Кто тут хозяйка?

12. О ревнивых мужьях и соседских странностях

*за несколько часов до освобождения Марьяны из бездны бюрократического ада*

– Давай звони, – хрипло буркнул Джулиан, скрещивая руки на груди.

– Слушай, ты уверен, что это так необходимо, Джул? – Атлас невесело вздохнул и попытался выполнить первейший долг секунданта – то есть отговорить озабоченного жаждой крови визави от огромной глупости.

– Это ведь не твоя жена заявилась на завтрак, вся пропахшая ментальными чарами известнейшего столичного героя-любовника? – Джулиан сузил глаза. – Так что давай ты не будешь говорить мне говорить про необходимости, Лас? Звони.

– Может, стоило поговорить с Марьяной? – Атлас не желал сдаваться. – Ты ведь не подозреваешь, что она изменила тебе так скоро?

Увы…

Джулиан это не то чтобы подозревал, Джулиан очень остро этого опасался.

Эта девчонка, явившаяся из бог весть какого мира, не была похожа абсолютно ни на кого. И проснувшись обрученной с наследником древнего вампирского рода, с известным столичным ресторатором, да и в принципе – одним из завиднейших холостяков Завихграда, Марьяна не только не прилегла в восторженную кому, но и не желала принимать свое семейное положение. Она, черт её раздери, ценила свою независимость.

А у него от каждого её выверта, от каждого вопроса про расторжение брака удлиннялись клыки, намекающие, что пара глотков крови благотворно скажется и на настроении Джулиана, да и женушка станет посмирнее.

Хотя в конечном счете именно на её выкрутасы и хотелось смотреть вечно.

Но это её явление, окутанной чарами Кравица с головы до ног, в кокон, подобный одеялку – и когда? После ночи, которую она отказалась сделать первой брачной.

Да, Джулиан её ждал – в конце концов, он дал ей слово.

Да, он понимал, что, возможно, традиции мира, в котором она выросла, не приемлют таких быстрых браков, и Марьяне будет сложно по первому времени привыкать к их союзу.

Она ведь не понимала, насколько желанной оказывается для вампира тель алаан, вторая половина по судьбе, которую он сам себе выбрал. Сейчас, когда жажда крови притуплялась благословением Аррашес, чувственный голод для вампира становился воистину острым.

Джулиан проводил ритуал с четким пониманием, что с ним будет после этого. И что эта симпатичная, но ужасно невыносимая ведьма будет для него самым важным в мире сокровищем. И к ней тянулось все существо, все оно изнывало от нетерпения слиться с ней воедино, почувствовать себя цельным, познать истинный экстаз, а она…

А она была человеком. И всей этой ерунды не ощущала.

Наверное, поэтому идея обручения кровью с людьми и не поощрялась. Но даже если бы Джулиан и хотел что-то менять сейчас, он бы не стал. А он не хотел.

А вот сделать жаркое по рецепту фейри из одного анимага – даже очень. Это было самое актуальное из желаний Джулиана ди Венцера.

– Звони, Лас, – потребовал он, приплетая к голосу еще и магию крови. Атлас при женитьбе перешел в их род, поэтому отдавать приказы Джулиан ему вполне себе мог.

Лас скрипнул зубами. При его профессии и флегматичном складе характера спонтанное желание пойти и вызвать известного горожанина на дуэль ему казалось ужасной блажью. Но против воли старшего в клане переть не стоило.

Опять же, кодекс дворянской чести позволял даже за косой взгляд в сторону жены выпустить из наглеца кровь, а уж чары!

Звякнул волшебный звонок, а это означало, что хозяин дома. В случае его отсутствия звонок на воротах оказался бы нем.

Тем не менее, Кравиц не стал спешить навстречу незваным гостям. Напротив. Будто десять минут выбирал, какой галстук выгулять на улицу, и только после этого вытащил свою ушастую башку из дома и неторопливой походкой подошел к воротам.

– Я вроде не заказывал еду в вашем ресторане, господин ди Венцер, – насмешливо проронил анимаг, скрещивая руки на груди, – или это новая реклама? Хотите меня убедить, что вампиры травят вкуснее, чем все остальные заведения в городе? Боюсь, что я останусь верен своему консерватизму.

– Не паясничай, – едва разлепив губы, проронил Джулиан, – ты прекрасно понимаешь, почему я здесь, Кравиц.

– Ни в коем разе, – анимаг для убедительности даже потряс своей белобрысой башкой, – даже не догадываюсь. Озвучьте, милорд, будьте любезны, а то я умру от любопытства.

Ушастый паршивец пользовался тем, что он и шагу не делал за ворота. На своей земле он мог позволить себе такую роскошь.

– То есть сам ты не желаешь признавать, почему моя жена после ночи в моем доме вышла к завтраку вся оплетенная твоими чарами?

– Ах, вы об этом? – Кравиц округлил глаза, будто припомнив эту досадную мелочь. – Я не при чем, господин ди Венцер, она сама ко мне прилетела. Умоляла о помощи. Как я мог отказать несчастной девушке? Как мог отпустить её от себя без защиты?

Ну, Марьяна!

У Джулиана перехватило дыхание. Атлас тихонько зашипел сквозь зубы. Его надежды на мирное урегулирование этого конфликта испарялись с каждой секундой все больше. Впрочем, их и так не было.

Пальцы сами сняли с левой руки перчатку. По регламенту вызова ею можно было даже пощечину сопернику засветить, но увы, это было невозможно. Джулиан ограничился тем, что просто швырнул перчатку сквозь решетку ворот к ногам анимага.

Кравиц опустил взгляд, присел на корточки, поднял перчатку вампира двумя пальцами.

– Встретимся на закате, на Вишневой площади, магистр, – по губам Джулиана прошлась надменная улыбка, – думаю, мне не стоит вам напоминать, что в случае отказа заплатить мне за оскорбление боем, этот вызов станет вашим личным проклятием?

– Не стоит, – Кравиц поднял на Джулиана неожиданно прохладные глаза, – не волнуйтесь, милорд. Я приду.

Закат наступил быстро. По меркам Атласа, конечно. Он ведь до последнего лелеял наивные надежды, что ему удастся достучаться до Джулиана и добиться отмены дуэли. Сам Джулиан лез на стену от нетерпения устроить Кравицу кровавую баню.

Ох, Аррашес, и к чему ты придумала эти кровные браки? Ведь совершенно невыносимо в этих условиях существовать.

Ведь ту же Виабель Джулиан не ревновал к Максу ни на йоту, даже когда узнал об их давнем романе. Он даже очень искушался повторить жест, популярный благодаря одной велорской секте – перекрестить бывшую невесту на дорожку. Чтоб точно не вернулась. А ведь были хорошие друзья, он даже любовался ею порою, но за несколько лет помолвки она почему-то так и не стала для него пьянящим искушением. Скалой, об которую приятно было разбиваться раз от раза. А кудрявой, языкастой ведьме, явившейся из иного мира, это удалось за считанные дни.

Вишневая площадь издавна использовалась для магических дуэлей. И не проходило недели, чтобы сюда не притащились маги-новички, чтобы с важным и ужасно оскорбленным видом не пошвырять друг в друга огненными шарами, не дорастающими даже до размеров яблока, до полного иссечения магического запаса. Это считалось развлечением для дерзких академистов.

Серьезные дуэли в Завихграде происходили редко, но все-таки имели место быть. И честно говоря, куда чаще их устраивали женщины-магички, по характеру своему ничуть не меньше мужчин жаждущие побед и отомщения.

Дрались и маги. Когда не оставалось иного выбора, в основном.

Кодекс дуэлей был крайне жесток, и множество ограничивающих чар, невидимым куполом накрывавших площадь, следило за их неукоснительным исполнением.

Анимаг пришел вовремя, хотя по мнению изнывавшего от желания разобраться с ушастым паршивцем Джулиана – являться на дуэль нужно было минимум за четверть часа до назначенного срока.

Пришел Кравиц не один, в компании начальника королевской гвардии – смазливого русого парня, который по слухам был первым фаворитом королевы.

– Вы знакомы с господином Дантесом, господин ди Венцер?

– Виделись, – Джулиан откликнулся бесстрастно, хотя… С Эстеблем Дантесом он был знаком с того самого момента, как его отец покинул место старшего клана. Это господин Дантес являлся в компании королевского мага, проверяющего силу действия аракшаса. И честно говоря, даже зная о том, что проверки эти вполне легитимны, неизменно опасающиеся разоблачения вампиры не очень-то любили господина Дантеса. Даже сейчас по спине скользнул неприятный холодок, а ведь именно сейчас на пальце Джулиана аракшас был самый настоящий.

– Я напоминаю, господа, что дуэль ведется до признания поражения или до гибели, – важно начал зачитывать условия господин Дантес, – В случае смерти одного из дуэлянтов семья погибшего не будет иметь претензий ко второму.

– Быть может, вы хотите примириться? – в последний раз попытался Атлас. – Джулиан?

– Нет. Просто нет, – Джулиан качнул головой.

– Питер, может быть, вы желаете дать объяснения, что смягчат эту ситуацию? – а вот у господина Дантеса голос был, предвкушающий интересное зрелище. Он никого не собирался отговаривать и даже не пытался.

– Не желаю, – легко качнул головой анимаг и склонил ее на бок, все так же оценивающе разглядывая Джулиана.

– Что ж, тогда мы перейдем к обсуждению условий нашей дуэли, – пасмурно вздохнул Атлас и поднял в своих ладонях деревянную шкатулку-ловец заклинаний. – Какой арсенал чар желает выбрать вызванная сторона? Три на три или пять на пять?

– Три на три.

Я вылетела из кэба с четким ощущением, что волосы стоят дыбом. Услышала только эту фразу, сказанную спокойным голосом Питера.

Триш, которого я самым наглым образом потащила с собой не дав поужинать и закончить рабочий день, за мной не успевал и семенил вперевалочку.

Впрочем, в моей беготне тоже не было смысла. Потому что не пролетев и десяти шагов я налетела на прозрачную стену всем, как говорила моя бабушка, прикладом. Больно! Аж разноцветные зайчики разных национальностей и ориентаций запрыгали перед моими глазами.

Я бессильно ударила ладонями по невидимой преграде, отделившей меня от дуэлянтов.

– Бесполезно, миледи, – сочувственно пискнул Триш за моей спиной, – дуэльный купол создавали специально, чтобы родственники или друзья дуэлянтов не могли помешать ходу поединка. Разрешить свой конфликт они могут только сами. Мы можем лишь смотреть.

Смотреть? Смотреть-то на что?

На площади за куполом стояли четверо. Хмурый Атлас, Питер, удивительно бесстрастный и холодный, будто вылезший из кожи весельчака и балагура, незнакомый мне высокий усатый мужик и Джулиан.

Джулиан, который посмотрел на меня в упор, а потом четко так повернулся, чтобы даже краешком взгляда меня не задевать.

Черт бы его задрал, этого упыря, с его закидонами!

Вот говорила мне бабуля – Марьяша, никогда не выбирай красивых мужиков, у их тараканов самые ветвистые усы, так нет же! Марьяша сначала наступит на грабли, втрескается по уши, а потом подумает.

– Что они делают?

На площади происходил загадочный процесс. В деревянную шкатулку в руках Атласа Питер и Джулиан по очереди складывали какие-то предметы.

Часы Питера – против бронзового овального медальона с красивым зеленым камнем в центре.

– Это выбор оружия, миледи, – пояснил Триш, – согласно дуэльному регламенту, арсенал допускаемых на дуэльной площади оружий и чар ограничен. Или по три заклинания, или по пять. Это сделано в основном для того, чтобы уравнивать соперников между собой. Существует очень мало видов оружия или заклятий, которые могут одолеть мага или нелюдь с одного удара. Как только секундант закроет крышку шкатулки – магия дуэльного купола деактивирует все остальные артефакты, уничтожит утаенное оружие и заблокирует все остальные чары.

Сложно.

Впрочем и не удивительно.

Должны же хоть в каком-то мире максимально обезопаситься от жульничества.

Так, стоп!

– А что, сейчас еще не все чары заблокированы?

– Пока нет, – меланхолично качнул головой мой верный крысюк.

Свет в конце тоннеля был.

Я буквально въелась пальцами в твердый купол защитных чар, всверливаясь глазами в пространство за ним.

Магии было мало – я сегодня крайне неосмотрительно израсходовала почти весь свой предел. Не знала, что он есть, но в который раз я узнала о существовании лимита магических сил уже по факту.

Когда тянуть из себя каждую капельку магии для открытия двери приходилось через ноющую в груди боль.

Я никогда не открывала дверь портала прямо в воздухе, и это оказалось гораздо сложнее, чем просто стиснуть в ладони ручку и оббежать внутренним взором периметр двери, приплетя к этому магию.

А секунды меж тем утекали.

В шкатулку лег вторым оружием прямой короткий анимажий нож и странно-изогнутый, чем-то похожий на молнию кинжал.

Три на три. Значит, осталось всего одно оружие, а у меня вместо портала пока что получилась только круглая дырка, в которую только и можно было кулак проснуть.

Эх, и почему я колдовала её так далеко от дуэлянтов? Сунула бы сейчас ладонь в эту самую дырку, сгребла бы кое-чьи длинные уши в охапку и каа-а-ак дернула бы за них!

Я не понимала причины их дуэли, как не понимала триллеры.

Мой сосед – отзывчивый, ехидный, но приятный парень. За время нашего знакомства он столько раз мне помог, что я даже спустила ему, что он использовал меня в качестве живца при ловле упыря.

Да, он не любил вампиров и не скрывал этого.

Но как именно он перешел дорогу Джулиану, что тот аж до дуэли с ним докатился.

Хотя… Ди Венцеры все сплошь отличались бешеной экспрессией темперамента. Объявлять вендетту из-за похищенного кольца, рвать помолвки после одного поцелуя не с невестой, ударяться в упыризм ради глубокой страсти с невестой брата, даже уходить из дома из-за того лишь, что родня не приняла твое увлечение кулинарией – ди Венцеры никогда не мелочились в проявлениях чувств.

Так что вызов на дуэль от Джулиана не был уж чем-то удивительным.

Одно мне было не ясно – её причины. Я помнила утреннюю вспышку гнева и мне было совершенно не очевидно, из-за чего она произошла. Вроде как дело было во мне, но я же никак не прокосячила. Нет, я себя не оправдываю, я могу организовать повод для скандала на ровном месте, но у меня не было времени на это утром!

Но я провела ночь в компании духа Питера, и совпадение ли, что Джулиан вызвал именно его? Навряд ли.

Но из какой же мухи Джулиан выдул повод для вызова на дуэль.

Пока я сосредоточенно думала, одновременно с этим всеми своими магическими силами раздирая в пространстве перед собой прореху – Питер указательным пальцем вычертил в воздухе золотую светящуюся руну, и она, сохраняя свои очертания, переплыла в шкатулку в руках Атласа.

Джулиан поднял свою ладонь. Темная руна, заковыристая, сложная, отличавшаяся от руны Питера абсолютно во всем, включая общий стиль начертания, проступила на его коже, словно татуировка. Оторвалась от кожи. Полетела в сторону шкатулки.

Еще чуть-чуть и все будет тщетно.

Я полоснула пространство перед собой бездумно, от души, рванув из себя магию “с мясом” – ощущения были именно такие. Вырвала неожиданно много.

Прореха поползла во все стороны, а я бросилась в неё, чтобы вывалиться уже внутри купола именно в ту секунду, когда крышка шкатулки в руках Атласа звучно захлопнется, выполняя свои ограничивающие функции.

Но я оказалась внутри! Внутри! В замкнутом до конца дуэли куполе.

Будь я добренькая, я бы, наверное, дала им фору. Крикнула бы: “Бегите, глупцы!” – и только после этого включила мегеру.

Я не была добренькая.

Я была ужасно злая. Так что...

Пленных брать не будем.

Этот раз – этот проход через мою “дверь” был каким-то другим. Абсолютно другим, если честно. Я шагнула в дверь, и прежде чем вышла с той стороны, мягкая сущность двери обволокла меня, как мягкое, огромное пушистое облако, пробралась под кожу, прогрела до самого сердца.

Магия, которую я сегодня вычерпала до дна, вдруг зашевелилась, заворочалась, и вдруг начала прибывать.

Я вышла из портала, будто вынырнув из меховых объятий, не сразу сообразив, что ощущение мягкого меха на коже не исчезло до конца, собравшись и осев в районе шеи и лопаток.

Удивительное дело – это всего лишь была безобидная я, без оружия, без особого знания магических заклинаний, но при виде меня магистр Кравиц весьма однозначно побледнел и попятился назад. Надо же, какая у кроликов однако интуиция! Всяко получше, чем у некоторых вампиров! Потому что Джулиан, бледный от ярости, шагнул ко мне не для того, чтобы упасть на колени и покаяться.

– Уходи! – прошипел он сквозь зубы, нависая надо мной. – Не позорь меня, Марьяна. Я поговорю с тобой позже.

От бешенства у меня загудело в голове. И воздух вокруг как-то резко затрещал, окутывая меня трескучим облаком… мелких электрических разрядов.

Часть из них досталась кому следует, и Джулиан отшатнулся от меня, получив маленькой молнией прямо по носу.

Как это вообще…

– Пиньк...

Если бы мне рявкнули на ухо, наверное, я и то подскочила бы не так высоко, как от этого негромкого писка, прозвучавшего чуть повыше моего плеча.

Я крутанула шеей, почти уподобившись сове, и уставилась прямо в огромные черные глаза неведомой тварюшки, висящей, оказывается, прямо на моей спине.

Тварюшка была меховой, белой, посреди лобика у нее был крошечный хрустальный рог-шишечка, а над ним чернело единственное темное пятно среди пушистой светлой шерсти. Изгиб в виде молнии.

– Магесса, – ужасно вежливо и ужасно терпеливо начал Питер, – давайте вы успокоитесь, и если вам не сложно, отдайте кому-нибудь это… животное.

Моя паранойя взвыла нечеловеческим воем.

А животное, проникновенно склонило набок голову, расправило пушистые уши и еще раз сказало: “Пиньк”. Пока что собеседник из него выходил приятнее, чем анимаг.

– Да чего вы с ней разговариваете, – вдруг раздался за моим плечом незнакомый бас, – она мешает ходу поединка. Сейчас запихнем её обратно в её портал и…

Словами этот мужлан не ограничился – схватил меня за плечо. И вот этого ему делать не стоило.

Зверюшка, прилипшая ко мне во время прохода через портал, вздыбила шерсть, зашипела, и маленький рог на её лбу засиял. Облако электрических разрядов окутало меня с головы до ног, и в этот раз оно было более сильным.

Настолько сильным, что моего противника отшвырнуло от меня на несколько шагов, дымящегося и багрового от ярости и унижения.

– Эстебль, не лезь! – рыкнул Питер. – Это шилонна криллийская. Она многократно усиливает связь мага-хозяина с одной из связующих стихий. И забрать её силой невозможно, если она признала мага хозяином.

Ах вот оно что!

– А ты признала меня хозяином? – я с интересом глянула в черные блестящие глазки.

– Пиньк, – сказала зверушка и ткнулась в мою щеку влажным носом.

Бог ты мой, так вот ты какая – любовь с первого взгляда! Надеюсь, Вафелька не будет меня ревновать?

– Как она может колдовать, – прокряхтел Эстебль, поднимаясь на ноги и глядя на меня с неприязнью и опаской, – она внутри дуэльного купола. Здесь не действуют ничьи чары. Даже усиления фамилиаром не должны работать.

– Кроме чар дуэлянтов, – задумчиво проронил Атлас, – и судя по всему, Марьяну купол признал третьей стороной. Слышал, такое бывает, если оба участника дуэли имели провинности перед третьим. Вроде как считается, что интересы всех сторон должны быть учтены.

Бог ты мой, есть в этой жизни справедливость!