Ложь

Глава 26

— Вика, дождя нет! — Оля запрыгнула ко мне в кровать и сжала в объятиях. Я не спала уже пару часов, но малодушно не выглядывала в окно, закрытое по этой же причине, за которым вчера вечером лил почти по-осеннему холодный дождь.

— Олька, задушишь, — сестра ослабила хватку, а я улучив момент перевернулась и начала ее щекотать.

— Перестаа-аань! Ну, пожалуйста, — с визгом отбивалась девушка, заливаясь смехом. Совсем прежним. Как и улыбки, в минувший месяц все чаще предназначавшиеся доблестному стражу правопорядка, который использовал малейшую возможность показаться ей на глаза.

— Девочки, хватит безобразничать, — мама сунула голову в приоткрытую дверь и улыбнулась, — Вика, ты по праву невесты в ванную первая. А потом завтракать.

Невеста. Точнее жена, ведь документы уже подписаны. Бессонова Виктория Егоровна. Год назад я о таком и не мечтала. Сегодня только церемония и ночевка в родительском доме ее часть.

Выкупавшись, я закуталась в белоснежный, похожий на облако халат и пошла в кухню. Там меня уже ждали родители и подпрыгивающая от нетерпения поскорее приступить к подготовке сестра. Есть столь любимые мною панкейки с кленовым сиропом не хотелось — нервничала, однако все равно принялась за них подавая пример помешавшейся на калориях Ольге. Пришло сообщение от Артема.

«Проснулась?»

«Ага. Я скучаю…»

«И я. Каждую секунду из долбанных девяти часов. Кто вообще придумал эту хрень с раздельной ночевкой?»

«Те же, кто придумал саму церемонию)))»

«Вот сейчас приеду, украду тебя и увезу на необитаемый остров»

«Надолго?»

«На всю жизнь»

«Надо подумать…. Тема, я пошла собираться…»

С сожалением отложив смартфон, запила блинчики кофе и ушла сушить волосы. Они уже отросли до талии и ко мне стараниями Артема вновь прикрепилось прозвище «Рапунцель». Когда я выключила фен уже приехал парикмахер, а потом и визажист. И за пару часов я превратилась из не выспавшейся женщины в сказочное существо, будто сияющее изнутри.

Мерцающие тени на веках, густые ресницы, нежный румянец на щеках и капелька блеска для губ. Фаты у меня не было, потому привычные локоны были убраны от лица и заколоты гребнем на манер тех, что носили придворные дамы в старину. Миниатюрный, изящный, инкрустированный бриллиантами, он таинственно поблескивал в объемной прическе.

Уже прибыл оператор и теперь кружился вокруг мамы и Оли, помогавшими мне надеть платье. Оно было без бретелей и с довольно пышным подолом в пол. Воздушная ткань и отсутствие обручей кринолина делало наряд летящем и когда я двигалась казалось будто парю в воздухе. Туфли я выбрала серебристые и на среднем каблуке чтоб подчеркнуть нашу с Артемом разницу в росте и чтоб удобнее было танцевать.

— Ты как принцесса, — прошептала мне на ухо Оля.

— Да и ты тоже. Ему понравится, — я подмигнула зардевшейся девушке.

Персиковый цвет платья подружки невесты безупречно шел Оле, а фасон «беби-долл» придавал образу одновременно элегантность и легкость. В комплекте с высокими каблуками и локонами это было то, что нужно.

У мамы было платье-футляр цвета кофе с молоком из тонкого ажурного кружева с подкладкой. Оно как влитое сидело на безупречной фигуре и безумно ей шло.

Приехала Кира с мужем и малышкой. Шестимесячная кроха заразившись всеобщим весельем принялась радостно агукать, с любопытством рассматривая похожих на разноцветных бабочек взрослых блестящими бусинками темных глаз.

Закончив со съемками и сборами, мы вышли из дому и сели в белоснежный крайслер-лимузин, который и отвезет нас к месту церемонии. Осторожно положив на руки букет — настоящее произведение искусства из белых как снег пионов и кустовых розочек, перевязанный белой же атласной лентой, я посмотрела в окно. За тонированными стеклами проносился суетливый город. Но я видела не сновавшие вокруг автомобили и спешащих куда-то людей с хмурыми лицами, а умытую вчерашним дождем листву деревьев на обочинах, пронизанную жизнерадостными солнечными лучами и синее-синее небо над нами и в лужах разбитых дорог.

Сердце трепетало в каком-то сказочном предвкушении чуда, хоть оно в общем-то уже свершилось, а сегодня мы просто отпразднуем это вместе с самыми близкими людьми.

Мы приехали как раз вовремя, чтоб успеть отснять нужный материал перед тем, как папа поведет меня к алтарю. Издали был слышен гомон голосов, среди которых я без труда различала голос Артема — нетерпеливый и немного нервный, и Колин — размеренный и спокойный.

Музыканты начали петь. Мы предпочли традиционному маршу Мендельсона нежную и неторопливую песню, похожую на перезвон колокольчиков. Мама с Олей упорхнули на свои места. Оля будет с противоположной стороны от Коли у алтаря, а мама — в первом ряду возле Игоря и Иры. Карина прийти на свадьбу отказалась. Я оставила этот эпизод без комментариев что вслух, что в мыслях, а вот Игорь и Артем красноречиво выразили недовольство. Наверное, оба вопреки всему надеялись, что женщина поступит как положено матери и разделит счастье с сыном, позабыв имеющиеся и мнимые обиды.

Уже показались ряды затянутых нежно розовым шелком стульев, между которыми стояли гости и благоухающие букеты цветов по краям засыпанной белоснежными лепестками дороге к алтарю. Высокая прямоугольная арка над ним тоже была увита цветами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но всю эту сказочную красоту я заметила лишь мельком. Ведь взгляд сражу же выхватил Артема и жадно зацепился за его высокую широкоплечую фигуру. Без пиджака в расстегнутой на несколько пуговиц белоснежной рубашке и серых брюках он стоял и застенчиво улыбался, не сводя с меня сияющих глаз.

Папина рука, на которую я опиралась, слегка подрагивала. Его добрые и мудрые глаза поблескивали от слез. Мама вытирала свои ежесекундно, а Ира гладила ее по предплечью и тихо говорила что-то на ухо. Обтягивающее платье девушки подчеркивало уже округлившийся животик. Игорь после узи любил повторять, что и без него знал — у них будет сын.

— Будь счастлива, принцесса, — прошептал, отдавая мою руку Артему, — Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, папа.

Рука Артема была такой же холодной, как и моя. Отросшая челка упала ему на лоб, и мужчина откинул ее назад. Положил мою руку себе на локоть, и мы стали перед ведущим. Он начал говорить, но я едва слушала. Едва замечала, что мы с Артемом не одни под этим синим небом.

Коля поднес миниатюрную атласную подушечку, Артем взял с нее кольцо и надел мне на палец. Я сделала то же самое, мы взялись за руки и повернулись лицом друг к другу.

— Я полюбил тебя, когда впервые взглянул в твои глаза цвета ночи, — проговорил Артем срывающимся голосом, — В тот момент ты стала смыслом моей жизни. Я всегда буду рядом, всегда буду любить, оберегать и защищать тебя.

— Когда мы вместе, я…, - краем глаза я заметила какое-то движение и обернулась. И оттолкнула Артема за миг до того, как наступившую тишину разорвал грохот выстрела. Оглушительный, страшный, невозможный здесь, на окутанном счастьем благоухающем островке. Наверное, именно поэтому мне стало настолько больно. Из-за такой чудовищной несуразности и несправедливости кошмара, ворвавшегося в нашу с Артемом сказку. В груди будто произошел взрыв.

Я не могла дышать, в глазах потемнело. Ткань корсажа платья пропитывало что-то теплое. Крики вокруг слились в неразборчивую какофонию звуков.

Небо над головой. Небо в его глазах. И темнота, в которой нет боли.