Кровь навсегда

2

МАТТЕО

Если бы мне не потребовалось так много времени, чтобы бросить курить, я бы зажег сигарету в ту же секунду, когда ураган Мария ворвался в мою дверь. Я почти чувствовал шелковистое прикосновение никотина, скользящего по моим венам, когда представлял себе, как втягиваю легкие Marlboro. Я уже десять лет не курил сигареты. Ничто в моей напряженной жизни не побуждало меня вернуться к этой пагубной привычке, но если бы что-то и могло, то это была бы Мария.

Она была не просто силой природы, она была катастрофой глобального масштаба.

Всемирного масштаба.

И она собиралась обрушиться именно на мой мир.

Так какого черта я позволяю этому случиться?

Я не был уверен, что хочу ответить на этот вопрос. Мария была тем острым корейским блюдом, которое, как ты знал, заставит вспотеть все твое лицо, но ты все равно ел его, потому что оно было слишком вкусным, чтобы отказаться от него. Эта женщина была уверена, что сделает мою жизнь сложной во всех отношениях, но крошечного вкуса сладкой покорности, которую она подарила, было достаточно, чтобы не дать мне уйти. Была доля секунды во время поцелуя, когда ее позвоночник расплавился в моих руках. Я вдруг стал человеком, застрявшим в пустыне, которому дали попробовать вкус воды, спасающей жизнь.

Я знал, что она не похожа на большинство женщин. По нашим данным, она редко общалась со своими сестрами, да и вообще с другими женщинами. Ее кузина, Камилла, за несколько дней до нашей встречи устроила девичник в шикарном баре. Один из моих людей сообщил, что Мария потягивала свой напиток, стояла у стены и давала отпор каждому мужчине, пытавшемуся заговорить с ней. Я не смог найти ни одной фотографии, на которой она бы улыбалась. Даже зная все, что я знал, я все равно был удивлен женщиной, которая ворвалась в мой дом.

Не просто удивлен — я был заинтригован.

Я мог бы отказаться от сделки. Моя жизнь была бы намного проще, если бы я это сделал, но маньяк-мазохист, живущий внутри меня, оживал при одном только намеке на вызов. Сумасшедший ублюдок.

Мария была не просто сложной, она была сумасшедшей. Ее единственное преимущество? Она не была голубоглазой миллионершей, тоскующей по любовным отношениям. Это было моим самым большим беспокойством по поводу всей этой затеи с того момента, как ее отец предложил брак, чтобы соединить наши семьи. Любая другая девушка Дженовезе была бы проблемой.

Мария, с другой стороны, была бы взрывной в постели, без уродливого сплетения чувств — идеальное сочетание. И она оказалась бы в моей постели. Она могла бы назвать свой маленький танец на коленях демонстрацией, если бы захотела. Мне не нужно было проникать в нее пальцами, чтобы почувствовать запах возбуждения, пропитавший ее трусики. Она получала удовольствие от своей демонстрации, и это было все, в чем я нуждался.

Я не был уверен, о чем думал Энцо Дженовезе, когда предлагал Марии выйти замуж, но он не мог выбрать более идеальную женщину. Конечно, он был по уши погружен в поток проблем, так что, возможно, он не так уж много думал об этом браке. Винченцо, известный большинству как Энцо, находился в процессе очистки после того, как его заместитель, Сэл Амато, ополчился против него. Человек, которого Энцо называл своим лучшим другом, совершил ряд непростительных поступков в попытке узурпировать роль босса Энцо, включая похищение сестры Марии, Алессии.

Как выяснилось, в похищении женщины участвовал мужчина из моей семьи, поэтому я смог помочь вернуть дочь Энцо в течение нескольких часов после ее похищения. Наши семьи были не слишком приветливы друг с другом — малейшее нарушение легко усугублялось годами вражды. Хотя у нашего человека были веские причины для участия в этом деле, причинение вреда дочери Энцо привело бы к войне в городе. Я не видел причин идти по этому пути... пока.

Я помог решить этот вопрос и думал, что наши дела завершены, пока месяц назад не получил приглашение от Энцо с просьбой о личной встрече. Я был не из тех, кого многое удивляет, но его приглашение разбудило мое любопытство. Наши две семьи были не просто нефтью и водой; мы были динамитом, брошенным в бочку с бензином — такая комбинация могла бы сжечь целый городской квартал.

Наши семьи мало что связывало друг с другом, кроме необходимых деловых операций. Я понятия не имел, что хотел обсудить Энцо, но мне было слишком любопытно, чтобы отказаться от приглашения.

— Маттео, спасибо, что присоединился ко мне. Я ценю, что ты встретился со мной лично. — Энцо протянул мне руку, когда я вошел в небольшой строительный вагончик, используемый для координации работ на одной из его текущих строительных площадок.

Ветхому трейлеру было лет двадцать, если не больше. Фальшивые деревянные панели рябили по искореженным стенам, а золотистый линолеумный пол задирался по углам, как наклейки на школьной тетрадке ребенка. В дальнем конце трейлера стоял узкий стол, выполняющий роль письменного стола, и несколько стульев. Помещение было пропитано слабым запахом дыма, который, несомненно, пропитал стены и потрепанный коричневый диван под окном.

Импровизированный офис был совершенно утилитарным и был последним местом, где я ожидал встретиться.

Я не знал этого человека хорошо, потому что он так долго оставался в тени, но я быстро понял, что им не движет потребность произвести впечатление на других. Я очень ценил это качество. Наш мир был полон позеров, стремящихся преувеличить собственную значимость в поисках власти. Я рано понял, что мужчины, которых я должен уважать — это спокойные люди, уверенные в себе без необходимости хвастаться. Рыба-парусник может казаться впечатляющей с ее гарпунной мордой и сверкающим спинным плавником, но бояться нужно скрытного белого, плавающего в глубине.

Энцо был бизнесменом, нацеленным на стратегию и успех, а не на видимость власти.

Он был человеком, которого я не стал бы недооценивать.

Протянув руку, я принял его приветствие. — Признаюсь, твоя просьба о встрече была неожиданной. Надеюсь, с твоей дочерью больше нет проблем.

— Нет. Пожалуйста, присядь, и я объясню, почему ты здесь. — Он жестом указал на один из двух складных стульев для посетителей, а сам сел на другой, вместо того чтобы занять кресло за небольшим столом. Он делал вид, что ставит нас в равные условия, несмотря на мою более низкую роль заместителя босса.

Еще одно очко в его пользу.

Он дал мне время сесть, а затем продолжил. — Мы с тобой оба знаем, что напряжение между нашими семьями растет. Не нужно многого, чтобы столкнуть нас друг с другом в тотальной войне. Я уже однажды пережил войну между Пятью семьями и могу сделать это снова, если понадобится. Однако я не вижу причин, чтобы до этого дошло. Мы живем во времена величайшего процветания наших организаций за последние десятилетия. Зачем привлекать к себе внимание из-за мелких дрязг? Я бы предпочел использовать это время, пока федералы сосредоточены на борьбе с террористами, для развития, а не для атак изнутри. — Он сделал паузу, его ореховые глаза не покидали моих, пока он оценивал мою реакцию на его заявление.

— Я бы согласился, что война между организациями не принесет пользы никому из нас, но вражда между нашими двумя семьями гноилась годами. Она не исчезнет так просто. Полагаю, у тебя есть предложение, как решить эту проблему?

Энцо уставился на меня с таким пристальным вниманием, что это заставило бы вздрогнуть менее сильного человека. Я еще не дошел до того, чтобы кланяться при первом намеке на давление. Многолетний опыт позволял мне сохранять самообладание и секреты — я не собирался предлагать ему информацию в виде потных ладоней или косящих глаз.

— В прошлом семьи собирались на праздники, чтобы укрепить связи. Свадьбы, дни рождения, выпускные вечера - регулярно проводились мероприятия, объединяющие семьи. Сейчас мы почти полностью автономны, и мне бы хотелось, чтобы это изменилось. Гораздо труднее ненавидеть человека, когда ты был на его свадьбе и видел, как ваши дети играют вместе.

Я кивнул, обдумывая его точку зрения. — Согласен. Это, конечно, поможет в долгосрочной перспективе, но потребуется время, чтобы убедить многих из наших людей в необходимости совместного сосуществования.

— Я много думал об этом — особенно за последнюю неделю, когда было столько потрясений. Есть один верный способ быстро объединить семьи. Этот прием часто использовали старики.

Я поднял подбородок от удивления, осознав, что он предлагает. Когда я размышлял о потенциальной цели нашей встречи, тема брака даже не возникла.

— Браки по расчету уже не совсем обычное дело. — Я изучал его, интересуясь, какие еще сюрпризы могут скрываться за этими расчетливыми глазами.

— Я понимаю, но это не совсем заброшенная практика, и она все еще может иметь свое место... при правильных обстоятельствах.

— Раз уж ты задумался над этим вопросом, есть ли у тебя на примете какой-то конкретный вариант?

— Не совсем. Я не могу сказать, что знаю твою семью так хорошо, как следовало бы, но что касается моей половины этого вопроса, то у меня есть три дочери и три племянницы. Я думаю, что одна из них могла бы стать подходящей парой.

— Ты бы устроил брак для своей собственной дочери? Лишить одну из них возможности выйти замуж по любви? — Я наполовину ожидал, что он предложит дочь капо, но мне следовало знать лучше. Для Энцо этот разговор не был пустой болтовней. Любой человек, не относящийся к высшему руководству, сделал бы этот жест бессмысленным. Это должны были быть два человека, обладающие достаточным влиянием и уважением в своих организациях, чтобы изменить ситуацию и свести две семьи вместе.

Энцо не знал, что я буду единственным возможным вариантом в семье Галло. Не было никого другого достаточного ранга или возраста, кто не был бы женат.

Это должен был быть я.

В тридцать пять лет брак меня не пугал. Я уже давно знал, что это будет важной частью моей роли в семье. Боссы мафии почти всегда были женаты — жены и дети были неотъемлемой частью нашей культуры. Когда-нибудь я стану боссом, и мне нужно будет пустить корни. Стратегический брак, хотя и неожиданный, был не хуже любого другого. Определенно стоит подумать.

Лицо Энцо ожесточилось, давая мне возможность увидеть человека, который поднялся до роли босса во время жестокой войны за территорию мафии. — Я люблю своих дочерей и хочу, чтобы они были в безопасности и счастливы. Однако я дал клятву семье — семья Лучиано превыше всего. То, что лучше для семьи, будет лучше для моих дочерей и племянниц в долгосрочной перспективе. Если для этого одной из них придется пожертвовать собой ради блага остальных членов семьи, то так тому и быть. И не только это, но я не рассматриваю брак как смертный приговор. Я ожидаю, что мужчина, которого выберет твоя семья, будет относиться к своей жене с уважением. В старые времена женщин рассматривали как собственность. Если дочь выдавали замуж, семья была бессильна прийти ей на помощь. Сейчас все изменилось. Это не продажа движимого имущества, это союз. Соглашению придет конец, если с кем-то из моих близких будут плохо обращаться. Я не ожидаю супружеского блаженства, но и не потерплю жестокого обращения. Я ясно выражаюсь?

Еще одно очко боссу Лучиано.

Трудно уважать человека, который продал бы свою кровь, но Энцо ясно дал понять, что это не так. Он был яростно предан своей семье, и это не исчезнет после заключения брака. К счастью, его беспокойство не будет проблемой. Может быть, я и не хипстер, но я не собирался бить свою жену.

— Если нет других оговорок или опасений, я передам это Анджело и сообщу тебе о его решении. — Я встал и протянул руку.

Энцо сжал мою руку и заговорил, прежде чем отпустить меня. — Анджело не очень известен тем, что отбрасывает эмоции и принимает логически обоснованные решения. Я думаю, ты понимаешь важность того, что мы обсуждаем, и потенциальные выгоды, которые мы оба могли бы извлечь из союза. Я могу только надеяться, что ты сделаешь все возможное, чтобы помочь ему увидеть в этом что-то хорошее, а не угрозу его власти.

Он не ошибался, но я ни за что не согласился бы с этим и не стал бы намекать на слабость руководства семьи Галло. — Анджело действительно заработал себе репутацию, но это не значит, что он не действует в интересах семьи. Иногда лидерство требует смелых действий. Сейчас, когда мы сидим и обсуждаем возможный брак по расчету одной из твоих дочерей, я думаю, ты это понимаешь.

Под аккуратно подстриженной бородой у него сжалась челюсть. — Надеюсь, ты прав.

Я задержал взгляд на нем еще на мгновение, прежде чем уйти.

***

Следующая неделя прошла в обсуждении вариантов и спорах о достоинствах предложения Энцо. Когда решение было принято и я вызвался стать женихом, Энцо сообщил нам, что Мария согласилась стать моей женой. Следующие две недели я провел, изучая ее и смиряясь с мыслью, что через несколько месяцев я буду стоять у алтаря.

Представляя, как я стану боссом и получу внутренний доступ к строительному бизнесу Лучиано, концепция брака звучала почти заманчиво. Мы контролировали цементную промышленность и переработку отходов для всего штата. Анджело поддерживал наш бизнес не в самой лучшей форме, но у меня были свои планы. С семьей Лучиано на моей стороне я мог бы воскресить имя Галло. Мы бы стали непобедимыми.

Если для этого нужно было сказать Да, то это была бы небольшая цена.

После первой встречи с невестой я решил, что у нее могут быть свои плюсы. Она будет занозой в заднице, но чертовски великолепной занозой в заднице. Ее густые волосы идеально подходили для кулака, а ее изгибы заставили бы Джей Ло рыдать от зависти. Вид ее, лежащей надо мной, заставил меня так напрячься, что мне не потребовалось бы многого, чтобы достичь предела. Если она не убьет меня во сне, то наш брак может стать одним из лучших событий в моей жизни.

— Ты занят? — Филип спросил с порога моего кабинета. — К тебе Вентури.

— Пусть войдет.

Мой младший брат исчез, а через несколько мгновений появился Диего Вентури, консильери семьи Галло. Это были тяжелые месяцы для пожилого мужчины, который выполнял роль советника босса. Его первенец был убит Сэлом Амато в рамках подставы, чтобы в отместку убить Энцо.

Джио продвигался по карьерной лестнице в цементном бизнесе, ему было поручено вести переговоры с Энцо о ценах. Однажды Джио не пришел на работу. Семья нашла его повешенным на веревке в его доме, а на столе была оставлена предсмертная записка. Джио был амбициозен. У него была невеста и все, к чему он стремился в жизни — инсценировка самоубийства была шуткой. Сэл хотел, чтобы мы догадались, что это был удар, и надеялся, что мы обвиним Энцо, поскольку он был последним, кто видел Джио живым.

Диего не очень хорошо воспринял потерю. Он хотел отомстить Лучиано, несмотря на их непричастность к смерти его сына. Я понимал, к чему он клонит. Я потерял мать, когда мне было всего двенадцать лет, и в последующие месяцы отчаянно жаждал расплаты. Именно в такие моменты нам нужен кто-то близкий, чтобы удержать нас от вспышки гнева, когда эмоции затуманивают наши мысли. Я потратил несколько недель на то, чтобы отговорить Диего, но он все еще не мог видеть дальше своей ненависти.

— Как прошло твое свидание с Ледяной Королевой? Готов остепениться и завести маленьких ублюдков Дженовезе? — Презрение в его словах было ощутимо.

Я напомнил себе, что он все еще скорбит, и воздержался от того, чтобы всадить кулак ему в глотку. — Будь очень осторожен, Диего. Ты говоришь о моей будущей жене. — Я сделал предупреждение с помощью взгляда я могу тебя похоронить и не вспотеть и понял, что мое сообщение было получено, когда его взгляд упал на пол.

— Черт, Маттео. Мне жаль.

— Тебе придется смириться с этим, Диего. Это происходит, и мне нужно, чтобы ты был рядом со мной, когда мы объединимся с Лучиано. Мы и так столкнемся с неприятностями за пределами управления, и последнее, что нам нужно, это разногласия внутри.

Он провел рукой по своей редеющей линии волос и вздохнул так, словно ему только что сообщили, что жить ему осталось шесть недель. — Ты действительно считаешь, что это лучший вариант действий?

— Мы обсуждали это, и я думал, что мы согласны. У нас были проблемы с набором достойных солдат — ни один человек с мозгами не согласится идти на дно с тонущим кораблем. С непредсказуемым боссом и достаточным количеством плохих инвестиций, чтобы разорить небольшую страну, мы стоим на грани уничтожения. Нам удалось провести ряд изменений, которые помогли повернуть ситуацию в нужное русло, но это будет иметь огромное значение для обеспечения нашего будущего. Семья Галло — наш приоритет, и я сделаю все, что потребуется, чтобы восстановить наше положение.

— И как ты предлагаешь поступить с Анджело? — спросил он, опускаясь в кожаное кресло.

— Некоторое время его не будет в городе. Это не будет проблемой.

— Люди будут спрашивать, почему он согласился на это.

— Он не самый предсказуемый человек, — предложил я, садясь напротив него. — Может, он и согласился, но это было неохотно. Как я понимаю, он захочет убедиться, что об этом знают, отказавшись появиться на церемонии. Да, это заставит людей говорить. Но разве можно ожидать чего-то меньшего от Анджело?

— Нет, наверное, ты прав. — Он на мгновение уставился на свои руки, а затем продолжил уже более жестким тоном. — Что нового о Сэле?

После неудачного плана убийства Энцо, Сэл попытался бежать из страны, используя другую дочь Энцо, Софию, в качестве рычага для побега. Он потерпел неудачу и был подстрелен, но ему все же удалось избежать поимки. Это было две недели назад, и мы до сих пор работаем над тем, чтобы найти этого урода.

— Как ты знаешь, запись с камер наблюдения показала, как он садится в метро и выходит на автобусной станции. Энцо сообщил мне, что с тех пор Сэла отследили, когда он садился в автобус до Канзаса, и видели, как он выходил на той автобусной станции. К тому времени потеря крови значительно повлияла на его движения. Им удалось найти записи неизвестного, получившего медицинскую помощь в связи с огнестрельным ранением в плечо. Этому человеку оказали помощь, после чего он сбежал из больницы. На этом след заканчивается, но мы продолжаем поиски. Никто из причастных не намерен сдаваться, и однажды он всплывет.

— Ты думаешь, он все еще в Канзасе?

Блеск в его глазах обеспокоил меня. Я не думал, что он станет мстить в стиле Джона Уика, но Мария и ее отец были доказательством того, что люди все еще могут удивить меня.

— Я сомневаюсь. Полагаю, его подлатали и он отправился туда, где у него есть контакт, который его приютит. Каждая организация в стране знает, что мы его ищем, так что ему пришлось бы найти кого-то не из этой жизни или члена семьи с желанием умереть. — Я изучал человека, которого считал одним из своих самых надежных и верных друзей. — Мы найдем его, Диего. И когда мы это сделаем, ты отомстишь. Я обещаю тебе.

Его глаза встретились с моими, а затем грусть смягчила его черты. — Хорошо, я тебя понял. Я не собираюсь делать ничего необдуманного. — Прижав руки к коленям, чтобы легче было подняться, он встал со стула и кивнул мне. — Я собираюсь ненадолго зайти в офис, прежде чем вернуться домой и проведать Беллу.

— Позаботься о своей жене. С остальным мы справимся, — пробормотал я.

Изабелла Вентури впала в тяжелую депрессию после потери сына, и Диего было еще труднее справиться с собственным горем. Лучший друг, возможно, попытался бы помочь ему справиться с этим, но это был не я. Я не был гребаным психиатром. Ему нужно было время на отдых — не проблема, но на этом моя забота закончилась. Он должен сам разобраться в своем дерьме, как и все мы.

Он поднял пальцы в знак покорности и ушел.

Секундная стрелка даже не успела пройти весь путь вокруг циферблата моих новых часов Bulgari, когда мой брат снова прервал меня.

— Нона звонила, пока ты был занят. Сказала, что это важно. — Он дважды постучал костяшками пальцев по дверному косяку и исчез.

Когда я посмотрел на свой телефон, у меня было три пропущенных звонка от бабушки. В некоторые дни я чувствовал себя королем среди людей, а в другие задавался вопросом, не являюсь ли я прославленной няней, убирающей разлитую воду и успокаивающей сердитых малышей после истерик. От моих солдат до моих братьев, до брошенных подружек и оскорбленных деловых партнеров — всегда находился пожар, который нужно было тушить, и как у заместителя главы семьи Галло, все дороги вели ко мне.

Так получилось, что Нона была одним из моих самых любимых людей на планете, но в ее глазах все всегда было важно. В свои восемьдесят три года она видела смерть обоих родителей и двух из шести своих детей, включая мою мать. Каждое утро она ходила на рынок, чтобы купить продукты, которые планировала приготовить. Во время одного из таких походов она избила мужчину до потери сознания молотком 2x4 за попытку ограбить ее в зрелом возрасте шестидесяти одного года. Она работала в семейном магазине деликатесов, воспитывая своих детей, одного из которых она родила в обеденный перерыв и через час вернулась к продаже колбасы с новорожденным на груди. Она была самой жесткой, самой свирепой женщиной, которую я когда-либо знал.

Нона заменила мне мать, когда та умерла, и за это она всегда будет занимать особое место в моем сердце. Однако эта женщина могла быть совершенно сумасшедшей. Она регулярно звонила мне, сообщая важные новости, например, о прогнозируемом дожде или о простуде моей тети Терезы. Однажды она позвонила, чтобы убедиться, что я знаю, что в мясной лавке рядом с ее квартирой продаются бараньи отбивные.

Для Ноны Луизы все было важно, и она не переставала звонить, пока ее сообщение не было получено.

Я выбрал ее контакт в избранном и ждал, пока раздастся звонок. Мы неоднократно пытались купить ей мобильный телефон, но она отказывалась научиться им пользоваться. Вместо этого она крепко держалась за свой кнопочный стационарный телефон, висевший на стене в кухне.

— Алло? — раздался в трубке ее искаженный голос.

— Нона, это я. Филип сказал, что ты хочешь мне что-то сказать?

— А! Тито, как раз тот, с кем я хотела поговорить. — Она называла меня Тито с самого детства, утверждая, что я заслужил прозвище великан, пытаясь управлять семьей еще до того, как вылез из пеленок. — Сегодня утром я смотрела на карты, и когда я сделала твой расклад, я даже не хочу этого говорить. — Ее голос понизился, как будто ветры судьбы могли подслушать ее. — Это была карта смерти, Тито. Она появилась в твоем настоящем, что означает, что что-то грядет. Что-то большое.

Несмотря на то, что Нона родилась и выросла в Америке, она очень верила в карты таро, которым ее научила бабушка. На мой взгляд, если гадать на картах достаточно часто, то в конце концов можно точно предсказать судьбу, но это было примерно так же надежно, как бросать кости, и я не хотел делать ставки ни на то, ни на другое. Однако в данном конкретном случае ее карты оказались более точными, чем нет.

— Спорим, я знаю, что это.

— Знаешь? Скажи мне, — настаивала она.

— Есть новая татуировка, которую я планирую сделать на ребрах. — Это замечание должно было ее раззадорить — она ненавидела мои татуировки.

— Гах, — рявкнула она по телефону, несомненно, показав мне итальянский жест рукой. — Я пытаюсь подготовить тебя, помочь тебе, а ты выставляешь меня на посмешище.

Я не мог не засмеяться. — Нона, прости. Я не хотел показаться неблагодарным.

— Да, ты хотел. Не добавляй ложь к своим грехам.

— Ладно, ладно. Вот правда. Грядут большие перемены, но это еще не решено, поэтому я не хотел тебе говорить.

— Скажи мне сейчас. Это может быть смертная карточка для меня - мне восемьдесят три, ты знаешь. Может быть, завтра я не проснусь.

— Боже, Нона, прекрати! Ты знаешь, я ненавижу, когда ты так говоришь.

— Это правда.

— Нет, правда в том, что ты, возможно, переживешь нас всех.

— Я переживу тебя, если ты не скажешь мне, что будет дальше. Я слишком стара, чтобы быть терпеливой.

Я тяжело вздохнул. Теперь, когда мы с Марией встретились, я был более уверен в том, что расскажу своей семье. Я не хотел говорить им, если бы существовал хоть какой-то шанс, что сделка сорвется. — Я встречалась кое с кем.

Молчание.

Я боялся, что своими новостями довел старую женщину до сердечного приступа. — Нона? Ты в порядке?

— Кто эта женщина, с которой ты встречаешься? — Все притворства пожилой женщины были отброшены, когда вперед шагнула та, которая помогла мне вырасти. Нона была не просто свирепой — она была свирепой защитницей. Несмотря на ее заявления о том, что она хочет видеть меня остепенившимся, ни одна женщина никогда не была достаточно хороша для внука-первенца. В прошлом меня это всегда забавляло, но сейчас речь шла о Марии. Она собиралась стать моей женой, нравится это Ноне или нет, и мои собственные защитные инстинкты зашевелились.

— Почему это должно иметь значение? Если она будет в моей жизни, я ожидаю, что ты и все остальные будут относиться к ней с тем же уважением, с каким ты относишься ко мне. — Мой голос был деревянным молотком, который должен был закрыть дискуссию.

— Ты не хуже меня знаешь, что каждый должен заслужить свое уважение. Эта женщина ничем не отличается от других. Приведи ее ко мне, и я сама приму решение.

Если бы это был любой другой человек на этой планете, который пренебрег моим приказом, я бы набросился на него или просто появился на пороге его дома, чтобы сделать выговор более личным. Но это был не любой другой человек, поэтому вместо этого я помассировал пальцами висок и выпустил застоявшийся воздух из легких. — Сейчас все сложно, но я приведу ее, когда придет время.

— Ты хороший мальчик, Тито. — Ее самодовольная ухмылка была почти слышна.

— Потому что я позволил тебе провести меня?

— Ты любишь свою Нону, в этом нет ничего плохого.

Я хмыкнул с ухмылкой. — Больше не беспокойся, Нона. Я скоро с тобой поговорю. — Я повесил трубку, качая головой и удивляясь, как этой женщине всегда удавалось подчинить меня своей воле. Я говорил себе, что просто проще не бороться с ней, но в глубине души я знал, что это нечто большее. Мне нравилось делать ее счастливой.

В данном случае то, что я дал ей ложку информации, помогло мне начать распространять информацию о моих притворных отношениях. Я не сомневался, что Нона уже разговаривала по телефону с моей невесткой, сплетничая о том, кем может быть эта таинственная женщина.

Нона воротила нос от всех женщин, с которыми я когда-либо встречался. Когда я пытался представить себе, как нахальная и резкая Мария встретится с моей семьей, я не знал, каким будет результат. По моему опыту, женщины не склонны ладить друг с другом. Точка. Еще более взрывоопасно — поместить двух доминирующих женщин в одну комнату, и у тебя на руках будет Третья мировая война. Мария и Нона были способны превратить мою жизнь в ад.

Независимо от мнения окружающих, Мария должна была стать моей женой.

Я все время задавал себе вопрос: почему? Сама Мария, похоже, была не в восторге от этого соглашения. Так почему же она согласилась на брак? У меня не сложилось впечатления, что Энцо принудил ее к этому. Она определенно не была безнадежным романтиком, увлеченным идеей любовной связи. Я знал свои собственные причины, по которым согласился на брак, но почему такой дикий котенок, как моя невеста, добровольно отказался от своей свободы? Я многого о ней не знал. Как бы мне не хотелось найти ответы на эти вопросы, для нас обоих будет лучше, если они останутся в тайне.