Кровь навсегда

6

МАТТЕО

Никогда в жизни я не испытывал такой острой ревности.

Мое сердце перекачивало уже не кровь, а ледяную, жидкую ярость. Мысль о том, что она может быть с кем-то другим — тошнотворный образ, который она вызывала — заставляла мои кулаки сжиматься от желания разорвать что-нибудь в клочья.

Я боролся с реакцией своего тела, желая доминировать, требовать, поймать в клетку эту маленькую дикую кошку.

Это было бесполезно.

Энергия, которая потрескивала между нами, манила меня. Призывала меня. Повелевала мной.

Она была моей. Полностью моей. И моя работа заключалась в том, чтобы она оставалась моей.

— Это должен быть бизнес, — пробормотала она. — Только так все получится.

— Почему? Есть кто-то еще? — От этих слов у меня закипела кровь.

Ее глаза обшаривали пол в поисках ответа. Моя злая чародейка выглядела почти потерянной, как ребенок, брошенный матерью. Жаль ее, но мое сердце уже давно вырвано из груди. Я не собирался смягчаться при первом намеке на слезу.

Резко взяв ее подбородок в свои руки, я заставил ее посмотреть на меня. — Есть кто-то еще? — потребовал я более решительно.

Железные засовы захлопнулись за ее глазами, и она отшвырнула мою руку от себя. — Нет! — закричала она. — Нет никого другого, и у меня нет никаких планов. Я просто сказала это, чтобы ты ушел, так что просто уходи, блядь.

Ее ярость была тем, на что стоит посмотреть.

Реальная и беспощадная.

— Тогда почему это должно оставаться только бизнесом? — Я не отступлю, пока не получу все ответы, которых жаждал.

— Потому что.

— Почему, черт возьми?

— Потому что я должна тебя ненавидеть! — набросилась она на меня, хлопнув руками по груди. — Я должна ненавидеть тебя и все, что ты представляешь. Ты отнял у меня все — ты и эти гребаные Галло. Я ненавижу тебя. Я ненавижу всех вас. — Ее тирада оборвалась, когда ее слова были заглушены тяжелыми рыданиями. Мои руки обхватили ее, прижимая к груди.

— Ш-ш-ш, — прошептал я ей в волосы, крепко обнимая ее. Мне было неприятно видеть, как эта величественная королева ломается, но это должно было произойти. Мы должны были докопаться до сути вопроса, если мы собирались преодолеть барьер наших семей.

Когда ее дрожь утихла, я подхватил ее на руки и усадил на диван. Я не стал подталкивать ее к разговору. Ее пределы на эту ночь были исчерпаны, и я был уверен, что ее намеки на другого мужчину были чисто сфабрикованы, чтобы удержать меня на расстоянии. Вместо этого я предложил ей утешение, которое мог обеспечить своим присутствием, и оставил свои мысли при себе.

Я знал, что члены семьи Галло были причастны к смерти ее брата, но не ожидал, что она будет так упорно бороться с этим. Это случилось в начале войны в 2002 году — семнадцать лет назад. Это был кровавый период для всех участников. Так почему же Мария сохранила свою стойкую ненависть к Галло спустя столько лет?

Она должна была знать, что я ни в малейшей степени не причастен к смерти ее брата. Я был всего лишь новобранцем, когда это случилось. Солдат, зарабатывающий деньги и работающий на моего отца.

По ее жесткой внешности было ясно, что за свою короткую жизнь она познала сердечные страдания. Я просто не понимал, насколько глубоки эти раны. Вот почему она отталкивала людей. Почему она не общалась с другими девочками в своей семье. Почему она стала женщиной в раннем возрасте. Почему она чистила оружие в свободное время и могла взять меня в удушающий захват, прежде чем я понял, что происходит.

Она была жестоко сломлена и делала все возможное, чтобы остаться целой.

Но теперь она была моей. Моей, чтобы поглощать и моей, чтобы защищать.

Чтобы сделать это, я должен был узнать, что угрожает ей больше всего. Плавать в тех же водах, в которых она утонула, чтобы в следующий раз, когда пойдет дождь, я смог удержать ее на плаву.

Ей бы это не понравилось.

Она будет сопротивляться встрече с этими демонами, но это был единственный выход. Когда она будет полностью открыта и уязвима, я смогу восстановить ее стены, надежно укрепив в них себя.

***

Через два дня я встретился с Энцо за обедом. Я раздумывал над тем, чтобы пригласить Марию, но решил, что ее отсутствие даст мне возможность больше узнать о моей сложной будущей жене.

Когда слезы утихли, она отключилась в моих объятиях. Я наблюдал за ее сном гораздо дольше, чем следовало бы, а затем выскользнул из-под нее. Перед уходом я написал короткую записку, но с тех пор от нее ничего не было слышно.

Разговор был настолько нестабильным и острым, что нам обоим требовалось время и пространство, чтобы восстановиться. В динамике наших отношений произошел сдвиг. Я не был уверен, что это можно назвать перемирием. Мы определенно не были друзьями. Это было больше похоже на прекращение огня до тех пор, пока не будут согласованы дальнейшие условия мира.

А пока я узнаю о ней все, что смогу, и подготовлю план атаки.

— Я прошу прощения за опоздание, — сказал Энцо, присоединившись ко мне за столом. — Я получил неожиданный отчет, который потребовал моего внимания. Похоже, что Сэл, пытаясь бежать, связался с картелями.

— Что ты узнал?

— Это предположение, но наши контакты в Канзасе выявили двух членов Vagos MC в городе. Обычно они держатся западного побережья и Мексики, поэтому их появление было примечательным. Их связи с картелями очень глубоки. Насколько удалось выяснить специалистам из Канзаса, байкеры были в городе всего несколько дней. Это может быть чистым совпадением, но что-то мне подсказывает, что это не так.

Блядь. Картели были плохими, мать их, новостями.

— Если он втянул в это дело Мексику, у нас гораздо больше проблем, чем заставить наших людей подружиться друг с другом.

— Я знаю, но пока у нас нет никаких зацепок, это все лишь предположения. Мы даже не смогли проверить, был ли Сэл в то время в Канзасе. Пока что мы ждем и слушаем.

Обычно терпение не было для меня проблемой, но что-то в Сэле заставляло меня чесаться от желания действовать. Он был коварным и мстительным — непредсказуемым в хорошие дни и совершенно бездушным в худшие. Он плел заговоры против своего лучшего друга и предал собственную семью. Невозможно предсказать, что может сделать такой человек, и это было бесконечно опаснее большинства угроз, с которыми мы сталкивались.

Я обменялся с Энцо тяжелым, знающим взглядом, прежде чем официантка прервала нас и приняла наши заказы.

— Объявление о помолвке прошло хорошо, — произнес он с вопросительной интонацией. Он был не из тех, кто лезет не в свое дело, но ему явно было интересно, как у нас с его старшей дочерью складываются отношения.

— Отклики, которые я получил, были на удивление положительными. Наши семьи могут настороженно относиться к союзу, но они не против него. Что касается Марии, я думаю, что она приходит в себя, но боюсь, что потеря брата произвела на нее огромное впечатление. — Как и у Энцо, у меня были вопросы, которые я не мог задать прямо. Я мог лишь намекнуть на тему и надеяться, что он подскажет мне что-нибудь. Даже задавая вопрос, я получал информацию, раскрывающую детали моих интересов и знаний. Мы оба всю жизнь держали свои карты при себе. Несмотря на наше желание заключить союз друг с другом, ни один из нас не был готов протянуть руку.

Энцо сделал глоток воды, раскаяние стягивало уголки его рта. — Ей было девять лет, когда убили Марко. Она никогда не была такой любимицей родителей, как ее сестры. Нередки были звонки от директора школы по поводу ее поведения или необходимость наказывать ее за поведение дома, но когда Марко погиб, все стало еще хуже. Между ними было всего восемнадцать месяцев разницы. Мария была в некотором роде сорванцом, всегда боролась с ним или вызывала его на соревнования. Мы все пострадали от его потери, но она, похоже, восприняла ее тяжелее всех. Когда ситуация не улучшилась, я решил привести ее в наш мир. Ей было всего двенадцать, но она не была создана для белого заборчика, как другие девочки. Она влюбилась в оружие и крав-мага, проводя все свое внеклассное время в студии. Благодаря работе со мной и тренировкам она со временем стала более дисциплинированной, но это для нее постоянная борьба. — Он сделал паузу и посмотрел в мои глаза. — Я знаю, что с ней нелегко ужиться, но она обладает несравненной верностью и преданностью, если ты хочешь ее заслужить. Я не просто так выбрал ее в жены, и не для того, чтобы сделать твою жизнь несчастной. Я думаю, что ты — один из немногих мужчин, способных заглянуть ей в душу. Справься с этой задачей, и ты никогда не пожалеешь об этом.

Я не знал, что ответить. Слушая его слова, я чувствовал себя так, словно мне предложили ключи от совершенно нового спортивного автомобиля, а потом оказалось, что ему требуется серьезная работа над двигателем. Когда я соглашался на брак по расчету, я рассчитывал на жену, а не на проект социальной службы. Да, я знал, что она сложнее, чем большинство других, но я быстро понял, что причуды Марии гораздо глубже, чем я предполагал.

Вызов, который я принял, превратился из сексуального завоевания в нечто более опасное. Что-то личное и интимное. Я не был уверен, как я к этому отношусь. Мария была не просто красива — она была гребаной фантазией каждого мужчины. Но я был сам по себе с пятнадцати лет. У меня была семья, но я отвечал только перед собой и своим боссом. Ни одна женщина никогда не прокладывала себе путь в мое сердце. Единственный раз, когда я даже подумал о том, чтобы впустить кого-то, привел к катастрофическим последствиям.

— Надеюсь, я не перегрузил тебя, — добавил Энцо с кривой ухмылкой. — Я лишь хотел объяснить, что Мария стоит усилий. Просто принимай это день за днем — это все, что каждый из нас может сделать.

Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, что замолчал. — Вовсе нет, просто обрабатываю информацию. Учитывая, каких успехов мы добились за короткое время, я не сомневаюсь, что мы с Марией скоро найдем общий язык. — Это был единственный вариант — наш брак был делом решенным. Теперь вопрос заключался в том, будет ли наш брак включать в себя отдельные спальни с замками на дверях или завтрак в постель и секс в душе. Я решил, что шансы пятьдесят на пятьдесят.

— Мария упоминала о воскресном ужине?

— Нет, не думаю, что она упоминала.

— Моя жена настаивает, чтобы девочки ужинали с нами по воскресеньям. Не знаю, как ей удается заставить их приходить каждую неделю, но они приходят. Ты должен прийти.

— Если Мария не говорила об этом, я бы предположил, что это означает, что она не хочет, чтобы я там был.

— То, что Мария думает, что она хочет, и то, что Мария хочет на самом деле — это две разные вещи. Однако ни то, ни другое не имеет значения, поскольку это я приглашаю тебя. — Уголки его глаз скривились, и озорство озарило его каменный взгляд.

— Ну, тогда. Полагаю, увидимся в воскресенье. — Я поднял свою воду в его сторону, не в силах сдержать усмешку, когда представил, как Мария узнает, что я приду к ним.

Оставшаяся часть обеда была посвящена более легким темам — планам будущих встреч и возможным деловым начинаниям. Чем больше времени я проводил с ним, тем больше уважал этого человека. Жаль, что он оставил свою организацию в руках Сэла так надолго. Я был слишком хорошо знаком с тем, какой ущерб может быть нанесен, когда не тот человек распоряжается делами. Фирма и репутация Энцо сильно пострадали, но с его умом и деловым чутьем я не сомневался, что он быстро вернется на вершину.

Выйдя из ресторана, я увидел, что у меня есть пропущенный звонок от Диего. Как только я оказался в машине, я набрал его номер.

— Как прошла встреча с Джимми? — спросил я, как только он ответил.

Я послал его поговорить с Джимми Байрном, главарем Бостонских ирландцев. Диего был в дружеских отношениях с отцом Джимми много лет назад, и я надеялся, что их отношения помогут переговорам. Ирландцы полностью контролировали рынок метамфетамина в Бостоне и большей части Филадельфии. Я хотел предложить деловое соглашение, но ирландцы были печально известны двумя вещами: во-первых, они выходили из себя, когда их провоцировали (а иногда и вовсе без причины), а во-вторых, они редко работали с посторонними.

За десять лет работы боссом Анджело почти уничтожил нашу репутацию в других организациях Нью-Йорка. Я надеялся, что, обратившись к ирландцам, которые сосредоточили свой бизнес за пределами города, мы сможем наладить жизнеспособные рабочие отношения.

— Не очень. Джимми прислал пару своих парней. Они сказали, что пока Анджело находится на посту, их ответ — нет. Сказали, что он слишком непредсказуем, если ты можешь в это поверить. Чертовы ирландцы. У них рынок непредсказуем.

Я был разочарован, но не удивлен. — Это было маловероятно, но попытаться стоило. Спасибо, что поговорил с ними.

— Этому нужно положить конец, Маттео. Я знаю, что ты хотел оставить все как есть, но что-то должно измениться. Как консильери, моя работа — давать советы, и это я говорю тебе... пришло время.

— Я знаю. Я работал над планом. Он будет в Калифорнии в этом месяце — тогда все и произойдет.

— Хорошо. — Тишина заполнила линию, и я начал думать, не потеряли ли мы связь. — Это к лучшему. Скажи мне, чем я могу помочь, и я сделаю все, что смогу.

— Будем надеяться, что здание не обрушится вокруг нас.

— Мы не позволим этому случиться без боя.

— Позже, Диего.

— Да. — Линия оборвалась, и я сжал телефон в руке. Как будто одного серьезного перехода было недостаточно, мой мир должен был стать еще сложнее.

***

— Я говорила тебе не появляться у меня дома без предупреждения. У тебя какая-то неспособность к обучению или что-то в этом роде? — Мария скрестила руки на груди, выпятив свои полные груди за вырез блузки.

Я мог бы сказать ей, что приду, но что в этом интересного?

— Я здесь, чтобы забрать тебя. Пора ехать к твоим родителям на ужин.

Ее губы сложились в полный круг, вызвав прилив крови к моему члену. — Ты приглашаешь себя на наш семейный ужин? Как ты вообще об этом узнал?

Я пытался не рассмеяться, но ее тирада была почти слишком сильной. — Я обедал с твоим отцом в пятницу. Он пригласил меня. Теперь соберись, чтобы мы могли пойти.

Ее увядающий взгляд, который она бросила на меня, мог бы превратить розу в пыль — обещание боли и разрушения. Она прямо-таки вибрировала от гнева, в ее серебристых глазах сверкали молнии. Но она не бросилась на меня, как, я был уверен, хотела — свидетельство ее выработанной сдержанности. Она просто повернулась на пятках, схватила свою сумочку и уставилась на меня.

Я спрятал смешок за кашлем.

Наша сорокапятиминутная поездка до дома ее родителей на острове Стейтен была лишена разговоров, что меня вполне устраивало. У меня было много мыслей, и поездка в машине была идеальной возможностью привести свои мысли в порядок.

Мы приехали в дом последними. Судя по выражению их лиц, ее сестры и их мужчины не были предупреждены о нашем приезде. Я пожал руку сначала Нико, потом Софии, которая вежливо улыбнулась. У меня не было с ними никакой истории, поэтому наше знакомство было непринужденным и уважительным.

Алессия и Лука, с другой стороны, были совсем другим делом.

— Ты помнишь Алессию, я уверен, — сказал Энцо. — А это ее парень, Лука. Он из Руссо.

Я протянул руку Алессии, и пока она сжимала мою руку в ответ, ее лицо стало фарфорово-белым.

— Приятно видеть, что у тебя все хорошо. — Когда я видел ее в последний раз, кузен Диего с Сицилии решил отомстить за смерть сына Диего и почти убил ее, нанеся сотни порезов по всему телу. Она была голая и вся в крови, когда я нашел ее. Мое присутствие явно напомнило ей о той ужасной сцене за несколько месяцев до этого, но с этим мало что можно было поделать. Я собирался жениться в этой семье. Алессии придется привыкнуть видеть меня.

Когда я пожал руку Луке, в его черных глазах промелькнуло недоверие и обвинение. Я не был уверен, что его больше беспокоит: то, что я видел его женщину обнаженной, или то, что мужчина из моей семьи обидел его женщину.

Немного из колонки А, и немного из колонки Б.

В любом случае, его послание было ясным - я не собираюсь заслуживать его благосклонности в ближайшее время.

— Лука, — сказал я с отрывистым кивком. Я не собирался унижаться до его одобрения.

Он пожал мне руку, не говоря ни слова, молчание между нами было острым и смертоносным, как любой клинок.

— Так, все, ужин на столе! — воскликнула Карлотта, прорвав напряжение в комнате.

Мы все повернулись в сторону столовой. Моя рука естественным образом переместилась на поясницу Марии, пока мы шли. Ее позвоночник напрягся, но она не отстранилась. Когда мы заняли свои места, я оказался между Марией и Алессией, к явному раздражению Луки.

Мы по очереди передавали друг другу салат, а Карлотта пыталась завязать светскую беседу, но липкая неловкость в комнате никак не хотела рассеиваться.

Я был не из тех людей, которые поддаются давлению и просят прощения за что угодно. Моя семья была полностью обременена кровным долгом за потерю одного из наших родных. Если уж на то пошло, Дженовезе должны были поблагодарить меня за то, что я вернул Алессию домой живой. Однако, как бы больно мне не было в чем-то уступать, проще было сгладить ситуацию сейчас, чем терпеть неловкость еще минуту.

Когда в разговоре наступила пауза, я повернулся к Алессии и протянул ей оливковую ветвь. — Я знаю, что это не изменит того, через что ты прошла, но Рико больше нет в живых.

Ножи и вилки затихли. Тяжесть всеобщих взглядов плясала между мной и Алессией.

— Я слышала, и должна сказать, что почувствовала облегчение.

Лука вклинился с приглушенным ворчанием. — Жаль, что все так быстро закончилось — он заслуживал гораздо худшего.

— Не могу представить, чтобы быть сбитым грузовиком было приятно. — Наверное, мне следовало бы позволить ему выразить свой гнев без комментариев, но я ничего не мог с собой поделать.

Прежде чем Лука успел ответить, Мария бесстрастно вмешалась. — Вот что ты получаешь за то, что слишком пьян, чтобы видеть ясно.

— Интересное предположение. — Я небрежно поднял свой бокал с вином. — Я не уверен, что уровень алкоголя в его крови был обнародован.

Она пожала плечами, беспечно доедая салат. — Я думала, что наверняка где-то читала об этом. — Ее глаза поднялись к моим, чувственно бросая вызов.

Итак, у котенка были когти.

Моя маленькая рысь была той, кто организовал смерть Рико. Что еще более интригующе, мы бы никогда не узнали об этом, если бы она не призналась открыто. Ее признание не было случайностью. Она хотела, чтобы я знал.

Марии снова удалось удивить меня.

Я отпил вина, затем медленно и по-волчьи улыбнулся. — Значит, удачная догадка.

Она приподняла идеально изящную бровь, взяла со своей тарелки помидор черри и засосала его между губами, не отрывая взгляда от моего. Вызов. Провокация.

При мысли о ее наказании мой член напрягся и уперся в молнию. Она убила мужчину. Были ли другие? Семья Рико потребовала бы мести, если бы знала об этом, но у них не было возможности. Я не собирался им рассказывать — это только спровоцировало бы неприятности. Таким образом, ее страдания будут только моими.

Иногда хорошо быть королем.

Во время нашего обмена Карлотта принесла основное блюдо и поставила тарелки на стол. — В последнее время в нашей жизни так много благословений, я предлагаю сосредоточиться на них. Две мои малышки скоро выйдут замуж, а это значит, что нужно покупать свадебные платья! — Она взволнованно хлопала в ладоши. — Я хочу, чтобы все мы, девочки, пошли — есть ли на этой неделе подходящий день?

Когда я оглянулась на Марию, она выглядела так, будто кто-то плюнул в ее вино. Мне потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы не рассмеяться вслух.

— Я могла бы уйти с работы пораньше в среду, — предложила Алессия.

София добавила. — Я работаю на дому, так что мне подойдет любое время.

Все взгляды обратились к Марии.

— Я... э... думаю, в среду... эм. Черт. Конечно.

Совершенно не смущенная отсутствием энтузиазма у Марии, Карлотта завизжала. Следующие полчаса женщины обсуждали фасоны платьев, цветочные композиции и возможные места проведения свадьбы Софии. На обеде с Энцо я договорился, что наша с Марией свадьба пройдет в поместье Хэмптонов, так что этот вопрос был уже решен.

Большую часть разговоров вела Карлотта, но у меня сложилось впечатление, что это была обычная традиция в доме Дженовезе. Каждый играл свою роль — Мария была молчаливым наблюдателем.

Хищник, всегда бдительный и интригующий.

Но я был большим злом — львом для ее рыси — и я приближался, чтобы убить.