Лепестки под снегом

Пламя в снегах

Зима в усадьбе Орловых всегда была строгой и безжалостной, но сегодня мороз, казалось, пробрался внутрь самого дома. Анна чувствовала его не только на коже, но и в напряжённой атмосфере, витавшей в воздухе.

Обычно она не обращала внимания на перешёптывания слуг, на взгляды, которые проскальзывали украдкой, пока она шла по коридору. Она привыкла к этому. Она не была одной из них, но и к высшему свету не принадлежала. Она находилась в подвешенном состоянии, в пространстве между мирами, и за это люди смотрели на неё либо с осторожным уважением, либо с лёгким презрением.

Но сегодня было что-то иное.

Когда Анна спустилась вниз, чтобы отправиться в детскую, она заметила, как две горничные, стоявшие у лестницы, внезапно смолкли, стоило ей приблизиться. Их лица напряглись, глаза застыли в недоговорённости.

— "Ты слышала?" — одна из них, худая девушка с русыми волосами, одёрнула фартук, словно пытаясь скрыть нервозность. — "Это же… невозможно."

— "Возможно всё," — тихо, но твёрдо ответила вторая, более взрослая женщина, переглянувшись с ней. — "Кто-то же должен был это сделать?"

— "Но если это правда… она же… чужая здесь."

Анна почувствовала, как её сердце сжалось. Внутри вспыхнуло острое предчувствие, как будто кто-то воткнул ледяной осколок прямо в её грудь.

"Они говорят обо мне."

Её шаг замедлился, но она не позволила себе подать виду. С гордо поднятой головой она прошла мимо, но у самого порога детской двери услышала ещё одну фразу, пробившуюся сквозь тихий шёпот:

— "Графиня в ярости. Её брошь исчезла."

Анна замерла.

Она не могла ошибиться.

"Господи… Нет. Это невозможно."

В детской Лиза и Павел встретили её, как всегда, с улыбками. Их светлые лица, полные наивной радости, были словно другой реальностью, в которой не существовало интриг и обвинений.

— "Мисс Анна, у нас новая игра!" — весело воскликнул Павел, подскакивая с места.

— "Вы будете судьёй!" — добавила Лиза, хлопая в ладоши.

Анна хотела улыбнуться в ответ, но в этот момент в дверь постучали.

Она знала, что это будет нечто важное.

— "Войдите," — сказала она ровным голосом, хотя внутри уже всё напряглось в ожидании.

Дверь медленно открылась, и на пороге появилась экономка, госпожа Воробьёва. Женщина с осанкой солдата, с глазами, которые видели слишком много.

— "Мисс Анна," — её голос был ровным, но в нём звучал холод. — "Графиня просит вас в гостиную. Немедленно."

Лиза и Павел замерли.

Анна почувствовала, как к её горлу подступает непрошенный ком.

— "Что случилось?" — спросила она осторожно.

Воробьёва не изменилась в лице, но её голос прозвучал как сталь.

— "Графиня объяснит вам лично."

Анна опустилась перед детьми, пытаясь не выдать тревогу.

— "Я скоро вернусь," — тихо сказала она, мягко касаясь руки Лизы. — "Продолжайте урок без меня."

Но Павел вдруг потянул её за рукав.

— "Мисс Анна," — его глаза округлились от волнения, — "Вы ведь не… не уйдёте?"

Анна почувствовала, как сердце сжалось ещё сильнее.

— "Нет, Павел," — прошептала она, касаясь его волос. — "Конечно, нет."

Но даже сказав это, она не была уверена, что говорит правду.

Гостиную заливал тёплый свет ламп, но атмосфера в комнате была ледяной. Графиня стояла у камина, её тёмно-зелёное платье идеально подчёркивало строгую осанку. Рядом — несколько слуг, молча стоящих вдоль стен.

Но Анна почувствовала, что их молчание громче любых слов.

Графиня повернула голову, её взгляд был острым, пронизывающим.

— "Мисс Анна," — её голос был мягким, но в нём скользила безжалостная нота. — "Я надеюсь, вы сможете объяснить мне одну неприятную ситуацию."

Анна сглотнула, сохраняя спокойствие.

— "О чём идёт речь, графиня?"

— "Моя брошь," — спокойно, но жёстко произнесла хозяйка. — "Она пропала."

Анна почувствовала, как её сердце пропустило удар.

Она даже не сразу поняла смысл сказанного.

Брошь. Пропала.

— "Мне жаль слышать это," — наконец сказала она, стараясь говорить твёрдо. — "Но… почему я?"

Графиня медленно склонила голову, будто оценивая её.

— "Вы были в гостиной накануне её исчезновения," — сказала она. — "И, насколько мне известно, никто другой, кто не принадлежит нашей семье, не имел туда доступа."

Анна почувствовала, как жар ударил ей в лицо.

Она не могла поверить. Не могла поверить, что это происходит с ней.

— "Вы хотите сказать, что я…" — голос её чуть дрогнул, но она заставила себя говорить ровно. — "Вы подозреваете меня?"

Графиня не отвела взгляда.

— "Я хочу сказать, что хочу понять, что произошло," — произнесла она ровным, почти ленивым тоном. — "И если у вас есть что сказать, я вас слушаю."

Анна подняла подбородок.

— "Я ничего не брала," — сказала она твёрдо. — "Я гувернантка, а не воровка."

Графиня усмехнулась — лёгкая, мимолётная тень на её губах.

— "Ах, мисс Анна," — протянула она. — "Но понимаете… в этом доме важна не только правда. Важны слухи. А слухи, дорогая, — это вещь очень опасная."

Анна сжала кулаки.

"Они хотят обвинить меня. Без доказательств. Без права на защиту."

Анна стояла посреди комнаты, ощущая, как под ней словно размывается почва. Её спина была выпрямлена, руки сцеплены перед собой, но в груди всё сжималось от неприятного предчувствия.

Все взгляды в комнате были прикованы к ней. Слуги смотрели с плохо скрываемым любопытством, кто-то с осуждением, кто-то с недоумением. Но никто не вступился. Никто не сказал:«Но это же неправда! Она не могла!»

Потому что в их мире это было неважно.

Графиня медленно сделала несколько шагов вперёд, её платье мягко шелестело, заполняя тяжёлую тишину.

— "Мисс Анна," — её голос был бархатистым, но в этой мягкости ощущалась сталь. — "Вы так уверены в своей невиновности? Но, боюсь, обстоятельства говорят против вас."

Анна сделала вдох, пытаясь сдержать бурю эмоций.

— "Какие обстоятельства?" — спросила она спокойно.

Графиня вскинула брови, как будто этот вопрос был оскорблением.

— "Вы были в гостиной за день до того, как исчезла брошь," — медленно проговорила она. — "Я уже спрашивала слуг — никто другой, кроме вас, не прикасался к моим украшениям."

— "Я даже не знала, где она лежала," — твёрдо сказала Анна.

— "Ах, ну конечно," — графиня усмехнулась, и в этой усмешке сквозила снисходительность.

Этот взгляд. Он был слишком знаком Анне. Так смотрели аристократы на прислугу, на людей, которые не имели права голоса.

Её сердце бешено стучало, но она держала себя в руках. Она не могла позволить им увидеть её слабость.

— "Я понимаю, что мне нет смысла оправдываться," — продолжила она, заставляя себя говорить ровно. — "Потому что, похоже, мне уже вынесли приговор."

Графиня медленно наклонила голову, её глаза блеснули.

— "Как умно подмечено, мисс Анна. Но скажите мне…"

Она сделала шаг ближе, и её голос стал тише, но от этого ещё более пугающим.

— "Вы ведь понимаете, что честное имя в этом доме можно потерять намного быстрее, чем его завоевать?"

Эти слова пронзили Анну холодом.

"Она не просто обвиняет меня. Она предупреждает."

"Они не нуждаются в доказательствах. Достаточно слуха."

Её дыхание стало сбивчивым, но она не отвела взгляд.

— "Если вы уже всё решили, зачем спрашиваете меня?"

Графиня долго смотрела на неё, прежде чем улыбнуться.

— "Чтобы дать вам шанс признаться. Я великодушная женщина, мисс Анна. Если вы признаетесь, я, возможно, проявлю милосердие."

Анна почувствовала, как по её спине пробежал жар.

Признаться в том, чего она не совершала?

Принять на себя клеймо воровки?

Внутри неё что-то восстало.

Она подняла подбородок.

— "Я ни в чём не виновата," — твёрдо сказала она.

В глазах графини мелькнуло лёгкое раздражение. Она явно ожидала другого ответа.

— "Как жаль," — вздохнула она.

И в этот момент дверь резко распахнулась.

Когда Александр вошёл в комнату, воздух будто сгустился.

Он шагнул внутрь — высокий, напряжённый, с глазами, наполненными льдом и огнём одновременно.

Его взгляд мгновенно нашёл Анну.

— "Что здесь происходит?" — его голос прозвучал ровно, но в нём слышался гнев.

Графиня вздохнула, будто его появление было незначительной неприятностью.

— "Приятно видеть, что ты, наконец, решил присоединиться к нам, сын мой," — произнесла она с холодной любезностью.

Но Александр не отрывал глаз от Анны.

Он видел что-то.

Что-то в её лице, в её напряжённой осанке, в её чуть дрожащих руках.

— "Анна?" — он сделал шаг ближе. — "Что случилось?"

Анна не знала, что сказать. Она не хотела вовлекать его в это.

Но до него уже начали доходить слова матери.

— "Подожди," — его взгляд резко метнулся к графине. — "Ты обвиняешь её?"

Графиня пожала плечами.

— "Я всего лишь хочу разобраться," — её голос был слишком невинным.

Александр перевёл тяжёлый взгляд на окружающих.

— "Разобраться? Или найти виновного?"

Слуги замерли. Они чувствовали, что начинается что-то опасное.

Графиня склонила голову.

— "Сын мой, мне неприятно это говорить, но…"

— "Но ты всё равно скажешь," — резко перебил он.

Графиня вспыхнула от возмущения.

Александр повернулся к Анне.

— "Вы говорите правду?" — его голос был твёрдым, но в глазах светилось беспокойство.

Анна встретила его взгляд.

— "Да," — ответила она.

Александр молча кивнул.

Затем он повернулся к матери.

— "Тогда всё ясно. Этого разговора не должно было быть."

Графиня сузила глаза.

— "Ты делаешь ошибку, Александр."

— "Ошибку?" — он подошёл к ней ближе. — "А может, ошибку делаешь ты? Ты обвиняешь невиновного человека, просто потому что тебе так удобно?"

Её губы дрогнули.

— "Ты бросаешь мне вызов?"

— "Если так нужно, то да."

Это был не просто спор.

Это была война.

Александр протянул руку к Анне.

— "Идём."

Анна замерла.

Если она возьмёт его руку — это будет значить, что он открыто поддерживает её.

Но если не возьмёт…

Она глубоко вдохнула.

И вложила свою ладонь в его.

В этот момент всё изменилось.

Графиня медленно выпрямилась, её губы плотно сжались.

— "Я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, Александр," — её голос звучал ледяным металлом.

Александр не ответил.

Они вышли вместе.

Когда дверь закрылась за ними, Анна почувствовала, как её сердце колотится в груди.

Александр не отпускал её руку.

Он провёл её по длинному коридору, а затем остановился.

— "Ты не должна была это терпеть," — сказал он.

Анна подняла на него взгляд.

— "Я привыкла."

Александр стиснул зубы.

— "Но я — нет."

Она почувствовала, как к горлу подступает ком.

Он защищал её.

Но какой ценой?

Она не знала.

Но теперь её судьба была не только в её руках.

Анна шла по длинному коридору рядом с Александром, но её мысли были словно в тумане. Гул голосов в гостиной, холодный взгляд графини, осуждающие шёпоты слуг — всё это продолжало звучать у неё в голове эхом. Она чувствовала, как напряжённость не покидает её тело, как пальцы всё ещё сжимаются в кулаки, хотя причина для этого уже исчезла.

Но исчезла ли?

Она перевела взгляд на Александра. Он шагал рядом, но его лицо было жёстким, губы сжаты в тонкую линию, а в глазах бушевал огонь. Анна впервые видела его таким.

— "Вы не должны были этого делать," — тихо сказала она, едва успевая за его шагом.

Александр резко остановился, заставляя её замереть. Он повернулся к ней, и его глаза были наполнены чем-то похожим на гнев, но это был не гнев на неё.

— "Что я не должен был делать, Анна?" — его голос был сдержанным, но в нём чувствовалась ярость, готовая вырваться наружу. — "Не позволить матери унизить вас? Позволить, чтобы вас выставили воровкой?"

Анна опустила глаза.

— "Вы понимаете, что теперь все будут говорить?"

— "Мне плевать на то, что они говорят," — резко ответил он.

Она вздрогнула.

— "А я не могу себе этого позволить," — прошептала она. — "Вы сделали это… а теперь все будут смотреть на меня иначе. Они будут шептаться ещё больше."

Александр нахмурился.

— "Вы боитесь слухов?"

Анна горько улыбнулась.

— "Я боюсь их последствий."

Она глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки.

— "Вам, может быть, всё равно, но мне — нет. Я не могу просто уйти, если меня заставят. Я не могу просто забыть, если репутация будет разрушена. Я не могу, как вы, смотреть на этот мир сверху вниз, понимая, что он всегда будет принадлежать мне, кем бы я ни была."

Она не собиралась говорить это, но оно вырвалось само.

Александр не отвёл взгляда.

— "Вы действительно так думаете обо мне?"

Анна хотела ответить, но не смогла.

Он сделал шаг ближе, его голос стал тише, но в нём было что-то острое.

— "Я никогда не смотрел на вас сверху вниз, Анна."

Она сжала руки.

— "Александр…"

— "Что?"

— "Мы не можем так разговаривать."

— "Почему?"

— "Потому что…"

Она не успела договорить.

Из-за угла показался один из лакеев. Он тут же замер, увидев их вместе, а затем поспешно отвёл взгляд, сделав вид, что ничего не заметил.

Но это было уже неважно.

Слухи пойдут.

Анна видела это в его выражении лица.

Её сердце сжалось.

Она шагнула назад, будто отстраняясь.

— "Спасибо за вашу помощь, господин Орлов," — её голос был формально-вежливым, но внутри всё горело. — "Но теперь я должна вернуться к своим обязанностям."

Александр смотрел на неё несколько долгих секунд.

Она не могла разгадать выражение его лица.

Затем он коротко кивнул.

— "Конечно, мисс Анна."

Она развернулась и ушла.

Но даже когда она вошла в детскую, а Лиза и Павел тут же бросились к ней с вопросами, в глубине души она знала — что-то уже изменилось.

И назад пути не было.

Александр молча смотрел, как Анна уходит.

Его руки были сжаты в кулаки.

Гнев, который он чувствовал в гостиной, теперь перерастал в нечто другое.

Он развернулся и быстрым шагом направился в сторону кабинета отца.

Но он не дошёл до него.

На лестнице его ждала мать.

— "Ты бросаешь мне вызов, Александр?"

Её голос был тихим, но холоднее ледяного ветра.

Он остановился, не глядя на неё.

— "Я защищаю справедливость."

— "Ты ставишь под удар свою репутацию."

Александр усмехнулся, повернувшись к ней.

— "Мою репутацию? Или твою?"

Графиня сузила глаза.

— "Ты ведёшь себя глупо."

— "Глупо?" — его голос был ядовитым. — "Глупо — это обвинять невиновного человека без доказательств. Это называется не власть, мать. Это называется трусость."

Она нахмурилась.

— "Ты жалеешь её."

— "А ты боишься её."

Графиня напряглась.

— "Я? Бояться гувернантки?"

— "Да," — Александр сделал шаг ближе. — "Потому что она не вписывается в твои правила. Потому что она не преклоняется перед тобой так, как ты привыкла. Потому что она — свободна внутри. А ты, мать, всю жизнь была рабыней своих принципов."

Её дыхание перехватило.

Она отступила на шаг.

Александр не стал дожидаться ответа.

Он повернулся и ушёл, оставляя её стоять посреди лестницы.

Но внутри он знал — этот разговор был лишь началом.

Анна не могла уснуть.

Она лежала в своей комнате, прислушиваясь к звукам ночи, которые доносились снаружи: ветер, шорох деревьев, приглушённые голоса внизу. Всё в этом доме сейчас казалось ей чужим. Даже воздух.

После разговора с Александром она ушла в детскую, пытаясь отвлечься на Лизу и Павла, но даже их детская непосредственность не могла заглушить её тревогу. Весь дом теперь смотрел на неё иначе.

А главное, она не знала, что будет дальше.

"Что, если брошь не найдут?"

Если её не найдут, это не будет означать, что подозрения исчезнут. Скорее наоборот. Они просто превратятся в шёпот, в недосказанность, в вечное пятно, которое никогда не смоется.

И в один день её просто попросят уйти.

Она закрыла глаза, сжав пальцы на простыне.

"Неужели всё, что я построила здесь, рухнет из-за одного ложного обвинения?"

Утро наступило слишком быстро.

Свет пробивался сквозь шторы, но комната казалась всё такой же мрачной. Анна знала — сегодня что-то решится.

Она уже собиралась идти в детскую, когда в дверь постучали.

— "Войдите," — сказала она, затаив дыхание.

Дверь распахнулась, и на пороге стояла Софья.

Анна удивлённо замерла.

Они не разговаривали с тех пор, как произошла эта история с брошью. Софья держалась сдержанно, но в её глазах было странное выражение, будто она пыталась решить, стоит ли ей говорить то, ради чего она пришла.

— "Мне нужно поговорить с вами," — наконец сказала она.

Анна кивнула и пригласила её войти.

Софья подошла ближе, скрестив руки на груди.

— "Я узнала, что пропавшая брошь… нашлась."

Анна замерла.

— "Что?"

— "Сегодня утром," — кивнула Софья. — "Среди вещей Павла. Он просто играл с ней, не понимая, что это ценно. Видимо, он взял её из гостиной и забыл."

Анна почувствовала, как из неё медленно выходит напряжение.

"Нашлась…"

Но что это значит для неё?

— "Графиня знает?" — спросила она, всё ещё не веря в происходящее.

— "Да," — коротко ответила Софья.

Анна должна была вздохнуть с облегчением. Её имя было очищено, она больше не подозреваемая. Но что-то внутри подсказывало, что это ещё не конец.

— "Но вы не ждите извинений," — вдруг добавила Софья, будто читая её мысли.

Анна взглянула на неё.

— "Что вы хотите сказать?"

Софья посмотрела в окно.

— "Моя тетя… не любит признавать свои ошибки. Ей проще просто сделать вид, что ничего не было. Никто не скажет вам, что вы были правы. Никто не попросит прощения."

Анна молчала.

Конечно.

Конечно, всё будет именно так.

Слуги просто перестанут шептаться, но в их глазах всё равно останется тень сомнения. Графиня не скажет ни слова, потому что признать свою неправоту для неё — это удар по репутации.

Александр, может быть, скажет что-то… но что это изменит?

Анна закрыла глаза.

— "Это несправедливо," — тихо сказала она.

Софья пожала плечами.

— "Добро пожаловать в этот мир."

Позже в тот же день Анна работала с детьми в библиотеке, когда в дверях появился Александр.

Он не сказал ни слова, просто стоял и смотрел на неё.

Дети не заметили его сразу, увлечённые чтением.

Но когда их взгляды встретились, Анна поняла, что он уже знает.

Когда Лиза и Павел отвлеклись на книги, он сделал жест, предлагая ей выйти.

Она кивнула и пошла за ним в коридор.

Как только дверь за ними закрылась, Александр заговорил.

— "Я слышал."

Анна скрестила руки на груди.

— "О чём именно?"

Александр вскинул бровь.

— "О том, что брошь нашлась."

— "Да."

— "Но никто даже не подумал извиниться перед вами."

Анна посмотрела на него.

— "А вы ожидали другого?"

Александр на мгновение замолчал.

— "Да."

Анна вздохнула.

— "Я нет."

Они стояли в пустом коридоре, и Анна впервые осознала, насколько она устала.

— "Вам не кажется, что иногда борьба за правду не стоит этих усилий?" — тихо сказала она.

Александр напрягся.

— "Нет, мне так не кажется."

Она посмотрела на него.

— "Вам легко говорить. Вас никогда не обвиняли без причины."

Он стиснул зубы.

— "Анна…"

Она подняла руку.

— "Спасибо, что вы вступились за меня. Но я больше не хочу об этом говорить. Это ничего не изменит."

Александр смотрел на неё долго.

— "Вы правда так думаете?"

Анна кивнула.

— "Тогда я буду думать за вас," — вдруг сказал он.

Она нахмурилась.

— "Что?"

— "Если вы устали бороться, значит, я буду бороться вместо вас."

Анна открыла рот, чтобы возразить, но не смогла.

Она просто смотрела на него.

На его упрямый взгляд. На тень злости в глазах.

Она никогда не просила его защищать её.

Но теперь она знала, что он будет делать это, даже если она скажет «не надо».

Анна ушла, но в груди у неё что-то тянуло.

Она понимала, что в этом доме она остаётся чужой.

Но, возможно, рядом с этим человеком она была не так одинока.

-------

Дорогие читатели, мне очень сложно эмоционально писать книгу. Все переживания Анны я проношу через себя. Анна осознаёт: даже если она привыкла бороться в одиночку, есть кто-то, кто не позволит ей быть одной. Но что это — просто благородство или нечто большее? Мне очень интересно услышать ваше мнение на этот вопрос.