Лепестки под снегом

Запретные чувства

Анна избегала его. Она понимала, что это правильно. Она повторяла это себе каждый раз, когда замечала его фигуру в конце коридора и сворачивала в другую сторону, когда слышала его голос за дверью и замирала, стараясь не дышать, когда её сердце предательски ускорялось, едва он оказывался рядом.

Это было неправильно. Опасно.

Но чем больше она пыталась исчезнуть, тем сильнее он её искал.

Раньше Александр не замечал её отсутствие. Он не следил за ней, не искал глазами в толпе, не спрашивал у слуг, где она. Но теперь его взгляд задерживался на ней слишком долго, теперь он молчаливо следил за её движениями, теперь он знал, что она избегает его. И это не давало ему покоя.

Анна чувствовала это. Она видела, как его брови хмурятся, когда она опускает глаза, как его челюсть напрягается, когда она исчезает раньше, чем он успевает сказать хоть слово. Как его пальцы медленно сжимаются в кулак, когда он понимает, что она убегает.

Она пряталась. В детской, в библиотеке, в саду, пока там ещё не стало слишком холодно. Она даже меняла свои привычки: вставала раньше, чтобы избежать завтрака, и ложилась позже, чтобы не пересекаться с ним в коридорах.

Но она не могла спрятаться навсегда. Этот дом не был бесконечным.

И в какой-то момент, неизбежно, их пути должны были пересечься.

Этот момент настал.

Она находилась в гостиной, помогая Лизе складывать книги в стопки. Старалась не думать. Не думать о его взгляде. Не думать о том, что Софья сказала ей. Не думать о страхе, который жил внутри неё с той самой ночи.

Но когда она подняла глаза, он уже смотрел на неё.

Она не ожидала его увидеть.

Он стоял у входа, одной рукой придерживая перчатки, а в другой сжимая письмо, которое, похоже, только что получил.

Он должен был пройти мимо. Должен был просто выйти из комнаты и оставить её в покое.

Но он не ушёл.

Он не отводил взгляда.

Анна не могла оторваться.

Она говорила себе: отведи глаза, отведи глаза, отведи глаза.

Но не могла.

Потому что его взгляд был слишком настойчивым, слишком изучающим, слишком говорящим.

Он не обвинял её, но требовал ответа.

"Почему ты избегаешь меня?"

"Почему ты ведёшь себя так, будто между нами ничего не случилось?"

"Почему ты прячешься?"

Она хотела сказать что-то, что поставит точку.

Но прежде чем она смогла заговорить, Лиза дёрнула её за рукав.

— Анна, ты слышала, что я сказала?

Она моргнула, разрывая их молчаливую связь.

— Извини, Лиза, что ты хотела?

Лиза надула губы.

— Ты не слушала. Я спросила, когда мы будем читать дальше.

Анна с трудом перевела дыхание.

— Завтра. Сегодня уже поздно.

Лиза обиженно поджала губы, но не стала спорить.

Александр всё ещё стоял там.

Но когда Анна осмелилась снова посмотреть в его сторону…

Его уже не было.

Анна почувствовала опустошение. Её пальцы дрожали, когда она собирала книги.

Она не понимала себя. Не понимала его.

Но знала одно.

Он не отступит.

И если она думает, что сможет продолжать скрываться, то она глубоко заблуждается.

Анна всю ночь ворочалась в постели. Сон не приходил.

Её разум вновь и вновь возвращался к этому взгляду.

Слишком пристальному. Слишком проницательному. Слишком настойчивому.

Как бы она ни пыталась вытеснить это из головы, мысли о нём возвращались с удвоенной силой.

Он смотрел на неё.

Он что-то понял.

Он что-то знал.

Но что?

Анна сжала пальцы на простыне и с силой зажмурила глаза, но даже в темноте перед ней вставал его образ. Бежать от этого было бесполезно.

На следующий день она сделала всё возможное, чтобы не попасться ему на глаза. Она избегала оживлённых мест, старалась не выходить в коридор в то же время, что и он. Но к вечеру ей всё же пришлось выйти из своей комнаты. Она направилась в библиотеку — там было спокойно, никто не беспокоил её. Анна любила это место. Оно было единственным уголком, где она могла остаться наедине с собой. Она медленно провела пальцами по переплётам книг, вдыхая запах старой бумаги. Ей хотелось спрятаться здесь подольше, утонуть в страницах, чтобы забыть обо всём, что происходило вокруг. Но стоило ей потянуться к книге, как раздался звук шагов за её спиной.

Тихих, уверенных.

Анна замерла.

В груди что-то сжалось.

Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за ней.

— "Ты действительно думаешь, что сможешь прятаться вечно?"

Его голос прозвучал низко, спокойно, но в этом спокойствии скрывалась сила, которой она боялась.

Анна глубоко вдохнула, прежде чем повернуться.

Александр стоял слишком близко. В полумраке библиотеки его тёмные глаза казались ещё глубже.

Анна прижала книгу к груди, словно это могло защитить её.

— "Я не прячусь."

Александр чуть приподнял бровь.

— "Нет?"

Он сделал шаг вперёд, а она — назад.

— "Ты избегала меня весь день."

— "Мне было некогда."

— "Ложь."

Она сжала пальцы на книге.

— "Почему это вообще имеет значение?"

— "Потому что ты изменилась, Анна."

Он сказал это слишком тихо, но эти слова прозвучали как приговор.

Анна не знала, что сказать. Что бы она ни произнесла, это будет ложью. Он знал её слишком хорошо. Она заставила себя заговорить.

— "Ничего не изменилось."

— "Ты сама в это веришь?"

Она попыталась отвернуться, но он не дал ей шанса.

— "Что сказала тебе моя мать?"

Анна вздрогнула.

Он знал.

Он знал, что графиня сделала что-то.

И теперь требовал правды.

Но если она скажет её…

— "Ничего важного."

— "Ложь," — повторил он, не отводя от неё взгляда.

Анна стиснула зубы.

— "Вы неправильно истолковываете ситуацию, милорд."

— "Прекрати."

— "Прекратить что?"

— "Притворяться."

Она снова отступила назад, но наткнулась спиной на полку.

Ей некуда было идти.

Александр стоял слишком близко.

— "Ты не такая."

— "Какая?"

— "Ты не умеешь лгать."

Она отвернулась, но его голос был рядом.

— "Я хочу знать, почему ты боишься меня."

Анна стиснула зубы.

— "Я не боюсь вас."

— "Тогда почему ты отталкиваешь меня?"

Он не прикасался к ней, но она чувствовала его присутствие всем своим существом.

Графиня. Софья. Все эти взгляды. Все эти слова.

— "Потому что это неправильно."

Её голос сорвался.

На секунду в комнате повисла тяжёлая тишина.

Александр смотрел на неё долго, изучающе.

— "Что именно неправильно?"

Анна тяжело сглотнула.

— "Всё."

— "Это не ответ."

Она сжала кулаки.

— "Ваш долг, моя роль, ваш титул, моя бедность, ваш статус, моя зависимость, ваша мать, Софья, этот дом, этот мир — всё!"

Эти слова сорвались с её губ прежде, чем она успела их остановить.

Но теперь они были произнесены. И забрать их обратно было невозможно. Она увидела, как Александр замер. Как в его глазах что-то изменилось. Как он наконец понял.

Анна заставила себя выпрямиться.

— "Поэтому, милорд, я вас прошу… Оставьте меня."

Он долго смотрел на неё. Затем кивнул.

— "Ты так решила?"

— "Да."

Он больше ничего не сказал. Просто развернулся и вышел. Анна закрыла глаза. Это было правильно. Это было разумно. Но почему в груди теперь пусто? Почему вместо облегчения внутри разливается боль? Она выдохнула и опустила голову. Возможно, Александр оставил её в покое. Но что, если её сердце уже не сможет сделать то же самое?

Анна думала, что разговор в библиотеке поставил точку. Она сама произнесла эти слова, заставила себя поверить в них. Если они перестанут смотреть друг на друга так, если не позволят этим чувствам пустить корни — всё останется, как прежде. Она повторяла это снова и снова, как молитву.

Но чем больше она убеждала себя, тем сильнее сжималось сердце.

Пустота, которая возникла внутри после его ухода, наполняла её холодом.

Она знала, что поступила правильно. Это был единственный путь, который мог уберечь её от страданий, но почему тогда казалось, что этот холод медленно разъедает её изнутри?

На следующее утро, когда она вошла в детскую, Павел бросил на неё быстрый взгляд, а потом неожиданно пробормотал:

— Брат снова злится.

Анна остановилась у стола, сжимая в руках книгу.

— Почему ты так решил?

Павел пожал плечами, сосредоточенно рисуя что-то в своей тетради.

— Он ведёт себя так же, как тогда, когда ему пришлось отказаться от лошади, которую он хотел купить.

Лиза, сидевшая рядом, с любопытством спросила:

— Он снова что-то не может получить?

— Думаю, да. Только не знаю, что именно, — невинно ответил мальчик, не отрываясь от своего рисунка.

Анна почувствовала, как у неё пересохло в горле. Она знала.

Она знала, что вызвало его злость.

Она сделала глубокий вдох, стараясь подавить эту мысль, и заставила себя улыбнуться детям. Но, даже когда она говорила им что-то привычное, её руки не переставали дрожать.

Она снова увидела его, когда спускалась по лестнице с книгами в руках.

Александр стоял внизу, в холле, разговаривая со слугой. Его спина была напряжённой, его движения — резкими, сдержанными. Даже отсюда она чувствовала его гнев, сдерживаемый на грани.

Анна не хотела смотреть. Не хотела встречаться с ним взглядом. Но он сам нашёл её глазами. Как будто ждал. Как будто знал, что она здесь. Как будто специально заставлял еёпочувствоватьэтот момент. Её сердце сжалось. Его взгляд был слишком острым, слишком настойчивым. В нём было что-то опасное, что-то, от чего хотелось бежать, но ноги не слушались. Анна не могла отвести глаз. Это длилось всего секунду. Или вечность. Но она первая отвернулась. Отвернулась, потому что не могла выдержать этого. Но даже не видя его, она знала — он смотрит ей вслед.

Поздним вечером Анна лежала в постели, глядя в потолок. Она хотела уснуть, но каждый раз, когда закрывала глаза, перед ней вставал его взгляд.

Он не просто смотрел.

Онждал ответа.

Но какой ответ могла ему дать она?

Она боялась.

Боялась не его.

Не графини.

Даже не того, что скажут люди.

Она бояласьсебя.

Она боялась, что больше не сможет лгать.

Что больше не сможет делать вид, что ничего не происходит.

Она боялась, что однажды не отвернётся. Что в следующий раз, когда он посмотрит на неё так, она не сможет сделать вид, что её это не касается. Что она не сможет бежать. Что её чувства предадут её.

И самое страшное…

Они уже это сделали. Она прижала ладонь к груди, туда, где билось сердце, и прошептала в темноте:

— Этого не должно быть.

Но сердце не слушалось. Потому что оно уже сделало свой выбор. Потому что она уже сделала свой выбор. И если она хотела бороться с этим, то проиграла ещё до того, как началась эта битва.

Анна старалась вести себя так, словно ничего не произошло. Она исправно выполняла свои обязанности, занималась с Лизой и Павлом, присутствовала за ужином, отвечала на вопросы графини с должным почтением. Всё было так, как должно быть. Но внутри всё рушилось. Она чувствовала это в каждом взгляде, который Александр бросал на неё, в каждой паузе, в каждом его движении. Он больше не пытался скрывать, что замечает её. Наоборот, он заставлял её чувствовать своё присутствие.

Когда их взгляды случайно встречались, он не отводил глаз. Если она поворачивалась, он не спешил уходить. В его осанке была явная решимость. И это пугало её больше всего. Он не отступит. Он не забудет. Он не позволит ей просто сделать вид, что ничего не случилось.

Однажды вечером Анна вышла в сад, надеясь, что холодный воздух развеет тревогу в её груди. Небо было затянуто серыми облаками, воздух наполнялся запахом приближающегося снега. Она крепче закуталась в шаль и прошлась по дорожке, опуская взгляд к земле, чтобы не думать, чтобы не вспоминать. Но стоило ей сделать шаг в сторону скамьи, как она почувствовала его присутствие.

Александр стоял чуть поодаль, прислонившись к колонне, и молча смотрел на неё. Его тёмное пальто сливалось с сумраком, но глаза светились, словно искры в ночи. Он был здесь не случайно. Он ждал её.

Анна напряглась, уже готовая развернуться и уйти, но он шагнул вперёд.

— Опять убегаешь?

Его голос был тихим, но в нём звучал вызов. Анна сжала пальцы на краях шали, заставляя себя говорить ровно.

— Мне нечего вам сказать, милорд.

— Ложь.

Она подняла голову, но он уже смотрел прямо в её глаза, и этот взгляд заставил её замереть.

— Ты не такая, Анна. Ты всегда говорила честно. Но теперь… ты боишься даже смотреть на меня.

Она отвела взгляд, но он не позволил ей уйти.

— Я боюсь не вас, а того, что за этим последует, — прошептала она.

Александр шагнул ближе, и теперь между ними оставалось всего несколько шагов. Анна чувствовала тепло его тела, даже несмотря на мороз.

— Ты правда думаешь, что сможешь избавиться от этого?

Она крепче сжала пальцы.

— Это неправильно.

— Почему?

— Потому что мир так устроен.

— А если я не хочу жить по его правилам?

Она замерла.

— У вас нет выбора.

— А у тебя?

Анна знала, что должна уйти. Развернуться, сделать шаг назад, разорвать этот разговор. Но её ноги не слушались. Всё её существо тянулось к нему, несмотря на страх, несмотря на здравый смысл.

— Ты думаешь, я могу просто забыть? — Его голос стал тише, и в нём прозвучала странная, почти горькая усмешка. — Сделать вид, что меня не тянет к тебе?

Её сердце пропустило удар.

— Не говорите так.

— Почему?

— Потому что это опасно.

Александр усмехнулся, но в его глазах было что-то слишком искреннее.

— Думаешь, я этого не понимаю?

Анна вцепилась в шаль, пытаясь подавить дрожь в голосе.

— Тогда не делайте этого сложнее.

— Ты правда хочешь, чтобы я остановился?

Она хотела сказать «да». Хотела произнести это слово, чтобы поставить точку. Но оно застряло в горле. Александр видел её колебания, видел, как она борется с собой, и не отводил взгляда.

— Посмотри на меня, Анна.

Она закрыла глаза.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я боюсь.

— Меня?

— Себя.

Между ними повисла глухая тишина.

— Тогда признай это.

— Признать что?

— Что ты тоже чувствуешь это.

Анна открыла глаза и посмотрела на него.

— А что это изменит?

Он медленно выдохнул.

— Всё.

Она не знала, кто сделал шаг первым. Но когда поняла, они стояли слишком близко. Она слышала его дыхание, чувствовала тепло его руки, которая легла на спинку скамьи, едва не касаясь её плеча.

Это был шаг через грань.

И она не знала, сможет ли вернуться назад.

Анна сделала шаг назад, но нога зацепилась за камень, и она едва не потеряла равновесие. Александр тут же подался вперёд, словно собирался удержать её, но она выпрямилась сама. Всё её тело кричало о том, что нужно уйти, сбежать, вырваться из этого момента. Но она не двигалась.

— Ты снова собираешься бежать? — его голос был хриплым, но в нём не было насмешки. Только усталость и что-то ещё, что она не могла назвать.

Анна сглотнула, стараясь не дрогнуть под его взглядом.

— Это единственное, что я могу сделать.

— Ты можешь сказать правду.

Она опустила глаза, крепко сжав пальцы на краях шали.

— Это ничего не изменит. — в очередной раз повторила Анна.

— Всё изменит.

Она покачала головой.

— Вы не понимаете…

— А ты понимаешь? — Он сделал ещё один шаг, так что теперь между ними почти не осталось расстояния. — Ты думаешь, я не чувствую, как ты избегаешь меня? Как ты пытаешься исчезнуть, но при этом каждая твоя тень напоминает мне, что ты здесь?

Она подняла глаза, и её дыхание сбилось. В его взгляде было что-то слишком настоящее, слишком живое, что-то, от чего хотелось бежать ещё дальше, но не хватало сил.

— Мы не можем… — прошептала она.

— Почему?

— Потому что это неправильно.

— Кем установлено это «правильно»? Графиней? Софьей? Людьми, которые считают, что могут решать за нас?

— Миром, в котором мы живём, — её голос дрогнул, но она продолжила. — Миром, где я гувернантка, а вы наследник рода Орловых.

— И ты думаешь, что меня волнуют титулы?

Анна прикусила губу.

— Вас может не волновать, но мир — да.

Александр тяжело выдохнул, опустив взгляд. Он словно пытался справиться с чем-то внутри себя, с чем-то, что не мог выразить словами.

— А если я готов идти против этого мира?

Анна замерла. Эти слова пугали её больше, чем всё остальное.

— Тогда вас сломают.

Александр резко вскинул голову.

— Кто?

— Ваша мать. Ваше имя. Ваш долг.

— Ты говоришь так, будто меня уже нет.

Она хотела сказать, что именно так и будет, если он сделает шаг дальше. Ему не позволят. Его вынудят поступить правильно. А она? Она всего лишь человек, которого можно сломать в первую очередь.

— Анна, — он сказал её имя так тихо, что ей показалось, будто оно растворилось в холодном воздухе. — Ты правда думаешь, что я смогу забыть тебя?

Она сжала веки, заставляя себя собраться.

— Вам придётся.

Его губы дрогнули в сухой усмешке, но в глазах было совсем другое — боль, непонимание, но не отступление.

— И ты хочешь, чтобы я оставил тебя?

Ей хотелось сказать «да». Сказать это, развернуться и уйти. Разорвать этот разговор, пока они ещё могут.

Но язык не слушался.

— Анна…

Она закрыла глаза.

— Мне нужно идти.

— Не уходи.

Но она уже сделала шаг назад.

— Пожалуйста.

Анна резко развернулась, чувствуя, как внутри всё разрывается на части. Если она останется ещё хоть на секунду, то не выдержит.

Её ноги сами понесли её обратно в дом.

Но даже когда она дошла до своей комнаты и закрыла за собой дверь, её сердце всё ещё стучало так же бешено.

Она провела пальцами по губам, словно пыталась стереть то, что произошло.

Но как стереть то, что теперь стало частью неё?

Она думала, что, уйдя, она спасёт их обоих.

Но почему тогда казалось, что всё только становится хуже?

--------

Как долго Анна сможет убегать от того, что уже живёт в её сердце? Напишите в комментариях, что бы вы сделали на её месте, и подписывайтесь, чтобы не пропустить следующий поворот судьбы!