Любимый злодей

Глава 7 Нурия

Резко распахнув дверь, я собираюсь выскочить в коридор, как вдруг мне навстречу выбегает Генри, пес Монейров, виляя хвостом и с белой розой на ошейнике. Я глажу собаку по голове, когда прохожу мимо, а затем отправляюсь искать своего сталкера. Должно быть, он сбежал по лестнице на первый этаж.

Дойдя до перил, я смотрю вниз. Комнаты частично погружены в полумрак. Лишь лунный свет проникает сквозь окна с решетчатыми переплетами в роскошный холл особняка. И ни следа Демона.

Отлично. Он ускользнул от меня, как это обычно и бывает каждый раз, стоит мне для разнообразия попробовать погнаться за ним. Человек, который полностью оправдывает свое прозвище, потому что на самом деле перемещается как демон. Бесшумно, быстро, незаметно.

– Кто ты? – шепчу я скорее себе самой.

– Уже не спишь? – спрашивает кто-то позади меня, отчего я испуганно вскрикиваю. По полу постукивают лапы Генри, а за ними следуют шаги. Обернувшись, я обнаруживаю Зейна, который возник в коридоре позади меня в расстегнутой рубашке, с ослабленным галстуком и растрепанными волосами.

– Только что проснулась и услышала какой-то шум.

– Скорее всего, это был я. Я вернулся десять минут назад и собирался найти себе что-нибудь поесть на кухне. Пойдешь со мной?

Очевидно, что Зейн сильно пьян. С каждым его словом в мою сторону тянется слабый запах алкоголя.

Поскольку я все равно не собираюсь больше спать, а Зейн впервые проявляет интерес к разговору со мной, я пожимаю плечами.

– Конечно.

Его карие, слегка остекленевшие глаза блуждают по моему телу.

Mierda! Совсем забыла, что под халатом на мне нет ни шорт, ни трусов. Немного смутившись, я скрещиваю ноги. Зейн вскидывает брови, после чего смотрит на Генри, который уселся рядом со мной. Только сейчас я понимаю, что собака не издала ни звука с момента появления Демона. Наверняка хозяйский пес зарычал бы или залаял, как только в дом вошел незнакомец, разве нет?

– Откуда у тебя цветок? – Нахмурившись, Зейн наклоняется к Генри, который прижимается мордой к его руке, потому что хочет, чтобы его погладили. Однако парень вытаскивает розу из собачьего ошейника, вертит ее между пальцами и прищуривает один глаз. – Это ты прикрепила цветок?

– Я похожа на человека, который знает, где у вас растут розы?

Теперь он встает во весь рост, из-за чего мне приходится слегка запрокинуть голову, потому что он возвышается надо мной как минимум на голову. Рост у него, наверное, примерно метр восемьдесят пять – не такой высокий, как Демон, но при росте метр шестьдесят семь по сравнению с ним я все равно выгляжу довольно миниатюрной.

– Знаешь, что странно? – спрашивает Монейр заплетающимся языком, мгновение смотрит на цветок, а затем двумя пальцами подзывает меня ближе.

– Что странно? – интересуюсь я и преодолеваю расстояние между нами. Он опускает лицо ко мне.

– То, что во всем доме нет ни одной белой розы. Моя мать ненавидит белые цветы. Она не отсюда. – Небрежно, словно это не цветок, а пустая банка из-под кока-колы, он бросает его через перила.

Если Демон это увидит, то не обрадуется. Это явно его роза, потому что он уже дарил мне белые розы в Испании.

– От тебя как будто пахнет… – Зейн неожиданно принюхивается ко мне, ловит выбившуюся прядь волос и внимательно изучает мое лицо. – Мужским парфюмом.

– Тебе кажется, – отвечаю я и поспешно отступаю назад, к перилам.

– Правда? Я только что видел парня в машине, припаркованной прямо на подъездной дорожке к поместью. Совпадение? – Подчеркивая свой вопрос, он поднимает правую бровь. Я сразу же понимаю, к чему меня пытаются подвести.

Быстро делаю еще один шаг назад, поскольку его поведение кажется мне чересчур навязчивым.

– Какого парня? – Не мог же он видеть Демона. – Как он выглядел?

– Обычно. Задремал на водительском сиденье. Блондин. Больше я ничего не разглядел.

Блондин?

Внезапно он отворачивается от меня и идет вниз по лестнице, а за ним, виляя хвостом, бежит Генри.

– А он, случайно, сидел не в «Мустанге»?

– Да, точно.

Черт, это Энстон. Какого черта Энстону вообще понадобилось останавливаться и ночевать в арендованной машине рядом с подъездной дорожкой владений Монейров? Он ведь собирался на вечеринку, цеплять девушек, веселиться. Или надеялся, что я передумаю?

– Ты передумала или придешь ко мне на кухню? – спрашивает меня Зейн. А в следующий миг пропускает ступеньку, потому что оглянулся на меня, спотыкается и выплевывает ругательства. – Гребаная ступенька!

– Я приду к тебе.

– Не кричи так громко, пожалуйста, – шутит он с многозначительной усмешкой и продолжает спускаться по лестнице.

Придурок.

Мог ли он слышать, как я кричала? Щеки сразу же обдает жаром. Проклятье, пожалуйста, только не это.

С одной стороны, я хочу проигнорировать его комментарий, но с другой – мне нужно знать, слышал ли он меня, когда в моей комнате был Демон.

Я спускаюсь вслед за Зейном, на ходу подбирая нужные слова:

– Неужели ты думаешь, что я в первую же ночь тайком проведу в ваш дом парня?

Добравшись до первого этажа, у подножия лестницы он оборачивается и пристально смотрит на меня, пока его взгляд не становится слишком пытливым и я не отвожу глаза.

– А ты тайком провела в дом мужчину?

Ненавижу бесцеремонные встречные вопросы.

– Нет, – честно отвечаю я.

В конце концов, я не имею никакого отношения к тому, как Демон попал в особняк.

– Тогда можешь не беспокоиться, что тебя выгонят. Потому что, поверь мне, Нуриса…

– Нурия! – поправляю его я.

– Ну, значит, Нурия. Несколько девушек до тебя уже пытались это сделать и попались.

Широко улыбаясь, он гладит Генри по голове.

– Хочешь сказать, что Генри выдаст?

– Да, а еще здание охраняется и находится под видеонаблюдением. Проникнуть внутрь через окно, не спровоцировав сигнал тревоги, фактически невозможно. Пробраться на территорию и не попасть в объектив камеры тоже не получится. Сотрудники просматривают записи каждое утро. Поэтому если кто-то незаконно вторгся на территорию и заставил тебя стонать так громко, что я на мгновение засомневался, точно ли поставил на паузу свой порноплейлист перед тем, как отправиться на вечеринку, то да, это очень быстро всплывет.

Отчасти провокационная, почти злорадная ухмылка словно отбрасывает тень на черты его лица, отчего у меня начинает ныть живот. Он что, сказал это вслух?

Что ж, зато теперь я в курсе. Он меня слышал.

– Не смущайся, Нурилла, – издевается он и с ехидным смешком идет дальше.

– Знаешь что? Иди в задницу. Меня по-прежнему зовут Нурия, понял? На случай, если до твоего муравьиного мозга до сих пор не дошло!

– У муравьев нет мозгов, – продолжает дразнить меня Зейн. – Кроме того, мне так же параллельно на твое имя, как и на твои ночные похождения. Через несколько дней ты станешь одной из многих, кто уехал восвояси, потому что их выгнали или они сами не выдержали жизни здесь. Так зачем мне запоминать твое имя?

Что за самонадеянный кретин!

В начале нашего знакомства он вел себя вежливо только для того, чтобы сейчас наехать на меня по-крупному. Пусть даже не думает, что ему это удастся. Я не из тех женщин, которые позволяют богатым напыщенным мужланам издеваться над ними и унижать.

– Еще посмотрим, не запомнишь ли ты мое имя. Потому что я намерена здесь задержаться.

Даже не собираюсь так быстро выбрасывать белый флаг!

– Спорю на десять тысяч долларов, что ты сдашься и не продержишься даже двух месяцев.

А он, похоже, чертовски в этом уверен.

– Ладно. – Я приближаюсь к нему уверенным шагом, протягиваю руку и одариваю его мрачным взглядом. – Спорю на…

Вот дьявол! На что я могу поспорить? Что эквивалентно ставке в десять тысяч долларов? У меня нет таких денег. А если бы и были… Монейр все равно врет и просто хочет покрасоваться. Даже если хозяйский сынок проиграет пари, никаких десяти тысяч долларов он мне не отдаст. Ну какой же лицемер.

– На что? Давай договаривай, шлюшка.

– Я не шлюшка. И могу спать с кем угодно, когда угодно и где угодно. Это не запрещено.

Внутри меня закипает невыразимая ярость. Тем не менее мне так и не приходит на ум, что можно ему предложить. Он с улыбкой смотрит на мою ладонь, затем преодолевает последние разделяющие нас полметра, берет меня за плечи и опускает голову, не глядя на меня.

– Не запрещено, тут ты права. Зато впускать в дом незнакомых мужиков, с которыми ты будешь этим заниматься, запрещено.

Я его не впускала.

– У тебя нет доказательств.

Я рывком высвобождаюсь из его хватки и отталкиваю парня от себя. Он пошатывается и смеется. Не будь он пьян, наверняка даже не заметил бы моего тычка. От него пахнет джином, сигаретным дымом и травкой. Зрачки расширены, и я готова поспорить на собственную задницу, что какими-нибудь таблетками он тоже накачался.

– О, думаю, я достану их через несколько часов.

– Не будь так уверен. – Если я и могу сказать что-то с абсолютной уверенностью, так это то, что Демон не попадется. Без понятия, как он это делает, но он умен. Настолько умен, что это меня пугает. Я ощущаю его присутствие даже сейчас, как будто он слушает наш с Зейном диалог.

– Ладно, подождем и увидим. А пока я придумал тебе неплохую ставку, Нутелла.

Засранец!

Он сжимает мою кисть, а в следующий момент накрывает ее второй своей ладонью. Я пытаюсь ее выдернуть.

– Если ты проиграешь, я хочу тебя.

– Меня? – Я сердито хмурюсь.

Зейн криво усмехается.

– Тебя, – подтверждает он свое решение, о котором непременно пожалеет через несколько часов. Потому что он даже не представляет, во что ввязался. Ночь со мной для него будет означать смерть. Демон ясно дал понять, что воспринимает меня как свою собственность. – Или мне нужно объяснить тебе на пальцах, что я имею в виду?

– Говнюк! – шиплю я. В конце концов, он и сам знает, что я прекрасно поняла смысл его слов. Секс со мной.

– Согласишься или струсишь? – Его темно-карие радужки сверкают, пока он смотрит на меня.

Я тяжело сглатываю.

– Почему ты хочешь меня? – Очевидно же, что он не воспринимает меня всерьез и я ему даже не нравлюсь.

– Не имеет значения, – невозмутимо отзывается парень.

А для меня еще как имеет.

– Ты увиливаешь. Понятно, длинный язык и ничего больше.

Ему дьявольски хорошо удается продолжать меня провоцировать.

– Я согласна, высокомерный ты мажор. Но только потому, что собираюсь выиграть. Можешь быть уверен, в ближайшие два месяца я никуда не денусь.

– Прекрасно. По рукам.

Я бросаю на него решительный взгляд, а он наклоняет голову и смотрит мимо меня куда-то вверх, на перила.

– Отец.

– Вижу, вы двое уже познакомились. – Если бы он только знал!

Я быстро выдергиваю свою руку из ладоней его сына.

– Когда ты вернулся, Зейн? – спрашивает мистер Монейр, спускаясь по лестнице в черном атласном халате и тапочках. – Доброе утро, Нурия.

– Давно. И уже давно лежал бы в постели, если бы не услышал в доме какой-то странный шум и не пошел выяснять, в чем дело. – Он ехидно косится в мою сторону.

Вот же паршивый!..

Я улыбаюсь, как будто не понимаю, на что он намекает. Затем я подхожу к розе, лежащей на мраморном полу в нескольких метрах от меня, и поднимаю ее.

– Доброе утро, мистер Монейр. Не буду долго вам мешать. Я только приготовлю себе кофе. – Я бережно держу цветок в руке, словно это нечто драгоценное, и сжимаю его в пальцах.

Прежде чем Зейн успевает навязать мне еще следующий виток разговора, я огибаю лестничную площадку и выхожу в коридор, где находится кухня.

– Почему вы так рано встали? Не смогли уснуть? – окликает меня мистер Монейр.

Пока Зейн меня не опередил, я останавливаюсь, оборачиваюсь и отвечаю:

– Джетлаг выбил меня из колеи. Сейчас пойду на пробежку и тогда буду готова приступить к первому дню с детьми.

– Вот это я называю дисциплинированностью, – замечает мистер Монейр. – Бери пример, Зейн.

Тот закатывает глаза, в то время как мистер Монейр провожает меня взглядом. Я иду дальше и слышу приглушенный диалог между отцом и сыном – куда менее дружелюбный, чем несколько секунд назад.

– Где ты был? – обращается отец к Зейну. – Ты хоть в зеркало смотрелся?!

Не желая подслушивать их разговор, я скрываюсь за дверью кухни и закрываю лицо руками. Какая сумасшедшая ночь. Какое сумасшедшее утро.