Любимый злодей

Глава 29 Нурия

Демон поворачивается ко мне, тоже обнаженный, и гладит по лицу. Кэмерон ушел, а я лихорадочно размышляю о том, как освободиться от наручников.

– Сегодня ночью у тебя не будет кошмаров, – уверяет меня Демон.

– Потому что я не сомкну глаз, чтобы мне вообще что-то приснилось? – провоцирую его я.

Хмыкнув, мгновение спустя он перекатывается на меня сверху и вынуждает согнуть ноги так, чтобы его бедра сразу же скользнули между моих бедер.

– Я уверен, что есть кто-то, кого ты боишься еще больше, чем меня. Назови мне его имя, и я позабочусь об этом.

Я тяжело сглатываю. К этому моменту свет уже выключили, так что в комнату проникает лишь слабый лунный отблеск.

– Назови мне имя человека, которого ты боишься.

– Это… не так просто, – объясняю я.

Демон медленно двигает тазом вверх-вниз у меня между ног.

– Почему?

– Потому что я не знаю, кто он.

Обескураженный моим ответом, Уайлдер наклоняет голову.

– Он – тень в моей памяти, неосязаемая и одновременно несуществующая.

Потому что я даже не уверена, существует ли человек, который мне снится, на самом деле. Или же он лишь плод моего воображения.

– Ты не знаешь, кто этот человек?

Вздохнув, я качаю головой.

– Я очнулась от комы около года назад. Это было ужасное время, потому что… – Потерявшись в мыслях, я облизываю губы. – Потому что я даже не знала, кто я такая, как меня зовут, откуда я взялась.

Лицо Демона опускается ниже ко мне, а я чувствую, что его член становится все больше и больше.

– Где ты провела три года до этого?

– Не знаю. Я столько раз задавалась тем же вопросом и чего только не делала в попытках вспомнить! Пробовала гипноз, разговаривала с семьей и друзьями, обращалась к психотерапевту… Родственники и сами понятия не имеют, где я пропадала, потому что… потому что в семнадцать лет я сбежала из дома после сильной ссоры. Собиралась уехать к бабушке и… с тех пор все, что я помню, – это больничная палата в Мексике, где я пришла в себя, а врачи рассказали, что я пролежала в коме полгода после того, как туристы нашли меня на пляже с тяжелыми травмами.

Может, поэтому мне и снятся скалы, ведь я наверняка с них и упала.

Губы Демона приоткрываются, затем снова сжимаются.

– С тобой произошел несчастный случай, который вызвал амнезию. Это ты имеешь в виду?

– Да. Больше я сама ничего не знаю. Никто из опрошенных на побережье, где меня нашли без сознания, не видел, что произошло. Полиция сделала соответствующее обращение, но свидетелей не нашлось. Вместо этого через несколько недель поисков сотрудники наткнулись на объявление моих родителей о пропаже человека. Они связались с моей семьей, которая затем прилетела в Мексику, чтобы забрать меня.

Почему-то Демон глядит скептически, как будто не верит в мою историю, как будто я ему вру. Он особенно долго смотрит мне в глаза, проводит большим пальцем по нижней губе и приподнимается надо мной.

– Так ты понятия не имеешь, что произошло за три года до твоей амнезии?

– Говорю же. Нет. Только…

– Только что?

Действительно ли стоит ему об этом рассказывать?

– Только темная фигура в моих снах постепенно обретает лицо. Прозвучит безумно, но я увидела этого человека, когда мистер Монейр на меня напал.

– Как он выглядел? – уточняет Демон.

– Это светловолосый мужчина с темными глазами, такими кромешно-черными, что казались зловещими, злыми. А одет он был в черную рубашку и белый костюм.

Я сгибаю пальцы в наручниках, пока не дотягиваюсь до рычажка, и вдруг понимаю, что они не застегнуты.

Чтобы Демон не понял своей ошибки, я выгибаюсь ему навстречу и приподнимаю таз.

– Скоро я узнаю больше, я это чувствую. Воспоминания возвращаются все активнее.

Конечно, пока только фрагментами, но блокада в голове постепенно разрушается, пусть я и не уверена, что правда хочу знать, что проявится за этой стеной.

Я чувственно касаюсь губами правого уголка рта Демона, который тут же реагирует на мой осторожный поцелуй и нежно сжимает мою нижнюю губу зубами.

– Мы выясним, кто преследует тебя по ночам.

– Обязательно, – соглашаюсь я, потираясь о его стояк.

Наши голодные языки кружат друг с другом, и поцелуй, который довольно быстро наращивает скорость, становится все более безудержным, порочным и страстным. Боже, как же обалденно он целуется.

Демон опирается на мускулистые руки по обеим сторонам от меня, а потом чувствует, что я уже готова его принять. И тогда он входит в меня, посасывая мой правый сосок и проникая глубоко в киску. После трех толчков он погружается на всю длину, и на этот раз мы занимаемся не жестким, грубым и требовательным сексом, а необычно страстным и насыщенным.

Я неотрывно смотрю в его наполовину скрытые тенью глаза, пока он берет меня, целует, а затем привстает между моих ног, чтобы почувствовать меня еще глубже. При этом он смотрит вниз, чтобы видеть, как его твердая плоть вбивается в меня все быстрее и быстрее. А мои мысли тем временем сходят с ума. Потому что, как бы я себя за это ни ненавидела, с каждым прикосновением, с каждым поцелуем, с каждой ночью, которую мы проводим вместе, мой выстроенный барьер не-влюбленности в этого мужчину понемногу рушится.

Задыхаясь и не переставая стонать, я извиваюсь под ним от страсти, когда он увлажняет свой большой палец и растирает возбужденный клитор. Все жестче обводит мою жемчужину по кругу, продолжая вколачиваться в меня. С дрожью и стонами я дохожу до кульминации, Демон увеличивает темп, его твердый ствол пульсирует, и он изливается в меня с жарким, томным рыком. А после этого доводит меня до безумия поцелуями.

Я притворяюсь измотанной и уставшей, что оказывается совсем несложно, пока он не ложится рядом и не притягивает меня к своей груди. Всего через пятнадцать минут его пальцы, до этого поглаживающие меня по спине, соскальзывают, а дыхание выравнивается.

Я терпеливо жду еще двадцать минут, которые отсчитываю по его наручным часам, аккуратно коснувшись их пальцем.

Несмотря на чертовски плохое предчувствие относительно этого поступка, я освобождаюсь от наручников и осторожно встаю перед кроватью. Демон лежит на спине, простыня едва прикрывает бедра, он дышит через слегка приоткрытые губы, которые видны, несмотря на маску. В темноте он кажется таким красивым. Таким идеальным. Вероятно, он не спал почти двое суток, как и я.

Не разворачиваясь, я отступаю назад и выхожу из комнаты. Тихо выскользнув за дверь, которая оказалась незапертой, по-прежнему обнаженная иду по коридору. Внизу царит абсолютная темнота, и Кэмерона нигде не видно. Надеюсь, Квест и Лекстон не приехали, чтобы караулить меня и, если что, притащить обратно к своему боссу. Тогда наказание точно не будет мягким.

К счастью для меня, у гардероба висит черная куртка-бомбер, достаточно большая, чтобы почти полностью прикрыть попу. Я нахожу белые кроссовки Adidas, которые велики мне более чем на четыре размера. Но все-таки хоть какая-то пара обуви лучше, чем никакой. Затем я обшариваю остальные куртки и ящики комода в поисках ключей. На своих двоих мне из этого места не убежать. Пульс колотится как сумасшедший, так как я подсознательно жду, что в любой момент у перил галереи появится Демон.

В конце концов я нахожу то, что искала, и с трудом верю своей удаче, когда вытаскиваю ключи от «Кавасаки» Демона. Затем крадусь на кухню. Просто входная дверь наверняка находится под видеонаблюдением и защищена сигнализацией. Камеры, естественно, могут снимать меня и прямо сейчас, но, судя по всему, я еще не спровоцировала сигнализацию.

На кухне, где уже ориентируюсь, открываю окно, забираюсь на обеденный стол, за которым сидела с Квестом сегодня утром, и перелезаю через подоконник. Прыгать пришлось почти на полтора метра. Я теряю правую кроссовку и, запнувшись, встаю на ноги. Черт. Потом я поспешно подбираю ее с травы, надеваю и перешнуровываю. Оглядываясь по сторонам, обегаю здание и нахожу черный мотоцикл рядом с «Эскалейдом».

Мой план – вернуться в поместье Монейров, забрать документы, мобильный телефон и одежду, а затем поехать к Энстону. Он улетает примерно через три часа. И если найдется билет обратно в Барселону, я его забронирую. В Австралии меня больше ничего не держит. Вообще ничего.

Едва я сажусь на черный гоночный мотоцикл, вставляю ключ в замок и завожу двигатель, по телу проносится электризующая вибрация. Прошло чертовски много времени с тех пор, как я самостоятельно управляла мотоциклом.

Шлема у меня нет, но до поместья Монейров меньше десяти миль. Я поправляю бомбер на заднице, чтобы его не сдувало встречным ветром, затем нажимаю на газ и медленно трогаюсь с места.

В левом боковом зеркале замечаю, что кто-то выглядывает из окна на втором этаже. Демон. Он проснулся. Проклятье! Если он меня поймает, мне конец!

Я тут же ускоряюсь и уношусь по подъездной дорожке старого загородного дома к прибрежной дороге. Даже представлять себе не хочу, как сейчас бушует от ярости Демон.

Так, ехать в поместье Монейров мне теперь нельзя. Демон сразу же меня там перехватит. К тому же это место наверняка будет кишеть полицией, так что скрыться потом не удастся. У меня осталась совсем небольшая фора, или как вариант надо сразу ехать в аэропорт и надеяться на помощь Энстона.

Он должен помочь мне вернуть документы, иначе я не смогу быстро покинуть Австралию.

Поэтому я принимаю молниеносное решение и отправляюсь по проселочной дороге в аэропорт Брисбена. Сердце так быстро колотится от нервозности, что мне кажется, я в любую секунду могу потерять сознание. Ветер нещадно дует мне в лицо, вызывая слезы на глазах. Сейчас я нарушаю, наверное, с десяток правил. Еду без прав, без шлема, без трусов.

Да и плевать! Мне необходимо добраться до аэропорта. Так как сейчас еще совсем раннее утро, по пути мне встречается всего несколько водителей, а вот в аэропорту уже довольно оживленно. Я аккуратно паркую черный мотоцикл на специальной площадке, спрыгиваю с сиденья и сую ключи в карман своего бомбера, который постоянно прижимаю руками, чтобы из-под него не выглядывала задница.

Шаркая огромными кроссовками, непричесанная и вообще с виду как последняя бомжиха, я вхожу в стеклянное здание аэропорта и ищу ближайшее табло с рейсами. А потом вижу рейс в Барселону через Шанхай, посадка на который начинается у гейта номер 48 в шесть двадцать.

Сейчас только четыре сорок. Значит, Энстон может появиться в аэропорту в любой момент. Я жду перед стойками регистрации багажа в надежде заметить его среди других пассажиров. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только бы не оказалось, что ты уже прошел контроль. Я не могла тебя пропустить.

Вообще-то Энстон не из тех людей, которые всегда приезжают вовремя, наоборот, он копается до последней минуты, и, надеюсь, сегодня будет так же.

Я беспокойно расхаживаю туда-сюда перед стойками регистрации, привлекая любопытные и вопросительные взгляды других пассажиров и сотрудников авиакомпаний, которым наверняка нечасто приходится сталкиваться с мечущимися по зданию аэропорта женщинами в безразмерных ботинках, с голыми ногами и в бомберах.

И вот наконец подъезжает такси, откуда выходит русоволосый мужчина, очень похожий на Энстона. Наконец-то!

Я нервно прикусываю нижнюю губу и жду, когда он направится к зданию. Но, как ни странно, из темного многоместного такси, багажник которого в данный момент открывает водитель, чтобы выгрузить багаж, выходят и другие мужчины.

По крайней мере, еще двое бегло оглядываются по сторонам, а затем проходят в стеклянный зал. В тот же момент слева и справа меня неожиданно хватают два парня, которых я даже не заметила.

– Эй! – выпаливаю я и поднимаю глаза на двух типов в костюмах, которые ведут меня к выходу из аэропорта. – Что вы делаете?

Неужели Демону все-таки удалось так быстро меня найти?

Однако, не удостоив меня ответом, незнакомцы с гарнитурами в ушах тащат меня к Энстону и остальным. Проклятье! Что, черт возьми, здесь происходит?

– Отпустите меня! – возмущаюсь я, дергая ногами, и теряю эти дурацкие кроссовки.

Другие пассажиры наблюдают за этой сценой, не вмешиваясь. Видимо, думают, что меня выводят из здания аэропорта сотрудники службы безопасности. Но почему? Я ведь ничего не сделала.

Перед автоматически вращающейся дверью оба верзилы останавливаются вместе со мной. Я продолжаю брыкаться в их железной хватке, дико извиваясь и ругаясь, пока передо мной не появляется человек в белом костюме, за спиной которого стоят Энстон и еще один мужчина – все примерно тридцатилетнего возраста.

– Здравствуй, Ринора. Очень рад, что наконец-то нашел тебя.

Когда я вскидываю глаза сначала на Энстона, который просто бесстрастно смотрит на меня, а затем на мужчину в белом костюме, у меня в животе все переворачивается.

Нет. Не может быть. Немыслимо.

Это он. Он – тот самый человек из моих кошмаров. Помимо темных глаз и русых волос, элегантно зачесанных назад, я вижу у него на брови две выбритые полоски.

До сих пор не могу вспомнить его имя. Он ловит мой взгляд, уголки его рта подрагивают.

– Ты ведь понятия не имеешь, кто перед тобой стоит? – издевается надо мной он. – Не волнуйся, скоро сообразишь, моя дорогая.

Я тяжело сглатываю:

– Энстон. Объясни мне, что происходит?

– Энстон? – Мужчина с русыми волосами поворачивается к Энсу. – Она имеет в виду тебя?

Разве его не так зовут?

Тот со скучающим видом пожимает плечами:

– Более дерьмового имени я придумать не смог.

Блондин смеется, как и другой, который стоит за ним чуть по диагонали, чьи темные волосы завязаны в хвост.

– Что ж, славно. Мы получили то, что хотели. Откуда в этом аэропорту вылетают частные самолеты?

Что?

– Вон там, – произносит мужчина справа от меня.

Через вращающуюся дверь вкатывают багажную тележку с броским бирюзовым чемоданом Энстона – или как его там зовут.

Не успеваю я осознать, что должна пойти с ними, как меня уже тащат через весь аэропорт.

– Забудьте. Нет, ни за что. Я никуда с вами не полечу.

– Тебя никто не спрашивал, – огрызается темноволосый тип, шагающий сейчас бок о бок с этими гориллами, которые волокут меня по стеклянному залу, как какой-то предмет мебели.

– На пом… – пытаюсь закричать я, но в тот же момент мне затыкают рот.

– Заткнись и не шуми, если не хочешь, чтобы я отправил тебя в обратный полет связанную, как посылку.

В смысле, «обратный»? Куда он собрался лететь?

Я кусаю пальцы, зажимающие мне рот, чтобы вырваться на свободу, пинаясь, крича и дергая руками. Кто-нибудь мне поможет, кто-то же должен помочь!

– Помогите! Помогите! – громко ору я.

Однако в ту же секунду чувствую укол в верхнюю часть правой руки. Я даже толком не вижу того, кто впрыскивает мне что-то из шприца, но от этого язык мгновенно тяжелеет и немеет, а веки начинают слипаться – я моргаю все чаще.

Пожалуйста, не надо… Нет. Я жалею, что не осталась в постели с Демоном. Хочу вернуться. Вернуться к нему.

Последнее, что я вижу, – это как молнию бомбера немного оттягивают вниз. Потом кто-то ворчливо заявляет:

– Он вырезал на ней символ «Дюката»!

– А в чем проблема? Можешь просто вытатуировать или вырезать ей знак «Зетос» на другом, гораздо более важном месте.

«Зетос»…

Сразу после этого все вокруг чернеет, и тьма уносит меня в самые мрачные сны.