Любимый злодей

Глава 17 Нурия

– Ты до сих пор вся горишь. – Моя рука прижата ко лбу Мейли. Малышка уже который день лежит в постели с простудой, ее мучает жар, кашель и насморк.

Джеки вместе со своими подругами отправилась на несколько дней в Мельбурн на оздоровительный отдых. И хотя она притворилась, что хочет немедленно отменить поездку, чтобы остаться с детьми, я не сомневалась, что мать семейства хотела услышать от меня: «Можешь спокойно ехать, Джеки, я присмотрю за девочками».

Со счастливой улыбкой она покинула поместье сегодня утром с двумя чемоданчиками Louis Vuitton, одетая на все сто: в кремовый костюм от Chanel, туфли от Prada и широкополую шляпу от солнца.

Даже не знаю, что сказать об этой женщине. Она дружелюбна по отношению ко мне, но иногда очень поверхностна. Мало интересуется собственными детьми, зато очень заботится об имидже семьи.

Мистер Монейр, которого мне теперь позволено называть Ричардом, сейчас в компании и вернется не раньше десяти вечера. Зейн дома: либо тусуется на верхнем этаже, либо занимается в спортзале. Для меня этот парень – ходячая загадка. После инцидента на прошлой неделе он не сдал меня ни родителям, ни полиции.

Что-то в этой истории нечисто. И мне это не нравится. Почему бы ему не сообщить полицейским, что я, по-видимому, знаю человека, который метнул в него нож? Это же совершенно бессмысленно. Хотя вообще-то я его не знаю. Мне самой толком неизвестно, кто этот мужчина. Как выглядит Демон, кем он работает, откуда родом.

По американскому акценту я не раз отмечала, что он не испанец. Тем не менее он свободно говорит на моем родном языке, как будто несколько лет прожил в Южной Америке или Испании.

Так что же я сказала бы полиции, если бы меня допросили насчет него?

Да, я знаю взломщика. Он преследует меня уже несколько месяцев, прилетел за мной в Австралию и каждую ночь пробирается в дом. Ах да, кстати, один раз я делала ему минет. Это важная информация?

Вот что мне нужно было сказать тем четырем офицерам, которых мистер Монейр вызвал той ночью? Нет уж, лучше помолчать. Кроме того, полиция в Испании не смогла мне помочь, когда я несколько раз сообщала о преследованиях и подавала заявления. Так почему вдруг австралийские служители порядка должны сделать больше? О Демоне я могу рассказать не больше полезных сведений, чем Зейн. Ну, за исключением того, что у него насыщенные синие глаза и впечатляющий член.

Черт! Почему я думаю об этом именно сейчас?

Может, потому что ни разу не видела Демона с тех пор, как нас поймал мистер Монейр? Потому что он не прислал мне ни одного сообщения за это время? Потому что он, кажется, перестал меня преследовать? Потому что я скучаю по нему?

Я не раз ломала голову над тем, почему он со мной не связывается. Первым моим предположением было то, что он разозлился на меня. Потому что Демон чертовски гордый. Если заденешь его эго, он отомстит, накажет или отвергнет тебя. По крайней мере, до сих пор со мной было именно так. Однако потом я подумала, что ему просто не до меня. Может быть, он отправился туда, откуда приехал… где бы ни жил этот дьявол. И в конце концов в моей голове поселились спутанные мысли о том, что с ним могло что-то случиться.

Ведь сколько бы раз я ни брала в руки телефон и ни открывала наш чат, никаких сообщений не обнаружила. Даже когда попыталась еще раз его спровоцировать. Он больше не появлялся в Сети, как сквозь землю провалился.

У меня не раз чесались пальцы от желания написать ему. Но я так и не сумела заставить себя это сделать. С одной стороны, больше всего на свете мне хочется, чтобы он исчез из моей жизни. С другой стороны, я вроде как скучаю по нему. Часто вспоминаю его глубокий, звучный голос и пронизывающие глаза под мотоциклетным шлемом. Вижу перед собой высокую, величественную фигуру и тоскую по его мужскому аромату с дымно-древесными нотами. Представляю, как его руки сжимают мою талию, а язык доводит меня до стонов. Он просто не выходит у меня из головы.

Полиция продолжит поиски грабителя, но у них не получится выследить Демона, если он сам не захочет, чтобы его выследили. Потому что он, очевидно, фантом и досконально знает планировку поместья и его тайные ходы.

На следующий день после его последнего визита я обшарила весь книжный шкаф в поисках рычагов или кнопок, на которые можно нажать, как это сделал он, но так ничего и не обнаружила. Каждый вечер я стою перед стеллажом и с руганью ощупываю все полки. Но ничего не происходит. Я просто не могу найти тайный ход, через который Демон, по всей видимости, незаметно проникает на территорию, когда и как ему вздумается.

Несмотря на отсутствие сигналов от него, я уверена, что он по-прежнему за мной наблюдает. Я это чувствую. А иногда мне кажется, что ночью я вижу его за деревом в саду. Время от времени, когда я выглядываю из окна третьего этажа посреди ночи, там вспыхивает красный огонек сигареты. Тем не менее я никогда не бываю до конца уверена, что это действительно он. В последний раз я заметила его, по-моему, четыре дня назад. Как ни странно, с тех пор от Демона ни слуху ни духу.

Неужели полиция все-таки его поймала? Нет. Нет, не может быть. Неужели его одержимость мной прекратилась? Если да, то почему я не рада? Разве это не то, чего я хотела? Почему я не испытываю облегчения?

– Я точно умру, – тихим шепотом выводит меня из задумчивости Мейли, когда я кладу ей на лоб холодное полотенце.

– Ты очень скоро поправишься, – успокаиваю я ее. – Хейли, пожалуйста, переоденься.

Хейли смотрит свою вечернюю передачу и кричит мне с дивана в игровой комнате:

– Я пока не хочу!

– Пора спать. – Потому что уже начало девятого.

– Нет!

Я не поддаюсь. Иначе они продолжат испытывать меня на прочность.

– Переоденься, хорошо? Через минуту я приду в ванную, и мы почистим тебе зубы.

– А потом ты почитаешь нам сказки Раньи? – спрашивает Мейли слабым голосом.

Я снова поворачиваюсь к ней и заправляю прядь русых волос ей за правое ухо.

– Да-да. Должны же мы узнать, нашла ли Ранья пещеру русалок.

– Нашла. Я точно знаю, – заявляет Хейли, решив все-таки переодеться и лечь в постель, чтобы не пропустить сказку. – Я быстро.

Я беру записную книжку Раньи, которую читаю двойняшкам каждый вечер. Не дневниковые записи о ней и Джазиме, конечно, а выдуманную сказку о русалках, ленивых принцах, говорящих птицах и гномах-волшебниках. Я специально сочинила длинную историю, которую каждый вечер вкладываю в книгу, чтобы двойняшки думали, будто я читаю дневник Раньи.

После того как Хейли надела ночную рубашку, почистила зубы и расчесалась, она поспешно выходит из смежной ванной и забирается под одеяло вместе с сестрой.

За весь сегодняшний вечер они ни разу не спросили меня о маме, и это почему-то меня огорчает. Замечают ли они вообще, что Джеки нет рядом? Им известно о ее отъезде, но лично я в детстве всегда хотела знать, когда вернется мама, если она уезжала. Я не могла вынести и дня без нее.

– Можно читать дальше. Давай, Нурия. – Хейли смотрит на меня огромными, полными ожидания глазами, а температурящая Мейли прикрывает глаза и вяло опускает голову на подушку.

Я поправляю на них одеяло и открываю записную книжку Раньи.

– На чем мы остановились? – Я перехожу на страницу книги, где на вставленном листе бумаги формата А5 написана моя история, и начинаю читать.

Тем временем маленькая ладошка Хейли нащупывает мою. Трудно поверить, что всего за неделю я так понравилась обеим девочкам, несмотря на столь неудачное начало. Но и я тоже успела по-настоящему их полюбить.

Сжав пальчики Хейли, продолжаю читать. После первой же страницы Мейли засыпает, а Хейли завороженно ловит каждое мое слово. Но когда я вспоминаю реальную историю ее старшей сестры Раньи, которую читаю каждый вечер перед сном, у меня скручивает живот.

Когда часы показывают 20:40, я заканчиваю рассказ. Хейли уже зевает, но очень хочет знать, что будет дальше.

– Завтра, мотылек. Завтра почитаем еще. Но сначала ты должна поспать.

– Ты отнесешь меня в кровать? – просит она.

Отложив книжку, я осторожно поднимаю Хейли с кровати ее сестры и несу в ее собственную. Пока я поправляю ей одеяло, она неотрывно смотрит на меня.

– Что мы будем делать завтра? – сонно спрашивает малышка.

– А чем ты хочешь заняться, Хейли? Может, пригласим поиграть какую-нибудь твою подружку, если Мейли придется еще какое-то время полежать в постели?

Хейли тут же мотает головой:

– Нет. Нам нельзя приводить друзей домой. Папе это не нравится.

Как странно. Зачем запрещать это своим детям?

Чтобы сдержаться и не начать расспрашивать ее подробнее, я вручаю Хейли плюшевого бегемота.

– О’кей, спокойной ночи, мотылек. – Я целую ее в лоб, затем беру дневник Раньи, включаю ночник рядом с дверью и гашу верхний свет.

Когда я тихо закрываю за собой дверь, оказывается, что в коридоре меня уже ждет Зейн. Прислонившись к противоположной стене, он оглядывает меня с ног до головы, как инородное тело, которому нет места в поместье этой богатой семьи.

Когда же он наконец перестанет относиться ко мне с такой враждебностью? Я не обязана ему нравиться, но он мог бы, по крайней мере, оставить меня в покое. Зейн, в серой рубашке поло от Ralf Lauren, брюках песочного цвета и кроссовках Jordans, медленно отходит от обшитой панелями стены.

– В чем дело? – интересуюсь я.

– У тебя есть минутка?

– Для тебя? Нет, – твердо отвечаю я и получаю в ответ холодную ухмылку, которая быстро исчезает.

Я торопливо прохожу мимо него к двери своей спальни. Но, как только берусь за ручку, в поле моего зрения появляется его рука и удерживает дверь.

– Я хочу с тобой поговорить.

– А я с тобой – нет. – Тем не менее я поворачиваюсь к нему лицом. Его взгляд пробегает по моему лицу, изучает глаза, скользит по носу к губам.

– Откуда у тебя эта книга? – Он внезапно тянется к дневнику свободной рукой и пытается выхватить его из моих пальцев.

– Не твое дело! – Я пытаюсь разжать его пальцы. Он не поддается.

– Еще как мое, потому что это дневник моей сестры.

– Вряд ли для тебя это так уж важно. В этом доме никто не упоминает о ней, кроме близнецов, – отвечаю я.

– И не без причины. Отдай его мне!

Этот ублюдок здорово действует мне на нервы.

– Какая причина может заставить людей стереть все следы члена их семьи?

Ведь именно это он и хочет сделать с книгой: отнять ее у меня, чтобы спрятать или уничтожить. Но я этого не допущу. Хотя я никогда не встречалась с Раньей, мне важна ее история, ведь так ее хоть кто-то будет помнить. И двойняшки, возможно, когда-нибудь захотят узнать о сестре больше.

– Ты задаешь слишком много вопросов, Нурия. Это не то, во что ты должна совать свой нос.

Он мне угрожает?

– Слишком поздно. Книгу я не отдам. – Я продолжаю бороться с ним за дневник, как за футбольный мяч на поле.

– То есть я должен забрать ее силой? – спрашивает он.

– А ты попробуй!

Я резко вскидываю ногу, но Монейр успевает увернуться, прежде чем его драгоценные бубенчики успевают познакомиться с моим коленом. Черт, какой он быстрый.

– Хорошая попытка.

Теперь, когда Зейн отскочил от меня на полметра и отпустил книгу, я проворно нащупываю позади себя дверную ручку. Он делает еще один выпад, и я с размаху бью его дневником по голове. Ошарашенный тем, что я только что сделала, парень смотрит на меня круглыми глазами. Воспользовавшись моментом, я ныряю за дверь и поспешно ее захлопываю.

– Отдай его мне! – кричит Зейн из коридора.

– Нет! – упрямо бросаю я в ответ. – Я дочитаю его до конца.

– Да я ведь хочу сделать то же самое.

Что? Я удивленно оглядываюсь на дверь.

– Тебе же прекрасно известно, что случилось с твоей сестрой. Зачем тебе это читать?

Я полагала, что Монейры не рассказали девочкам об исчезновении их сестры только потому, что они еще маленькие.

– Напряги мозги. Именно потому, что мне известно далеко не все, – сердито произносит он. – Отдай мне дневник, Нурия. Я брат Раньи. Я знаю, что родители не говорят о ней, потому что что-то случилось и ни с того ни с сего Ранья исчезла. В этой книжке могут найтись ответы на все вопросы. Если она попадет в руки моих родителей, я никогда их не получу, – продолжает Зейн, а я не знаю, чему верить.

Потому что его настроение неожиданно меняется, и привычный гнев уступает место отчаянию. Возможно, это дешевый трюк, чтобы заставить меня открыть дверь. Однако его слова могут оказаться и правдой. В конце концов, речь ведь о его сестре.

– Что твои родители рассказали тебе о случившемся с Раньей?

На мгновение становится тихо, очень тихо.

– Они говорят, что Ранью поместили в клинику, потому что… – Он вздыхает, затем его голос смягчается, становится каким-то надломленным. – Потому что она снова нанесла себе увечья. Они поставили ей диагноз «пограничное расстройство личности», и стационарная терапия якобы должна помочь ей справиться с этим. Только вот… черт!..

– Только вот черт… что? – уточняю я.

– Я обошел все психиатрические клиники в округе, звонил, расспрашивал людей, но ни одна из них не принимала мою сестру.

– Может быть, под другим именем… – Потому что я в курсе, насколько его семье важна их репутация.

– Я побывал во всех учреждениях в радиусе ста миль, Нурия, говорю же. В каждом из них я показывал фотографию Раньи. Я ее родственник, клиники должны были дать мне информацию. Никто ее не узнал. Ее там не было. Кроме того, она пропала почти полгода назад, не выходя на связь, не оставив мне ни единого сообщения. Она бы так не поступила, ясно? Сначала я верил в ту чушь, которую мне наплел отец, но теперь… Пожалуйста, Нурия, отдай мне эту проклятую книгу. Я ищу ее уже несколько недель. Даже не представляю, где ты ее нашла, но отдай мне ее.

Затаив дыхание я вслушиваюсь в каждое его слово и размышляю, как поступить. Если он лжет, то чертовски убедительно. Нервно покусывая ноготь большого пальца на левой руке, опускаю взгляд на записную книжку в правой и борюсь с собой, взвешивая варианты.

– Я ее еще не дочитала. Когда дочитаю, отдам тебе. Даю слово. – Мне нужно узнать правду заранее, на случай если Зейн солжет мне и захочет уничтожить дневник.

Из-за двери доносится разочарованный и одновременно смиренный вздох.

– И я могу тебе доверять?

– А я могу тебе доверять? – парирую я.

– Я не сдал твоего криминального дружка, который чуть меня не убил. Так что да, я бы сказал, что ты можешь мне доверять.

Теперь я все-таки поворачиваю ключ, открываю дверь и пристально смотрю на Зейна – выглядит тот действительно неважно. Никогда не видела черные волосы этого красавчика в таком беспорядке. Темные глаза инстинктивно переключаются на книгу у меня в руках, которую я в этот момент отвожу за спину.

– Мы сделаем копию – это будет мой тебе кредит доверия. Оригинал я оставлю себе.

Он приподнимает брови.

– У тебя такой вид, будто есть какое-то «но».

– Но… – начинаю я. – Я хочу знать, почему ты не рассказал обо мне и моем ночном визитере. Назови мне причину. – В конце концов, Демон чуть его не прикончил.

– Тебе нужна причина? – Зейн делает шаг ко мне, и теперь нас разделяют каких-то тридцать сантиметров. Каждый мой мускул напрягается до предела, готовый уклониться от атаки, если он снова нападет на меня, чтобы выхватить книгу.

– Да.

Монейр медленно опускает свое лицо к моему, заглядывая глубоко в глаза. Так долго, что мне становится трудно выдерживать его взгляд.

– Потому что я хочу знать, как твой ночной гость разгуливает по дому, не попадая под камеры.

– Этого я тоже не знаю.

– Ты знаешь. Должна знать. В охранной системе есть брешь?

– Почему ты так хочешь это выяснить?

Парень прищуривает глаза с возмутительно длинными ресницами.

– Потому что я уверен, что моя сестра тоже знала об этой бреши в системе безопасности и покинула дом незамеченной.

Он говорит правду? Или же ему нужна эта информация, чтобы использовать ее против меня?

– С чего ты это взял? – не успокаиваюсь я.

– Ты мне не доверяешь.

– Ни капельки, – отрезаю я, потому что Зейн умеет вести себя как настоящая сволочь, как и многие другие избалованные, богатые снобы… несмотря на другую сторону себя, которую только что мне показал.

– Я в курсе, что Ранья точно каким-то образом выбиралась из дома, потому что у нее были тайные отношения с Джазимом, парнем из ее школы.

Он об этом знает?

– Возможно, ты уже натыкалась на имя этого типа в ее дневнике. Он не собирается ни в чем признаваться, сколько бы раз я ни припирал его к стенке. И уж поверь мне, я много чего перепробовал, чтобы его разговорить.

– Откуда ты знаешь об их отношениях, если не из дневника? – В конце концов, Ранья и Джазим приложили немало усилий, чтобы сохранить все в тайне.

– Однажды ночью я зашел к сестре в комнату и обнаружил ее плачущей в постели с бутылкой водки. Тогда-то она мне о нем и рассказала.

Я задумчиво смотрю на Зейна, пока он не продолжил:

– Правда, не раскрыла, как ей удавалось тайком сбегать из дома по ночам и не попадаться. Но сейчас, когда она пропала, именно это я и хочу выяснить.

Он отстраняется от меня и, кажется, ждет моего ответа. Несмотря на то что зверски боюсь, что пожалею о своем решении, я решительно поднимаю на него глаза.

– Хорошо, ты получишь копию дневника. Я серьезно.

От этих слов с лица Зейна исчезает напряжение, и он делает глубокий вдох и выдох.

– Спасибо.

Спасибо? Я ожидала от него любого ответа, но уж точно не благодарности. Что ж, похоже, я не ошиблась. Он никогда бы не повел себя так несвойственно своему характеру, если бы действительно не беспокоился о сестре.

Надеюсь.

Надеюсь, он мне не врет.