Купчиха

Глава 10

Транспортировка Регины домой оказалась делом значительно более сложным, чем представлялось заранее. Не потому, что ей было так уж плохо, а потому, что она чувствовала себя виноватой и жаждала покаяния. Хоть целитель строго-настрого запретид ей разговаривать хотя бы до завтра, а лучше до послезавтра, она никак не могла удержаться, чтобы не признать свои ошибки. Пока двое полицейских под руководством верного Лисимаха осторожно переносили её в наемную карету, Гина успела сознаться во всех грехах и сообщить, что она недостойна прощения.

Со слезами на глазах она шептала, что виновата, что маленького похитили из-за её безалаберности и разгильдяйства. Заодно пыталась поведать Виоле то, что её пока не было известно: историю похищения. Та её останавливала как могла, уверяла, что ни в чём не винит, что сама такая же растяпа, что против квалифицированных наёмиков у них не было ни единого шанса и так далее.

Но Регина не унималась, отчего потихоньку слабела и бледнела. Заметив такое, Виола на неё прикрикнула. Что за безобразие? Раз уж упустила ребёнка, не надо создавать дополнительные трудности! Если ей снова станет совсем плохо, как они смогут со спокойной душой оставить её в таком состоянии? Если она решила себя уморить в наказание, то пусть подождёт. Сейчас у неё появится ответственное задание, которое ни на кого другого не скинешь. Выполнит — пусть хоть помирает.

Суровость оказала на Гину значительно более благотворное воздействие, чем доброта и всепрощение. Для начала она заткнулась и посмотрела на подругу так, как будто не было почти четырёх лет, а Вилька только что взяла Гину в дом и предоставила работу. Так что до улицы Колокольчиков они доехали в полном молчании. Регина выполняла предписания лекарей, за чем зорко следил целитель, а остальные старались не провоцировать пострадавшую на разговор.

Дома её уложили в кровать. Лисимах напоил её восстанавливающим зельем, к которому примешал сонное и выгнал всех вон. Сам велел никому не тревожить пациентку до самого утра, чтобы не сбить процессы регенерации, извинился отбыл домой, пообещав заскочить на днях.

Виола, Теодор и Мельхиор собрались в столовой, чтобы держать совет. Голоса разделились: Тео был за то, чтобы стартовать прямо сейчас, Мельхиор предлагал подождать до утра: если из Бельтана мальчика увезли не порталом, а обычным способом, то какая разница, когда они попадут в Бион: сегодня или завтра? Ждать придётся в обоих случаях. А если Виола вознамерилась переговорить с Ульрихом, то это тем более разумно. Уже вечереет, а студент после занятий может находиться где угодно. Искать его по столице — напрасная трата времени. А вот утром он обязан явиться на лекции. Тут-то его и заловить.

Теодор недоверчиво забурчал, мол, маги могут и не пустить их на территорию. На это Мельхиор заметил:

— Смею напомнить, что я тоже маг. Выпускник как раз этого самого университета. Я имею право войти туда в любое время дня и ночи и смогу провести с собой Виолу.

Отвечая на удивлённый и недовольный взгляд Теодора, добавил:

— Я смогу провести с собой только кого-нибудь одного и полагаю, что Виола — наилучшая кандидатура. Думаю, при личной встрече вашей дочери удастся убедить эту бестолочь, что он обязан ей помочь.

Что ему стоило сказать эти слова, знал только он один. С той минуты, когда Вилька упомянула граф Эгона и возможность встречи с ним, маг понял, что все его надежды пошли прахом. Да, она обещала выйти за него, но что стоит это обещание, если она снова встретится с Ульрихом? В этого прыща она была влюблена, он отец её сына. Надо отдать ему должное, парень красив как легендарный эльф и маг неслабый. Пока не полностью обученный, но это дело времени. К тому же он граф, владетель богатого домена. Кто по сравнению в ним Мельхиор? Никто. Неудачник.

Так что если после разговора с Ульрихом Виола отзовёт его в сторонку и, потупив взор, скажет, что разрывает помолвку, он даже спорить не станет. Если бы она не вспомнила о своём бывшем возлюбленном и решила действовать без его помощи, на свой страх и риск, Мельхиор в лепёшку бы разбился, чтобы она не пожалела о своём решении. Но раз уж паршивец Ули пришёл ей на ум в такой момент, борьба бесполезна. Он обещал помогать ей и поможет, сделает всё, что в его силах, но соперничать с Эгоном не станет, уйдёт в тень. Видно, судьба его такая: отказываться от того, что ему дорого.

То, что граф, едва увидев свою прежнюю подругу, вспомнит свои чувства, выгонит ведьмочку и снова возжелает любви Виолы, он ни на минуту не сомневался. Да тут и думать не о чем! Сравнивать нельзя: какая-то сучка приблудная и самая чудесная девушка на свете. Если графёныш не полный идиот, то при личной встрече у него должно случиться просветление в мозгах.

Теодор не мог, конечно, влезть в голову мага и увидеть, что там творится. Поэтому он уставился на Мельхиора с выражением на лице, говорившим: ну ты и дурак! Возражать вслух не стал, чтобы не усугублять ситуацию, но и так было ясно: Тео против того, чтобы к спасательной миссии подключали графа Эгона. Виола заметила недовольство названного отца, но сделала вид, что не понимает, чем оно вызвано. Проще говоря, промолчала, не стала привлекать внимание к этой теме, а держалась так, как будто помощь Ули — дело решённое.

Поэтому и заговорила не о том, когда им отправляться, а о других вещах. Напомнила, что даже если они найдут Эди, возвращаться на улицу Колокольчиков им нельзя. Надо искать новое место жительства и, похоже, в другой стране. Там, где их никто не знает и где они смогут начать новую жизнь.

О том, куда им податься, пока думать рано, но вот о том, что надо сворачивать все дела здесь — самое время. Она нашла покупателя на их лавку и дом. Думала завершить сделку через несколько дней, но придётся поторопиться. Сейчас она пригласит покупателя к ним, вызовет нотариуса и до заката дело будет сделано. Говоря об этом, Виола шустро писала что-то на листочках магпочты, вероятно, вызов тем самым покупателю и нотариусу. Затем щёлкнула особым образом и бумажки истаяли в воздухе: полетели к адресатам.

— А Регина? — заволновался Теодор.

У Виолы был готов ответ и на это возражение.

— По договору Гина останется в доме на четыре декады. Так как ей придётся остаться одной, её надо занять чем-то полезным, чтобы не осталось времени на вредные и глупые страдания. Не хочу её сейчас тревожить, ещё пару дней ей надо отдохнуть. Просто напишу письмо к указаниями. Я думаю поручить ей собрать все наши вещи и перевезти их в другой город, подальше отсюда. Пусть отлежится и начнёт переезд. По-моему, для наших целей подойдёт Мирель.

Произнеся название, она бросила быстрый взгляд на Мельхиора, как бы в поисках одобрения. Он подтвердил:

— Отличный выбор. Там можно будет обратиться на склад братьев Кормаль, сослаться на меня и отдать имущество на хранение. Братья — люди честные и обязаны мне кое-чем. Так что можно не бояться за сохранность: нитка не пропадёт. А Регина сделает как захочет: поселится в гостинице или снимет квартиру. Там она сможет спокойно дождаться окончания нашей миссии, особенно если мы возьмём с собой побольше бланков магпочты, чтобы успокаивать её ежедневно. Мирель — город приятный и недорогой. Если ты, Тео, оставишь ей триста-четыреста золотых, она сможет прожить целый год, ни в чём не нуждаясь, каждый день питаться в тавернах и ресторанах, держать служанку и покупать себе платья их хотейского шёлка.

— Она сможет там жить как герцогиня, — сказал в ответ Тео, — У неё на личном счету больше тысячи гитов. Я ей столько положил, когда разобрался со своими деньгами и теми, кто хотел наложить на них лапу под предлогом моей гибели. Потом, я знаю, Вилечка на каждый праздник ей дарит кроме духов, брошек, вееров и шалей небольшую сумму. Говорит, так у купцов принято. Хороший обычай. Гина эти деньги почти не тратит, так что сейчас она вполне обеспеченная женщина. А если со мной что случится… По завещанию ей отойдёт половина моих денег, а это, поверьте, кругленькая сумма.

Виола недовольно поджала губы.

— Папа, давай сейчас не будем об этом. Гина вряд ли обрадуется богатству, полученному такой ценой, а я тем более. Держи свои деньги при себе, целее будут. Я планирую, что мы все, подчёркиваю: все вернёмся домой целые и невредимые. И наш Эди будет с нами. Так что лучше сядь, возьми листок и напиши список того, что нам может понадобиться. Бери по максимуму: вдруг придётся лезть в горы?

Тео согласно кивнул и потянул к себе стопку бумаги и стакан с чернильными палочками. Обычно в столовой их не держали, но Виола притащила всё из кабинета, знала, что понадобятся.

Стоило Теодору написать на бумаге первое слово и почесать в затылке, соображая, что поставить под номером вторым, как в дверь, ведущую из чайной, постучали. Официантка Роза спрашивала, можно ли провести сюда господ, которые пришли к хозяйке.

— Конечно, конечно, — подтвердила Вилька, — веди их сюда и иди сама. Будешь свидетелем. И позови кого-нибудь с кухни, повариху или кондитера, кто сейчас посвободнее.

Затем повернулась к Мельхиору и застенчиво улыбнулась.

— Я бы тебе предложила засвидетельствовать сделку, но ты теперь лицо заинтересованное. Но всё же предлагаю пойти со мной, твоё присутствие не будет лишим.

Не прошло и минуты, как в кабинете Виолы собралось весьма разномастное общество. Недовольный нотариус господин Брен сидел за столом на месте хозяйки и диктовал составленный им договор своему помощнику, радостный покупатель, официантка Роза и повариха Дора столпились вокруг и слушали юридическую абракадабру как некую великую премудрость. Виола сидела в углу вместе с Мельхиором и тоже прислушивалась. Не дай боги, этот старый хрен вставит какую-нибудь мелочь, противоречащую всему. Но нет. Цена за дом, за право на дело, за товар на складе, условие проживания Регины в доме, список вещей, которые она имеет право забрать с собой… Всё верно, всё, как договаривались. Аккредитивы… Гарантии банка… Ошибок нет. Ох! Теперь дождаться, пока помощник снимет копию. Покупатель принёс с собой и золото, и банковские чеки. Проверить сумму и можно подписывать оба экземпляра.

В волнении она не обратила внимание, что вцепилась в руку мага, как утопающий в спасательный круг и всё время, пока нотариус работал, нещадно её теребила.

Мельхиор не слушал. Не мог. Всё в его сознании перепуталось и сейчас он никак не мог определить, какой линии поведения придерживаться. Виола сказала, что он — лицо заинтересованное, значит, помнит, что обещала ему свою руку. Вернее, он обещал ей свою и она ею уже завладела. Вон как теребит. Или она не сознаёт что делает? Ему не больно, скорее приятно, но страшно ошибиться и принять это за что-то большее, чем игра нервов.

Сейчас его рука играет роль плюшевого медвежонка, которого дитя бессознательно тискает, слушая важный для себя разговор. Но что будет потом? Она опомнится, извинится и всё? Грустно.

Наконец договор был составлен в двух экземплярах и нотариус пригласил Виолу.

— Считайте деньги и подписывайте, уважаемая. Свидетелей попрошу приготовиться и зафиксировать, что основные условия договора выполнены. Затем я заверю ваши подписи и будем считать, что это процветающее заведение сменило хозяина. Да, насчёт госпожи Регины. В течение шести декад она сможет обратиться ко мне и пожаловаться, если ей будут чиниться какие-либо препятствия. Но я надеюсь, что всё пройдёт без неприятностей.

Роза и Дора недовольно сопели: они не ожидали, что хозяйка продаст лавку и чайную. Новый хозяин вроде как обещал ничего не менять, только кто там его знает. Но Виолу никто не осуждал. После того, как дом две декады жил на осадном положение и в конце концов похитили бедного Эди, они уже ничему не удивлялись. Так что когда им сунули в руки чернильные палочки и ткнули туда, где нужно расписаться, женщины сделали это без сопротивления и комментариев.

Наконец всё было закончено. Новый хозяин сообщил, что придёт утром принимать дела и увёл нотариуса с помощником. Закрыв за ними дверь, обессиленная Виола чуть не свалилась на пол, но маг поддержал её. Затем подхватил на руки и понёс верх по лестнице.

— Куда ты меня несёшь? — спросила Виола.

В её голосе не было испуга или недовольства, только интересе и некая доля лукавства.

— Ты устала и тебе пора отдохнуть, так что я несу тебя в спальню, — ответил смущённый маг и добавил, чтобы не получилось, как будто он собирается воспользоваться ситуацией, — Надеюсь, раздеться и лечь ты сумеешь сама.

Девушка не ответила. Видимо, заметила, в каком состоянии её жених, и не стала его провоцировать.

У дверей спальни Мельхиор спустил её на пол и предупредил:

— Рано утром будь готова. Мы отправимся ещё до рассвета.

Затем он развернулся и быстро сбежал вниз.

В столовой над листком бумаги так и сидел Тео. Напротив него пристроился пришедший Ансельм. Оба молчали, а напряжение просто висело в воздухе. То ли парень из Коллегии сказал что-то не то, то ли бывший наёмник ему не так ответил, но сейчас между двумя приятелями склубилось облако недоверия. Ещё немного — и поссорятся на всю жизнь. Мало того, что малыша украли. Не хватало ещё баталий. Поэтому Мельхиор поторопился обнаружить себя. Вошёл, топая, со стуком придвинул стул, сел и спросил:

— Ну как, всё нормально?

Увидев мага, Теодор обрадовался.

— Ой, ты вовремя. Я как раз составил список, а тут Ансельм пришёл. Говорит, мы завтра должны давать показания в Коллегии. Нас ждут в полдень. А я ему на это: мы завтра уезжаем искать Эди. А он мне решил запретить, мол, это дело полиции.

Мельхиор кивнул Ансельму и сказал:

— Конечно, это дело полиции. Мы завтра обязательно придём и дадим показания.

От этих слов Тео оторопел, разинул рот да так и остался. Он не понял, почему верный созник вдруг решил предать его в самый ответственный момент. Мельхиор не сделал ничего, чтобы дать ему понять: его слова — простая хитрость. Слишком уж внимательным и дотошным показался ему Ансельм. Вот уйдёт, тогда будет разговор. Вместо того, чтобы успокаивать медленно закипавшего Тео, он спросил у дознавателя:

— Кстати, почему Коллегии? Ведь она расследует преступления с применением магии, разве не так?

Голос его звучал спокойно, но на самом деле бедного мага чуть не разрывало от желания дать в морду этому самому Ансельму. Надо же, т ли малец ему мешает и он решил избавиться от него таким способом, то ли хочет заграбастать себе лавры спасителя и на этом основании принудить Виолу к браку… То, что он в неё втрескался по самое не хочу, было заметно невооружённым глазом.

Ансельм посмотрел на соперника с сомнением, но ответил:

— Гина дала показания: среди похитителей был маг. Он усыпил ребёнка. А на ней амулет, защищающий от таких заклинаний, поэтому она не заснула, и тогда второй похититель заехал ей камнем по голове.

— А руку как сломали? — поинтересовался маг.

— Руку? Она держалась за мальчика, не отдавала и руку ей попросту перебили, чтобы отпустила. Палкой, я так думаю. Кто-то третий подошёл сзади и ударил. Ещё она видела женщину. Та стояла поодаль, ничего не делала, только смотрела. Но Гине показалось, что она тут главная. Если вспомнить, что Эдмона вывезла из Кассена женщина, выдававшая себя за мать… Да, у нас есть основания полагать, что это не просто наёмница, а ведьма. Так что никакой самодеятельности. Завтра в полдень я вас жду.

— Вы и так всё знаете, — пожал плечами Мельхиор, — так зачем вам мы?

— Мне нужно зафиксировать всё, что предшествовало похищению. Я, конечно, и сам знаю про графиню и про то, как мальчика пытались выманить на кошку, но для внесения в материалы дела нужны показания свидетелей. Это понятно?

Маг согласился, что доводы Ансельма вполне убедительные, поэтому в полдень они будут у него. Затем поднялся, заставив тем самым встать и дознавателя, и тем же незатейливым манером вывел его на улицу Колокольчиков. Попрощался до завтра, запер калитку и вернулся к сидевшему в обалдении Теодору.

— Зачем ты ему обещал, что мы придём? — спросил Тео, — Или это была хитрость?

— Конечно хитрость, — подтвердил маг, — на рассвете нам нужно исчезнуть из города. Если промедлим хоть немного, этот ушлый Ансельм догадается, что я его обманул. Зато мы теперь знаем, что в похищении участвовала ведьма, и будем настороже. Давайте сюда ваш список и скажите, где у Виолы безразмерные зачарованные сумки.

Мельхиор не спал всю ночь, но зато за час до рассвета и он, и Виола с Теодором уже выехали в столицу в наёмной карете. Для первого этапа путешествия выбрали этот способ, так как её значительно труднее отследить, чем портал, где каждый называет своё имя. Тем более что до столицы всего час езды. Как раз успеют в университет до начала занятий. А там портальная совсем рядом, только площадь перейти.

Записок Гине оставлять не стали, решили, что лучше прислать ей письма. Их никакой Ансельм не сумеет отнять и прочесть без её согласия. Аккредитивы, полученные от покупателя, Виола взяла с собой. Отделения Торгового банка есть повсюду, так что положить их на свой счёт она сможет и в столице. Большую часть мешочков с золотом оставила Регине: пусть пользуется. Себе взяла на текущие расходы около пятидесяти гитов. Этого должно было хватить с лихвой. Но если всё-таки окажется маловато… Банки есть в любом городе. Потерять сына из-за собственной скупости Виола не собиралась.

Теодор обвешался всяческим оружием, в основном метательным. Мало ли какие обстоятельства могут встретиться в пути? Он с удовольствием принял от Мельхиора несколько защитных амулетов, надел на себя и намекнул дочери, что ей стоит сделать то же самое. Но Виола уже и так только что не звенела от зачарованного металла. Раз в деле ведьма, надо подстраховаться со всех сторон.

Почему-то ей казалось, что ведьму Гедвига наняла ту же самую, которая увела Ули. Если так, то вряд ли они встретятся здесь, в столице. Похитительница должна быть рядом с мальчиком, а он уже далеко.

Как предсказывал Мельхиор, они добрались до университетских ворот как раз тогда, когда привратник, гремя ключами, отпер их. Маг подошёл к нему и спросил, можно ли позвать студента Ульриха Эгона. Сердитый привратник ответил:

— Да ты сам маг. Зайди и найди кого тебе надо, а мне не мешай работать.

На самом деле он собирался позавтракать и ему не улыбалось тащиться в жилой корпус и искать там неведомо кого. Мельхиор на это и рассчитывал. Шепнул пару слов Теодору, взял под руку Виолу и вместе с ней вошёл на территорию университета магии. Пояснил:

— Нам повезло: сейчас самое начало учебного года. Все уже на месте, но ещё не втянулись в занятия. Твой Ульрих вполне может пожертвовать часом учёбы, от него не убудет. Вот декадой раньше мы бы тут никого не встретили, а ближе к солнцестоянию с нами бы никто говорить не стал: перед экзаменами у студентов ни одной свободной минутки.

Вилька кивнула, якобы соглашаясь с доводами мага. На самом деле она его уже не слушала, подбирая в уме слова, которые скажет Ульриху при встрече. Надо чтобы он понял: на него она не претендует, ей надо найти сына. А он может идти куда хочет и с кем хочет, мешаться у него под ногами ей незачем.

— Вон мужское общежитие, — показал ей маг на здоровое серое здание без особых архитектурных излишеств, — вряд ли он живёт где-то ещё. В наше время особо богатенькие могли снимать квартиры в городе, это не запрещалось, но и не поощрялось. Большинство даже самых состоятельных живёт здесь, так удобнее. Хотя… У Эгона есть ведьма, а семейных апартаментов в общаге не предусмотрено.

Виола всполошилась. А вдруг этот дурачок и впрямь поселился где-то в городе? Как они будут его искать? Но сидевший при входе дежурный на вопрос: где комната Ульриха Эгона, справился по списку и сообщил:

— Левое крыло, третий этаж, комната триста семьдесят семь.

И добавил презрительно:

— Богатенький мальчик, не каждый себе позволит отдельный трёхкомнатный номер с ванной. Если он вам нужен, давайте скорей, а то уйдёт на завтрак и ищи его потом по всей территории.

Мельхиор поблагодарил парня и потащил Виолу вверх по лестнице на третий этаж. По дороге она спросила:

— Почему этот парнишка так не любит Ули?

— Ты заметила? — с усмешкой переспросил маг, — Думаю, потому, что здесь не любят тех, кто выделяется. Я имею в виду не успехи в учёбе, не силу или умения. Среди студентов не приняло выставлять напоказ свои финансовые возможности. В университете учатся всякие: он сыновей высших сановников до самых последних бедняков. Но перед магией все равны, поэтому выставлять напоказ то, в чём нет твоей заслуги, считается дурным тоном. Но если он живёт с ведьмой, то у него нет другого выхода: в обычных комнатах студенты живут по двое и даже иногда по трое.

— А квартира в городе? — пискнула запыхавшаяся Виола.

— Не вариант, — отрезал Мельхиор, — втрое дороже, да и опаздывать студентам не разрешается. Этот Ули не дурак, нашёл самый приемлемый выход. Стоп, вот триста семьдесят седьмой.

Виола и не заметила, как серый цвет стен стал гораздо светлее, а расстояния между дверями — больше. Из обычной общаги они попали в её элитную часть, туда, где студенты платили за улучшенные жилищные условия. Двери тоже похорошели: вместо простых сосновых стали бук овыми, залитыми светлым лаком. На той, что находилась сейчас перед носом у Виолы, красовалась латунная бляха с выгравированным номером 377. Они пришли по адресу.

У девушки тут же вылетели из головы все варианты начала разговора, которые она заготавливала всю дорогу. Виола уже готова была отступить, дождаться Ули в коридоре, но Мельхиор не знал о её душевных терзаниях и решительно постучал.

— Ты, что ли, Альбер, — раздался знакомый голос с ленивыми интонациями только что проснувшегося человека, — Не стучи, сейчас открою.

Зашуршало в замке, что-то щёлкнуло и дверь распахнулась. На пороге стоял Ульрих Эгон в исподних штанах и без рубашки, с полотенцем на шее. Он удивлённо хлопал глазами, найдя в коридоре Мельхиора вместо своего приятеля. Но всеь сон слетел с него, когда Виола сделала шаг вперёд и произнесла:

— Привет, Ули. Мы к тебе по очень важному делу. Твоя мачеха украла моего сына.