Любимый злодей

Глава 23 Нурия

– Где ты научился готовить? – спрашиваю я его, подтягивая правую ногу на сиденье стула и рассматривая обнаженный атлетический торс Демона. Повернувшись ко мне спиной, он стоит у плиты в темной кухне в деревенском стиле и жарит яичницу, французские тосты и картофельные дольки.

– У своих сестер.

У него есть сестры? Мышцы его рук и спины бугрятся при каждом движении, ведь на нем только черные спортивные штаны с чертовски низкой посадкой, открывающие две ямочки на спине над бедрами. Он постоянно поглядывает то на мобильный телефон, то на часы.

– Как зовут твоих сестер?

– Их звали… Иден и Саммер, и… они исчезли.

Исчезли? Я нервно складываю салфетку, не зная, как отнестись к этой информации.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что они исчезли?

– Их похитили пять лет назад во время налета на наш дом.

– Это… Извини.

– Не стоит. Ты не могла знать.

Он поворачивается ко мне со сковородкой в руках. Незнакомец в маске, который топлес готовит завтрак чуть раньше шести утра, после того как я почти не сомкнула глаз.

– Я научился сам о себе заботиться, когда переехал. Не хотел постоянно питаться дерьмом из фастфуда, поэтому готовил блюда, которые делали сестры, а позже попробовал и другие.

Лопаткой он сталкивает на мою тарелку французский тост, два жареных яйца и картофельные дольки. В центр стола ставит сметану и соус из лесных ягод.

– Тут ты меня откармливаешь, а в постели мне нельзя есть чипсы? – пытаюсь сменить тему я.

Демон склоняет голову набок. Мне нравится этот жест, потому что я представляю, что он щурится и в этих прекрасных темно-синих глазах отражаются знаки вопроса.

– Ешь чипсы сколько влезет, пока слушаешься меня во всем остальном, – отвечает мой сталкер с самодовольной ноткой, ставит сковороду на плиту, ничего не положив себе, и хватает свой телефон. В очередной раз снимает блокировку экрана.

– А ты не хочешь есть? – спрашиваю я, когда он садится рядом со мной, хотя уже знаю ответ.

– Я поем позже. Приятного аппетита.

Откуда он знает, что именно такое сумасшедшее сочетание еды я люблю по утрам?

Почему я вообще задаю себе этот вопрос? Он же все обо мне знает.

Демон берет кусочек картофеля, макает его в сметану и подносит к моим губам, а я охотно раскрываю рот. Когда хоть раз мужчина готовил для меня? Никогда. В самом деле, никогда.

Прожевав картофелину, я тихонько вздыхаю.

Он снова смотрит на мобильный: на экране высвечивается сообщение.

– Что-то случилось? – спрашиваю я. И автоматически думаю о близнецах. Но они в надежных руках миссис Уорнер. Сейчас выходные, поэтому за девочками присматривает экономка.

– Всем доброе утро. – С обмотанным вокруг талии полотенцем в кухню входит Квест. – Срань господня, она до сих пор здесь! – выпаливает он, уставившись на меня, словно я приземлилась у них на кухне, как комета.

– Черт! – рычит Демон в тот же момент. – Вот ублюдок!

– В чем дело? – хором спрашиваем мы с Квестом, а потом смотрим на Демона, который вскочил со стула.

– Квест, оставайся с Нурией. Когда она закончит есть, отвези ее обратно.

Но… Эти слова, словно камень, оседают у меня в животе. Как раз, когда я подумала, что у меня появился шанс чуть лучше узнать Демона, он уже снова отсылает меня назад.

– Будет сделано. Где Лекс и Кэм?

– Лучше не спрашивай, – с агрессивным подтекстом произносит Демон, прежде чем повернуться ко мне, обхватить рукой мой затылок и опустить лицо в маске к моей макушке. – Я свяжусь с тобой позже, моя роза.

Буквально через две секунды Демон стремительно скрывается за дверью, а Квест изучает сковородку на плите.

– А мне он, конечно, ничего не приготовил. Паршивец, – ворчит он.

– Можешь взять что-нибудь у меня. – Я указываю вилкой на груду французских тостов, которые мне ни за что не съесть в одиночку.

Квест поворачивается, открыв моему взору свой не менее атлетичный торс, широко улыбается и опускается на стул, на котором прежде сидел Демон.

– Очень мило с твоей стороны. Но босс убьет меня, если я отниму у тебя еду.

– Если ты не примешь мое предложение, Квест, я скажу Демону, что ты отказался исполнять мои желания. Что, по-твоему, твой босс на это скажет?

Парень качает головой:

– Черт, ты такая же, как он. В таком случае я не вправе отказываться, ведь на кону стоит моя жизнь.

– В точку.

Раз я не могу устроить допрос Демону, значит, устрою его Квесту. Он с самого начала произвел на меня впечатление довольно надежного человека – по сравнению с другими парнями казался чуть ли не мягким и заботливым, когда надел на меня свою толстовку.

После того как я перекладываю ему на пустую тарелку два французских тоста с картофельными дольками и он набрасывается на еду, снаружи доносится рев мотоциклетного двигателя. Я тут же оглядываюсь налево, к кухонному окну, за которым вижу сидящего на мотоцикле Демона в черной одежде, после чего он уносится прочь. Что такого могло произойти?

– Эти «Зетос» снова создают проблемы? – спрашиваю я Квеста.

– Надеюсь, что нет. Возможно, у Уайлдера появилась новая зацепка по поводу пропавших девушек.

– Пропавшие девушки? – уточняю я, прежде чем надкусить картофелину.

– Да.

Квест отрезает большой кусок золотисто-коричневого французского тоста, макает его в ягодный соус и запихивает в рот. Пряди влажных русых волос падают ему на брови, пока он жует и смотрит на меня честными темными глазами.

– На протяжении нескольких недель пропадают молодые женщины. Поэтому мы здесь – след привел в Австралию. Ну, – вдруг исправляется помощник Демона и расплывается в широкой улыбке, – еще мы наверняка здесь потому, что здесь сейчас ты, а ты вскружила Уайлдеру голову.

Его последнее высказывание я пропускаю мимо ушей, так как меня поражают такие странные совпадения. Ранья ведь тоже пропала.

– Сколько лет пропавшим девушкам?

Квест поджимает губы, а затем задумчиво чешет покрытый трехдневной щетиной подбородок костяшкой указательного пальца.

– Ученицы выпускного класса. Шестнадцать и семнадцать лет, по-моему. Вендра и Лейла – так зовут двух пропавших девочек. Они учились в старшей школе Веллингтона.

Стоит мне услышать из его уст название школы, как в желудке все переворачивается. Я резко втягиваю воздух и давлюсь едой. Так сильно, что Квест вскакивает, отодвигает мой стул и похлопывает меня по спине.

– Черт возьми, не помри мне тут. Уайлдер же с меня шкуру сдерет, если ты вдруг посинеешь и задохнешься.

Я судорожно вытягиваю правую руку, дотягиваюсь до апельсинового сока на столе и делаю два глотка. Лицо у меня, должно быть, побагровело, а на глаза навернулись слезы. Когда я наконец прихожу в себя и снова начинаю свободно дышать, Квест с обеспокоенным выражением лица возвращается на свое место.

Как стыдно.

– Старшая школа Веллингтона, – продолжаю я хриплым голосом, чтобы отвлечься от инцидента. – А Ранью Монейр вы тоже ищете?

В ответ на это Квест качает головой:

– Нет, нет, ее имени нет в списке. Монейр? Разве это не та семья, в которой ты работаешь няней?

Кивнув, я делаю еще один глоток сока и хмурю брови.

– Очень жаль, – бормочу я.

– Эта Ранья пропала? – уточняет Квест.

– Да, в июне.

– Если хочешь, я могу разузнать о ней побольше, – предлагает он, встает и выходит из кухни, чтобы пару минут спустя поставить на стол ноутбук и запустить какую-то программу. Сразу же после этого парень указывает на черное окно, в котором светящимися зелеными цифрами и буквами выводится практически вся важная информация о Ранье Монейр. От номера ее мобильного телефона до банковских реквизитов. Ни хрена себе. Он… Я выглядываю из-за края компьютера:

– Ты хакер.

– Причем безумно крутой, – с гордостью заверяет он. – Ну как, нашла какую-нибудь полезную информацию?

Я качаю головой, так как не обнаружила никаких сведений о том, была ли она госпитализирована.

– Ты можешь узнать, когда в последний раз использовался ее мобильный телефон? Или находится ли она сейчас в больнице?

– Ага, – откликается Квест, как будто доставать чужие личные данные – самая естественная вещь на свете.

А у меня появляется надежда: сейчас я, как никогда, близка к ответам. Хотя я еще не дочитала дневник Раньи, от Зейна мне известно, что она исчезла абсолютно внезапно.

– Последний звонок был сделан пятого июня. Продолжительность – семь минут и сорок одна секунда. После этого… – Нахмурившись, он что-то набирает на клавиатуре. – Не было никаких звонков, сообщений или использования мобильного телефона. То же самое с онлайн-банкингом и дебетовой картой. Последняя активность наблюдалась третьего июня, и… вау…

– Что? – любопытствую я, вставая со стула.

– Она сняла двадцать две тысячи семьсот восемьдесят австралийских долларов. Это последняя операция по счету. Как по мне, так она опустошила свой счет, а потом свалила.

То есть Ранья уехала по собственной воле?

– Можешь найти какие-нибудь отчеты или информацию из страховки о том, ложилась ли она в больницу?

Квест поворачивается ко мне лицом:

– Ну и вопросы ты задаешь. Дай мне две минуты.

Открывается новое окно. Его пальцы так обыденно летают по клавиатуре, что у меня кружится голова. Теперь ясно, как Демону удавалось находить меня повсюду. С помощью Квеста. Учитывая, как ловко Квест добывает сведения о людях, для Демона было детской забавой выяснить мой новый номер телефона, адрес, прочитать сообщения в чатах с другими людьми и отследить покупки в Интернете. Наверняка еще до того, как я щелкнула кнопку «Забронировать» на сайте авиакомпании, он знал, что я заказываю билеты в Австралию.

Проклятье! У меня не было ни единого шанса скрыться от него.

– Не-а. Никаких записей. Начиная с шестого июня нет данных ни об использовании карты частного медицинского страхования, ни о заведенной карточке в клинике, ни о перелетах внутри страны или за ее пределами, ни о предъявлении паспорта.

По мере того как программа строчит строчку за строчкой, отвечая на запрос Квеста, у меня все больше расширяются глаза.

– Ничего. Эта Ранья действительно исчезла. Либо… – он откидывает голову назад, чтобы посмотреть мне в лицо своими теплыми, открытыми глазами, – залегла на дно, как настоящий профи, что мне трудно себе представить в контексте школьницы, либо…

– Либо? – продолжаю я.

– Либо она умерла, – озвучивает он мысль, которая уже не раз приходила мне в голову.

В памяти сразу всплывают слова Мейли.

Умерла. Она умерла.

Ахнув, я отрываю взгляд от Квеста, чтобы снова посмотреть на дисплей. Умерла. Почему? Покончила с собой или ее убили?

Как она умерла? Почему Ричард и Джеки считают, что их дочь мертва, а Зейн надеется, что родители отреклись от его сестры и отправили ее в другую школу или клинику?

А если Мейли права, то почему Джеки и Ричард официально не объявляют о том, что их дочери больше нет в живых? Почему они скрывают этот факт?

Что, дьявол вас всех разбери, на самом деле случилось с Раньей?