Купчиха

Глава 17

Вслед за стражником Мельхиор вошёл туда, где ожидала его Гедвига. По рассказам Виолы он представлял её себе, но был поражён, встретив лицом к лицу. Во-первых, он ожидал увидеть седую, но моложавую, полную сил женщину. Ничуть не бывало! Перед ним была старуха! Сквозь пух белых как снег кудряшек розовым просвечивал скальп, шея представляла собой пук верёвок и верёвочек, сухая кожа собралась в какой-то рассадник морщин, крупных и мелких, покрывавших всё лицо густой сетью. Губ и вовсе не было видно, рот превратился в щель. Только голубые глаза под складчатыми, как у черепахи, веками сияли молодым задором и решимостью, но было заметно, что надолго Гедвиги не хватит: устанет и взгляд погаснет, станет старушечьим.

Во-вторых, по опыту общения с сильными мира сего, он ожидал, что его, как мага, пригласят для разговора в кабинет и хозяйка встретит его, сидя за рабочим столом. Ничего подобного! Для общения с магом графиня выбрала зал, где в прошлом происходил феодальный суд. Хотя почему в прошлом? Судя по тому, что маг узнал о Гремоне, тут этот обычай мог и сохраниться.

Как бы там ни было, а Гедвига сидела на возвышении в резном кресле, похожим на трон. Оно отделялось от того места, на которое поставили Мельхиора, невысокой каменной балюстрадой. Их взаимное расположение походило на ситуацию "судья — подсудимый", что никак не соответствовало действительности. Маг пригляделся и понял: тётенька боялась потому и выбрала для встречи столь неподходящее помещение. Зал и в особенности каменный заборчик были просто пронизаны линиями магической защиты. Вот только предосторожность была тщетной: вся эта структура должна была защищать того, кто имел на это право по крови. Гедвига же никак не подходила под это определение, здесь она была так же беззащитна, как и в любом другом месте. Но, похоже, она об этом не ведала и держалась весьма гордо.

Смотрела на мага свысока и почему-то не спешила начать разговор. А ему пришлось, согласно этикету, стоять со склонённой головой и ждать, когда эта высокородная стерва соблаговолит к нему обратиться.

Мельхиор пытался использовать эту задержку в свою пользу. Он лихорадочно перебирал в уме варианты своего поведения и никак не мог определиться. Пока женщина не заговорила, выбирать ту или иную линию поведения не имело смысла. Всё зависело от её первых слов.

Но тут дверь в глубине зала распахнулась и Мельхиор понял, почему Гедвига молчала. Она, оказывается, ждала! Две ведьмы впорхнули в помещение и остановились с двух сторон от её кресла. Одна чуть постарше, другая помоложе, но обе — цветущие красотки. Если учесть, сколько живут ведьмы, то разница между ними должна составлять от пятидесяти до ста лет. То есть, одна опытная, а вторая — ученица. В том, что перед ним ведьмы, у мага не было ни малейшего сомнения: сейчас они этого не скрывали. Одна смотрела на него равнодушно, явно видела впервые, а вот другая… Мельхиор не раз видел эту женщину в Кассене, пару раз она при нём проходила мимо калитки дома по улице Колокольчиков. Она увидела мага и в глазах зажёгся огонёк узнавания, но она не стала тыкать пальцем, хотя лице её проступила хищная улыбка. Надеется поиграть?

— Назовите своё имя, — вялым, но торжественным голосом произнесла графиня, убедившись, что её клевреты на месте.

Маг до этого долго думал, называть ли настоящее имя, а тут решился:

— Магистр Мельхиор Нарденн к вашим услугам! — возгласил он.

Младшая ведьма уж точно знает, как его зовут. Если стервозная графиня слышала это имя раньше, она как-то отреагирует, а если нет… Тогда точно поиграем.

На лице Гедвиги не отразилось ничего. Ни малейшей эмоции. Она прослушала информацию про магистра Мельхиора Нарденна так же спокойно, как если бы ей зачитывали список блюд вчерашнего обеда. Если бы это была не графиня, а, например, граф, то Мельхиор бы всполошился, решил бы, что это проверка, а тут успокоился. Женщины — существа эмоциональные и вряд ли Гедвигу специально учили держать лицо. Нет, графиня слышит его имя впервые в жизни. То есть, ведьма подробностей ей не сообщала и имён не называла. Гедвига знает Тео, знает Виолу, но понятия не имеет о маге в их доме.

А вот младшенькая нахалка его узнала, но сдавать не торопится, молчит. Хочет что-то выторговать, получает удовольствие от мимолётной власти или ждёт подходящего момента. Если последнее, надо напомнить, что она ещё более уязвима и, если не хочет до гробовой доски просидеть в Эгоне, ей лучше помолчать.

Графине, видимо, кто-то объяснил, что чем длиннее паузы в её речи, тем более величественное впечатление она производит, потому что после ответа Мельхиора прошло более минуты, прежде чем она задала следующий вопрос:

— Зачем вы явились в Эгон, магистр Мельхиор Нарденн?

Маг воспользовался заготовкой и быстро отрапортовал:

— Я — свободный маг и ищу место, где мог бы открыть своё дело: торговать зельями и амулетами. В Элидиане для выходца из Империи слишком высокая конкуренция, вот я и решил попытать счастья в Гремоне. В Бионе мне посоветовали ваше графство, потому что здесь давно нет придворного мага, но я вижу, что не придусь тут ко двору.

Голубые глаза Гедвиги широко распахнулись.

— Почему вы так считаете, магистр Нарденн? Мне нужен разносторонне талантливый маг и я готова предложить хорошую плату.

Он в ответ выдал кривоватую, исполненную сомнения улыбку.

— Уважаемая госпожа, нас учили, что там, где воцарились ведьмы, магам делать нечего. А они у вас, как я вижу, всерьёз и надолго. Это подтверждает и та встреча, которая у меня здесь произошла. Я имею в виду молодого специалиста по порталам, мага первой категории Зельдона.

Гедвига сердито сверкнула глазами, но, к удивлению Мельхиора, сдержалась. Видимо, маг ей действительно был очень нужен. Она поджала губы и произнесла:

— Маг Зельдон не выполнил свои обещания и мне пришлось его удалить. Не знаю, что он вам рассказывал, но я считаю, что поступила с ним по чести. Я и выгнала неугодного и была в своём праве.

У Мельхиора глаза на лоб полезли. Если это называется по чести, то что тогда бандитизм? И о каком праве она толкует? Или в Гремоне такие законы?

Он посмотрел в гневные голубые глаза старухи и сказал:

— Об этом я и говорю. Если вы не выполняете взятые на себя обязательства и считаете, что вы в своём праве, то мне в Эгоне делать нечего. Боюсь, если здесь такие законы и правила, то я ошибся, пытаясь найти работу в Гремоне. Предложите эту работу ведьмам, пусть они на вас работают, раз уж им в Элидиану ход закрыт.

Он в упор посмотрел на ту ведьму, которая его опознала и под его взглядом она сжалась и отвела глаза. Не дура, нет, далеко не дура. Легкомысленна, но не глупа, видит, в какую муку влезла. Поняла, что, если скажет лишнее слово, останется тут навсегда, потому что во всех других местах ей грозит преследование. Похищение детей — не шутка.

Но жить под властью графини-самодурки — маленькое удовольствие и ей непременно хочется вернуться. Только не так-то это просто: Мельхиор одной фразой и парой взглядов показал, что ему всё известно и не только ему. Пойдёт против него и выход останется только один — сидеть в Эгоне и служить противной Гедвиге. А если графиня скоро умрёт, чего, судя по её виду, ждать не так уж долго, новый граф так поджарит им задницы за прошлые грехи, что мало не покажется. Можно, конечно, договориться с магом. Все эти мысли пробежали по лицу младшей ведьмы, как будто напечатанные крупными буквами, и закончились умильной улыбочкой, совсем не похожей на давешнюю хищную. Девушка готова договариваться.

Мельхиор посмотрел на вторую: она сохраняла самообладание и даже поглядывала на него свысока. Вот это и есть подружка Марлиана? Парень попал: эта ведьма очень себе на уме, сильная, властная, из тех, кто спуску никому не даёт. Похоже, она уверена, что её-то обвинить не в чем, это младшая дала слабину и позволила увлечь себя в опасные игры.

Графиня поднялась и хлопнула в ладоши:

— Дорлисанта, Коризанда, поговорите с нашим гостем, объясните ему здешние условия и правила. Если он будет упорствовать, скажите страже, пусть проводят его из города. Мне тут смутьяны не нужны. Если же он поймёт, в чём его выгода, приводите на ужин, там и поговорим.

Хлопок, как выяснилось, предназначался отнюдь не ведьмам. Дама желала отбыть со всей возможной помпой. Не успела Гедвига закрыть рот, как в зал вбежали двое стражников в одежде, не предназначенной для улицы. Они даже не стали ни о чём спрашивать, просто заняли свои посты с двух сторон от одной из дверей, в которую и выплыла недовольная графиня.

Стражники вышли вслед за ней, дверь захлопнулась и только тогда ведьмы переместились поближе к Мельхиору. Старшая произнесла, ни к кому не обращаясь:

— Что, магу так сильно не нравятся здешние порядки?

— А тебе нравятся? — вопросом на вопрос ответил Мельхиор.

Ведьма хмыкнула, отошла в сторонку и села на один из стульев, стоявших вдоль стены. Вторая, напротив, подошла и заглянула в лицо магу.

— Слушай, что тебе надо? Зачем припёрся? За мальчишкой, да? Это же не твой мальчишка, зачем тебе? Оставь уже ты графиню в покое, пусть наслаждается, ей недолго осталось.

Выходит, Мельхиор не зря поражался её виду: дни Гедвиги сочтены. Что это: проклятие или просто неизлечимая болезнь? А, какая разница, если она не желает в это верить и не складывает оружие. Но он всё же спросил:

— И что с госпожой графиней? Проклял кто-то? Думаю, две таких опытных ведьмы с простой болезнью справились бы.

Дорлисанта с Коризандой переглянулись. Видимо, им было что сказать по этому поводу, вот только они пока не решили, достоин ли маг такой информации. А кстати, кто их них кто? Например, старшая, подружка Марлиана, как её зовут?

Все вопросы сняла вторая, обратившись к подруге и подельнице:

— Дори, как думаешь, стоит ему рассказать?

— Не уверена, Кори, — сморщила нос старшая, — Он всё равно ничем не поможет и эту дуру не убедит.

Дуру? Это она о Гедвиге?

— В чём я не стану убеждать госпожу графиню? — с насмешкой спросил Мельхиор и по реакции понял, что попал в точку.

— В том, что ей надо снимать проклятье, а то она не доживёт до зимы, — торопливо выкрикнула та, которую называли Кори, — ты ведь в этом не заинтересован. Мы все знаем, зачем ты здесь, так что хватит прикидываться!

Сорвалась! Молодая ещё, соображения никакого, зато страшно ей — аж жуть! Надавить или не надо? Как "не надо"? Надавить!

— Ага, зачем я здесь, вы знаете. А зачем вы во всё это влезли, хотелось бы мне знать? Неужели Гедвига платит вам такие большие деньги, что вы готовы плюнуть на закон? Вы же должны понимать, что Коллегия вас уже разыскивает. Ладно, — махнул он рукой на Дорлисанту, — о тебе пока никто ничего не знает. Но тебя, — он ткнул пальцем в Коризанду, — разыскивают ищейки Коллегии. Не уверен, что ты сможешь им доказать, что ни в чём не замешана. Так что рудники чёрного камня по тебе уже рыдают.

Старшая презрительно усмехнулась, а младшая вдруг начала рыдать. Ну как же, чувствовать себя могучей, коварной и всесильной ведьмой каждой нравится, а вот отвечать за свои поступки — никому! А Марлианова подружка потому так спокойна, что наивно думает: ей нечего вменить в вину. Она просто нанялась к заболевшей графине. Дружок её не выдаст, пусть сам попадёт под суд за незаконное использование грузового портала, а ей на него плевать. Или не плевать? А если прикинуться сыщиком Коллегии? Их все боятся.

И он повернулся к Дорлисанте.

— Знаешь, я ведь успел написать и отослать отчёт. Марлиану грозит десять лет рудников за его игры с эликсирами.

— Зельдону все двадцать, — злобно сверкнув глазами, заявила ведьма, — Только доказательств у тебя никаких.

Мельхиор сделал к ней пару шагов, наклонился и, глядя прямо в глаза, сказал задушевно:

— А ящик? Ящик с рунами? Все знают, что он существовал, многие его видели и вдруг такая приметная вещь исчезает. Никто бы не знал, где его искать, но тут приходит мой отчёт… Конечно, прямо к графине никто обращаться не станет, а вот в гремонскому королю, которому эта дама, между нами говоря, уже давно поперёк горла стоит… Как вы думаете, что он сделает?

Дори впервые потеряла свой невозмутимый вид и вскинулась:

— Да мы его сожжём и пепел развеем. Ищи-свищи! А нет ящика — у тебя и против Коризанды только слова. Не бойся, Кори, — обратилась она к подельнице.

Маг пожал плечами.

— Не так быстро, милая. Сожжёшь, говоришь? Ты хоть раз задумывалась, сколько у этого артефакта степеней защиты, раз живое в нём удаётся переслать живым там, где это принципиально невозможно? Так что ты можешь его жечь, только результат тебя не обрадует. Конечно, если тебе доступен драконий огонь…

По выражению лица дамочки стало ясно: драконьего огня у неё нет и не было. Непосредственная Кори воскликнула:

— Что же делать? Что делать, Дори?! Я не хочу рудники! Я боюсь!

И тут же подскочила к Мельхиору, схватила его за руки и со слезами в голосе начала умолять:

— Господин маг, миленький, спасите меня, помогите! За это всё что угодно для вас сделаю!

— Заткнись, дура! — рявкнула на неё Дорлисанта, — не видишь: он тебя на понт берёт! Пугает только, ничего он тебе не сделает.

— Знаешь, Дори, — обернулась к ней Коризанда, — помолчи. Я тебя уже много лет слушаю и слушаюсь и каждый раз ты меня засовываешь в новую жопу. Вместо того, чтобы стать могучей и богатой, я каждый раз с тобой увязаю в очередном дерьме. Вот зачем ты меня послала выкрасть этого мальчишку? Да, я дело сделала, только денежки получила ты и твой хахаль. Нет уж, теперь в жопе будешь сидеть ты!

И снова обратилась в Мельхиору:

— Миленький господин магистр! Пожалуйста, вызволите меня из беды. А я вам всё-всё обскажу как есть. И мальчика забрать помогу.

Дорлисанта, услышав отповедь своей помощницы, на короткое время застыла, поражённая, но быстро пришла в себя и попыталась обездвижить и мага, и Кори. Хорошо, что Мельхиор всё время был начеку. Он понимал, что сейчас произойдёт и выжидал. Как только нити силы стали свиваться в заклинание, он ударил тем, что уже давно рвалось с пальцев. Дори упала как подкошенная.

— Ой, — испугалась Коризанда, — вы её убили, господин магистр?

— Нет, заблокировал сознание. Она в глубоком обмороке. Только… Что нам теперь с ней делать, не знаешь? — он хитро, с прищуром посмотрел на девушку.

В отсутствии старшей Коризанде не на кого было сбросить ответственность, поэтому она включила мозги.

— Ой, знаю, знаю, — зашептала она, — Давайте её пока прикроем, тогда я позову стражников и велю им принести сюда тот самый ящик, о котором вы говорили. Мы её туда засунем и велим отнести его к грузовому порталу. Вроде графиня так велела. Что Дори внутри, никто кроме нас не узнает. Эликсир у меня есть, — она похлопала себя по карману, — я запасливая. Отправим её к Марлиану, пусть приводит в чувство, гад паршивый. Я и мальчика вам выведу! Только помогите мне скрыться! — она сложила руки лодочкой и с мольбой посмотрела на мага.

— Где мальчик? — вместо ответа грозно спросил Мельхиор.

— Он здесь, здесь, — залепетала ведьма и ткнула пальцем в одну из дверей ведших из зала, — Гедвига поселила его в башню. Сказала, в ней жил его отец и ему тоже там место. Я должна за ним наблюдать, но он меня не очень-то жалует. Гонит от себя, орёт, ногами топает. Хорошо, пока спонтанного выброса не устроил. Зато служанку терпит, поэтому она там, а я здесь. Но вас он знает и поэтому к вам выйдет. Ну, я так думаю.

У мага от сердца отлегло. Он слабо улыбнулся и сказал:

— Ладно, прикрой свою подружку чем ты там собиралась и зови стражу с ящиком. Будем грузить. Кстати, Гедвига не может внезапно нас навестить? А то не хотелось бы её магией, помрёт невзначай. Кстати, что всё-таки с ней? Проклятье? Но чьё?

— Проклятье, проклятье, — щебетала Коризанда, доставая из устроенных под сиденьями ларей плащи и прочие тряпки, — она тут свои порядки наводила, а народу это не понравилось, ну и… Сама я при этом не была, точно не знаю, кухарка рассказывала. Казнила она одну женщину за то, что та сказала, будто не по праву наша графиня на своём месте сидит. Тут владетелю домена никто слова поперёк сказать не может, вот Гедвига и решила повесить смутьянку. А та перед смертью возьми да и прокляни. Никто не знал, что она имеет в себе частицу дара. Думаю, особой силы у неё не было, но для предсмертного проклятья её много и не надо, достаточно той, что держала дух в теле. Что сказала, никто толком не расслышал, но, вроде, было какое-то граничное условие. Вы ноги ей согните, а то торчать будут.

Мельхиор не сразу сообразил, что последняя фраза относилась не к графине, а к бессознательному телу Дорлисанты. Затем спохватился, сделал как было сказано и сел в углу, прикрывшись отводом глаз. Коризанда забегала, стала звать стражу, затем велела нести ящик. Когда его принесли, маг ещё раз поразился таланту Зельдона. Надо же было такое создать! Хороший парень, хоть и нытик. Его бы к делу приставить, цены бы не было.

Кори не дала ему лишний раз подумать о высоком, на неё, как на большинство ведьм, отвод глаз не действовал. Ткнула локтем в бок и зашипела на ухо:

— Господин маг, давайте, помогайте, мне её ни в жизнь не поднять, тяжелюку эту. И слушайте меня, мне зам изобретатель эликсира говорил как надо. Сейчас своё заклинание не снимайте, до портала доставим как есть. А уж там вы своё снимете, а я своё волью. Чтобы друг на друга не накладывались.

И она показала довольно объёмный флакон, вытащенный из кармана.

— Вольёшь? — сделал вид, что не понял Мельхиор, — Прямо в рот? Или у тебя инъектор имеется?

— Это для антидота инъектор, — рассмеялась ведьма, — а эликсир прямого действия достаточно проглотить хоть глоточек.

Маг прикинул: эликсира в виденной им бутылочке много, глотков пять-шесть точно будет. Хватит на всех.

План Коризанды сработал в лучшем виде. Вызванные ею стражники не усомнились в приказе графини. Видно, привыкли, что у той тысяча желаний и все они друг с другом расходятся. Не прошло и получаса, как ящик в сопровождении Коризанды был доставлен унылой кобылой и её не менее унылым возчиком в портальный зал. Мельхиор шёл следом, прикрывшись пологом незаметного. Вызов Зельдону он послал, как только девица на минуточку отвлеклась, обхаживая дежурного офицера. Портальщик должен был ждать его внутри.

Кобыла мерно трусила по узкой тропке между камней. Виола с интересом оглядывала живописные окрестности. Ульрих оказался прав: тут никакая телега бы не проехала, в некоторых местах двоим всадникам не разминуться. Да и уклон… Не для колёс, в общем. Зато спуск получился быстрый. Вот они смотрели на город сверху, а вот уже его стены и башни скрылись за кронами деревьев. Ещё немного и их уже окружали не дикие деревья, а садовые, да и огромные валуны сменились стенками из небольших камней. Они вступили в пояс садов, окружавших город.

Всё это сильно отличалось от того же самого в окрестностях Балинара. Там ветви плодовых деревьев склонялись подчас над самой дорогой: рви не хочу. Здесь каждая яблоня, каждая груша и слива стоили больших трудов и их берегли. Ограждали высокими заборами, сложенными из выкопанных прямо из почвы камней, да ещё сторожили. Обычно эту роль выполняли собаки и поначалу они подняли страшный лай, но стоило Ульрих сделать какой-то пасс левой рукой и выкрикнуть пару непонятных слов, как шум утих.

— Своих они знают, — пояснил он, — А я показал, что имею право тут находиться. Такое довольно древнее заклинание, работает только у потомков первого Эгона.

Он хотел произвести этим впечатление, но Виола сказала просто:

— Вот и хорошо. Едем дальше. Где там твой дядюшка Зиги?

До дядюшки пришлось поехать ещё полторы лиги, петляя среди садов и заборов. Надо сказать, он заметил путников раньше, чем они его. Правда, потом Теодор уверял, что он давно заметил лысого и толстого старика с арбалетом, просто не стал о нём сообщать, сообразив, что он тот самый Зиги и есть.

Но хозяин сада успел их остановить криком "стой, кто идёт?" прежде, чем Ули сообразил сказать:

— Привет, дядя Зигмунд, это я, Ульрих.

Но стоило ему произнести эти волшебные слова, как сердитый крик сменился радостным восклицанием. Ули не соврал: дядя Зиги был ему рад, причём настолько, что пришлось задержаться. Старик непременно желал попотчевать мальца, как он сказал, и его спутников своей замечательной самогонкой. Пришлось долго уговаривать, что сейчас, перед визитом к Гедвиге, самогонка может им повредить. Вот потом, на обратном пути…

По реакции дядюшки Зиги Тео с Виолой заключили, что он в грош не ставит глупую бабу, которая уселась тут править, и будет рад ей досадить. Если для этого нужно подождать, он подождёт. Но никто, слышите, никто не может ему указывать, когда пить самогонку, с кем и сколько.

Ули с трудом втолковал ему, что оставляет пастись в саду своих лошадей, потому что в город собирается явиться пешком. Старикан посетовал, что природный граф должен прибыть в родной дом как нищий, но не стал спорить, пообещал присмотреть за лошадьми до тех пор, пока Ули не соберётся обратно. Так как они и жил в домике, на веранде которого восседал, то получалось, что лошади смогут тут пастись хоть декаду. Дядюшка Зиги будет ждать своего графа.

Они спутали лошадям ноги и пустили их под деревья, а сами пошли по указанной Ульрихом тропке, сопровождаемые напутствиями старика, вроде: "надерите ей зад, этой старой стерве, всех уже достала".

— Мне стыдно, — тихо сказал Ули Виоле на ухо, — Я переложил свои обязанности на Гедвигу, но ни разу не пытался проверить, как она с ними справляется. Вижу, что ею тут не очень-то довольны. Знаешь, — тон его стал доверительным, — Моего отца тоже не особо любили, но уважали. Считали, что он суров, но справедлив. Вот как раз уважения к нынешней госпоже графини я не увидел. Не знаю, что делать. Бросить всё и сесть здесь графом со всеми вытекающими или передать правление более достойному?

Виола с интересом посмотрела на своего бывшего возлюбленного. Ей всегда казалось, что ответственность — не его сильная сторона, и на тебе! Он чувствует себя ответственным за графство, которое, по его словам, ему на фиг не сдалось. Но хорошо ли выйдет, если он сменит Гедвигу? Управлять-то он не учился, его любой вокруг пальца обведёт.

Она видела примеры, когда хорошо поставленный торговый дом попадал в руки прекраснодушного, но неподготовленного наследника. Всё шло прахом за два-три года, а парень потом упивался жалостью к себе, рассказывая свою историю по трактирам. Всё-таки Ули — маг, к этому у него склонность и этим ему надо заниматься. Она невольно сравнила Ульриха с Мельхиором и пришла к выводу: как маг младшенький ничуть не хуже большого, просто ещё не до конца выучился и опыта жизненного нет. А вот если брать остальные стороны личности, не считая внешности, конечно, то Мельхиор даст юному графу сто очков вперёд хотя бы потому, что на него всегда можно положиться.

Почему-то то, что говорил Мельхиор, она принимала на веру без доказательств, а вот слова вовсе не склонного к вранью Ули ей всё время хотелось проверить. Так что факт, что дорога оказалась ровно такой, как её описывал юный граф, и дядюшка Зиги существовал в действительности, с одной стороны успокаивал, а с другой это несомненное подтверждение честности Ульриха напрягало: вдруг дальше всё пойдёт не так?

От сада Зиги до городской стены и вправду было рукой подать и они очень быстро добрались до серой каменной громады.

— Туда! — уверенно указал пальцем Ульрих и они тронулись вдоль стены гуськом со скоростью раненой улитки. Эгон через каждый локоть ощупывал тот или иной камень и недовольно морщился: не тот. Локтей через двадцать он наконец нашёл. Вдавил ничем не отличающийся от других серый прямоугольник в стену и здоровый кусок из нескольких камней повернулся на своей оси как единый монолит. Открылся узкий, но короткий проход, за ним зеленели листья каких-то кустов.

— Быстрее, — скомандовал Ули, — у нас полторы минуты.

Вилька шмыгнула у него под рукой и через мгновение выскочила уже на той стороне. Махнула остальным: давайте сюда. За ней прошёл Тео, граф на этот раз стал замыкающим. Кусты оказались сиренью, не цветущей за осенним временем, но густой и раскидистой. За ней проходила узкая улочка, тянущаяся вдоль городской стены. Она напоминала скорее оборонительное сооружение, чем улицу: серые стены с двух сторон, в них ни одного окошка и только редкие двери, про которые сразу приходило на ум: задние. Хорошее местечко, чтобы встретиться: вряд ли тут найдутся другие прогуливающиеся.

— Ну вот, это как раз то место, которое ты назначила Мельхиору для встречи, — сказал Ули, прикрывая рукавом нос, — только его пока не видно.

Вилька недовольно сморщилась и чихнула. У задних дверей стояли кадки источавшие все ароматы помойки, так что амбре было соответствующее.

Здесь не везде так, — извиняющимся тоном произнёс Эгон, — есть и вполне нормальные участки, без вони. Например, за улицей Молотобойцев — популярный трактир. Отец там от мачехи прятался, когда слишком допекала.

Он и не подозревал, что ещё недавно в этом самом трактире сидел Зельдон и заливал своё горе. Мельхиор не подумал строго-настрого запретить ему пить, поэтому молодой маг наливался дешёвым пивом, с каждой кружкой все больше погружаясь в пучину горя. Вообще-то пиво на людей действует успокаивающе, но никто никогда не мог угадать, как оно повлияет на того или иного мага. У некоторых вообще крышу срывало и они шли совершать подвиги, по большей части криминального толка. Именно поэтому магам с первого дня обучения вообще пить не советовали, но кто может предсказать, как поступит человек с душевной драмой?!

А именно душевную драму Зельдон сейчас переживал. До него наконец дошло, что лучший друг, испытанный соратник использовал его вслепую и подставил, как никто никогда не подставлял. Ведь если Мельхиор как-то связан с Коллегией и доложил кому надо, то ему, Зельдону, не выйти оттуда живым. В его жизни случалось много разочарований, но такого ещё не было.

В тот момент, когда он наконец получил сообщение своего нового знакомого, призывающее его к грузовому порталу, пиво сделало своё дело: ноги заплетались, а ещё больше заплетались мысли. Зельдону хотелось вступить в бой со всеми силами зла в мире, чтобы доказать: он хороший! Только что это за силы зла, он никак не мог сообразить. Где-то на периферии сознания мелькал образ двух ведьм: их-то он и назначил врагами всего доброго и светлого.

Трактирщик, заметивший, что парень с одной стороны лыка не вяжет, а с другой готов расплатиться и уйти, поспешил ему помочь. Зельдон не снял своей приметной мантии, так что никто не сомневался, что перед ним маг, а каждый в девяти королевствах знает: пьяный маг опаснее действующей армии на марше. Кто ведает, что ему взбредёт в голову в следующую минуту. Поэтому он сам подошёл принять деньги, сделал знак работнику, чтобы был наготове и как бы между прочим спросил:

— А куда уважаемый путь держит? Может, по позднему времени ему требуется провожатый?

Зельдон встал и хотел было сказать, что никакие провожатые ему не нужны, но его вдруг резко повело в сторону и кинуло на стену, поэтому он с благодарностью принял помощь:

— Да-да, отлично. Пусть меня проводят к грузовому порталу, я там работаю.

Хотя место его службы отстояло от Эгона на много-много лиг, это обстоятельство он вовремя вспомнил, поэтому хозяину даже в голову не пришло усомниться в словах мага. Работник подхватил его сбоку, положил руку Зельдона себе на шею, отчего мантия мага задралась выше колен, и в таком непотребном виде повёл по улице. Им несколько раз встречались патрули стражи, но никто не подумал их остановить несмотря на то, что графиня велела изловить беглого мага и выдворить уже как следует. Но в забулдыге, висящем на приятеле и еле-еле перебирающем ногами, никто не узнавал молодцеватого симпатягу, последнее время крутившегося при графском дворе.

Когда они были уже в двух шагах от здания портала, Зельдон вдруг заторопился:

— Скорее скорее, я опаздываю.

Это он краем глаза увидел телегу, везущую его бесценный ящик, и идущих рядом Коризанду и Мельхиора. Умом портальщик не сообразил, что это означает, но внутреннее чутьё подсказало: он опаздывает. Парень успел ворваться в зал перемещений на полминуты раньше Мельхиора и заплетающимся голосом выдал дежурному:

— Ты на сегодня свободен. Ик!

Работник из трактира принял это на свой счёт и слинял, а ошарашенный парень, дежуривший на портале, не знал, как поступить. Оставить свой пост по слову пьяного? Но этот пьяный — маг, ещё долбанёт заклинанием, а у него магии жалкие крохи, не отбиться. Мгновение долг боролся с примитивным чувством самосохранения и последнее победило. Надо отдать служаке должное. Если бы к порталу стояла очередь на отправление-получение, вряд ли бы он сдался так быстро. Но зал был пуст. Хозяйствование Гедвиги привело к тому, что ни посылать, ни получать людям стало не по карману, да и товаров подходящих в графстве не производили. Всё ценное шло, минуя графский контроль, а значит, и грузовой портал.

В общем, парнишка огляделся, собрал вещички и был таков. На пороге столкнулся с Мельхиором и хотел было вернуться, но тот жестом дал понять: иди, я справлюсь без тебя. Он издалека заметил пьяного в зюзю Зельдона и пришёл в ужас. Как делать дело с неадекватным магом? До сих пор всё так гладко шло, что он уже готов был расслабиться, а тут… такая неудача! Мельхиор как маг широкого профиля знал многие разделы своей родной науки, но вот магия пространства всегда была для него тёмным лесом. Дальше общих положений и простейших расчётов он не пошёл и считал, что ему это не пригодится.

И что делать? Он примерно представлял, как работает грузовой портал, но для того, чтобы послать этим способом то, что он задумал, нужен был грамотный специалист. Не то зашлёт ящик вместо Резинета в империю и пиши пропало. Выйдет убийство двух ведьм. Выхода не было, надо было или срочно протрезвить Зельдона, или вытрясти из него сведения о том, что нужно делать и в какой последовательности.

Пьяный портальщик тем временем бросился к магу обниматься, но поскользнулся, упал и заплакал. Затем вытащил из кармана платок, вытер им лицо, затем расстелил на полу и улёгся отдыхать. Не прошло и минуты, как портальный зал огласил здоровый храп.

Крутившаяся рядом с Мельхиором Коризанда разумно заметила:

— Ой, первый раз вижу Зельдошу в таком виде. Ну чистый дурачок. И не протрезвить его сейчас, драться сразу полезет. Как же он будет настраивать портал? О! Придумала! Ищи, тут должны лежать таблицы. Настройки зависят от веса, расстояния и направления. Это Зельдоша мне объяснял, когда рассказывал, как будет переправлять нас с мальчишкой.

А ведь она права! Мельхиор пошарил внутри конторки, за которой обычно стоял служащий, и нашёл толстенную книжищу, внутри очень толково организованную. В ней сначала надо было найти королевство, затем город, а затем выставить нужные руны в виде кубиков на шпеньках в нужные гнёзда на уже готовой гексаграмме, проверить вес груза, расположить в его в центре рисунка и, взяв с отправителя плату, назначенную по той же таблице, влить необходимое количество энергии, хоть своей, хоть из накопителя. Полная коробка заряженный накопителей стояла там же, в конторке, а на полу — корзина для пустых.

Девушка между тем щебетала, рассказывая, как они с Эди путешествовали, атем подскочила и ткнула пальцем в какую-то цифру:

— Дори весит примерно как я, значит, на неё придётся потратить четыре накопителя, — и добавила, — а грузы тяжелее, чем на шестнадцать накопителей, посылать нельзя: не дойдут, распылятся по дороге.

— Спасибо за ценную подсказку, милая, — выдохнул Мельхиор.

Как раз в этот момент он смотрел на страницу, наверху которой значилось: "Элидиана, Кассен", а дальше шли цифры.

Если послать девицу обратно в Резинет, то они вернутся туда откуда начали. Глупо. Если отправить туда обеих куколок, хитрый Марлиан что-то заподозрит. Он может разбудить только свою ведьму, а бесчувственную Коризанду бесследно уничтожить, благо грузовой портал это позволяет. И ещё встаёт вопрос: куда девать пьяного Зельдона? Возиться с ним у Мельхиора времени нет. Но если послать всех троих в Кассен с сопроводительным письмом, а другим известить Ансельма… М-ммм… Тут моет получиться что-то интересное. Конечно, такой поступок незаконен, но кто сказал, что он, Мельхиор, вернётся в Элидиану, чтобы попасть под суд и принять наказание? В любом случае, останется Виола с ним или предпочтёт своего графёныша, его ждёт Лорна, мастерские лиатинских механиков.

Итак, инструкции он получил, зелья у них предостаточно, антидот у Коризанды тоже нашёлся, вон, в кармане фартучка целая горсть инъекторов. Тепер ему никто не нужен, можно отправлять сразу троих. Шестнадцать накопителей, а Зельдон вовсе не гигант, может, немного потяжелее любой из ведьм. Отлично. И объёма хватит, и силы. Положить в ящик сверху подробную инструкцию и вызвать Ансельма письмом, где тоже всё подробно расписать… Засунуть Зельдона в его же ящик вдруг показалось ему весёлой шуткой, или это действие пивных паров? Осталось справиться с Коризандой. Но это чуть позже, когда двое других окажутся в ящике. А пока она поможет установить его на правильное место.

Он сказал Коризанде, что собирается отправить в Резинет не только её приятельницу Дори, но и пьяного портальщик, а и нашёл в ведьме полное понимание. Она даже помогла затащить Зельдона в ящик и устроить его с комфортом, а затем лично напоила эликсиром.

Затем, когда старшую ведьму разбудили от оцепенения и влили в неё эликсир жизни-не жизни, Коризанда вдруг забеспокоилась. Покрутилась по залу, потирая в задумчивости то кончик носа, но подбородок, а затем крикнула: "Была не была!", и неожиданно плюхнулась на Зельдона сверху. Покрутила попой, укладываясь поудобнее, а затем выдернула пробку из флакона с эликсиром и сама, своей волей сделала приличный глоток. Мельхиор онемел.

Все сложные подходы, которые он тем временем разрабатывал в уме, оказались не нужны. Коризанда отлично поняла, что застрять в Эгоне навсегда ей не подходит. А пережив путешествие в этом ящике однажды, она уже не боялась. Маг даже был тронут: девица доверилась ему, не сомневаясь, что он не причинит ей зла.

Он тут же встал за конторку и быстро написал два письма. Одно положил в ящик, прежде чем закрыть, а другое тут же улетело к Ансельму. Всё-таки магические преступления — дело Коллегии. Он постарался расписать отрицательную роль коварной Дори и её любовника из Резинета, а Зельдона и Коризанду выставил почти невинными страдальцами, которых подставили. Это не могло снять с ведьмы обвинение в похищении ребёнка, но давало шанс сбежать на раннем этапе следствия, пока её с этим похищением не связали.

Закончив писать, он сделал всё по инструкции. Выбрал по таблице Кассен, вставил руны в нужном порядке, влил силу, только денег ни с кого не взял: не с с себя же взимать плату?

Не успел волшебный ящик растаять в мареве портала, как в зал ворвались стражники с давешним начальником во главе.

— А где этот, Зельдон? — воскликнул простодушный страж.

— Как где? — развёл руками Мельхиор, — Графиня его прогнала, вот он и отправился домой порталом.

— Не может быть! — с подозрением прищурился на него парень, — Это же грузовой портал, им нельзя отправлять живых людей!

— Людей нельзя, — подтвердил Мельхиор, — а магов — можно. Вернее, они им умеют пользоваться. Не все, те, которые портальщики. Вот Зельдон и ушёл. Обиделся сильно на графиню и решил не терять здесь времени даром.

Несмотря на то, что маг старался говорить простыми фразами и не употреблять сложных слов, смысл его речи с трудом пробился к сознанию стража. Но когда до того дошло, он волоком потащил бедного мага назад к графине. Пусть сам ей объясняет, что произошло, и сам выслушивает её ор.

Но в замке царило небывалое столпотворение. Когда не так давно Мельхиор оттуда уходил, он видел тишь да гладь, даже слуги не шныряли туда-сюда, как им положено. А сейчас толпы народу носились как подстреленные с безумным видом, но никто не мог вразумительно сказать, что произошло. Маг подозревал, что это напрямую связано с внезапным исчезновением сразу двух ведьм, но молчал.

Стражник сунулся было со своей добычей к своему непосредственному начальнику, но тот окинул взглядом Мельхиора и спросил угрюмо:

— Маг? С графиней говорил? — Мельхиор молча кивал на каждый вопрос, — Слушай, подожди до завтра, у нас тут такое… В общем, завтра я за тобой пришлю кого поумнее, а пока иди в свою гостиницу и не беспокойся: графиня заплатит за твой номер и всё, что ты там съешь. А мне сейчас, прости, не до тебя.

И ткнул пальцем в грудь ретивого стражника:

— Проводи на выход.

К счастью, парнишка отвёл Мельхиора не дальше парадного крыльца. Магистр осмотрелся, увидел что солнце уже клонится к закату, а Высокая улица — вот она, и заторопился. Надо успеть встретить Виолу. Бежать он не решился, чтобы не привлекать внимания, но шёл с максимально возможной скоростью. Только всё равно опоздал.

Между улицей, по которой он прибыл, и той самой, Молотобойцев, Мельхиор пронёсся в считанные мгновения, но никого не было. Он мог бы тешить себя надеждой, что Виола задерживается и он прибежал раньше, но он нашёл в вонючем переулке неопровержимое свидетельство того, что она уже была здесь: на единственном кусте сирени, разросшемся на месте заделанного пролома, трепыхалась знакомая сиреневая ленточка. Точно такая красовалась на виолиной курточке, завязанная просто так, даже не для красоты. Дурацкий бантик, который она по какому-то капризу не хотела отвязывать. Такая штучка не могла попросту оторваться, Виола прицепила её сознательно, чтобы что-то сказать ему, Мельхиору. Но что? Думай, дубина, думай!