Ложь

Глава 20

Абонент вне зоны действия сети. Оставьте сообщение после звукового сигнала. И я оставляла их. Кажется, уже пару десятков. И все были почти одинаковыми.

Вернись. Вызови такси и вернись. Или просто позвони любому из нас. Или отправь сообщение. Дай хоть какой-то знак, где тебя найти.

Гордость орала прекратить это, а еще лучше тоже вырубить телефон и лечь спать. Артем в конце концов не ребенок и что бы не происходило в голове и какие бы чувства внутри не бурлили срываться на мне он права не имел. А еще, опять же, поскольку взрослый человек, он должен сам сперва думать о последствиях своих поступков, а уж потом их совершать. И, конечно, разгребать эти самые последствия если….

Вот именно это «если» перевешивало все остальное. Из-за совсем недавнего столкновения с трагедией, исправить которую невозможно. Зазвонил телефон и ровно на полсекунды во мне всколыхнулась надежда. Однако это была всего лишь Оля, которую я в приказном порядке отправила с Колей домой.

— Вика, ну что?

— Пока не вернулся, — пытаясь придать тону уверенность, ответила я.

— Давай я приеду!

— Олечка, не нужно. Все в порядке. Мы ведь просто сильно поссорились, и Артем психанул. Сорвался просто и…

— Очень умное решение. И взрослое.

— Кто-то совсем недавно поступил точно так же, — прозвучало очень вымученно.

— Это совсем другая ситуация. Ты ни в чем не виновата, это его тараканы. Кроме того, я младше на десяток лет, и на звонки отвечала, и где нахожусь сообщила, — со злым упрямством проговорила сестра.

— Но поступок все равно глупый, верно? И ты больше так не будешь.

— Не съезжай с темы! Он не имеет права так себя вести.

— Конечно. И я уверена, он и сам уже это понимает и поэтому не возвращается, — я попыталась сглотнуть ком в горле, а потом-глубоко вздохнуть. Сделать хоть что-нибудь лишь бы унять подступающие слезы или по крайней мере помешать им звучать в голосе, — Ложись спать лучше. Если хочешь, когда Артем вернется, я сразу тебе позвоню?

— Ты думаешь, я смогу просто уснуть, когда ты в таком состоянии?!

— Я в полном порядке. И сама уже укладываюсь. Утро вечера мудренее, помнишь? Кроме того, завтра у тебя консультация.

— Очень хреново врешь! — злобно шикнула трубка.

— Про консультацию ты сама говорила.

— Да ну ее!

— Как знаешь, Оль. Ты в принципе можешь вообще забить на учебу, если перехотела быть врачом. Можешь в следующем году куда-то на заочку пойти чисто для бумажки. Тебе скоро восемнадцать, а работ разных полно…

— Не буду я ни на что забивать!

— Тогда ложись в кровать и поспи хоть немного, — и по большей части чтоб убедить самое себя добавила, — А утром, вот увидишь, уже все будет хорошо.

— Вика, извини, но я уже не ребенок. А ты относишься ко мне как…

— Ты права, однако ведешь себя по-детски. Если уедешь среди ночь придется сообщать родителям причину. Они будут волноваться и мне придется успокаивать еще и их. Сделать же больше, чем уже делаешь ты не сможешь, а твою поддержку я чувствую и так.

— Пообещай позвонить сразу как….

— Обещаю, — перебила неспособная слышать нечто вроде «как будут новости».

Отложив телефон закрыла лицо руками. Очень хотелось дать волю слезам, но что это изменит? Еще больше хотелось сесть в машину и поехать его искать. Проблема состояла в том, что только баров и клубов, в которые он предположительно мог направиться в Киеве десятки. Об иных местах, в частности бывших подружках, я предпочитала не думать. Не рассматривать возможность того, что Артем совершит подобное. Это слишком. Слишком для меня. Потеря самоконтроля сейчас была бы крайне несвоевременной. А по нему и так словно боксер-профессионал по груше били слова, сказанные Игорем о возможном срыве.

Зря, зря я ему не позвонила. Они с Ирой уехали следом за Павлом, Валерией и Олегом, а потому о ссоре не узнали. Но тогда я была уверена, что Артем совсем скоро объявится…

Отвезти нас с Олей по домам вызвался Коля. Он не пил совсем, а я выпила немного вина, потому за руль бы не села. Впрочем, сейчас-то спиртное давно уже выветрилось и бороться с желанием отправиться на поиски, пусть даже их успех и маловероятен, становилось все труднее. Хоть за окном, будто мало было всего остального повалил мокрый снег. Хоть я до сих пор не слишком уверенно водила подаренный взамен «погибшей» машины внедорожник. Его Артем купил мне еще в сентябре. Однако поскольку ездила я или с ним, или с охраной, практиковаться в вождении особой возможности не было.

Сам Коля сказал, что если Артем до утра не вернется, его начнут искать в обход правил. Помочь хотел. Поддержать. Но ощутимая уверенность — эти меры понадобятся, напугала и рассердила. Ведь Коля один из людей, знавших Артема в «то» время. Ведь он не зная причин взялся его судить…

Вот подожду еще немного и все же поеду. Плевать на погоду, плевать на все. Ну не могла я просто сидеть и бесконечно прослушивать сообщения о недосягаемости абонента. С другой стороны, вдруг Артем придет домой как раз, когда меня не будет. И что тогда?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я встала и подошла к окну. Заснеженная улица, залитая желтым светом фонарей выглядела по-новогоднему сказочно. А в окнах некоторых квартир виднелись разноцветные огоньки. Они то начинали мигать разными цветами, то горели ровно каким-то одним. Считать сколько лампочек на каждой из гирлянд было трудно из-за расстояния, потому я принялась считать режимы работы. Красный. Синий. Желтый. Зеленый. Красный и желтый. Зеленый и синий. Микс цветов….

Уже начинало светать. Оказывается, я неподвижно простояла у окна несколько часов. Мышцы побаливали, в глаза словно песка насыпали. Я потерла их наплевав что размазываю тушь. Включился телефон. На экране наше с Артемом селфи. Оно было сделано всего через пару дней после того, как мы вновь сошлись. Утро, оба только проснулись. Артем смотрит на меня так… Будто я одна единственная во всей вселенной или быть может, будто я и есть та самая Вселенная для него — бесконечная и сияющая. И я, еще немного сонная, не накрашенная и с растрепанными после ночи волосами кажусь себе красивой.

— Вика…, - хриплый голос. Слабый, безжизненный, — Я все испортил, да?

— Нет, — ком в горле почти не давал говорить, — нет…

— Опять…. Но тогда выхода не было. Нельзя было иначе. Тогда — обстоятельства, а теперь — я один, — бормотал, будто не слыша меня.

— Ты не испортил ничего. Слышишь? Ничего не испортил. Все хорошо. У нас с тобой все хорошо.

— Нихера не хорошо, Вик, — проговорил заплетающимся языком, — И не будет. Потому, что я не тот, кем ты меня считаешь. И не смогу им стать. И ты скоро это поймешь. Если уже не поняла.

— Тема, я люблю тебя. И всегда любила только тебя. Тебя одного. Даже когда думала, что предал. Даже когда ненавидела…. Это не изменится. Никогда, Тема!

В ответ раздался смех. Жуткий, надтреснутый, похожий на рыдания. Разрывающий сердце на куски.

— Небо белое, прикинь? А внизу — темнота. Никакого неба под ногами… Даже если б закат, как тогда, помнишь? Без тебя оно только сверху и давит так, что я дышать не могу.

— Тема, — стуча зубами. Жуткое предположение. Нет, нет только не это, — Где ты? Скажи мне, где ты?

— А ты? Ты… дома? У нас? Ждешь меня?

— Конечно. Конечно жду. Всегда ждала и всегда буду, Тема.

— Пообещай…

— Я клянусь тебе.

— Ты нужна мне. Ты так нужна мне, — металлический скрежет. Сердце оборвалось и ухнуло куда-то вниз.

— Тема?

— Вик…. Я на том мосту к Труханову… На Пешеходном мосту.

— На вершине. О… О, боже, нет.

— Мне туда не забраться, Вик. Уже не забраться. Я — не прежний. Не такой, как тогда. Не такой, как ты думаешь… Но даже если б смог оказаться наверху. Без тебя там никакого кайфа. Без тебя ничто не работает…

— Но я с тобой, — ключи от машины. Парка. Ботинки. Хорошо, что они на замке, а не на шнуровке. Надеть и застегнуть проще и быстрее. Хорошо, что я переоделась во флисовые штаны и свитер. Они не стесняют движений, — И я буду с тобой. Только позволь мне.

Прижимая телефон к уху выскочила из квартиры, захлопнула дверь и сбежала по ступенькам. Едва покинула парадное в лицо будто впились десятки ледяных игл. Накинула капюшон и подбежала к машине.

— Я нихера не лучше Славика, Вик. Мы — два сапога пара. Коля прав.

Хотела возразить. Безумно хотела. Но прикусила язык. Намеренно, чтоб болью привести себя в чувство. Пусть говорит. Пусть лучше говорит. Достала щетку и начала чистить лобовое стекло всеми фибрами души ненавидя снегопад.

— Оба сраные ничтожества. Даже убийцы — тоже оба. Серый ведь из-за меня…

— Что ты говоришь? — из последних сил выдавила я. Села в машину и вырулила со двора на заснеженную дорогу. Мысленно чертыхнулась — снег зимой для коммунальных служб выпал как всегда неожиданно.

— Отец решил держать меня в стороне. Типа, к такому я не готов пока. Я взбесился и свалил из дому. Сам же с Мариком связался, стрелку забил. Хотел сам разобраться! Думал, что смогу! И не удивило ведь, что он сразу согласился, — впервые. Подробности тех дней Артем рассказывал впервые.

— Артем, Марик решился на убийство вовсе не из-за того, что ты забил с ним стрелку, а потому, что хотел отомстить Игорю, — слезы потекли по щекам, а голос ровный и твердый, — Значит покушение — на тебя или на Карину, на Серого или кого другого, кто имеет отношение к Игорю, и разборки в последствии были лишь вопросом времени. Твой опрометчивый поступок лишь ускорил все.

— Сколько еще ты будешь оправдывать меня? Что я должен сделать, чтоб…

— Я не оправдываю, просто говорю, как есть. И мы оба это знаем. Смерть Сережи — не твоя вина. Увы, что бы мы не делали, как бы не поступали, защитить любимых на все 100 % не можем. Это ужасно трудно принять, гораздо проще…

— А я так и делаю! — заорал он и вдруг зашелся кашлем, — Проще… Вместо того, чтоб подойти к тебе тогда взял и свалил. Так было проще убеждать себя, что ты можешь и не любить его. Что можешь потом вернуться… Ведь, если б от тебя услышал иное… Дальше долбанная новость о свадьбе. Надо было приехать и хоть силком тебя увести. Заставить выслушать. А потом чтоб сама выбирала. Вот только если б не меня выбрала…

Я плакала. Я едва дорогу видела, еле-еле управляла машиной, хоть дорога здесь уже почищена. Волали клаксоны. Обычно я вздрагивала, когда слышала сигналы, сейчас же едва замечала резкие гневные звуки.

— …и я просто жалел себя, — сквозь охватившую меня панику вновь прорвался его голос, — Жрал, бухал, чтоб тупо забыться. И продолжил бы если б тогда не поплохело, и ты не стала меня спасать. Вместо того, чтоб самому тебя вернуть. Хотя-бы попытаться…

Связь оборвалась. Руки дрожали так, что я не сразу попала по сенсорам чтоб перезвонить. А в ответ опять: «абонент вне зоны действия сети».

— Просто телефон сел, — пробормотала вслух. Пожалуйста, пожалуйста, пусть так и будет. Попыталась вспомнить, заряжал ли его Артем перед похоронами и не смогла.

Страшно мне бывало огромное количество раз. Чаще, чем многим другим людям, ведущим похожую жизнь, но более уверенным в себе, смелым, морально сильным. Однако все эти страхи и в подметки не годилось испытанному той ночью, когда Артему стало плохо в клубе, и я впервые лицом к лицу столкнулась с огромной вероятностью того, что через миг его может не стать. Не в качестве моего мужчины, а вообще в любом качестве, окончательно и бесповоротно. Что его больше не будет не то что рядом, а вообще нигде. А потом пришло понимание: вряд ли я сама теперь смогу жить в мире без него. Пришло не сразу, а постепенно сформировалось за эти месяцы и внедрилось в подсознание. Стало рядом с инстинктом самосохранения, а возможно и затмило его.

И этот жуткий иррациональный ужас накатил сейчас тошнотворной лишающей самоконтроля волной. Но я знала: если не буду бороться, то не смогу помочь Артему. Это и помогало уверенно вести непривычную машину в снегопад по плохой дороге вместо того, чтоб начать рыдать и привычно звать на помощь человека, который сам в ней сейчас нуждался. Игнорировать страшные картины, услужливо рисуемые воображением.

Вечность спустя сквозь пелену снега проступили очертания моста. Я ускорилась настолько, насколько позволяла погода. Бросив машину у подножия моста, побежала по засыпанным снегом ступенькам. Вот только я позабыла, что белоснежная дымка вполне вероятно скрывала лед. К счастью, поскользнулась я не добравшись и до середины. К несчастью не удержала равновесие. Секунда и боль взорвалась будто сразу во всем теле. Даже в глазах потемнело. Только бы встать! Только бы я не пополнила грустную статистику людей, получивших переломы на ровном месте. Если рука-ладно. А вот если нога, то я могла и не суметь найти Артема. Пошевелила пальцами. Отлично, почти не больно. Встала на дрожащие и непослушные ноги и принялась медленно подниматься наверх. Чуть ли не на четвереньках и почти вслепую из-за снегопада. Вот и мост.

— Арте-е-ом!

В ответ лишь свист ветра и шум оставшегося снизу шоссе.

Наплевав что могу опять упасть побежала вперед. Тело протестовало, я задыхалась от снега, летящего в лицо, но не останавливалась. Вдруг взгляд выхватил темнеющий у ограждения силуэт.

— Артем! — заорала, бросившись к нему. Упала на колени рядом и ухватившись за воротник куртки, стала трясти изо всех сил.

Покрасневшие веки тотчас же приподнялись.

— Вика, — с трудом произнес потрескавшимися губами.

— Да. Я здесь. Я с тобой, — склонившись обхватила руками его лицо. В нос ударил запах спиртного.

— Я мобильник в реку выронил… Прости, Вика. Прости, пожалуйста, — почти взмолился, хватаясь руками за мои предплечья.

— Ничего, это ничего, — имея в виду вовсе не потерю телефона, как и он, сказала я, — Ты как? Болит что-то?

— Так — нет, — он слабо улыбнулся.

— Я серьезно!

— И я…,- улыбнулся и от этого треснула корочка на губе и выступила кровь. Я стерла ее, а он прижался губами к моей руке, — Я нажрался… Прости.

— Ты встать сможешь? — я завела его руку себе за шею, сцепила свои замком поперек его торса и уперлась понадежнее ногами в засыпанный снегом асфальт, готовясь помочь.

— Опять сделал чтоб проще… Дрянь эту купил, — неловко сунув руку за пазуху, вытащил пухлый «зиплок» с белым порошком. Мозг сразу же прикинул какая ответственность грозит тому, у кого найдут такое количество. А следом добавил последствия употребления, — Но не сожрал ни грамма, Вик, хоть и хотелось. Каким-то хреном со стороны себя увидел. Противно стало… Мерзко… Веришь мне?

— Да! Да, конечно верю! Ты ведь сказал, что завязал с этим! Тема, прошу, послушай меня: мы должны сейчас добраться до машины и поехать домой. И там мы поговорим. Вставай!

Я попыталась его поднять. Артем едва слышно зашипел и побледнел еще больше.

— Тема? Спина, да? Ты упал и ушибся?

— Не, — сквозь зубы просипел мужчина, — Прошел много. От кабака того сюда. Как мы были счастливы, когда забрались туда, помнишь? А я не сберег это…. Разрушил и нет, чтоб отстроить потом попытаться, я…, - и вдруг одним рывком вскочив на ноги со всей силы швырнул пакетик в реку. Потом со стоном тяжело навалился на ограду. Хорошо, что я успела вновь ухватить иначе, он вполне мог упасть в воду.

— Я тебя держу! — сказала, оттаскивая от ограды.

— Держи всегда, иначе упаду.

Не знаю, как у меня получилось дотащить его до машины. Может дело в выбросе адреналина или что там еще увеличивает физическую силу в подобных ситуациях. Усадив Артема на переднее пассажирское сиденье, я пристегнула его ремень. Потом села за руль, пристегнула свой и тронулась с места. Вырулив на дорогу, включила печку на максимум. Телефон зазвонил очень некстати.

— Оль, я перезвоню, хорошо? Я за рулем просто.

— Что у тебя там?

— Все хорошо. Я с Артемом. Все хорошо, правда, — протараторила я и прервала соединение. Через несколько минут еще один звонок. Коля. Сговорились они что ли. Застонав, я нажала на дозвон.

— Привет! Как…

— Все в порядке, — перебила я, — Я… я нашла Артема.

— Ты за рулем что ли? По такой погоде, с ума сошла? — загремела трубка, — Стань где-то, я приеду….

— Не нужно, Коль. Тут пара километров остались, — соврала я, — Ты дольше ехать будешь.

— Доедешь домой, набери, поняла?

— Угу.

— Или я позвоню твоему отцу и, — он запнулся. Вспомнил, как и я. Ведь эти слова были последними, сказанными им тогда, девять лет назад. В день, много лет потом казавшийся худшим в моей жизни.