Лесной глуши неведомые тропы

Глава 19. Долг или любовь?

Вскоре ко мне прислали служанку с известием: вечером состоится званый ужин и закрытый бал в честь приезда высокого гостя. Я подивилась: разве на бал не принято приглашать гостей заблаговременно? Когда бы они успели съехаться? Служанка, замявшись, призналась: о приезде лорда Милдреда знали давно, гости получили приглашения много дней назад, но король с королевой настрого запретили говорить об этом мне.

А я-то, наивная, думала, что меня оставили в покое!

Злость взметнулась внутри ураганом. Как же так? Получается, родные отец и мать ни во что не ставят свое дитя? Получается, им важнее соблюсти условности и вытолкнуть меня замуж за нелюбимого, чем пойти навстречу моим чувствам?

Белошвейки, служанки и фрейлины до самого обеда хлопотали над роскошным праздничным платьем, подшивая кружева, подгоняя длину юбок и подбирая к наряду украшения. После я сослалась на недомогание и выпроводила всех вон, запершись в покоях: выходить к обеду и смотреть в глаза королю и королеве не хотелось. Но вечером, когда меня до удушья затянули в корсет, искусно выложили драпировку на юбках и приладили диадему с вуалью, за мной явилась сама венценосная матушка. Придирчиво оглядев меня с ног до головы, она удовлетворенно кивнула и произнесла:

— Гости уже собрались, после ужина объявлен бал. Надеюсь, ты будешь вести себя как подобает принцессе и не опозоришь нас с отцом перед благородными людьми. Не хотелось не то что отвечать матушке, но и смотреть на нее. Неужели это все, что ее беспокоит? Не то, как я себя чувствую, а не выставлю ли я себя перед сиятельным обществом дикаркой из леса? — Твой жених с нетерпением ждет встречи, — добавила она уже мягче, — будь к нему благосклонна.

Как же, знаем мы его нетерпение. Скорее, негодование от внезапно разбившихся надежд: в его мечтах принцессе еще годика два полагалось гнить в земле, а потом…

— Он очень хорош, — тон королевы сменился на вкрадчивый. — Да ты и сама увидишь. Вы станете самой красивой парой королевства.

Так и не добившись ни слова в ответ, она взяла меня под руку и вывела из покоев.

Ох, такое количество народу, которое собралось сейчас в торжественном зале, мне не приходилось видеть даже на ярмарке! Гул голосов и приглушенный смех разом стихли, взгляды гостей устремились на меня. Лицо скрывала вуаль, но даже сквозь нее я разглядела затаившегося среди людей змея — синеглазого красавца Милдреда. Ему отвели место по левую руку от короля: там, где согласно дворцовому этикету, в обычное время полагалось сидеть принцу. Меня усадили справа от королевы.

После приветственного слова короля, объявившего причину торжества — возвращение королевской дочери и скорая свадьба, — все выпили, зашумели и звонко застучали столовыми приборами по тарелкам.

Дурацкая вуаль мешала за столом, но аппетита и так не было. Как поведет себя Милдред, когда узнает во мне деревенскую ведьму Илву? А если увидит Энги? Я поискала любимого взглядом, но не нашла. Хотелось бы верить, что он исполнил мою просьбу и сейчас стоял в карауле где-то за нашими спинами.

Перед объявлением танцев я так и не смогла втолкнуть в себя ни кусочка из тех великолепных яств, которые подавали за ужином. Зато от легкого молодого вина в голове зашумело, и страх понемногу начал отпускать. В конце концов, если Милдред откажется от меня после того, как правда вскроется, мне это только на руку. Поэтому я приободрилась и даже повеселела.

Первый танец по традиции начали король и королева, затем отец вывел в тур меня. Несмотря на то, что меня душила обида на родителей, в бережных отцовских объятиях я почувствовала себя гораздо уютнее, чем бок о бок с матерью. Даже поймала себя на мимолетной мысли признаться ему во всем, пока не вышло скандала, но туры сменились, и, как бы ни стремилось сердце оттянуть неприятный момент, король передал меня из рук в руки «жениху».

— Принцесса Ингрид, — Милдред хищно улыбнулся и коснулся губами кончиков моих пальцев, — наконец-то я вижу вас. Мое разбитое сердце ожило вновь, лишь только я получил весть…

Я откинула вуаль и прямо посмотрела в синеву холодных глаз. Притворная улыбка Милдреда застыла на лице неестественной гримасой, его ноги сбились с линии танца.

— Вы проделали столь долгий путь ради меня, лорд Милдред, — елейно пропела я, улыбаясь самой милой улыбкой. — От всей души надеюсь, что вы не пожалеете об этом.

Он поджал губы, но тут же, к моему огорчению, взял себя в руки и повел в танце.

— Мне кажется, я хлебнул лишку за столом, — прохладные пальцы сильнее сжали мою ладонь, — вы мне кое-кого напомнили…

— Ведьму из Трех Холмов? — насмешливо прищурилась я.

Милдред уже не улыбался, а ощупывал меня колючим взглядом.

— Значит, мне не померещилось? И как я должен это понимать?

— Как злую шутку судьбы, — я наслаждалась его замешательством, но отдавала должное его выдержке.

— Так значит, все это время моя невеста скрывалась у меня под носом? — его голос стал ледяным, а синеватые льдинки подозрительно сощурились. — Зачем?

— Не зачем, а почему. Я потеряла память и не знала о том, кто я такая.

— И что же, теперь память вернулась? — он насмешливо искривил красивые губы.

— Нет, — вздохнула я. — Была бы моя воля — я бы никогда не уезжала из Трех Холмов.

Милдред смолчал, недоверчиво глядя на меня.

— Разве вам не хотелось бы того же? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Ходят слухи, что у вас появилась другая невеста?

Милдред скрежетнул зубами и обвел опасливым взглядом зал.

— А у тебя, помнится, был другой жених. Скажи, Ингрид, ты держишь меня за дурака, надеясь переползти из постели ублюдка в мою?

— Я надеюсь на совершенно другое, — скрываться больше не было нужды. — Наш брак нужен мне так же, как и вам.

Он зло сузил глаза, и смутное ощущение подсказало мне, что он чего-то боится.

— О чем ты?

— Откажитесь от меня, — лучше было говорить начистоту, пока не закончился танец, — и женитесь на своей невесте. Поверьте, я плакать не стану.

Его рука так сильно сжала мою ладонь, что я тихо вскрикнула. Попыталась вырваться, но он лишь крепче прижал меня к себе и ядовито улыбнулся.

— Значит, Энгилард тоже здесь? Кишка оказалась тонка присвоить себе принцессу, да? Ну уж нет, моя дорогая. Я не посмею ослушаться королевской воли. Ты поедешь в Старый Замок в качестве моей леди, как только мы согласуем сроки. А уж там, после свадьбы, поговорим с тобой иначе.

— Пустите, вы делаете мне больно.

Пальцы Милдреда с силой впились мне в бок между пластинками корсета.

— Ты еще не знаешь, что такое больно, моя дорогая, — зашипел он мне на ухо. — А знаешь, что? Бери с собой и своего ублюдка — пусть живет в Старом Замке и завидует нашей счастливой семейной жизни. Через прутья решетки.

Я закусила губы: все шло не так, как я рассчитывала. Зачем я Милдреду? Ведь если он женится на мне, то навеки расстанется со своей возлюбленной невестой. Или… не навеки?

По спине пробежал холодок, вцепившиеся в меня жесткие пальцы будто хотели выдавить из меня жизнь.

— Я полагала, мы сможем договориться…

— Моя дорогая принцесса, — мерзко улыбнулся Милдред и вновь будто бы невзначай склонился к моему уху, — мы поговорим, непременно. Обо всем, сразу после свадьбы.

Танец закончился, и Милдред галантно передал меня отцу. Только теперь я заметила напряженный взгляд Энги: как я и предполагала, он стоял позади королевских мест. Милдред перехватил мой взгляд и недобро ухмыльнулся.

— О, старый знакомый, — небрежно бросил он королю, кивнув в сторону застывшего неподвижно Энги. — Энгилард Безродный. Снова служит вашему величеству?

— Блажь моей дочери, — добродушно отмахнулся король. — Он привез ее во дворец, и Ингрид в благодарность решила оставить его здесь. Теперь он ее телохранитель.

— Телохранитель, — многозначительно протянул Милдред и насмешливо растянул губы в улыбке. — Что ж, если он так дорог ее высочеству, мы можем взять его с собой.

— Я знал, что вы поладите, — батюшка улыбнулся Милдреду еще благодушней и исхитрился лукаво подмигнуть мне. — Порадуем же королеву, дети. Она никак не может решить, устраивать свадьбу в Старом Замке или прямо здесь, во дворце. Стала суеверна, знаешь ли: боится во второй раз отпускать от себя незамужнюю дочь.

Бессильная ярость перехватила дыхание: все старания пошли прахом. Милдред ведет свою игру, а родители и рады сплавить меня с рук. Свадьба? Значит, они решили приковать меня к Милдреду прямо здесь, не выпуская из дворца?

Что ж, поглядим, чья возьмет.

Усаживаясь за стол, я нашла взглядом Энги: потемневшие глаза горели яростью, губы превратились в тонкую нить, желваки на скулах ходили ходуном. Я невольно улыбнулась: думаю, он уже готов к безумным поступкам.

Празднество закончилось глубоко за полночь, и почти каждый второй танец со мной в турах бала доставался Милдреду. По его сверкающим злобой голубым глазам и ядовитым речам я поняла, что отделаться от него по-хорошему у меня не получится. Отец и мать, как на беду, все же договорились о свадьбе прямо здесь, в королевском дворце, и ради этого тотчас послали гонца к принцу Арвиду: к его приезду будут завершены все приготовления к церемонии.

Я провела целый день на ногах, терзаемая волнениями, но когда служанки приготовили меня к ночи и оставили одну, сна не было ни в одном глазу. Я тайком переоделась в самое неброское из своих платьев, сложила в поясной кошель свернутый в трубочку портрет Ульвы, свою верную куколку и пару жемчужных ниток — пригодятся в дороге в качестве замены деньгам; накинула плащ с глубоким капюшоном и тихо выскользнула из покоев.

Мне повезло: Энги нес караул у моих дверей в паре с другим гвардейцем.

— Мне душно, хочу подышать свежим воздухом. Прошу вас сопроводить меня, — небрежным королевским жестом я указала на Энги, а затем обернулась к его товарищу. — А вас прошу остаться на посту, пока я не вернусь.

Не оглядываясь, уверенным шагом я направилась прочь, прихватив горящую свечу из настенных канделябров. Я не видела Энги, но слышала позади его размеренные шаги. Теперь я хорошо знала расположение комнат и коридоров и выбирала самые отдаленные, темные и узкие. Но даже так не удалось избежать ненужных встреч: по пути я наткнулась на несколько целующихся парочек в богатых нарядах, которые шарахались в тень при нашем приближении.

Выбравшись наружу, я судорожно глотнула свежего ночного воздуха и на мгновение прислонилась спиной к холодной каменной стене. Рядом тенью возник Энги и склонился над моим ухом:

— Что ты задумала?

— Я должна бежать, — шепнула я в ответ, обхватив его щеки ладонями. — Прямо сейчас.

Он отшатнулся от меня, как от прокаженной:

— Что? Ты рехнулась? Бежать из дворца? Ночью?

— Они собираются выдать меня замуж за Милдреда до его отъезда. Ты хочешь, чтобы я уехала с ним в качестве леди Старого Замка? — с моих губ едва ли не капал яд.

Не было сомнений, что каждая капля падает прямехонько на сердце Энги.

— Но… так не делается, — растерялся он. — К побегу надо готовиться, у нас должен быть план…

— План у меня есть, — даже шепот мог звучать твердо. — Выйти сквозь вон те ворота и к утру очутиться как можно дальше от замка.

— А как ты пройдешь сквозь стражу у ворот? А как…

— Эта ночь для побега подходит как нельзя лучше. Мост сегодня опущен, и поднимать его не будут: гости все еще разъезжаются по домам. Кроме того, стражи проверяют тех, кто въезжает в замок, а не выезжает из него.

— Илва, опомнись… даже если выйдешь отсюда неузнанной, что дальше? Ты собираешься уходить пешком?

Я прикусила губу.

— Если мы пойдем на конюшню за лошадьми, то наверняка учинится переполох. Конюхи не поймут ночной прогулки принцессы и задержат меня. Ничего не поделаешь, надо идти пешком. Так ты со мной?

Энги молчал, и внутри меня капля за каплей разливалась горечь. Неужели и в этот момент он меня предаст? А ведь говорил, что любит! Что не может отдать меня никому… Неужели я так сильно ошиблась в нем? Неужели жизнь во дворце настолько прельстила его?

— Что ж, — я отпрянула от стены и плотнее запахнула плащ, — прощай, Энги.

— Илва, подожди! — раздался позади сдавленный шепот.

— Я и так слишком долго ждала, — не оборачиваясь, тихо ответила я и ускорила шаг.

Надо выйти за ворота. А потом подумаю обо всем остальном. С каждым шагом от сердца словно с кровью отрывался кусочек: Энги не шел за мной, его торопливые шаги утихли в другой стороне. Предательство любимого ранило так больно, что стало трудно дышать, но замедляться или поворачивать назад было нельзя. А если его подлость зайдет еще дальше, и ему вздумается позвать стражу? Надо поскорей оказаться за воротами, а уж там я как-нибудь постараюсь схорониться.

Стражи и впрямь не слишком тщательно проверяли выходящих. Мужские взгляды ощупали меня с ног до головы, чья-то сальная шуточка ударила в спину:

— Всех обслужила, красотка? Что молчишь-то? Губки истерла?

Щеки вспыхнули огнем, когда я догадалась, о чем он толкует. Но о том, чтобы остановиться и осадить наглеца, спустив с головы капюшон, не могло быть и речи. Поэтому я припустила быстрей, почти переходя на бег.

Вскоре передо мной оказались наружные городские ворота. Внешний мост также остался опущенным: мимо меня как раз проехала карета одного из запоздалых гостей. Я отшатнулась в сторону, опасаясь очередных издевок со стороны стражей, однако меня даже не заметили.

За стенами города даже дышать стало легче! Я очень старалась не бежать, чтобы не выдать своих очевидных намерений, и скромно отошла на обочину выложенной камнем дороги, когда услышала за спиной цокот лошадиных копыт.

Израненное сердце забилось быстрей, но я заставила себя успокоиться: наверняка это очередные гости, ничего страшного. Это не погоня. Нет, не погоня.

Я подалась в сторону, совсем сходя с дороги, но путь мне внезапно преградил конный гвардеец и натянул поводья. Конь под ним фыркнул и строптиво мотнул головой, а я в страхе подняла глаза, ни жива ни мертва.

Кровь зашумела в ушах: Энги! Под кожаным гвардейским дублетом виднелась кольчуга. Он спешился красивым прыжком, и только теперь я заметила, что вторая лошадь привязана к крупу его коня. Я узнала уцелевшую животинку Огнеда, оседланную для верховой езды.

— Садись, — шагнул ко мне Энги.

Не успев опомниться, я очутилась в тисках его рук, и в следующий миг уже сидела в седле.

— Ехать придется всю ночь без остановок. Готова, принцесса? — он подмигнул и широко улыбнулся.

Мое бедное сердце ожило и радостно забилось. Как же сильно хотелось его обнять! Но не время для нежностей, я могла лишь улыбнуться в ответ:

— Готова.

— Тогда держись впереди, а я за тобой. Как только отдалимся от ворот, пускай коня в галоп и скачи так быстро, как только сможешь. И да поможет нам Создатель.

— Да помогут нам старые духи, — шепнула я в ответ и ударила пятками упругие бока лошади.

Вот она, истинная свобода! Всадник и лошадь — единое целое. Ловкость в руках, сила в ногах, тело человека пригибается к спине животного. Ветер свистит в ушах: капюшон болтается где-то там, за спиной, косы змеями мечутся за плечами, бьются о спину. На губах играет улыбка: я свободна! Могу делать все, что хочу. Ехать, куда глаза глядят. Любить, кого пожелает душа.

Как и обещал, он ехал позади, и никогда еще я не чувствовала себя столь защищенной. Мой Энги. Мой любимый. Мой жених.

Я устала за день, не спала ночь, но свобода наполняла меня счастьем, придавала сил. Расчет Энги был верным: рассвет мы встретили посреди распаханных полей, зато после восхода солнца на пути оказалась деревня.

Энги обогнал меня, велел притормозить и спешился у мостика через небольшой ручей. Тело ломило, невыносимо хотелось размяться, но я была недовольна задержкой, душа рвалась вперед и вперед.

— Почему мы остановились?

— Надо дать отдых лошадям. Напоить их, накормить. Иначе загоним их раньше времени.

Он помог мне спуститься с коня и крепко обнял, нисколько не смущаясь. Я с удовольствием вдохнула запах мужского пота, смешанный с запахом лошади.

— Если хочешь передохнуть, разыщем таверну попроще и остановимся на день. Вечером снова отправимся в путь.

— Нет, я хочу ехать, — упрямо качнула я головой и снова прижалась щекой к шее Энги. — Хочу оказаться как можно дальше от столицы.

— Ты утомилась.

— Я нисколько не утомилась.

— Ну, хорошо, — помедлив, согласился Энги. — В любом случае, надо бы заглянуть на ярмарку и купить одежду попроще. Ты ведь не хочешь, чтобы каждый встречный узнал в тебе принцессу, а во мне — беглого гвардейца?

— Не хочу, — я прижалась губами к пульсирующей жилке на шее Энги. — Нам и правда нужна одежда попроще. Но у меня нет денег, только ожерелье. Получится ли его продать, как думаешь?

— У меня есть, — Энги зарылся пальцами в мои растрепанные косы. — Я не потратил ни монеты из тех золотых, что получил за тебя. Но и возвращать их не собираюсь.

— Да ты богат, — хихикнула я. — Я выйду замуж за состоятельного мужчину!

Тело Энги напряглось под моими пальцами. Он отстранился, схватил меня за плечи и посмотрел прямо в глаза.

— Ты уверена, что хочешь за меня замуж?

— Энги, ну сколько можно?! — рассердилась я и топнула ногой. — Ты опять сомневаешься?

— Не сомневаюсь, — с шумным вздохом он снова сгреб меня в объятия, — но ты должна понимать, что это может не продлиться долго.

— Молчи, — я не хотела выслушивать его дурацкое нытье.

Впереди нас ждет счастье, об ином исходе и думать не желаю.

— Где бы мы ни скрылись, рано или поздно нас найдут, — гнул свое Энги. — А тогда… Поверь, король не погладит меня по головке за то, что я повел под венец принцессу.

— Принцессы больше нет! — упрямо выкрикнула я и с усилием высвободилась из его объятий. — А теперь хоть раз послушай, что я скажу! Если боишься — оставь меня прямо здесь и уходи. Дальше я поеду сама. Но если ты со мной…

— Я с тобой.

— Не перебивай меня! Если ты со мной, тогда выкинь из головы все сомнения. Мы поженимся, и будем жить вместе столько времени, сколько отмерят нам старые духи. И я не хочу скрываться на чужбине. Я хочу домой.

— Домой? — он взял в ладони мое лицо и с тревогой посмотрел мне в глаза. — Милдред знает о нас. Дома нас станут искать прежде всего.

— Пусть ищут! — я снова топнула ногой и сердито свела брови. — Милдреду плевать на меня. Пусть берет себе невесту по душе. А мы… а мы… поженимся, и ничего они не смогут сделать!

— Илва, — мягко сказал Энги, — я не откажусь от тебя, не думай. Но не воображай, будто свадьба спасет нас от королевского гнева. Ведь все легко исправить, сделав тебя вдовой.

Я нахмурилась. В его словах определенно была правда, только с ней очень не хотелось соглашаться. Думая о нашей совместной судьбе, я не учла того, что с Энги церемониться не станут. Снесут ему голову — и выдавай принцессу за кого хочешь…

Решение озарило меня незамедлительно:

— Тебя не тронут, если у нас будет ребенок. Король не посмеет убить мое дитя, и не посмеет убить отца моего ребенка.

Вопреки моему ожиданию, Энги не стал упрямиться и лишь вздохнул:

— Я сделаю все, что пожелаешь, любовь моя. А теперь пора напоить коней и наведаться на ярмарку.

***

Нам посчастливилось попасть в деревню в воскресенье, когда на ярмарке было не протолкнуться: в разношерстной толпе проще затеряться. Энги оставил меня в стороне сторожить лошадей, а сам надолго пропал из виду. Я решила отдохнуть, присев на нагретом солнце камне, пока стреноженные лошади мирно щипали травку неподалеку. И умудрилась задремать, незаметно для самой себя уложив отяжелевшую голову на колени.

Из сладкой дремы меня выдернули прикосновения. Я вскинулась с бешено заколотившимся сердцем, но это был всего лишь Энги, присевший на корточки рядом со мной.

— Может, все-таки снимем комнату, передохнешь? — он обеспокоенно вглядывался в мое сонное лицо.

— Нет, едем. Ты купил все, что нужно?

— Купил, — он указал глазами на объемистый мешок и замялся. — Только надо бы переодеться. Если не хочешь в трактир, придется заглянуть в ближайший лесок. Да и ехать лучше окольными дорогами, по возможности огибая деревни.

— Как думаешь, за нами уже выслали погоню?

— Наверняка, — Энги пожал плечами. — Но только теперь, утром. У нас целая ночь форы.

— Разве… тот гвардеец, твой товарищ, который стоял в карауле у моих покоев, не обеспокоился тем, что мы не вернулись?

Энги весело хмыкнул.

— Не думаю. Ему было велено ждать, он и ждал. Наверняка он подумал, что принцессе вздумалось поразвлечься перед свадьбой.

Я почувствовала, как загораются щеки, и стыдливо отвела взгляд. Неужели обо мне и правда могли так подумать?

— Впрочем, это не его дело, — уверенно продолжал Энги. — Ночь он отстоял, как было велено, а вот утром, при смене караула, пропажа принцессы наверняка обнаружилась. Так что тебя как пить дать уже ищут. Сегодня на ярмарке к человеку в одежде королевского гвардейца отнеслись с уважением и опаской, но вот дальше на нас станут смотреть с подозрением.

— Тогда давай в лесок, переодеваемся и едем дальше.

— Как пожелаете, ваше высочество, — дурашливо поклонился Энги, получил тычок в плечо, едва не сбивший его с ног, и рассмеялся, наполнив теплом мою душу.

Увы, сохранить такой же галоп, как ночью, днем не получилось. Лошади вымотались, да и мы с Энги тоже. Кое-как, лесами и полями, стараясь держаться в стороне от жилых поселений, добрались до следующей деревни. Только теперь в нас обоих сложно было признать благородную даму и королевского гвардейца. Я облачилась в простое деревенское платье, уложила косы по-крестьянски, вокруг головы, и снова вполне могла сойти за простушку Илву, если бы не дорогой, подбитый мехом плащ. Платье, в котором я бежала из дворца, Энги заботливо свернул и запихнул в седельную сумку. Я предлагала бросить его прямо в лесу, но он наотрез отказался.

У самого Энги из прежнего обмундирования остались только кольчуга и меч. Мундир гвардейца он сменил на дорожные кожаные штаны и потертый дублет с чужого плеча, волосы вместо щегольской ленты стянул простой бечевкой и теперь выглядел как заправский небритый наемник.

На ночлег остановились в придорожной таверне. Энги, как и по пути во дворец, собирался снять две комнаты, но я настояла на одной. Удивительно, но теперь он почти всегда мне уступал. Не стал он спорить и тогда, когда я велела ему лечь на единственную кровать, завидев, что он мостится среди сумок, плащей и попон на полу комнаты.

После бани разгоряченное тело расслабилось и жаждало уютных объятий, человеческого тепла и покоя. Энги лег с краю, крепко обнял меня со спины, зарылся носом мне в волосы и в следующий миг размеренно засопел. Я не стала противиться наползающей дреме и позволила себе сладко заснуть в надежных объятиях.

***

План Энги сработал: всю седмицу мы петляли безлюдными дорогами в отдалении от деревень, останавливаясь в постоялых дворах лишь на ночлег. Хотя ехали мы гораздо быстрее, чем по дороге во дворец, но путь нисколько не сократили: увеличившееся из-за объездов расстояние съедало скорость. Я не роптала и каждый день усердно молилась старым духам, чтобы помогли нам добраться домой.

Когда мы в очередной раз сняли комнатушку в не слишком большом, но уютном и чистом придорожном трактире, я поерзала в объятиях любимого, нашла губами его ухо и прошептала, отчаянно смущаясь:

— Энги… может, поженимся прямо в пути, в первой попавшейся церкви? Тогда мы могли бы…

— Нет, — он прижал меня к себе еще крепче и нежно прикоснулся губами к горящей от стыда щеке. — Я хочу, чтобы все было как полагается. Не хочу жениться на тебе на бегу, скрываясь от всех, будто вор. Я хочу, чтобы ты вышла к алтарю при свидетелях, в том самом платье принцессы, в котором ты бежала из дворца. И уже тогда…

— Глупый, — я не смогла удержаться от соблазна и лизнула кончиком языка его верхнюю губу. — Я не могу надеть то платье на свадьбу: все тотчас же догадаются, кто я. Не хочу быть принцессой для всех, хочу быть ею только для тебя. Понимаешь?

Энги недовольно засопел, но мои губы уже играли с его губами. Дразнили, прикусывали, целовали. И он отвечал — сладко, влажно, глубоко… Мое тело, прикрытое груботканой ночной рубашкой, льнуло к его телу само, бедра ощущали твердость его восставшего мужества под тканью исподних штанов, разливая внутри живота неподобающий порядочной девице жар.

— Не искушай меня, Илва, — Энги со страдальческим стоном навалился на меня сверху, прижал руки к подушке. — Я хочу все сделать правильно. Хочу, чтобы ты была моей перед Создателем, прежде чем я возьму тебя.

— Я и так твоя перед старыми духами, — моей довольной улыбке не было никакого оправдания, когда я бесстыдно подставляла шею поцелуям любимого. — Если мы сделаем это сейчас… Кто знает: может, к возвращению домой я уже буду носить твоего ребенка?

Ладонь Энги погладила пылающую щеку, скользнула по шее, дерзко легла на грудь, обдавая жаром даже сквозь ткань рубашки. Я затрепетала под его прикосновениями, подалась всем телом навстречу ему. В пекло стыд, в этот миг я была готова на все!

— Если ты продолжишь дразнить меня, я буду вынужден брать две комнаты на ночь, — ворчливо пробормотал Энги.

Я не слушала его. Закрыв глаза, с улыбкой отдалась ощущениям: его палец медленно гладил самое чувствительное место на моей напрягшейся груди.

— Если нас поймают раньше, чем мы доберемся домой, ты будешь жалеть, что сам отказался от меня, — это было совсем не благородно с моей стороны, но желание раствориться в мужских ласках лишало меня остатков благоразумия.

— Не поймают, — Энги покрыл поцелуями мою ключицу в распахнутом вороте рубашки, — пока я жив, я тебя никому не отдам.

Он жадно накрыл ртом мои губы, надолго лишив меня дыхания. А после, со стоном отпрянув, решительно пододвинул меня к стене, будто куль с мукой, и для надежности подоткнул со всех сторон одеялом.

— А теперь спи, завтра в путь.

Не знаю, удалось ли Энги заснуть, но я еще полночи горела в огне собственного желания, то обижаясь на его твердолобость, то изнемогая от безудержной любви к нему.

Какой же он все-таки глупый. Если бы ему не стукнуло в голову везти меня во дворец, мы бы уже давно любили друг друга без оглядки. И возможно, я бы уже носила его дитя.