими попытками посплетничать, они не заметили, как Мария выдернула свою руку из моей в тот момент, когда внимание было переключено на что-то другое.

Я сохранил улыбку на лице и повернулся к своей невесте. Она больше не походила на ту энергичную женщину, которая присоединилась ко мне на нашей импровизированной сцене несколько секунд назад. Кровь почти полностью отхлынула от ее лица, кожа стала пепельной, губы разошлись, и она делала неглубокие вдохи-выдохи. Ее взгляд был неподвижен, но когда я попытался расшифровать, на что она могла смотреть, то увидел только детей, играющих на лужайке за столиками.

Шагнув к ней, я перехватил ее взгляд. — Что случилось?

— Мне... мне нужно уйти. Мне нужно уйти отсюда. — Ее голос был неистовым, от нее исходили волны паники.

Я не был уверен, что, черт возьми, произошло, но я не собирался добиваться ответа в разгар вечеринки. Снова взяв ее за руку, я повел ее обратно в дом и по коридору в свой кабинет, закрыв за нами дверь.

Мария прошла к кожаному дивану и улеглась на него, как краб, забравшийся в свой панцирь.

Я дал ей немного пространства, подошел к хрустальному графину и налил каждому из нас по паре бокалов виски. Она с готовностью приняла мое предложение, выпив янтарную жидкость так, словно это был яблочный сок.

— Не хочешь рассказать мне, что это было? — Я удержался от осуждения или обвинения в своем вопросе, надеясь получить ответы, а не гнев.

Цвет вернулся к ее лицу, но ее глаза отказывались встретиться с моими. — Это было... это было... — Она сделала паузу и собралась с мыслями, покачивая головой, словно споря сама с собой. — Меня просто ударило, что все это реально, вот и все. — Ее голос был безжизненным и сиплым от выпитого спиртного.

— Если это так расстраивает тебя, почему ты вообще согласилась на это? — Вопрос не был агрессивным. Мне действительно было любопытно, почему она согласилась на брак.

Наконец, ее полные злобы глаза нашли мои. — Потому что я верная. Потому что я готова на все ради своей семьи. — Снова обретя себя, ее голос вновь обрел железную твердость.

— Ты считаешь, что наш брак ставит под сомнение твою верность?

— Нет. Я Дженовезе и Лучиано.

— Пока мы не поженимся. Тогда ты будешь Де Лука и Галло.

Она ничего не ответила, но ее непоколебимый взгляд ответил за нее. Она скорее умрет, чем станет кем-то из них.

Меня не должно было волновать, что она чувствует. Это не имело никакого отношения к моим планам и будущему моей семьи, но, похоже, это не имело значения. В глубине моего нутра зашевелился змеиный гнев. Я сжал кулаки, воздерживаясь от того, чтобы схватить ее и встряхнуть ее упрямые мозги.

Что именно я хотел, чтобы она поняла? Что она хотела меня? Что в жизни есть вещи и похуже, чем возможность стать моей? Я понял, что хочу, нет... должен проникнуть под ее кожу и разрушить кирпичную стену ее решимости. Мне нужно было увидеть, как она разрывается и предлагает себя мне, как жертвенного ягненка. Мне нужно было сделать ее настолько глубоко своей, чтобы она видела меня, когда смотрелась в зеркало.

Я сократил расстояние между нами, прижав ее к спинке дивана.

Ее глаза расширились от тревоги, но она не сопротивлялась, несмотря на дикий блеск в моих глазах. Я опустился на одно колено рядом с ней и опустил лицо, чтобы провести губами по раковине ее уха. Ее дыхание дрогнуло.

— Ты думаешь, я — худшее, что могло с тобой случиться? Я уверен, что ты могла бы справиться и с гораздо худшим. — Когда я отстранился и встретился с ней взглядом, ее привычный огонь вернулся.

Она хлопнула руками по моей груди, отталкивая меня, а затем встала со мной лицом к лицу. — Я прекрасно знаю, насколько мерзкими вы, мужчины, можете быть.

— Вы, мужчины? Значит, это не только я, а весь пол?

— Какое это имеет значение для тебя? Я думала, это бизнес? — прошипела она, сверкая глазами.

— Это бизнес, но это не значит, что я не хочу тебя трахать. Я знаю, что ты тоже хочешь меня трахнуть, как бы ты не сопротивлялась.

— Ты, кажется, знаешь все, не так ли? — снисходительно прошипела она.

— Я знаю тебя.

Ее поза расслабилась, и порочная улыбка озарила ее лицо. — Это единственное, чего ты никогда не узнаешь. Занимаемся мы сексом или нет, ты никогда не узнаешь меня по-настоящему.

Ее уверенность ошеломила меня. Я вгляделся в ее черты и не смог различить ничего, кроме абсолютной уверенности. Она не собиралась меня впускать. Никогда. Почему это так беспокоило меня? Как она сказала, это должен был быть бизнес.

Я ничего не добился в жизни без неустанного стремления к победе. Если она решила натравить нас друг на друга, у моей соревновательной натуры не было другого выбора, кроме как доказать, что она заблуждается. Возможно, если бы она не была такой чертовски сексуальной, я мог бы отказаться от этого вызова. Но, как бы там не было, я был готов пойти на дно вместе с кораблем, если потребуется. Я бы боролся до тех пор, пока не разорву ее слои, пока все ее прелестные секреты не окажутся у моих ног.

Схватив ее за руки, я развернул Марию и притянул ее спиной к своей груди. Ее мышцы напряглись, но она не отстранилась. Я опустил рот и приник к ее шее, вырвав у нее дрожащий вздох.

— Вызов принят.