Ложь

Глава 8

— Тема, что? Что с тобой? — я опустилась рядом.

Судорожно хватая ртом воздух, он одной рукой оттолкнулся от пола и попытался встать. Другой схватился за грудную клетку слева. Сердце!

— Нормально…

— Не вставай, — я чуть надавила на его плечи, потом коснулась рукой к щеке.

Под пальцами ощутила влагу. Пот буквально вмиг заструился по лицу мужчины. За спиной кто-то заверещал и умчался, цокая каблуками.

— Дыши, просто дыши, хорошо? — его рука сжала мою, не давая отнять ее от лица. Свободной я нащупала телефон в сумочке и вызвала скорую. Потом позвонила папе, попутно успев измерить пульс.

— Папа, у человека симптомы сердечного приступа, — проорала сразу, как услышала «алло» на том конце линии. — Мужчина, двадцать семь лет, пульс сто шестьдесят пять и растет. Возможная причина…Употребление кокаина. Я вызвала скорую. Что мне делать, папа?

Папин ответ звучал как сквозь вату, слов было практически не разобрать.

— Бес? Что случилось? — к нам подскочил Слава.

— Скорую встречай! — крикнула я. Ему хватило остатков разума, чтоб подчиниться. Но уже собрался «зрительный зал».

— Отвалите, дышать нечем… Тема, держись! Держись! — как заведенная повторяла я. Телефон, который я прижимала к уху плечом выскользнул и упал рядом.

— Папа, ты здесь?

— Как приедут дашь им трубку, ладно? — распорядился папа. И мягче добавил. — Не бойся, милая…

— Вика, слушай, это…, - Артем зашелся кашлем. Я повернула его на бок, на случай, если начнет тошнить.

— Ну где они, а? Где…, - бормотала я.

Пот градом стекал по спине, лицо Артема расплывалось перед глазами из-за застилавших их слез. Голоса вокруг сливались в единый тошнотворный гул. Ужас лишал самоконтроля. Артем то пытался отбросить мои руки, то наоборот цеплялся за меня как утопающий за спасательный круг.

— Приехали, — заорал Слава. За его спиной я увидела красные костюмы парамедиков.

— Отойдите, — распорядился один из них. Я послушалась, но рука Артема крепко сжимала мою, — Девушка, вы слышите меня? Не мешайте!

— Вот, поговорите, — я сунула ему телефон.

— Что… Да, здравствуйте Егор Владимирович. Я вас понял. Хорошо, — отрывисто бросил врач. Отдал мне телефон и приступил к оказанию помощи. А я стояла рядом на коленях не переставая держать Артема за руку.

Его уложили на носилки и понесли прочь из клуба. На трясущихся ногах я едва успевала за врачами. На улице было жарко почти как в полдень, а меня все равно бил озноб.

— Вы сами как? — осведомился врач, после того, как Артему ввели какие-то препараты и подключили к монитору кардиоритма.

— В смысле? — вместо ответа он впился взглядом в мое лицо, — Да я не употребляю ничего! — взвилась я.

— Разумеется.

Я отвела взгляд. Что именно подумал обо мне врач было глубоко безразлично. Главное, он сумел все же стабилизировать состояние Артема.

Наконец, мы прибыли в больницу. Папину. Он сам и еще пара докторов уже ожидали у приемного покоя.

— Вика, тебе дальше нельзя. О нем позаботятся, — спокойным и твердым тоном сказал папа, обхватив меня руками.

— Папа…пожалуйста, — пролепетала я и разрыдалась.

— Артему помогут. Саныч очень хороший врач. Закончит, зайдет и все расскажет. Идем, — и буквально понес меня к лифту. Мы поднялись на этаж хирургического отделения, зашли в кабинет заведующего.

Папа усадил меня на диван, потом плеснул в стакан воды и накапал капель. Подал мне и заставил выпить. Достал из шкафа плед, так часто выручавший его во время ночных дежурств и накинул мне на плечи. Сам сел рядом, обнял за плечи и привлек к груди. Ничего не говорил и ни о чем не спрашивал, дав возможность выплакаться.

В непрерывном назойливом звуке я не сразу узнала звонок своего телефона. Звонил Дмитрий.

— Дмитрий…

— Вика, слава богу. Что случилось?

— Ой, простите, пожалуйста, что вот так ушла, — сглотнув пару раз начала я. — Какому-то парню стало плохо, пришлось вызвать скорую. Ну и я поехала с ними… Извините, пожалуйста, что заставила волноваться.

— Да ничего страшного. Даже наоборот я горжусь тем, что у меня работают люди, которые не бросают других в беде. Ты молодец. Но у тебя точно все хорошо?

— Конечно. Я уже вызвала такси. Сейчас поеду домой.

— Отлично. Тогда до завтра.

— До свидания.

Я прервала соединение и положила телефон обратно в сумку, которую умудрилась не забыть.

— Я тоже горжусь тобой, милая, — проговорил папа пристально глядя на меня.

— Пап, ты же слышал, я была в клубе с боссом и его помощником. Мы отмечали контракт. Там же оказался и Артем. Ему стало плохо, не могла же я его оставить…

— Так я ничего и не говорю тебе, дочка, — он убрал с моего лица влажные прядки и завел за ухо. В дверь постучали и вошел Саныч.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Как он? — подскочила к нему я.

— Инфаркта нет. И это настоящее чудо, учитывая концентрацию кокаина и алкоголя в крови. А так же его анамнез…, - он осекся, глядя на папу.

— А что такое с его анамнезом? — ахнула я поочередно глядя на обоих мужчин. Те промолчали. — Ответьте мне!

— Саныч, как он сейчас?

— Папа!

— Стабилен, но ему нужно несколько дней побыть в стационаре. И бесспорно завязать с наркотой.

— Спасибо, — они пожали друг-другу руки, — А теперь дай я поговорю с дочкой.

Александр вышел. Плотно закрыв за ним дверь, папа подошел ко мне. Усадил на диван, а сам сел на небольшой столик напротив.

— Вика, несколько лет назад Артем попал в аварию, — отрывисто начал он, — Разбился на мотоцикле. Получил довольно серьезные повреждения. Сотрясение, травма позвоночника, переломы… К счастью, парень смог почти полностью восстановиться… Его оперировали здесь. В числе других и я….

— Когда?

— Девять лет назад, — выдохнул отвернувшись.

— И ты не сказал мне. Ты, мама… Вы знали и ни слова мне не сказали.

— А что бы это изменило, Вика?

Что изменило бы? Что изменило? Да я бы вернулась. В тот же день. Хоть пешком бы прибежала. Я была бы рядом, даже если б Артему это не было нужно. Я…Я бы… Если б только узнала…

— Ничего бы не изменило, пап. Спасибо, что помог ему. Снова.

— Вика, послушай…

— Мне можно к нему на минутку? Только одну, пожалуйста.

Не сказав больше ни слова, папа провел меня к одной из вип-палат. Попросил сестру выйти не на долго и сам тоже оставил нас.

Артем крепко спал под действием препаратов. Я тихонько приблизилась к койке. С минуту смотрела на такие родные вопреки случившимся событиям и пролетевшим годам черты, потом протянула руку и осторожно, едва касаясь, провела по коротким волосам на макушке, потом не удержавшись погладила тыльной стороной руки заросшую щетиной щеку. Артем чуть поморщился и шевельнулся. Одернув руку, я поспешно выскользнула из палаты.

Уточнив, что об Артеме позаботятся, папа повез меня домой. Всю дорогу мы молчали.

25 июня 2009

— О, привет! — Коля склонился ко мне и поцеловал в щеку, обдав приятным запахом парфюма. Я как раз заходила в клуб, а он выходил. Точнее выскакивал будто ошпаренный.

— Привет! Коль, Артем там?

— Маленьким девочкам нельзя одним бродить ночами, — он шагнул вплотную, преграждая путь.

Сквозь нарочитую веселость в голосе звучала ярость. Едва сдерживаемая и очень редкая для этого добродушного парня.

— Давай-ка я тебя домой отвезу…

— Что происходит? — я попыталась поймать его взгляд.

— Ничего не происходит, параноик ты маленький, — он коснулся руками моих предплечий, ненавязчиво удерживая. — Стопэ. У тебя ж выпускной завтра. Так какого ты тут делаешь вместо того, чтоб погрузиться в сон красоты? Хочешь, чтоб были мешки под глазами?

— Коля, посмотри на меня! Что случилось? — внутри закипала злость, смешанная с волнением.

Мозг принялся перебирать варианты. Артем очень странно вел себя несколько минувших дней. Так, будто я внезапно стала надоедливой мухой, которую не удавалось выгнать из комнаты и потому приходилось игнорировать. Сколько бы я не пыталась поговорить ничего не выходило. Он односложно и нехотя отвечал на вопросы, часто раздражался, даже грубил.

Впервые за год, что мы вместе. Я даже думала иногда… Вдруг он… Ну, вдруг после того, как у нас все случилось, я перестала быть ему интересной. Вдруг то, что я была девственницей было единственной привлекательной во мне чертой. Ведь я… Самая обычная внешне, так еще застенчивая и неопытная. Что, если ему не нравилось со мной… А потом я вспоминала, как он смотрел на меня. Как говорил, что любит и сколько раз доказывал это поступками. И мне становилось ужасно стыдно за свои сомнения. Ведь это же Артем. Мужчина, сравнить которого можно было разве что с папой. Самый смелый, сильный, даже властный. Зрелый не по годам. И при всем этом такой добрый и ранимый, пусть и глубоко внутри.

— Да ничего особенного. Бес перебрал чуток, — с нервным смешком соврал парень, — Так что давай вы завтра лучше встретитесь, а то он злющий. Расстроит еще тебя…

— Артем? Перебрал? Коль, что ты несешь, — Артем никогда в жизни не…

То есть при мне никогда не напивался. Я попыталась обойти Колю, но он удержал за руку.

— Вика, серьезно, не ходи туда! — чуть ли не с отчаянием попросил.

Вырвав руку я бросилась в клуб. Неясное предчувствие чего-то плохого противно щемило внутри.

— Да подожди ты!

Пробежав мимо толпы у входа я кивнула охранникам и под негодующие возгласы исчезла внутри. Ночь только началась и посетителей было еще не слишком много. Огибая танцующих, я направилась в вип-зону. Достала телефон из сумки. Позвонить Артему. Поскорее услышать его голос. И потом, когда мы встретимся…

Не успела додумать. Даже вдох сделать — не успела. А теперь уже просто не смогла бы.

Будто плашмя упала на пол и от удара весь воздух из легких выбило, а способность дышать почему-то не возвращается, хоть уже должна бы.

Он там. В нескольких шагах от меня. За нашим столиком. Раскинулся на черном кожаном диванчике в расслабленной небрежной позе. Словно лев или тигр, отдыхая после охоты. А добыча…. Вон она, совсем рядом. Точнее не просто рядом, а у него на коленях.

Они целовались. Руки — большие, сильные и такие нежные на ее теле. Шарили в вырезе короткого платья и под юбкой, до грубого страстно лаская. Она, Дарина, уже заметила меня. Не отрываясь от его губ насмешливо смотрела как я рассыпалась на осколки.

Будто в замедленной съемке Артем сбросил ее с колен и неуклюже поднялся. Потом, пошатываясь, приблизился. От него несло потом выпивкой и тяжелыми, слишком сладкими духами. Если предательство может иметь физическую форму, а сейчас мне именно так и казалось, то запах у него именно такой.

— Ар-тем! Ты…с…ней…А я?

— А что — ты? — слова будто яд.

Или нет. Его безразличие — вот самый настоящий яд. Он уже под кожей, уже в крови, несущейся к сердцу. Холодные пальцы металлом на запястье поверх браслета. Звенья впились в кожу. Больно? Едва ли.

Я спотыкалась. Чуть не падала, едва поспевая за Артемом, который неровной походкой продвигался к выходу и ташил меня за собой.

— Бес, пусти ее! — Коля. И Артем отпустил на миг, необходимый, чтоб врезать ему по лицу. Потом вновь схватил за руку и вытащил на улицу. За угол клуба, где никого.

— Как ты мог, Артем? — хватая ртом воздух, всхлипнула я, — Как мо-ог?

Отняв руку, закрыла обеими лицо и зарыдала. А жалкая часть меня умоляла, чтоб он подошел и обнял. Попросил прощенья… Но вместо нежности любимые руки подарили боль, грубо отдирая мои от лица.

— А ты что думала, девочка? У нас с тобой любовь до гроба, м? — глядя поверх моей головы, брызжа слюной, проорал.

Открыла рот чтоб ответить, но захлебнулась слезами.

— Как в долбанных сказках, в которых ты прячешься от своей жалкой жизни? — а это уже иначе. Медленно. Глумливо. Самодовольно.

— Решила, я всегда буду рядом с такой вот хорошей девочкой? Ой, уже не девочкой, — картинно расжав пальцы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Больно. Как же больно. Будто сердце вырвали и растоптали. А еще холодно. Вроде лето вдруг мигом зимой стало. Ноги не держали, и я упала на асфальт. Содрала до крови голые колени.

— Арте-ом…, - прорыдала или скорее завыла.

— Проваливай, — безразлично донеслось сверху.

Он ушел. Я слышала, как звук шагов все удалялся и удалялся, пока вскоре не исчез совсем. В наступившей тишине слышала лишь себя. Более того, кажется видела одинокую скрючившуюся фигурку, сотрясающуюся от рыданий. Как будто сознание отделилось от тела и наблюдало за ним со стороны. Так, наверно и должно быть. Без сердца не живут. Но почему тогда мое все еще билось? И почему так болело.

— Вика? Ви-ик, — другие руки. Они осторожно подняли с земли и привлекли к пахнущей кровью футболке. — Ну не плачь, пожалуйста. Не плачь.

Меня подняли на руки и куда-то понесли. Все равно куда. Совершенно все равно. Я зажмурилась, спрятала лицо на его груди. Спасительное тепло и темнота. А я так продрогла…

Машина. В ней легкий запах освежителя, но от него стало душно. Спустила ноги на асфальт, опять закрыла лицо руками.

Мечтала исчезнуть. Просто взять и исчезнуть навсегда. Перестать существовать.

Колени ужасно жгло.

— Потерпи, — попросил сидящий на корточках Коля. Смочив марлевую салфетку в перекиси, парень неловко обработал мои ссадины. В неярком свете заметила его припухшую разбитую губу.

— Коль, — не проговорила. Даже не прошептала. Хрипло прокаркала, — Тебе самому обработать надо…

— Я в порядке, — отбросил салфетку и закрутил крышку на флаконе, — Забирайся, домой отвезу.

И посмотрел. Как-то… С жалостью? Знал ведь все. Видел. Интересно, сколько же раз. Хотелось спросить, но я не смогла. Отступившая было боль вновь накатила. Как цунами. Как снежная лавина. Я задыхалась.

— Вика…

— Оставь меня! — выскочила из машины, но сразу же натолкнулась на Колю. Он заключил меня в объятия и подтолкнул обратно. Я вырывалась, колотила его по груди сжатыми кулаками, но парню хоть бы что.

Но внезапно он отпустил и сказал:

— Или садись в машину, или я позвоню твоему отцу и скажу, что ты в слезах таскаешься одна по городу. Выбирай.

Наши дни

Опять и опять я прокручивала в голове этот момент. Нарочно, в бесплотной попытке найти силы поступить иначе. И чувствовала себя полной идиоткой. Слабовольной, бесхарактерной тряпкой потому, что так и не смогла.

Я же сейчас не то что не лучше, я намного хуже Елены, примчавшейся по первому зову к мужчине, который ее предал. Меня ведь и не звал никто. Более того, Артем вел себя как мудак, чуть не набросился на меня и вообще… Однако ничто из вышеперечисленного, никакие «вообще» не помешали мне оказаться следующим вечером в больнице.

— … давай я подпишу какую хочешь бумажку, ок? Сдохну, никто по судам не затаскает, отвечаю.

— Артем Игоревич, вам необходимо лечение. Как вы не понимаете, — Саныч терял терпение.

— Добрый вечер, — за дверью палаты меня ожидал рассерженный добряк-доктор и мой взбешенный… и крайне взбешенный Артем.

— Здравствуй, Вика, — ответил Саныч и опять обернулся к Артему. — Мои коллеги вас когда-то с того света вытаскивали, молодой человек. И вытащили. Вот только видимо зря, потому, что жизнью своей вы не дорожите!

Артем промолчал в ответ, буравя меня взглядом, а врач вышел.

— У тебя едва инфаркт не случился, — проговорила я, приблизившись. — И угроза возможно все еще есть.

— Тебе-то что? — он навис надо мной как скала.

— Мне — ничего, — я вскинула голову. — А у отца ты теперь один-единственный остался. Хочешь, чтоб он и тебя потерял?

Он судорожно сглотнул. Отшатнулся и отвел взгляд.

— Покопалась в прошлом, значит?

— Случайно узнала, — я закусила губу. Боль помогла сдержать подступающие слезы. — Могилу на кладбище увидела.

Артем отвернулся. Сильно хромая подошел к окну и оперся о подоконник.

— Я знаю, что ты на мотоцикле разбился. Что тебя едва спасли…

— Жалко стало?

— Не представляешь, как, — выплюнула я. — Но не из-за аварии. А от того, кем ты стал.

Я подскочила к нему. Артем выпрямился и вновь впился глазами в мои. В его плескались боль и тоска, что отражалось в моих я не желала представлять и обдумывать.

— Ты выжил. Поправился. Хотя, уверяю, многие после таких травм навсегда инвалидами остаются. И эти люди каждый день, каждую минуту борются за то, чтоб вернуть частичку прежней жизни. А у тебя она целая. Но ты не способен этого оценить! Ты уничтожаешь себя этой дрянью…

Я уже почти кричала. Сдерживать эмоции, чтоб пытаться выбрать подходящую из заранее запланированных фраз становилось все сложнее.

— Прожигаешь жизнь, которой тебе повезло не лишиться. Этого хотел бы Серый? Этого хотел бы твой отец?

— Ты нихера не знаешь!

— Возможно это так. Но скорее всего я знаю достаточно. Даже будущее твое вижу. В лучшем случае ты сможешь прожить такой жизнью еще какое-то время. Игорь сильно сдал, да и в общем ему уже пятьдесят пять. Сколько еще он сможет управлять делами? Несколько лет… А знаешь, что будет потом? Ты развалишь бизнес, бабло закончится. Не за что будет купить дурь, нечем будет заплатить за бесконечные тусовки. И тогда все твои шлюшки и убогие дружки по интересам исчезнут. И ты останешься один. Если, конечно, не умрешь раньше. Намного раньше, Артем.

Осознание того, насколько вероятно такое будущее высасывало силы. Я пыталась вздохнуть, но вместо глубокого вздоха получали рваные всхлипы. Пара слезинок все же скатились по щекам, и я торопливо стерла их.

— Хотя, кому я это говорю… Тебе ведь плевать. Таким как ты на все и на всех плевать.

— Каким «таким»? — прохрипел он.

— Ты и сам прекрасно знаешь. И я теперь тоже. Наконец я полностью осознала — тот, кем ты есть и, скорее всего всегда был лишь жалкое подобие мужчины, которого я любила. Я тебя придумала. Как одну из сказок, в которых пряталась от своей жалкой жизни. Давай, вали. Может, дилера сразу набери, ведь ту дрянь скорее всего уже вывели из твоей крови.

Проорала, как самая настоящая истеричка и бросилась к двери.

— А ты любила? — едва слышный вопрос.

— Того, кем ты есть — никогда, — обернувшись на пороге, выпалила я. И выскочила из палаты громко хлопнув дверью.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌