Кто тут хозяйка?

25. О том, что карма – безжалостная тетка

Совершенно неожиданно, но Триш в компании Софик появился в моей комнате нескоро. Почти полчаса прошло до его возвращения.

Я уже даже начала подозревать, что Софик совершенно слетела с катушек и, достав откуда-нибудь из корсета ритуальный нож, устроила на территории моего дома кровавое жертвоприношение, но потом припомнила, что в таком случае я бы первая узнала об этом. В доме было полно чар, которые и защитили бы меня, и сообщили бы о творящихся на моей территории бесчинствах.

Наконец, за дверью раздались какие-то неожиданно тяжелые, шаркающие шаги и постукивание. На этот раз переглядка у нас с Джулианом вышла удивительно симметричная – оба со вздернутыми бровями, у меня левая, у него правая, оба состроившие практически идентичные удивленные рожи.

И только когда Триш наконец вошел и тут же посторонился, уступая дорогу идущей позади него ведьме, я все поняла. Поняла, что играя в Бинго, я совершенно неожиданно вытянула тот самый, счастливый билетик.

Ведь сколько на самом деле было вариантов…

Старшая ведьма в ковене. Она вполне могла поручить наложение порчи кому-то из сестер, племянниц, короче любой, кого не очень жалко. Ну, или, если, например, не ожидала ответочки, – дочке. А чего нет? Если Софик умеет, значит, можно же предположить, что и дочь она рано или поздно начнет учить творить гадости во имя великой цели.

Но нет.

По всей видимости, кредо госпожи Елагиной звучало как-то в стиле “хочешь сделать хорошо – сделай сам”.

И от “черного зеркала” огребла она тоже сама.

Я видела её неделю назад, на суде. Кажется – в прошлой жизни, потому что с того момента, но будем честны и откровенны – за одну вчерашнюю ночь, она постарела лет на тридцать. Из хоть и молодящейся, но все-таки сверстницы моей матери она вдруг стала согбенной старухой, опирающейся на трость с белой костяной ручкой, с изрезанным многочисленными морщинами лицом, и тонкими, седыми волосами. Я бы даже, наверное, не узнала её вблизи, если бы не была настолько въедлива и не запоминала рисунок родинок на лицах неприятных мне людей. И вот эту бородавочку у левого крыла носа я запомнила хорошо. Уж больно часто я на неё смотрела, когда в мою жизнь заходили неприятности.

– Магесса Елагина, – поприветствовала вошедшую ко мне ведьму сухим кивком. Из-за стола не встала – многовато чести, – чем обязана несчастью нашей встречи?

Ведьма остановилась в нескольких шагах от меня, попыталась выпрямиться, но пошатнулась. Не театрально, абсолютно естественно. Обеспокоенный состоянием ведьмы Триш милосердно придвинул ей стул.

Пару секунд она просто стояла, держась за спинку и будто сомневаясь, стоит ли так падать в своих глазах, но все-таки сдалась.

– Л-леди ди Бухе, – проговорила Софик с усилием, не поднимая глаз, – я пришла к вам за милосердием.

– За чем, за чем? – я закашлялась, пытаясь не рассмеяться. – Ко мне? Вы уверены, что не перепутали? Уверяю вас, что не в моей воле определять вашу судьбу.

– Прекрати смеяться, девочка, – глухо и неожиданно резко перебила меня Софик, – у меня нет столько времени, чтобы повторять то, что известно нам обеим. Я не ради себя пришла. Ради дочери. Она не в ответе за мои дела. Но “черное зеркало” ударит и по ней. Просто потому, что не одна жизнь отнята благодаря моей порче.

Не сказать, что меня уж очень пробрало. Софик столько раз демонстрировала собственную ушлость, что доверия ей не было абсолютно никакого. Ну, разве что граммов десять.

– И чего же вы хотите от меня, госпожа Елагина, – спросила скептически, – сразу предупреждаю, я не смогу снять с себя “черное зеркало”, завязанное на ваше имя. Даже если бы хотела. Накладывала его не я.

– Да уж понятно, куда тебе, – Софик скептически скривила губы, – такие чары от отца к сыну передают, от матери к дочери. Их не записывают в магические книги, их врезают в память. Тебе формулу черного зеркала знать не откуда.

– Тем более, – пожала плечами, – мне очень жаль, конечно, но я вообще не при делах. Порча не моя, зеркало не мое. Я просто воспользовалась предложенной защитой.

– Порча наложена не на тебя, на дом, – негромко произнесла Софик, – и страдает от неё всякая хозяйка, вступившая в полные права. Я могла бы её сейчас снять, ослабить последствия для себя и дочери. Если ты мне позволишь ворожить в твоем доме.

– Исключено, – категоричный голос Джулиана вклинился в разговор без приглашения, – слишком близко к алтарному камню семьи Марьяны. Удар, нанесенный так близко к сердцу дома и семьи, может оказаться критическим.

– Ты позволяешь вампиру принимать за себя решения? – едко поинтересовалась Софик.

Я размышляла над ответом с минуту.

– Я не буду затыкать мужу рот, если он хочет что-то мне сказать. Если хочет предостеречь – выслушаю. И сейчас он прав. Один раз ты уже как-то навредила моей семье. Ничто не помешает сделать это снова.

– Я сделала глупость, – взвыла Софик, заламывая руки, – Улья скучала по ушедшей в другой мир сестре. Пыталась налаживать связи, писала письма. Многие из нас отнеслись к этому как к глупости. Общение с отреченками, ведьмами, ушедшими из ковена, всегда считалось чем-то запретным.

– Но ты решила, что пообщаться с ней было бы неплохо?

– Решила, – Софик косо глянула на меня, – и все действительно было неплохо. Улья даже водила меня в гости. В этот дом. С дочерью познакомила, со Снежиной, моей, получается, пятиюродной сестрой. Ты, может, не знаешь, но для ведьм это очень близкое родство. Даже капля родственной крови многое для нас определяет.

– И когда же ты преисполнилась родственных чувств настолько, что решила подарить доброй тетушке порчу? Что такого случилось?

Софик молчала аж несколько минут, смотрела куда-то влево.

– Ну? – поторопила я, замечая, что новая глубокая морщина прорезается на лице Софик аж на моих глазах. – Госпожа Елагина, я-то никуда не тороплюсь, но вы вроде как не располагаете большим количеством времени.

– Снежина привела к матери оборотня. Замуж за него собиралась. Щенков ему хотела нарожать. Так осквернить семью… Это ж надо только догадаться… – Софик так крепко стиснула подлокотники стула пальцами, – даже ты со своим упырем – что с тебя взять, ни воспитания, ни понимания. Ты чужая, росла черт пойми где. Но она-то… Она была наша. А Улья приняла эту псину как дорогого гостя. Я решила, что уж что-что, а свадьбу волчары с моей кровной сестрой не допущу.

– Довольно, – совершенно неожиданно я хлопнула об стол ладонью с размаху. Ладонь онемела, но и концентрированная яростная ненависть Софик перестала хлестать в мою сторону кипучим потоком.

Она замолчала, явно не желая лишний раз со мной спорить.

– Она ведь не была вашей. Давно не была. Матильда разорвала связь с ковеном, заплатила выкуп.

– А зачем они так к нам лезли тогда? – тихо прошипела Софик, не глядя на меня. – Да и кровь не вода. Все знали, что ди Бухе вышли из ковена Елагиных. Их позор был бы нашим позором. Я и подумала, что… не допущу этого. Знала, что Улья не заметит порчу. Я прятала её под родственные связи, найти её можно было, только если знать, что ищешь. Она не знала.

– И дочь её не знала. И бабушка моя, до которой аж в другой мир дотянулось.

– До бабки до твоей мне дела не было, – Софик недовольно скривила губы, – ушла по мирам, и нечего о ней разговаривать. Но, видимо, Матильда разделила права на дом между обеими своими дочерьми, раз даже померли они примерно в одно время. В одно же?

– Примерно, – сухо отрезала я.

На этом разговор остановился. Замялся.

– Я могу предложить тебе мир на твоих условиях, – наконец глухо произнесла Софик, – ты позовешь того колдуна, который накладывал черное зеркало. Я назову место, где скрыта печать порчи. Он рассечет её и уничтожит. Вместе с этим рассеется и зеркало, которому будет нечего отражать. Я вряд ли долго протяну, но Ульяша останется жить. Колдовать правда вряд ли сможет, но это я уже не смогу поменять.

Это предложение я обдумывала минут десять.

Посмотрела на Джулиана, который тоже встретил эту просьбу задумчиво. Поймав мой взгляд, красноречиво качнул головой.

– Я бы не стал, – шепнул он мысленно, – это их магия. Их карма. Им и расплачиваться.

– Девчонку жалко, – честно созналась я, – она, конечно, капризная дура, вся в мамашу, но… Это ведь не преступление.

– Ну, в Вароссе капризной дурой быть можно, – Джулиан поморщился, – Марьяна, тебе не кажется, что ты чересчур добрая?

– Кажется, – серьезно кивнула я, – привечаю всяких. Вампиров в дом пускаю. А они на мне женятся, не спросив согласия.

– Мы с тобой друг другу были предназначены, – вампир критично сощурился, напоминая мне о крепком таком, ярко-красном отпечатке зубов на моем плече, – так что тут не сравнивай. Рано или поздно, я все равно бы на тебе женился. Тут без вариантов. И не сравнивай. Это другое.

– Знаю, – мои пальцы снова прошлись по лежащей на столе салфетке, выглаживая складки на ней, – но девчонку мне все равно жалко. Если она не ворожила – не за что её наказывать.

– Да, но и щадить её мамашу тоже не стоит.

– Хорошо, – произнесла я вслух, кивнув Джулиану. Повернулась к Софик, натянуто ей улыбнулась, – мы примем ваш вариант, госпожа Елагина. При одном условии.

– И при каком же? – хрипло поинтересовалась Софик.

– Я сейчас позову сюда господина Кравица, – спокойно озвучила я, – думаю, ему и его ведомству будет очень интересно послушать про черную магию в вашем исполнении. Насколько я поняла – это запрещено законом. Вы делаете чистосердечное признание, я разрешу королевскому магу уничтожить печать порчи в моем доме. Вы отправляетесь в тюрьму или ссылку, доживать свою жизнь – не знаю, сколько вам там осталось. Ваша дочь останется жива. Сухари для вас сушить будет. Полезным делом займется.

Долгий взгляд, подаренный Софик, кипел от бессильной злости. И все же она пришла ко мне на холодном рассудке. Потому и кивнула.

– Я согласна.

За анимагом тут же послали, чтоб Софик не передумала. Ну, и чтоб она не рассыпалась в прах, пока его ожидает.

Питер явился в компании двух волшебников и магистра Одера, как я и просила.

– Строго говоря, это все-таки немного не моего ведомства проблема, магесса, – предупредил он, чуть не с порога, – я занимаюсь делами, в которые вовлечены представители волшебных рас. Черномагия у нас идет через другой отдел.

– Куда мне стоит подать заявление? – я критично сощурилась, разглядывая развалившегося на моем диване анимага. – Кто захочет получить премию за чистосердечно покаявшуюся черномагичку?

– Поздно, – алчность все-таки родилась вперед Питера. Даже будучи женихом королевы, он по-прежнему оставался тем самым скупердяем, который пытался разводить меня на процент с продажи золы, за одно только им созданное заклинание, – премия будет моя. Я уже вызвал своих оперативников, они уже ведут работу.

Ну-да, ну-да, работу они ведут. Протокол не торопясь заполняют. Только до четвертой строчки добрались.

– Ну так если поздно что-то менять, так чего вы мне морочите голову, магистр? – я склонила голову набок.

– Пытаюсь напроситься на ужин, приготовленный вашим мужем, – нахально усмехнулся анимаг, – у ди Венцера довольно твердая слава среди столичных рестораторов. Даже королевский шеф-повар ему уступает. Я кстати вспомнил, что так перед ним не извинился за ту провокацию. А это совершенно непростительно, нужно срочно это исправить. За ужином было бы идеально.

– Ну-да, – фыркнула, – дело, разумеется, в извинениях.

– Ну, конечно же, в них, – Питер округлил глаза, изображая на лице физиономию ангела, оскорбленного озвученными в его адрес подозрениями в кровавом убийстве.

Софик была паинькой и назвала место, в котором оставила печать. И честно говоря, там его действительно было сложно найти. Мне бы даже в голову не пришло вскрывать пол ради поиска источника порчи.

Но когда тебе точно ткнут в нужную половицу – дело, конечно же, сильно упрощается.

Магистр Одер отковырнул паркетную доску узким прямым ножом, удовлетворенно кивнул, увидев под ней сложную звезду, вписанную в многоугольник. Нарисовано было кровью, в этом я даже не сомневалась.

– Прошу зафиксировать, господа. Одна из шестнадцати запретных черномагических печатей.

Один из явившихся с Питером магов свел перед собой пальцы, будто играя в фотоаппарат, с одной только разницей – между его пальцами тут же появилось что-то вроде голографической проекции “снимаемого”. Даже моя нога в кадр попала.

– Проверяем авторство, – рутинно буркнул второй и проделал несколько сложных пассов. От печати, к медленно, но все-таки очевидно стареющей Софик проявилась черная рваная нить.

– Зафиксировано, – и это было поймано “в кадр” волшебного фотоаппарата.

– Приступаю к обезвреживанию, – магистр Одер вонзил в центр пентаграммы свой нож и склонился над ней, что-то тихонько вышептывая, и будто плетя в воздухе красно-черную полусферу.

Была бы моя воля – я бы так и стояла, глядя как другие работают мне во благо. Но именно в эту минуту я и ощутила осторожное прикосновение к своему локтю.

Обернулась, увидела Триша. Слегка сконфуженного – он не любил меня беспокоить.

– Там пришли девушки, хотят наняться в горничные. Хотелось бы, чтобы вы их посмотрели.

– Питер, я не нужна вам сейчас?

Анимаг, явно руководящий процессом работы магов-оперативников, дернулся, глянул на меня, кивнул.

– Идите, магесса. Я найду вас, когда нужно будет расписаться в протоколах. Но я все еще жду ответа на счет ужина.

Вот ведь ушастый упырь. Черта с два отстанет, если приспичило.

После знакомства с будущими горничными прилетела Нея, сообщила, что господин великий радж страстно желает увидеть хозяйку дома. Вот тут я подорвалась, как профессиональный бегун, ибо коронованных особ, даже если они – маленький князек, нельзя игнорировать, и уж тем более заслуживал внимания радж великих Махавирских лесов – я уже глянула по карте, площадь Махавира только на пару тысяч квадратных километров уступала площади Варосса.

К моему счастью, радж не имел жалоб на сервис, даже более того – был очень доволен всем, включая предлженный ему обед. Даже попытался сманить Джулиана, причем делал это у меня на глазах, но упырь на это дипломатично улыбнулся, и сказал, что никакие сокровища мира не заставят его покинуть дом его жены.

Возгордилась жутко. Радж, к счастью, не обиделся.

– Рад, что прислушался к совету Её Светлости и остановился здесь, – спокойно заметил он на прощанье.

Стоило выйти от раджа, как по мою душу заявился анимаг. И пришлось внимательно читать, а потом подписывать протоколы, составленные его работниками. Да, да, их было аж пять. Протокол допроса Софик, протокол моего допроса, протокол по проведенным в моем доме сыскным мероприятм, протокол по результатам магической экспертизы, протокол нейтрализации черномагической печати и официально подтверждение магистра Одера, зафиксировавшем исчезновение чар черного зеркала. Означало это только одно – никакой порчи на мне больше нет. Ну не чудо ли?

– С ужином, я думаю, не выгорит, – произнесла, расписываясь в последней бумаге. Полюбовалась на скорбную физиономию Питера, смягчилась, – но завтрашний обед, так и быть, ваш. Если конечно Джул согласится для вас готовить. Кстати, передайте магистру Одеру мою благодарность. И её Величеству, что согласилась выделить своего целителя для меня.

– Её светлость очень заинтересована, чтобы титул не ушел от нужной ей ведьмы, – Питер решил почесать мое эго на прощанье.

Не успел он уйти, как первый глашатай великого махавирского раджа пожаловался на отсутствие воды в собственной ванной.

Оказалось, заметивший оживление в доме водяной решил дать о себе знать и потребовать плату за то, чтобы в мою гостиницу продолжала поступать чистая вода.

Да-да, меня со всех сторон обложили лютые крохоборы!

Пришлось раскошеливаться на дюжину жемчужин за год бесперебойной работы.

Вечер встретила близкой к коме, на ступеньках кухонного крыльца. Сидела, смотрела на солнце, уже наполовину скрывшееся за кронами цветущих деревьев, слушала гул в ушах.

День был сложный. Но столько всего разрешилось в его течении. Софик покарала карма, она отбыла в тюрьму и теперь ждала суда, я удержала свои права на дом и избавилась от старой порчи.

– Устала? – за моей спиной скрипнули доски.

– Да, – честно созналась, – голова вот-вот взорвется.

Джулиан усмехнулся, сел на ступеньку выше меня, вложил в ладони горячую кружку с кофе. Глянула на него, поняла, что ужасно его люблю. От земли и до неба. И дело совсем не в кофе. Хотя это он, конечно, просто гениально сообразил.

– Ну что, госпожа хозяйка гостиного дома, – Джулиан чуть прищурился, опаляя меня ехидством, – ты еще не готова отказаться от своей затеи? А то смотри. Я вполне согласен, если ты решишь оставить эту бессмысленную возню и посвятишь свою жизнь воспитанию наших детей.

Крыльцо под ним угрожающе затрещало – это мой дом истреблял еретиков сразу по озвучиванию первых же оскорбительных для него мыслей.

– Он шутит, шутит, – погладила ладошкой теплые ступеньки, успокаивая домик, глянула на вампира косо, – шутишь же?

– Ну, конечно, – усмехнулся упырь, – но знаешь ли, я от твоей мамы сегодня слышал хорошее утверждение “В каждой шутке есть доля правды”.

– Можешь чуть-чуть помолчать? – запрокинула голову, роняя затылок на твердое мужское плечо, – побудешь образцовым мужем десять минуточек?

– Пять, – вредным голосом сообщил Джулиан, и я не удержалась от смешка. Да, я тоже помнила похожий диалог в тот день, когда он вносил меня в свой дом. Только тогда образцово выполнять супружеские обязанности должна была я.

– Я чувствую себя на своем месте, – честно созналась, глядя на бледное небо, уже подергивающееся предночными сумерками, – да, я устала, очень-очень, но… Я весь день занималась делами дома. Своего дома. Места, где без меня все развалится. Мне никогда не было так хорошо. Ну, разве что сейчас, с тобой, еще на самую чуточку лучше.

Он прижался губами к моему виску, и я замерла, пробуя на вкус его эмоции. Такое сильное в нем бурлило, крепкое чувство, что у меня слегка кружилась голова.

– И почему ты не пришла в наш мир раньше? Как смела не спешить ко мне, а, ведьма?

– Никогда не надиралась до такого состояния, – рассмеялась я, – сразу предупреждаю, чтобы ты мне много не наливал. А то черт меня знает, куда я унесусь сейчас, когда точно знаю, что умею.

– Я тебе унесусь, – вокруг моей талии обвились, будто две волшебные лозы, крепкие руки, – пока наш третий ребенок не поступит в волшебную школу – никуда ты от меня не денешься, ведьма.

– Третий? – я аж закашлялась от таких амбициозных планов.

– На меньшее не согласен.

Странный он все-таки был. Вроде я видела бесовские искры в его глазах, слышала шутливый тон, но что-то в этом все-таки было безумно серьезное. Доля правды в шутке. Иначе и не скажешь.

– А чего только трое? – фыркнула я, – чего не пятеро? Вы намерены быстро выбыть с поля героев-любовников, милорд? Я вот-вот в вас разочаруюсь.

– Марьяна ди Бухе… – на моих запястьях стиснулись стальные пальцы вампира, – ты – самая несносная ведьма во всех мирах Великого Сопряжения.

– И ты без ума от меня, господин упырь, – даже не спрашивала. Утверждала.

– А вот с этим я не спорю, – кивнул Джулиан.