Кто тут хозяйка?

14. О дне ведьминской независимости

– Госпожа Марьяна, может, все-таки не стоит?

Я невесело улыбнулась, поправила манжет платья, сложенного на постели, и взглянула на Олиссу. Она держала в руках корзинку с дремлющей дракошкой. Шинолла уютно свернулась на плечах и кажется – тоже втихую дрыхла. Мое голубое платье пахло свежестью и было хорошо отглажено. Ну и отлично. С чем пришла в этот дом, с тем уйду.

– Кэб подъехал, госпожа, – в дверях остановился Вист. В лице дворецкого Джулиана я тоже видела немой укор, но он не смел мне перечить. В конце концов, жена хозяина…

Жена…

Не думала, что произносить это слово в мыслях придется с таким внутренним сожалением о несбывшемся.

Я забрала у Олиссы корзинку, вопреки её возражениям – сама понесла её к выходу.

Атлас с мрачным выражением лица стоял у дверей. Ну конечно. Последняя инстанция. Даже не сомневалась, что он попытается меня остановить.

– Вам нужно нормально поговорить, Марьяна.

– Поговорили уже.

Джулиан приходил в себя после дуэли только один раз, когда явившийся по зову господина Дантеса целитель грузил его на летучие носилки. Он нашарил меня глазами, скрипнул зубами, и выдал именно то, чего я не хотела от него слышать.

– Лучше бы я тебя не спасал, ведьма.

Даже по имени меня не назвал.

Оставаться после этого на его территории я не могла. Благо удостоверение личности у меня теперь было, и печать визы иномирца в ней стояла. Номер в гостинице сниму.

– Завтра утром я намерена посетить банк, Атлас. Если Джулиан придет в себя до этого времени – пусть пришлет с кем-нибудь мой жемчуг, что он забрал себе на сохранение. В конце концов, это была моя плата от гноллов за то, что я открыла им проход. Он не имеет права его у меня отнимать.

– Марьяна, Джулиан вспыльчив, но честен.

– Что ж, надеюсь, – впервые за время моего пребывания в Велоре я не ощущала свойственной себе бодрости, – и да, я добровольно отказываюсь от нашего с ним соглашения насчет ужинов. Передай.

– Может, ты ему записку оставишь? – Атласу явно не хотелось нести Джулиану столько плохих новостей. Плохих ли?

Он разделил со мной судьбы вынужденно. И расстроится ли он моему уходу? Что-то мне сомнительно.

– Я не смогла ничего внятного написать, – честно призналась я, – так что обойдемся словами. Кстати, не подскажешь адрес своей конторы? Мне очень пригодится помощь хорошего законника, пока я решаю этот вопрос с домом. Впрочем, если ты хочешь мне отказать, я пойму…

Адрес мне Атлас дал. Даже настаивал, чтобы я пришла именно к нему, клялся, что по родственному не возьмет с меня ни медянки. Я же пообещала, что плату ему навяжу не мытьем так катаньем.

Тоже мне, нашел родственницу.

Триш ехал со мной, оставаясь верным до конца, и пару раз попытался меня разговорить, но беседа не задалась. Так вот занятно. В дуэли я победила. Выигравшей себя не чувствовала. Опустошенной – да. До предела. И не только магически.

В гостинице “Элессар” сегодня не было на вахте того портье-вампира, что отшил меня в первый раз. Была светловолосая, до тошноты прекрасная, белокурая эльфийка, и она меня приняла абсолютно спокойно. Она даже передала мне записку от господина Дантеса – я буквально вынудила секунданта Питера поклясться, что он мне сообщит, как только целитель обрисует состояние здоровья ушастого сыщика.

Анимаг был жив и даже грозился встать с постели уже завтра, но господин Дантес гарантировал, что раньше чем через пару дней этого не произойдет.

Что ж, я не угробила соседа. Ура! Поджарила маленько, но этому кролику это не повредит. Понятия не имею, что там были за чары, но какие бы они ни были – нечего их было на меня колдовать.

Эльфийка зарегистрировала меня, двоих моих с половиной фамилиаров, пообещала, что утром нам доставят самые лучшие лакомства для питомцев, что есть в городе, и выдала ключ от двухместного номера, “для госпожи и её слуги”. На практике это означало, что у Триша была примыкающая комнатка, чуть поменьше и попроще, чем у меня, но мой дворецкий отнесся к этому флегматично. Осведомился у меня, ничего ли мне не надо.

Надо. Яду!

– Ничего, спокойной ночи, увидимся утром.

Впервые за время пребывания в Велоре мне не хотелось смотреть по сторонам, разглядывать изящно обставленный номер. Все на что меня хватило – опустить корзинку с Вафлей на кровать, переложить Чушку на подушку и рухнуть на кровать. Платье – и то снимала лежа и не глядя кинула его куда-то. Уткнулась носом в подушку, всхлипнула пару раз…

Ладно.

Завтра меня ждет большая куча дел. Мне будет просто не до того, чтобы грустить о так и несостоявшемся романе. В конце концов – я с собой много лет живу. А вот мальчики со мной как-то не уживаются. Ну и к лешему их тогда!

А вот дом мне вернуть надо.

Чем плохо быть хозяйкой кучи домашних животных?

Правильно, вместо будильника ты можешь проснуться от чего угодно. От тяжелого комка счастья, сиганувшего на тебя с люстры. От звучного бабаха чего-то опрокинутого. От запаха чего-то горящего. От… Всего вместе!

Открыв глаза, я узрела мягкую розовую носопырку. Носопырка принадлежала шинолле, и ей явно ужасно хотелось целоваться. А еще она нервно перебирала лапками, и когтила одеяло на моей груди. Вопрос у неё был срочный, но дым, медленно, но верно заволакивающий комнату, кажется, все-таки был срочнее.

Пришлось взять Чушку за шкирку и только после этого сесть, пытаясь понять, что горит.

К моему счастью – до пожара пока не дошло, но покрывало в ногах кровати уже дымилось и медленно оплавлялось черным кругом, вокруг…

– Привет.

Маленькая рыжая ящерка, с черным узором, похожим на трещинку, на спине, склонила голову на бок и высунула раздвоенный язык.

У Вафли таки получилось! Она таки отогрела свою саламандру. Ничего не скажешь – ужасно вовремя. Я было потянулась к саламандре руками, но по тому, каким горячим был воздух вокруг нее, подумала, что руки мне не лишние. Вскочила с кровати и торопливо заозиралась.

На аккуратном столике у окна вовсю хозяйничала Вафля. Дракошка унюхала булочки, выложенные на блюде, и не смогла устоять. Моим глазам досталось зрелище – моя трехголовая чудь, сидящая на попе ровнехонько посреди блюда, держащая в лапах огромный рогалик и впившаяся в него сразу тремя своими головами.

У стола кстати валялась ваза. Большая, круглая, прозрачная и очень прочная – если судить по тому, что навернувшись со стола она не раскололась. Только мелкие камушки рассыпались по полу.

Глазами она сверкала так, что было ясно – отнять рогалик у моей Вафли сможет только кто-то отважный и с лишней рукой. Впрочем, отнимать у меня не было никакого желания. Я всего лишь выдернула из-под чешуйчатой попы блюдо и ринулась к кровати.

Покрывало-то было уже не спасти, но платить еще и за кровать, и за весь оставшийся сгоревший номер мне не хотелось.

Надеяться на сознательность новорожденной саламандры мне не хотелось. Я просто продцепила её краем блюда как совочком, и сгрузила её в ту самую вазу, которая пережила столкновение с Вафлиным всесметающим хвостом. Что ж, это вам не огненный террариум, в который надо насыпать угли, чтобы саламандрочка на них грелась, но на время – и так сойдет.

– Три-и-иш!

С зовом я впрочем, промазала. Именно в эту секунду из соседней комнатки и выглянул уже готовый к труду и обороне Триш, в одном из своих клетчатых жилетов, бодрый, взъерошенный и с боевым видом.

– Доброе утро, миледи, – дворецкий невозмутимо скользнул взглядом по разрухе в моей комнате, подхватил в охапку пляшущую у моих ног шиноллу и понес её к выходу.

– Куда? – ошеломленно охнула я.

– Выгулять, – после краткой паузы пояснил дворецкий, – помню, в моем детстве у сестры леди Улии была такая зверюшка. Её нужно было выгуливать четыре раза в день.

Забавно!

Потому что сестрой леди Улии вообще-то теоретически была моя бабуля…

Если, конечно, Питер был прав.

Размышлять об ушастом паршивце, господине тайном сыщике, мне не хотелось. Было у меня ощущение, что после этой своей выходки он в моих глазах так и останется “ушастым паршивцем”. И это несмотря на то, что я вообще-то девочка была отходчивая.

Пока Триш выгуливал Чушку, нам принесли завтрак, чему Вафля ужасно обрадовалась, потому что рогалик у неё на этот момент закончился, а все остальные булочки на столе моя дракошка сочла недостойными своей придирчивой персоны. Со стола правда я её ссадила, налив молоко в три глубоких пиалы, принесенных горничной, чтобы головы между собой не передрались.

Именно через горничную я послала весточку в “Клинику зоофеи Иолы”, с просьбой прислать мне террариум для саламандрочки как можно быстрее. Стеклянная ваза её пока выдерживала, и саламандрочка с удовольствием приняла подношение из чайной ложки сушеных пауков. Но, полистав выданную мне накануне брошюрку по диагонали, я поняла – это средство решения проблемы от силы на пару дней. Дальше температура тела саламандры начинала подрастать, и без специального жаропрочного террариума ей было нельзя.

С прогулки Чушка вернулась довольная, минут пятнадцать терлась об мои ноги, выражая всячески свою любовь, а потом – забралась на колени и деловито ткнулась носом в чашку с кофе.

– Пиньк, – требовательно сообщила мне зверюга, глядя на меня укоризненно.

– Тебе нельзя, – возразила я, отодвигая чашку подальше.

– Пиньк! – возмущенно парировала шинолла, и… Да, это звучало как аргумент!

– Вообще-то, именно на острове Крилль и располагаются основные площади кофейных лесов, – деловито сообщил мне Триш, – и шиноллы живут на них, как белки, строят на них гнезда и питаются соответственно тоже плодами кофейного дерева.

Припомнив обещание эльфийки прислать моим питомцам самые лучшие лакомства, я даже заподозрила, что кофейник с пряным кофе предназначался на самом деле не мне. Но…

– Делим пятьдесят на пятьдесят, – сообщила я шинолле, – иначе я не согласна.

– Пиньк, – шинолла взглядом рассказала мне, что она обо мне думает, и выхлебав из четвертой плошки свою долю кофе, с деловым видом залезла на кровать и уснула там, свернувшись колечком.

И когда я успела стать хозяйкой передвижного зоопарка, кто мне скажет?

Зоопарк кстати удалось оставить в гостинице, здесь нашлась “комната для фамилиаров”, в которой необычный юноша с пятнами зеленой чешуи на скулах пообещал мне заботиться о моих питомцах, лучше, чем это сделала бы я.

Я засомневалась было, но когда он зашипел, почтительно склоняясь перед моей дракошкой, и она ответила ему тем же… Сомнения отпали, а моя уверенность в себе маленько пошатнулась.

Что ж, утро настало, животные накормлены и вверены в нужные руки, документ, подтверждающий мое законное пребывание в границах Варосса, приятно греет кармашек платья.

Ничто не отвлекает меня от взятия штурмом гномьего банка!

Ничто и никто.

А жаль! Я надеялась получить весточку от кой-кого.

Гномий банк действительно походил на крепость. Высокая глухая башня без окон, с одними только рядками бойниц. Посреди сказочного, местами будто сошедшего с красочного лубка Завихграда, он смотрелся необычно и привлекал взгляд. Хотя, нужно сказать, гномы постарались украсить здание – при строительстве эту самую башню отстраивали из бело-красного камня. Выкладывая на стенах похожие на снежинки узоры. В общем и целом, в городской ландшафт вписались…

Первый этаж был приемным и потому – в дневное время двери его были открыты настежь. Но уже в дверях я заметила толпу невысоких бородатых мужичков, ненавязчиво поигрывающих боевыми топорами. Охраны у гномьего банка было, на мой вкус, даже с излишком. Правда, когда Триш тихонечко и вполголоса открыл мне секрет, что именно в этом банке хранит двенадцать своих корон правящая Вароссом семья – многое встало на свои места. Королевские реликвии действительно стоило охранять самым лучшим образом.

Гномы оказались разные. Те, которые кучковались у каждого входа – всего их в зале было четыре, были мускулистые, приземистые и всем своим видом напоминали до зубов вооруженные, бородатые грибы.

Гномы же, сидящие за конторками банковских работников, были другие. Более субтильные, к моему удивлению – со стриженными бородами.

– Форма бороды определяет род занятий гнома, у них жесткое классовое разделение.

Нет, определенно из Триша вышел бы восхитительный экскурсовод. Мой крысюк часами мог рассказывать о традициях Варосса, о народных праздниках, о памятниках Завихградской архитектуры, о культуре населяющих его народов. Он честно признался, что за пятилетку вынужденной безработицы стал частым посетителем городской библиотеки. И особое внимание уделял книгам по истории страны и города. А уж поняв, что меня как попаданку из другого мира интересует абсолютно все, Триш обрел вселенскую гармонию и вечно-готового развесить уши слушателя.

В зале приема посетителей у гномов было все схвачено – стояли лавочки для посидеть и даже фонтанчик, в котором можно было зачерпнуть водички. Готовые к этому заранее посетители не стеснялись наполнять в фонтанчике свои кружки и фляжки.

Симпатичный длинноволосый вампир поднялся со скамейки, только я ступила в зал гномьего банка.

– Доброе утро, Марьяна.

Мне было ужасно неловко отвечать весьма доброжелательной улыбке Атласа своей кисловатой.

Увы, это был не тот вампир, которого я надеялась увидеть.

Ну, кто знает, может, кое-кто желает взять свои слова назад? Я, конечно, девочка злопамятная, и сразу их ему не верну, пообижаюсь маленько. Но вот теперь, видя его нежелание что-то исправлять, могу всерьез подумать над тем, чтобы затаить обиду до конца моей жизни.

– Ты принес мой жемчуг?

Он принес. Весь увесистый мешочек, не полегчавший ни на сто граммов. Что ж, и на том спасибо.

Мешочек я отжала и двинула к гному, над головой которого висела табличка “Открытие вкладов”. Он как раз в эту секунду распрощался с пожилой глуховатой гоблиншей, которая на весь зал выясняла, сколько у неё процентов по вкладу натикало. И я бы, наверное, озаботилась состоянием её здоровья, если бы за ней при этом тенью не ходил матерый зеленокожий амбал, вооруженный до зубов – и зубами в принципе тоже.

Ай! Не успела!

Пока я шла через зал, к моему гному успела подлететь крылатая дамочка, и встряхнув крошечный мешочек, вывалить перед ним нехилую такую горку сверкающих драгоценностей. В расстройстве я припарковалась на самую ближайшую к гному скамейку и приготовилась ждать.

Впрочем, чего мне эта очередь, я в Почте России посылки оформляла! И знаю, что такое очередь из кучи пенсионерок.

– Марьяна, я хотел сказать тебе спасибо, – неловко кашлянул над моим ухом Атлас, – от всей семьи. За вчерашнее.

– По-моему, я только помешала главе вашего клана выпустить тестостерон, – меланхолично откликнулась я, – и он это совершенно не оценил.

– У Джулиана очень… Болезненное самолюбие, – Атлас поморщился, – его воспитывали так, чтобы он ставил чистоту чести превыше всего. Семьи такой древности как ди Венцеры иначе не могут. Все об этом знают. Мне кажется, именно потому Джулиана и поймали в эту ловушку.

– Ловушку?

Утро стало чуть интереснее. В принципе, Атлас не тянул на радио в наушниках, но только что заявился на роль интересного детективчика на время ожидания в очереди. Тем более, судя по скрупулезному оцениванию гномом каждого камушка – время поболтать у нас было.

– Да-да, ловушку, – Атлас кивнул, – я почти в этом уверен.

– Расскажешь?

– А ты расскажешь, как пересеклась с магистром Кравицем той ночью? – кажется, Атлас и сам был захвачен своей идеей, потому что выглядел вампир взбудораженным и смотрел на меня с нетерпением.

Что ж...

Я косо глянула на вожделенного мне гнома. Он вовсю обсуждал с престарелой феей цену и чистоту одного из её рубинов.

Времени посплетничать было предостаточно.

– Занятно, – выслушав меня, Атлас задумчиво начал перебирать пальцами в воздухе, будто пытаясь поймать невидимую нить мысли, – то есть магистр Кравиц осознанно впустил тебя в опечатанное им пространство спорной собственности и позволил проводить в нем магические операции?

А вот в официальной формулировке это звучало слегка незаконненько.

– Он сказал, что я ничего не смогу сделать принципиально важного, находясь в ментальной форме, – по инерции мне захотелось встать в защитную стойку, но Атлас вроде как не собирался меня ни в чем обвинять.

– Он сопровождал тебя?

– Все время моего пребывания в доме.

– Значит, он точно знает порядок проведения подобных посещений, – Атлас кивнул чему-то в своих мыслях. А мне захотелось его убить, потому что вопреки тому, что вчера при помощи моей криллийской вундервафли я прожарила многоуважаемого волшебничка и главу не последнего вампирского клана до состояния “well done” – телепатировать я не умела, да и с вампирами в этом вопросе лучше было не тягаться. Они были мощнее.

– И что это тебе говорит?

– О том, что господин тайный сыщик не просто господин тайный сыщик, – Атлас невесело усмехнулся, и тут же дернул меня за локоть, – твоя очередь. Живей, живей, Марьяна!

Пожелание поспешить оказалось кстати. Я только на пару секунд раньше шлепнулась на стул, перед огромной циклопихой, едва не задевшей люстру на высоком потолке зала.

Ох, видели бы наши инстадивы ту циклопиху. Вот бы с зависти удавились от одного только взгляда на эту длинную песцовую шубу. А уж три ряда изумрудных бус на шее…

Сразу видно – жена не последнего человека.

Циклопиха кстати оказалась недовольна тем, что её обошли на повороте. Нависла на меня своими телесами, и гневно рявкнула.

– А ну пошла вон, человечка!

От этого рыка даже бирюльки на люстре закачались. А я… А я, кажется, сэкономила на утренней укладке.

– Кто не успел тот опоздал, – помятуя о гноллах, я сверкнула зубами во враждебной улыбке, – сударыня, не делайте себе нервы, от них морщины рано появляются, не слышали?

Наезд попал куда надо! Дама обеспокоенно хлопнула ресницами своего единственного глаза, качнула над моей головой могучей грудью и, нервно закопавшись в сумочке, в которой легко бы заблудился Триш, заковыляла обратно к скамеечке.

Атлас, наблюдающий за этим со стороны, восхищенно округлил глаза. Я же с деланным равнодушием пожала плечами.

Кто ругался со стаей мегер на кассе в Пятерочке и выходил живым – тому не страшны какие-то там одиночные циклопихи.

Торг с гномом-клерком оказался ужасно веселым развлечением. Все, с кем я торговалась раньше, не годились ему ни в какие подметки. Даже господин Эрнст показался весьма добродушным и щедрым в сравнении с этим упертым ослом. И от того азарт в моей крови вскипел с невиданной силой.

– Бесценный королевский жемчуг по четыре злотых за штуку? – я заламывала руки и чуть не рвала на груди рубаху. – Вы с ума сошли сударь! Ради этого я продала бесценное наследство моей двоюродной бабушки! Мне вынесли весь дом. А теперь и вы норовите ободрать меня как липку? Когда я рожу детей, я приведу их к вам в банк и вы будете смотреть в их голодные глаза и умирать от угрызений совести, что вы обобрали их мать и пустили её по миру. Пятьдесят злотых за штуку, сударь, и ни монетой меньше!

– Пятьдесят? – гном подскочил за своей конторкой и схватился за сердце возмущенный моей жадностью. Ну да, рыночная цена жемчуга была тридцать злотых, я же завысила её почти вдвое.

Спектакль получился роскошный. Некоторые клиенты даже никуда не ушли, а собрались вокруг нас, с интересом наблюдаю, как я слабой рукой шарюсь по столу гнома-клерка и требую себе душистых солей, чтобы немедленно занюхать эту возмутительную бесчестность. И гнома, с остервенением мне доказывающего, что у меня и жемчуг неровный, и вообще такие оптовые обмены требуют скидки по стоимости, и вспоминавшего и своего батюшку, и своего прабатюшку, и прапрабатюшку, которые говорили, что нечего связываться с этими алчными людишками, шуруй, Шайло, в копи, кирка тебя не подведет и не одурачит.

Мы сошлись на тридцати одном злотом за жемчужину. Именно эта жемчужина сверху и зафиксировала, что в этом поединке победила я.

Фух!

У меня было ощущение, что я пробежала марафонские сорок километров. Я отчаянно косилась на фонтан в центре зала и мечтала в нем утопиться. Шайло, мой гном-оппонент, по пути торгов выщипал себе треть бороды. И только блестящие глаза выдали в нем, что он, как и я – ужасно удовлетворен результатом.

Собравшиеся вокруг нас зрители даже расщедрились на аплодисменты. Ну, спасибо что на бис не попросили выйти. Бобик бы сдох.

Гном принял мой жемчуг, перевел его в условленный курс по злотым, открыл для меня личный счет и даже назначил хороший процент сверху. За процент мы кстати, тоже поторговались, но немножко, без особого азарта. Просто из принципа выбила себе два дополнительных процента.

– А ведь это вампиров называют кровопийцами, – уже на выходе из банка выдохнул Атлас. За процессом торгов он наблюдал с азартом футбольного зрителя, каждый уступленный мной злотый воспринимая за гол в ворота любимой сборной.

– Упырь – это состояние души, – я глубоко выдохнула и косо глянула по сторонам, выискивая, где тут можно стрельнуть булочку, чтобы восполнить запас потраченных в битве с гномом сил, – так ты не дорассказал. Что там с магистром Кравицем? Кем он, по-твоему, является?

– Я не могу сказать тебе точно. Это только мои догадки. И те весьма зыбкие.

– Атлас, – глянула на вампира в упор, – я сейчас тебя прокляну и скажу, что ты сам виноват. Не чеши мое любытство еще сильнее. Триш, а ты веди нас куда-нибудь, где можно нормально поесть. Господин Шайло из меня всю душу вытянул, мне срочно требуется восстановить её за счет кофе и булочки.

– Он тебе? Или ты ему? – поймав мой острый взгляд, Атлас поднял руки руки, капитулируя. – Ладно, ладно, Марьяна, я все тебе расскажу. Что знаю!

– А что не знаешь ты, я сама додумаю, – я милосердно сняла с Атласа ответственность, – давай, жги.

Он быстро глянул по сторонам, будто в поисках того, что именно ему следует жечь.

– Я имею в виду, говори уже! – теряя остатки терпения буркнула я.

– Ох, хорошо, – Атлас нервно усмехнулся и встряхнул руками на ходу, – я просто успел к тебе принюхаться…

– Чего-о-о?

– Только изучил те чары, что на тебя наложил магистр Кравиц, – спешно оправдался вампир, – все они не имеют никакого вредоносного эффекта. Это не ворожба, не проклятие, не следилки или ослаблялки.

– Но что?

– Защита, – Атлас ответил твердо и весьма уверенно, – не один слой защитных чар универсальной пользы. С одинаковой эффективностью отведут от тебя сглаз и защитят от голодного вурдалака. Дадут тебе оружие в сложной ситуации.

– Джулиан психанул из-за этого?

– Марьяна, – Атлас кашлянул, явно находя мой уничижительный скепсис некорректным, – я прошу тебя учесть. Браки вампиров всегда строятся на определенных традициях. Мы можем чтить их до буквы, можем придерживаться только основных вех, но есть незыблемые вещи. Муж – воин, жена – мать. В бытовом раскладе это означает, что именно муж должен решать вопросы защиты своей жены. Поэтому, когда ты оказалась в сложной ситуации, Джулиан привел тебя в свой дом. Это его роль. Быть стеной перед тобой и за твоей спиной. Но что если другой мужчина демонстративно возьмет и подчеркнет, что он желает защищать чужую жену? Тратить свою магию, тратить свои ресурсы.

– Но я ведь не просила об этом.

– Этот разговор изначально велся не с тобой, Марьяна, – Атлас покачал головой, – господин Кравиц сообщил Джулиану, что тот не компетентен в вопросе твоей защиты. Хуже, чем пощечина. Не принять её на свой счет Джул мог только в одном случае – если бы ты была ему безразлична.

– А я, получается, не безразлична? – дурацкий вопрос, от дурацкой ведьмы. Я себе тут же захотела отвесить подзатыльник, до того по-девчоночьи он прозвучал.

Атлас посмотрел на меня странно. Потом спросил.

– Джул вообще рассказывал тебе, что такое Разделение Судеб?

– Очень приблизительно, – я поморщилась, – а что?

– Ничего-ничего. Тогда пусть он и говорит, – Атлас тут же стушевался.

– Я сомневаюсь, что у нас с ним вдруг возникнет повод, – это возражение прозвучало неожиданно невесело, – может, через пару десятков лет, когда мой маразм вытеснит из головы факт, что он – свинья.

– Я продолжу? – Атлас кашлянул, и дождавшись моего кивка, снова заговорил. – Так вот. Вызов господин Кравиц принял мгновенно. Не попытался объясниться, оправдаться, как-то успокоить. Я удивился этому, если честно. Он, конечно, не особенно любит вампиров, как и всякий маг, но все же его не было видно на антивампирских дебатах, он никогда не поддерживал радикалов. Так с чего бы городскому пижону влипать в разборку с вампиром, да еще и первым вампиром сильнейшего клана?

– Питер – временной маг.

– Мы знаем о своей уязвимости к магии времени, – гордо задрал подбородок Атлас, – и потому всегда на поединках берем особые амулеты, эту магию преодолевающие.

Я вспомнила пузырек на цепочке, будто наполненный тьмой. Что ж, я предполагала что-то такое…

– Так значит, Питер рисковал?

– И рисковал нешуточно. Разозленный старший вампир, стоящий на защите собственной чести – это тот противник, что может быстрее убить, чем расслышать просьбы о пощаде.

– Но на дуэль Питер пошел…

– И привел с собой, вот странность, – Атлас снова всплеснул руками, изображая удивление, – архимага королевской службы, которая занимается ежегодной проверкой сохранности аракшасов внутри вампирских кланов. Того самого, которому ди Венцеры пять лет подсовывали фальшивку. Того, которого ввели в заблуждение. И знаешь, что самое забавное в этой истории?

– М?

– До вчерашнего дня господин Кравиц и господин Дантес только пару раз были замечены на одних и тех же королевских мероприятиях. Их не назвать друзьями.

– Ты хочешь сказать?..

– Это была целенаправленная провокация, Марьяна, – серьезно озвучил Атлас, – и как я предполагаю – Джулиана хотели убить в ходе поединка по королевскому приказу. Мы обманывали королевскую службу, королева такого не спускает. Ты остановила дуэль, побила этих двоих петухов, королева вряд ли этим довольна. Но так или иначе, она заставит нас заплатить за наш обман.

– Но при чем тут Питер? Он ведь простой сыщик, – недоверчиво уточнила я. Ушастый анимаг не тянул на убийцу. Впрочем, на действительно простого, понятного парня – он тоже не тянул. Скорей на сундук, у которого было минимум десять двойных доньев.

– Он – служит короне, Марьяна, – Атлас категорично качнул головой, – и уж что я понимаю точно, так это то, что магистр временной магии не может быть простым сыщиком. А вот одним из личных псов королевы – очень даже.