Лунная заводь

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ДОСКИ крыльца заскрипели под ногами Лагара. Вся усадьба была прогнившей. Внутри дома пахло плесенью, панели были влажными и скользкими, покрытыми черными пятнами.

Он так сильно хотел заполучить усадьбу, что практически отдался «Руке». Гребаные уроды. Он пожал плечами, пытаясь избавиться от воспоминаний об их магии, горячей и острой, касавшейся его, как пучок раскаленных иголок. И все ради чего? Ради этого дерьмового дома.

Он хотел этот чертов дом только потому, что тот принадлежал Густаву. У Густава было все: он руководил своей семьей, и они боготворили его, его уважали, люди спрашивали у него совета… и Сериза жила в его доме.

Чед появился из-за дома, сжимая в руках винтовку.

— В чем дело?

— Я не могу найти Брента.

Лагар последовал за охранником вокруг дома в сад, заросший сорняками и ежевикой. Небольшой ручеек, темно-бордовый в сером свете рассвета, скользил по земле сбоку от кустов. Кровь.

Чед переминался с ноги на ногу.

— Я пришел сменить его…

Лагар поднял руку, останавливая его. Длинные, широко расставленные, глубоко вдавленные массивным весом царапины оставили след на грязи. Рядом с ними были видны отпечатки ног. Брент, должно быть, заметил царапины и потоптался на этом месте. Эта короткая остановка стоила ему жизни. Что-то прыгнуло на него и утащило прочь.

Позади него Чед переминался с ноги на ногу.

— Я подумал, может, это болотный кот…

— Слишком большой. — Лагар посмотрел через заросли бурьяна на осыпавшуюся каменную стену, отделявшую некогда возделанный участок земли от сосен. Ни звука.

— А где же тогда винтовка? — подумал он вслух.

— Э…

— Винтовка, Чед. У Брента она была. С чего бы это животному ее забирать?

Пошел мелкий дождь. Дождь намочил серо-зеленые листья ежевики, красную молочайку, высокие шпили лавра, которые удерживали свои пурпурные цветы запертыми в зелени от дождя. Холодная влага поползла от головы Лагара вниз по шее и по лбу. Он даже не потрудился вытереть ее.

— Разбейтесь на пары, — сказал Лагар. — Отныне никто не стоит один на страже и никуда не ходит один. Пошли Крисома в город и попроси купить ловушки для эрваургов.

— В виде гнезда или измельчителей?

— Измельчителей. — Не было никакой необходимости тонко подходить к этому делу. — Определи снайперов на чердак, чтобы они прикрывали сад, собери три группы по двое человек и прочесывайте его. Посмотрим, сможем ли мы найти эту винтовку. После того, как вы закончите поиски, установите ловушку.

Лагар отмахнулся от него, и Чед быстрым шагом удалился. Лагар присел на корточки возле следов и протянул руку, измеряя расстояние между царапинами. Передние лапы были почти десять дюймов в поперечнике. Лагар двинулся в кусты. Вот оно, глубокое углубление, отмечающее место, где притаилось животное. Он снова посмотрел на следы когтей. Семь с половиной ярдов.

Он коснулся края отпечатков лап и погрузил пальцы в отпечаток, чтобы измерить его глубину. Круглые, толстые пальцы. Если это был кот, то самец, длиной четыре ярда и весом около семисот фунтов. Его мозг изо всех сил пытался представить себе такое крупное животное. Было ли это что-то из Зачарованного? Почему он пришел сюда?

Лагар вышел из зарослей и затер следы когтей подошвой сапога, пока не осталась только скользкая грязь. Паника была последним, в чем они нуждались.

Он помедлил, прежде чем подойти к крыльцу, остановившись там, где две недели назад земля была взбита множеством ног. Дождь полностью уничтожил следы. Они привезли сюда Густава. Он боролся за свою свободу, боролся за свою жену, но проиграл.

Лагар убрал за ухо выбившуюся прядь волос, думая о том, как выглядел Густав, когда паутина, порожденная магией «Руки», наконец, позволила им вырвать меч из его пальцев. Это было восхитительное зрелище — беспомощный в своей ярости Густав, но они заплатили за него четырьмя своими людьми.

Четырьмя людьми, что работали на него. Он знал их семьи. Он отдал их женам деньги за умерших мужей. То, как Эмилия Кук смотрела на него, когда он отдавал ей свою долю, вызывало у него желание утопиться. Как будто он был отбросом общества.

Сумасшедшая мысль закружилась у него в голове. Уйти, покинуть усадьбу, покинуть Трясину и отправиться в какое-нибудь новое место, где никто его не знал. Ему едва исполнилось двадцать восемь.

Лагар пожал плечами. Злобная ухмылка тронула уголки его рта. Он слишком дорого заплатил за этот фальшивый бриллиант. Подобно бегуну, отдавшему все свои силы гонке, он добрался до финиша, но обнаружил, что не может остановиться.

Звук скачущей во весь опор лошади испугал его. Он выбежал на крыльцо как раз вовремя, чтобы увидеть Арига, промчавшегося мимо него на сером мерине.

— Лагар!

Не в силах остановить лошадь, брат обогнул дом, сбавил скорость и спрыгнул на землю, пыхтя и краснея.

— Что?

— Мама говорит, что тебе надо идти на болото. Что-то случилось с Певой.

***

УИЛЬЯМ сидел на носу, как можно дальше от трупа охотника, насколько позволяла длина лодки. Зачем она настаивала на том, чтобы тащить его с собой, было выше его понимания. Он спросил ее об этом, а она улыбнулась и сказала, что это подарок для ее тети.

Может, ее тетя была каннибалом.

Ролпи тянул с постоянной силой. В затянутом туманом болоте была какая-то безмятежная, почти суровая красота, своего рода мрачная, первобытная элегантность. Туман скрывал хаотическую растительность, фильтруя ее на отдельные скопления растений. Отдельные группы кипарисов, украшенные мхом, словно девичьими волосами, вырисовывались из тумана и снова погружались в него, когда лодка проплывала мимо них. Вода напоминала ртуть, она была блестящая, хорошо отражающая поверхность, скрывающая черную, как смоль, глубину.

— А здесь глубоко? — поинтересовался Уильям.

— Нет. Выглядит так из-за торфа на дне.

Магия коснулась его, словно нежное перышко.

— Что это такое?

Сериза улыбнулась.

— Маркер. Мы на земле моей семьи и приближаемся к дому. Мы охраняем дом, как и некоторые отдаленные земли, хорошими оберегами, старыми, вросшими в землю. Хотя, они не распространяются очень далеко.

Он покосился на берег. У самой кромки воды стоял большой серый камень, около двух футов в высоту и фут в ширину. Точно такой же бледный камень лежал наполовину в воде. Охранные камни. Он видел такие раньше: магия соединяла их, как грибы в грибнице, создавая барьер. Даже Роза использовала их, чтобы защитить дом и мальчиков. Охранные камни Розы были крошечными, но со временем они росли. Эти выглядели столетними.

— А как насчет реки? — спросил он.

— И реку тоже. По дну проходят охранные камни. Ты не доберешься до Крысиной норы, если мы не хотим тебя видеть. Но обереги далеко не распространяются. Большая часть нашей земли ими не покрыта.

Это объясняло, почему Паук просто не напал на дом. Безопасная база — это хорошо.

— А как же дом твоих бабушки и дедушки?

Она покачала головой.

— Там нет никаких оберегов. Дед отказался охранять это место.

Туман отступил. Они свернули в небольшой ручей. С неба сыпала холодная морось. Уильям стиснул зубы. Дождь в этом чертовом месте когда-нибудь прекращался?

Прямо сейчас ему так хотелось вернуться в трейлер. Он приготовил бы себе чашку хорошего крепкого кофе и включил телевизор. Он оплатил новый сезон «Места преступления», который просто умолял посмотреть его. Ему нравился этот сериал. Это было похоже на магию. Если ему хотелось посмотреть какую-нибудь комедию, он всегда включал «Копов». Он начал смотреть сериалы, чтобы выяснить, насколько хороши полицейские в Сломанном на случай, если ему придется столкнуться с ними, но пьяные идиоты без рубашек оказались слишком веселыми и сериал был не про это. Единственное, что он узнал о копах, так это то, что им приходилось много бегать.

Он представил себя на кушетке, а рядом с собой Серизу. Как мило. Этого никогда не случится, напомнил он себе.

Ему просто хотелось быть сухим. Всего на несколько минут. И вымыть голову. Шкуру нужно было содержать в чистоте, иначе она станет чесаться, потому что в ней заведутся насекомые. Он не тратил деньги на дорогие игрушки, такие как дорогие автомобили или телефоны, но он купил себе приличный шампунь и ходил в салон, чтобы подстричься. В салонах приятно пахло, и хорошенькие женщины, которые стригли ему волосы, флиртовали с ним и наклонялись ближе.

Постоянная сырость сводила его с ума. С такой скоростью на его голове прорастут водяные сорняки еще до конца недели. В следующий раз, когда ему придется стричься, им придется срезать грибы с его головы.

Ручей впадал в бухту, обрамленную соснами и широкими живописными деревьями с круглыми желтыми листьями. Уильям наклонился, чтобы получше рассмотреть ее. Симпатичная.

Из воды торчал небольшой причал — естественное продолжение грунтовой дорожки, ведущей на холм. Слева тяжелые деревянные ворота перегораживали то, что, вероятно, было еще одним ручьем. Он почувствовал запах ролпи. Его уши уловили далекое ворчание и визг за воротами. Должно быть, Эджеры держали их взаперти, как коров.

На пристань вышел человек и посмотрел на них. Черноволосый, подтянутый, высокий, лет тридцати. Если бы они были в Зачарованном, Уильям мог бы поклясться, что он смотрит на голубую кровь. Мужчина держал плечи расправленными, занимая больше места, чем требовалось его худощавому телу, и излучал достаточно ледяной, высокомерной элегантности, давая родственникам Деклана фору. Уильям мысленно зарычал из-за того, что вытащил Деклана из глубин памяти. Если бы этот парень был голубокровным, ему пришлось бы сосредоточиться, чтобы не выдать себя.

— Это Ричард, мой кузен, — сказала Сериза.

У ног Ричарда сидело маленькое, покрытое грязью существо. Он читал ей нотации. Уильям не мог разобрать слов, но это было похоже на серьезное выедание мозга. Уильям сосредоточился на маленьком зверьке. Ребенок. Она была похожа на девочку, прижавшую колени к груди, с длинными волосами, перепачканными грязью и листьями.

Сериза глубоко вздохнула. Он взглянул на нее. Она смотрела на маленькую девочку и ее черные брови сошлись на переносице. Ее губы дрогнули, желая опуститься в уголках. Он заметил печаль в ее глазах. Затем она спрятала ее и натянула улыбку, как маску.

До них долетели слова Ричарда.

— …абсолютно неуместно, особенно бить его камнем по голове…

Маленькая девочка заметила их. Она оттолкнулась от Ричарда и нырнула в воду. Ричард замолк на полуслове.

— Ох, Ларк, — прошептала Сериза.

Маленькая девочка плыла по воде, сверкая конечностями. Сериза замедлила ролпи. Малышка поднырнула и вскарабкалась на лодку, мокрая и склизкая от грязи. Она бросилась к Серизе и обхватила ее, уткнувшись лицом ей в живот. Сериза обняла ребенка и, казалось, вот-вот расплачется. Ее улыбка погасла. Она прикусила губу.

— Не уходи больше, — прошептала девочка, обнимая Серизу.

— Не буду, — тихо сказала Сериза. — Я вернулась домой. Все будет хорошо. Ты в безопасности.

— Не уходи больше.

— Не буду.

Малышка была похожа на бродячую кошку, полуголодную и пугливую. Она вцепилась в Серизу, словно та была ее матерью, и от нее пахло страхом.

Уильям забрал поводья из рук Серизы и шлепнул ими по воде. Ролпи потянул, и он направил лодку к причалу. Лодка, содрогаясь, ударилась о опорные балки. Ричард наклонился, и Уильям протянул ему швартовочную веревку.

— Привет, — сказал кузен Серизы.

— Привет.

— Ларк, отпусти меня пожалуйста, — мягко прошептала Сериза.

Малышка не двинулась.

— Я не могу нести тебя до дома. Ты слишком большая. И если я это сделаю, другие дети будут смеяться над тобой. Теперь ты должна быть сильной. Ты должна отпустить меня и встать на собственные ноги. Вот, держи меня за руку.

Ларк отстранилась. Сериза взяла ее за руку.

— Плечи назад. Посмотри на дом. Ты владеешь этим домом и этой землей. Иди так, как будто ты это серьезно.

Ларк выпрямилась.

— Вот так. Не показывай слабости. — Сериза схватила ее за руку, и они в унисон ступили на причал.

Уильям взял их сумки и последовал за ними. Ричард шел рядом на длинных ногах. Он шел легким шагом и хорошо держал равновесие. Боец на мечах, решил Уильям.

— Меня зовут Ричард Мар. Очень приятно познакомиться с вами.

Как будто кто-то вытащил этого человека из Зачарованного и бросил его в Грань, сохранив все его манеры нетронутыми. Вот только голубая кровь не носит черных джинсов.

Уильям слегка приподнял подбородок, подражая Деклану.

— Уильям Сандин.

— Лорд Сандин? — спросил Ричард.

Поди разбери. Должно быть, с маскировкой у него получается лучше, чем он думал.

— Периодически. Когда это меня устраивает.

— Не хочу совать нос в чужие дела, но как вы познакомились с Серизой?

— Что-то мне подсказывает, что вы любите совать нос в чужие дела.

Ричард позволил себе слегка улыбнуться.

Сериза обернулась.

— Мы застряли вместе, возвращаясь из Сломанного. Он выслеживает «Руку».

Выражение лица Ричарда оставалось вежливым, но бесстрастным.

— О?

— Он спас Уро, — сказала она

Без изменений.

— Что случилось?

— Люди «Руки» выстрелили в него медным гарпуном.

Вспышка ярости промелькнула в глазах Ричарда. Уильям отложил это для себя. У этого человека был вспыльчивый характер.

— Понятно, — сказал Ричард. — Значит, вы наш гость и союзник, лорд Сандин?

— Можно просто Уильям, и да.

— Добро пожаловать в Крысиную нору. Одно предостережение, Уильям. Если предадите нас, мы убьем вас.

Ха!

— Приму это к сведению.

— Пара дней в нашей компании, и вы можете рассматривать это как превосходный вариант. — Ричард посмотрел на него своими темными глазами и повернулся к Серизе. — А что с бумагами?

— Я их достала.

По дороге ехал мальчик-подросток, ведя за собой трех лошадей.

Сериза сморщила нос.

— А для чего нужны лошади? Нам бы домой, помыться.

— У тебя нет времени, — сказал Ричард.

— Я вся в грязи и крови.

— Придется подождать, кузина. Добе перенес дату суда.

Сериза пару раз моргнула.

— Сколько у нас времени?

Ричард взглянул на свое запястье. Он носил G-Shock, прочные пластиковые часы. Уильям купил в Сломанном для себя такие же. Часы выглядели не слишком хорошо, но они были противоударными, водонепроницаемыми и точными. Несмотря на всю свою голубокровность, Ричард был практичен, а Мары часто совершали вылазки в Сломанный.

— Пятьдесят две минуты, — сказал Ричард.

Сериза подняла голову к небу и выругалась.

УИЛЬЯМ повидал на своем веку несколько дерьмовых городков, но Ангел Руст взял приз. Он состоял из длинной грязной улицы, по обеим сторонам которой стояло около дюжины домов и заканчивался тем, что Сериза любезно называла «квадратом» — поляной размером с хоккейное поле. На одной стороне поляны стояло двухэтажное строение с вывеской «МОЛИТВЕННЫЙ ДОМ». С другой стороны возвышалась длинная прямоугольная коробка здания, сложенная из гигантских кипарисовых бревен и украшенная еще большей вывеской с надписью «ДОМ СУДА». Его двери в стиле амбара были широко открыты, и постоянный поток людей пробирался внутрь.

— Это и есть город? — пробормотал Уильям, обращаясь к Серизе.

— Окружной центр, — ответила она.

Он моргнул.

— Мы решили, что не хотим, чтобы Сиктри указывал нам, что делать, и создали свой собственный округ. Свой собственный суд, милицию и все такое.

Уильям сделал вид, что оглядывается.

— Что ты ищешь? — спросила Сериза.

— Единственную лошадь, которую вы все делите.

Она захихикала, как ребенок. Уильям загордился собой. Она считала его забавным.

Ричард нахмурился.

— Он намекает, что это город одной лошади, — сказала ему Сериза.

Ричард на мгновение поднял глаза к небу.

— Вы тоже обращаетесь к своим бабушке и дедушке? — спросил Уильям.

Ричард вздохнул.

— Точнее к моему покойному отцу. В последнее время он считает нужным подвергать меня всевозможным глупостям.

Они спешились перед зданием суда, привязали лошадей к перилам и присоединились к толпе, просачивающейся в здание. Десятки запахов кружились на ветру, атакуя нос Уильяма. Его слух улавливал обрывки разговоров. Люди толпились слишком близко к нему, пытаясь прорваться через двери.

Его охватило нервное головокружение. Толпы были опасны и возбуждали, и обычно он старался держаться от них подальше.

Держи себя в руках, сказал он себе. Ему надо было пересидеть этот суд, и тогда он окажется в доме.

— Мы немного провинциалы. Здесь никогда ничего не происходит, — сказал Ричард. — Судебное заседание — это большое событие. — Он улыбнулся.

Сериза улыбнулась в ответ.

— Я что, пропустил шутку? — спросил Уильям.

— Мы идем в бой улыбаясь, — сказал Ричард.

— Чтобы показать, что мы не волнуемся, — добавила Сериза. — Трясина наблюдает, а здесь репутация — это все.

Уильям наклонился к ней. От нее пахло грязью, но он уловил лишь легкий оттенок ее настоящего запаха, и это заставило его захотеть ее.

— Ты волнуешься?

— Если бы мне не нужно было улыбаться, я бы выдергивала волосы обеими руками, — тихо сказала она.

— Не надо. У тебя красивые волосы, и тебе потребуется много времени, чтобы отрастить их снова.

Ее глаза сверкнули, и она прикусила губу, явно стараясь не рассмеяться.

Внутри оказалось холоднее, чем на улице. На сквозняке плыл свежий сосновый запах. Из бочек, расставленных по углам, росло несколько молодых сосен. С потолка на длинных цепях свисали закопченные лампы. Когда они шли по переполненному проходу, загорелся желтый электрический свет.

Уильям посмотрел на Серизу.

— У нас есть электростанция, — сказала она. — Она работает на торфе.

Должно быть, это была какая-то человеческая шутка, которую он не понял.

Она посмотрела ему в лицо и усмехнулась.

— Серьезно. Торф очень хорошо горит, если его высушить. Мы отапливаем им дом.

Это было самое безумное, что он когда-либо слышал. В какой-то момент они, должно быть, задумались и сказали: «Эй, а что у нас есть дерьмового?»

«Грязь! Насколько я знаю, она холодная и сырая, давайте сожжем ее!»

«Ну, ни на что другое она не годится».

Что за хрень? Он предположил, раз у рыбы есть ноги, то грязь может гореть. Паук, не Паук, но если их кошки начнут летать, он рванет отсюда, как ракета.

Сериза заняла место в первом ряду, за столом. Ричард расположился в ряду прямо за ней и коротким кивком предложил Уильяму присесть.

— Располагайтесь.

Уильям сел. На другой стороне зала суда стоял точно такой же стол. Сторона обвиняемого, догадался он. Перед двумя столами возвышалась платформа, на которой стояли стол и стул судьи. По бокам перед судьей находились две маленькие кафедры — одна для истца, другая для ответчика. Расположение было достаточно знакомым. Он уже близко свыкся с тем, как устраивались суды в его военном трибунале.

В его памяти всплыл еще один зал суда, гораздо большая стерильная комната, которую он видел сквозь прутья клетки. Они заперли его, как животное, в военном трибунале. Даже его адвокат старался держаться от него подальше. Уильям вспомнил, что в то время он был зол из-за этого. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было к лучшему. Ему было так горько и больно, что было все равно, кому причинять боль.

Он поймал на себе взгляд Серизы и заставил себя вернуться в настоящее.

Седовласая женщина, сморщенная, как сухой абрикос, скользнула ну стул слева от Уильяма и улыбнулась ему. Ее маленькие черные глазки выглядели как два блестящих уголька на ее морщинистом лице. Едва ли выше четырех футов ростом, ей должно было быть примерно около сотни… некоторые Эджеры жили так же долго, как люди в Зачарованном.

Ричард подался вперед на дюйм.

— Бабушка Аза, это Уильям. Он друг Серизы.

Уильям поклонился. К пожилым людям нужно относиться с уважением.

— Весьма польщен, миледи.

Бабушка Аза подняла крошечную ручку. Ее пальцы коснулись его волос. Искра магии пронзила Уильяма. Он отшатнулся.

— Какой вежливый щенок, — тихо пробормотала бабушка Аза и погладила его по руке. — Ты можешь сидеть рядом со мной в любое время.

Она его вычислила. Тревога пронзила Уильяма. Он открыл рот.

Сериза повернулась на стуле.

— Привет, бабушка.

— Вот ты где, милая. — Бабушка Аза протянула руку и погладила Серизу по руке. — Твой друг — очень милый мальчик.

Сериза улыбнулась.

— Я не уверена насчет этого… — она оглядела здание. — Половина округа пришла посмотреть, как мы проигрываем.

— Я как раз сказал Уильяму, что судебные слушания — это наше развлечение, — сказал Ричард.

— Все не так уж плохо. — Бабушка Аза фыркнула. — Ты бы видел похороны. Все эти старикашки, радуясь, что сами не умерли, злорадствуют над бедным покойником. Когда я умру, я хочу, чтобы ты сожгла меня.

Сериза закатила глаза.

— Ну вот, приехали.

— Зачем сжигать? — спросил Уильям.

— Чтобы они развели большой костер и напились, — ответила старушка. — Трудно сидеть и хандрить, когда горит большой костер.

В комнату вошла высокая блондинка с желтой лентой, которая выдавала в ней адвоката. За ней следовали двое мужчин с бумагами в руках. Она была стройной и длинноногой, с изящной шеей и красивыми лодыжками, и Уильям с минуту смотрел, как она идет по проходу. Она выглядела взвинченной и напряженной. И все-таки ноги были, что надо.

Ммм, и к тому же она пахла мимозой. Дорогой аромат. Сериза пахла лучше, когда была чистой.

— Похоже, Ширилы нашли себе адвоката из Зачарованного, — сказал Ричард. — Вытаскивают большие пушки.

— Где, черт возьми, наш адвокат? — Сериза поморщилась.

— Я назвал ему время, — сказал Ричард. — Дважды.

Маленькая дверца сбоку распахнулась. Огромный лысый мужчина протиснулся в зал суда, сел справа от стола судьи и скрестил руки на груди, отчего его резные бицепсы вздулись. Его лицо громко и ясно говорило: «Не морочьте мне голову». Не хватало только большой татуировки на груди с надписью «ОТВАЛИ».

Телохранитель, определил Уильям. Большой. Вероятно, очень сильный, но не молодой, приближающийся к среднему возрасту. От такого амбала лучше держаться на расстоянии. Он сломает кости одним удачным ударом. Уильям внимательно осмотрел ноги. Если бы ему пришлось столкнуться с ним, он бы ударил по коленям. Вся эта мускулатура требовала таскать большой вес. Его колени, вероятно, были прострелены, и он не успеет среагировать достаточно быстро, чтобы блокировать удар.

— Это Клайд, наш судебный пристав. — Бабушка Аза пошевелила пальцами в сторону великана.

Клайд подмигнул ей, не переставая хмуриться, и уставился прямо перед собой.

В боковую дверь вбежал огромный зверь. Не менее тридцати пяти дюймов в плечах, лохматый, с зеленоватым мехом, усеянным коричневыми пятнами, он напоминал рысь. Зверь неторопливо подошел и разлегся у ног Клайда, оглядывая толпу желтыми глазами.

Отлично. Зеленый кот. Почему бы и нет, черт возьми? Это место было двух цветов: зеленого и коричневого, а у зверя было и то, и другое.

— Это любимая рысь Клайда, Хохотун, — услужливо подсказала бабушка Аза. — Клайд, Хохотун и судья Добе. Три горошины в стручке.

Рядом с Серизой на стул опустился мужчина и ухмыльнулся, его черные глаза казались немного дикими. Худощавый, быстрый, с уверенными движениями прирожденного вора, он носил заляпанную грязью рубашку поверх заляпанных грязью джинсов. Его каштановые волосы спадали на плечи, а подбородок покрывала двухдневная щетина. В его левом ухе поблескивала серебряная серьга-колечко. Он выглядел так, словно провел ночь в камере после пьяного разгула и ничего хорошего не замышлял.

— Я что-нибудь пропустил?

— Кальдар, — протянула Сериза и ткнула его пальцами. — Ты опоздал.

— А ты не мог бы привести себя в порядок перед судом? — прорычал Ричард.

— А что плохого в том, как я выгляжу?

Бабушка Аза хлопнула его по лохматому затылку.

— Ой! Привет, бабуля.

— Ты принес карту? — спросил Ричард.

На лице Кальдара отразилась паника. Он похлопал себя по карманам, запустил руку под волосы Серизы и вытащил сложенный листок бумаги.

— Я помнил, что положил ее куда-то.

Ричард был похож на человека, который надкусил лимон.

— Это не цирк.

— Оглянись вокруг, — сказал Кальдар.

— В цирке больше слонов, — сказал ему Уильям. Однажды он побывал на шоу П. Т. Барнума в Сломанном, и его запах напугал слона до полусмерти. Несмотря на свои размеры, они были истеричными существами.

Кальдар покосился на него.

— Ты кто такой?

— Его зовут Уильям. Он мой гость и причина, по которой Уро все еще дышит, — ответила Сериза.

Кальдар взглянул на нее, потом снова на Уильяма. У него был острый взгляд, почти черные глаза, и Уильяму показалось, что этот человек только что прицелился в него из винтовки. Клоун он или нет, но Кальдар попытается перерезать ему горло, если он хоть на дюйм переступит черту.

«Только попробуй» было ключевым ответом.

Намек на понимающую улыбку скользнул по губам Кальдара, как будто он разгадал какой-то секрет, а затем его лицо расплылось в счастливой улыбке.

— Добро пожаловать в нашу семью.

— Ты ее брат? — спросил Уильям.

— Кузен. — Кальдар кивнул на Ричарда. — Я его брат.

Ричард уставился в потолок.

— Не напоминай мне об этом.

— Мы с тобой подружимся, — сказал ему Кальдар. Уильям уловил угрозу в его голосе, но лицо Кальдара оставалось блаженно-счастливым.

Клайд шагнул вперед, пристально посмотрел на публику и проревел:

— Всем встать!