Ложь

Глава 7

Я была благодарна родителям за то, с каким пониманием они отнеслись к ситуации. Сама бы уж точно обиделась. Хотя, они возможно тоже, просто виду не подали. Мама плакала вместе со мной. Вот только она оплакивала разрушенный дочкин брак, а я — то как их расстроила и… И еще много чего исключая, собственно, развод.

Папа ругался такими словами, которых как я думала он и знать не знает. Но вместо предполагаемого «мужского разговора» принялся звонить адвокату. На встречу с тем мы отправились следующим утром не смотря на выходной.

С Валерием Кириллович, так звали адвоката, мы как коллеги довольно быстро обсудили детали и обрисовали плачевную картину. «Но не безнадежную, учтите». Учитывая его репутацию, да и свои знания, я верила, что это так.

Дерек донимал звонками, являлся для бессмысленных бесед. С папой в том числе и это едва не закончилось дракой. И моего папу, оказывается, можно вывести настолько.

Начавшаяся первая рабочая неделя давала спасительную запару. А прятаться за подобным от любых мыслей у меня получалось великолепно. Вот только ночью работы не было, а сон не шел. Бороться с воспоминаниями, осаждающими мозг словно сильная армия измученный блокадой город, становилось все труднее. Из-за того, что новая встреча освежила каждое из них…

Однажды за ужином мы с Олей сообщили о ее планах касательно учебы. Или мы с ней хорошо подготовились, или на родителей уж слишком повлияла новость о моем разводе или то и другое вместе, но они приняли ее решение.

В субботу мы поехали на кладбище проведать могилы бабушки с дедушкой. Те умерли, когда мне было девять лет. Вначале бабушка, а всего неделю спустя дед. Не смог без нее. Ведь они прожили души в душу шестьдесят лет. И сейчас легко вызвать в памяти картинку, как они держались за руки. Любовь этих людей и прожитая ими долгая и счастливая жизнь делали светлой мамину скорбь. А меня — тогда маленькую девочку, потом юную девушку заставляли мечтать о такой же. Еще в то время я верила: люди, которых мы любили, и которые любили нас становятся после смерти нашими ангелами-хранителями. И они навсегда рядом не только в наших воспоминаниях, которые словно драгоценности, я всеми силами пыталась и пытаюсь сохранить. Сказки, запах пирожков, тихое шуршание шахмат по лакированной доске… Любовь и счастье, которыми был наполнен их уютный дом…

Прибравшись, мы посадили цветы. Я пошла набрать воды для полива. Смотрела под ноги, а думала о том, что если нечто вроде того, во что я верила в детстве существует, если души не умирают, то вряд ли они обитают здесь. В этой жутковатой обители вечной тишины под серыми гранитными плитами.

А потом вдруг увидела его и дыхание сперло в груди. Сделала несколько неловких шагов, мысленно умоляя — пусть окажется, что я обозналась. Но нет. Высоченный — чуть ли не в полный рост памятник в виде человеческой фигуры с улыбающимся лицом старшего брата Артема. И надпись:

«Бессонов Сергей Игоревич 12 июня 1987 — 21 августа 2009»

О, нет! Как же… Серый был здоров как бык… Несчастный случай, значит. Теперь ясно…

Я подошла вплотную и смахнула пыль с до страшного похожей на Серого статуи. Ее глаза на гранитном лице безразлично смотрели в пустоту.

«Ты прости его, малышка. Правда, постарайся. Тогда быстрее отпустит. И будь счастлива».

А я наорала на него. Будто этот человек, бывший старшим братом фактически и мне тоже, в чем-то виноват. Если бы только знать…

— Вика? Ты чего? — испуганный Олин голос заставил меня вздрогнуть.

— Ничего, это… Это мой знакомый. Брат Артема. Я с ним…

— Я понимаю. Помню, — она стала рядом. — Как ужасно умереть таким молодым.

Я купила букет белых калл. Написала на ленте: «Спасибо, что был мне как старший брат».

Я не знала. Могла бы узнать, но не узнала. Сменив номер, удалив аккаунты в социальных сетях и со свойственной мне прилежностью исполняя клятву никогда не заходить на страницу Артема или кого-то, кто с ним связан.

Полив цветы, мы направились к выходу. Мне казалось, вытесанные из камня глаза, следили за мной до самых ворот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дни шли за днями. Работа спорилась, руководитель был доволен и шутя обещал досрочное окончание стажировки. А уж после сегодняшней встречи эти его шутки просто обязаны были стать правдой полностью. Трехчасовые переговоры с юристом компании, с которой мы собирались заключить сделку напоминали битву Давида и Голиафа. Разница была в том, что Давидом была молодая женщина, а Голиафом щупленький занудный мужичок с маленькими свиными глазками и репутацией акулы юриспруденции. Он считал, что хитрее всех, мне нужно было доказать, что справлюсь и без крайне не вовремя свалившегося с гриппом главного юриста и моего наставника. Итог встречи был таким же, как итог сражения. Мы подписали контракт на условиях, выгоднее которых трудно было представить.

— Вечером идем праздновать, — безапелляционно заявил Дмитрий Сергеевич, когда мы садились в машину. — Отказы, Вика, не принимаются. В том числе потому, что у нас два повода — контракт и окончание твоего испытательного срока.

— Поздравляю! — Петр Алексеевич, зам босса, так сильно сжал мою ладонь своей лапищей, что я на миг испугалась за кости.

Отказываться я и не собиралась. Развеяться и отдохнуть то что мне нужно. Кроме того, поводов масса. Никаких больше секретов от родителей, занимающийся разводом хороший адвокат, новая крутая работа.

Жизнь налаживалась. Так я думала до того, как увидела выбранное для тусовки место. Destroyers! Что, в столице других хороших клубов нет?

Собственное негодование от этого факта заставило разозлиться на себя же. Сколько можно в конце концов! Сколько еще нужно времени чтоб до конца оставить прошлое в прошлом! Как долго оно будет для меня что-то значить…

Не будет! Не значит!

С широкой улыбкой я взялась за поданную мне руку и вышла из машины. Не стану рассматривать каждую деталь. И думать о том, как сильно изменилось помещение тоже не стану. И точка.

Мы направились сначала в ресторан. Взгляд зацепился за стоящий в небольшой нише столик. За его предшественником мы с Артемом столько раз обедали, делали уроки под удивленными взглядами других гостей. Вернее, делала уроки я, а Артем всячески пытался отвлечь. А я в свою очередь пыталась заставить его готовиться к семинарам и учить лекции, мотивируя тем, что так время пройдет быстрее. И он делал это…

Смотри, на какие жертвы ради тебя иду. Учу эту нудятину.

Та-ак, что у нас вкусного в меню? Совсем новые блюда. Не удивительно, впрочем. Выбрала и сделала заказ. Мужчины начали смеяться, что на таком рационе меня скоро начнет сдувать ветром. Я пообещала купить брелок для ключей потяжелее.

Официант принес шампанское. Сухое, как я люблю и с тонким, изысканным ароматом. Мы чокнулись так, что напиток выплеснулся на скатерть. Выпили за сегодняшний и грядущий успех. Босс стал вспоминать свой первый удачный контракт.

Именно с него и началось их с Петром восхождение на деловой Олимп. Потом со смехом признался, что сам бизнес успешно отжал на закате девяностых. Детали этого мероприятия настолько не вязались с нынешней личностью босса, что казалось все это делал совершенно другой человек. Впрочем, лет двадцать назад скорее всего так и было. Их истории так напоминали другие, услышанные когда-то здесь же.

Волнующие, увлекательные, погружающие в совершенно иной, незнакомый мир со своими порядками и законами. Я расслабилась и стала получать удовольствие от вкусной еды и приятной компании. Даже то, что мне не позволили расплатиться не смутило.

Покончив с ужином, мы спустились в клуб.

Тот уже полон «ночных охотников», но найти свободный столик все же удалось. Мужчины заказали виски, я — минералку с лаймом, тщательно замаскированную под джин-тоник. Пары бокалов шампанского было вполне достаточно.

Откинувшись в кресле, наблюдала за танцовщицами. Совсем недавно я была одной из них, а теперь сидела в компании бизнес-воротил, которые относились ко мне как к равной. Разве не об этом я мечтала?

«Не об этом. О том, чтоб вершить правосудие, защищать невинных людей. О том, чтобы быть с Артемом».

Увиденный однажды по телевизору открытый судебный процесс, во время которого обвиняемый был оправдан поселил в душе желание когда-нибудь стать такой же, как его адвокат и тоже спасти кого-то от несправедливого наказания. А потом, несколько лет спустя я узнала о реальных причинах большинства оправдательных и обвинительных приговоров, включая тот. Да и вообще поняла, какова на самом деле система, частью которой я так хотела стать. Чуть раньше разрушилась мечта о счастье…

И вдруг я почувствовала спиной чей-то взгляд. Мысленно фыркнула. Чему удивляться, на меня часто смотрят. Внешняя красота всех привлекает. А вот цепляет и держит не отпуская нечто иное.

Громкий смех. Даже хохот. Какой-то злой в своей подчеркнутой веселости. Знакомый. Я обернулась и увидела их. Слава, Артем и три какие-то девки, виснущие на них, сидели через несколько столиков от нас. Парни мерзко тискали своих «дам» попутно заправляясь алкоголем.

— Вот, что значит годы. А раньше девчонки не сводили с меня глаз, — смеясь бросил Петр.

— Зато теперь их с вас не сводит одна единственная, — ответила я.

Глотнула воды. Та была обжигающе ледяной. Или это просто внутри настолько холодно. Какая мне разница с кем он. Более того, увидеть каким он стал и, скорее всего каким был, даже полезно. Это должно помочь уверовать наконец в то, что когда-то любимый парень был всего лишь плодом воображения наивной и романтичной девчонки, которой я была.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍У меня получалось поддерживать разговор. Непринужденно, вроде бы, как раньше. Но ровно до момента, как я увидела кое что похуже грани секса на публике. Прижав к носу что-то вроде трубочки, Артем склонился на секунду к столешнице. Слава сделал так же. Потом оба откинулись на спинки, притягивая к себе девчонок и неуловимым движением потерли носы.

Сердце сжалось, а потом застучало так, будто это я только что приняла дозу порошка. В том, что это именно он сомневаться не приходилось. А ведь когда-то Артем избил Славу за то, что тот курил травку. Мне позвонила перепуганная Марина и я примчалась в какую-то забегаловку на несколько секунд раньше милиции. Славу мы тогда отвезли прямиком в больницу к моему папе. И такой поступок Артема он вопреки моим опасениям не осудил, а поддержал…

Теперь же сам Артем употреблял гадость, хуже которой только героин. Это путь в никуда, а я ничего не могла поделать.

Теперь не могла.

Как же я ненавидела его в эту минуту. Его и этого напыщенного придурка, друга «по интересам». Заказала себе настоящий джин-тоник. Но от единственного глотка стало противно. Нашла, понимаешь ли, решение проблемы.

— Вика, все хорошо? — спросил Дмитрий, — Ты какая-то напряженная.

— Все замечательно.

— Да ей просто с нами скучно, Димыч. Такой красавице в обществе двух стариков.

— Нифига я не старик, — отмахнулся Дмитрий. Поднялся и подал мне руку, — Потанцуем?

— Давайте.

Я с готовностью поднялась. Мы прошли на танцпол и присоединились к танцующим. Босс двигался так, будто жил в клубах и, к своей чести, приставать не пытался. Потому я практически наслаждалась танцем.

Еще дорожка. Снова в зале, не таясь ни от кого. Впрочем, Артему и раньше было глубоко плевать на последствия своих действий. Однако никогда он не творил ничего подобного. При мне. Теперь всегда такая оговорка к каждому факту.

Мы вернулись за столик. Смеясь, выпили вновь. Извинившись, я пошла в дамскую комнату. Проверить макияж и минутку побыть в одиночестве. Плохая идея — так перед мысленным взором ежесекундно Артем и кокс.

Вышла и буквально наткнулась на него.

— Какие люди! — я едва не ахнула увидев, что его глаза почти черные из-за расширенных зрачков. Плохое освещение делало и так узкую светлую радужку по краям почти незаметной. — Аж ностальгия по старым временам проснулась.

— Отвали, — поморщившись от запаха спиртного, которым Артем был буквально пропитан почти крикнула я.

— А то что? Шляхтичу своему пожалуешься? Так я его на раз уделаю, — глумливо проговорил мужчина и шагнул ко мне. Я отступила и уперлась спиной в стену. — Ой, его же здесь нет.

Первой мыслью было позвать на помощь, однако рядом не было никого, кто мог бы ее оказать. Я действительно испугалась… Его, потому что прекрасно знала, что творят люди в таком состоянии. Себя….

— Артем, подумай, что ты делаешь, — тихо начала, упершись руками в его грудь.

— Это ты что делаешь! — мужчина встал вплотную и крепко, почти больно сжал мои предплечья, — В любви клянешься, а потом…

Он запнулся. Неловко качнувшись, отпустил меня, ухватился за стену и вдруг соскользнул на пол.