Любовь одной актрисы

ГЛАВА 4. ШЕПОТ МОРЯ

Почти все морские ведьмы и оборотни собрались на праздник перед Домом дочерей Каспады.. Запылали костры, подрумянивались на огне морские гребешки, золотились бока розовой морской рыбы, шипели ароматные пласты мяса, истекали сладким соком спелые плоды на подносах. Отовсюду доносился смех, счастливый детский визг и радостные крики. То там, то тут вспыхивали песни, торжественные, веселые. Светящиеся капли воды с синим крошечным планктоном повисли в воздухе повсюду, превращая весь поселок в совершенно нереальное и прекрасное место: на фоне темнеющего неба мерцающие капельки напоминали скопления звезд.

Ведьмы и оборотни, живущие много веков бок о бок, сроднившиеся за эти годы, радовались возвращению своих сестер и жен, радовались гостям, радовались тому, что и Слата, и ее дочь переродятся и снова вернутся на острова, радовались, что все будет, как раньше. Что будут рождаться дети, что больше не будет похищений и утрат.

Игор сидел у ближайшего к дому Каспады костра с новообретенными родственниками. И поэтому он первым увидел иномирянку, которая шла к ним. Отдохнувшая, в длинном, подаренном морскими ведьмами платье, высокая и стройная, с белой кожей и светлыми волосами, она органично вписывалась в островные пейзажи. Красивая…

Она тоже заметила оборотня, улыбнулась.

– Ну, как ты тут?

– Как тебе здесь?

Они задали вопросы одновременно и засмеялись.

– Все… неплохо. Местные очень добры…

– Да, добры.

Игор невольно посмотрел на Крама, который организовал что-то вроде хоровода вокруг костра. Искорки взвивались вверх с тихим треском, который заглушали взрывы смеха. Нарядные оборотни и ведьмы в длинных белых платьях, держась за руки, бежали по кругу, вкидывали ноги, которые заплетались в подолах одежды, хохотали до слез. Дети, которые тоже вносили сумятицу и неразбериху, крутились вместе со всеми. У костров, где готовилась еда, уже возникло столпотворение.

– Я вот тут приберег, – сказал Игор, доставая из кармана зажаренные гребешки и овощи, заботливо завернутые в широкий лист с ближайшего дерева.

– Ты мой спаситель! Паладин моего сердца! Закат моего разума! – закричала иномирянка, вырывая из рук оборотня еду.

Он захохотал, поднимая ладони вверх.

– Только траву не ешь.

Иномирянка что-то невразумительно пробормотала уже с набитым ртом.

– Что, поздно? Уже съела? Тут, если понравилось, много еще растет. Посмотри, какие мясистые листья на во-о-он том кусте, – съехидничал оборотень, за что едва не был награжден пинком по ноге.

Рассмеялся снова, ощущая, как настоящее, почти забытое ощущение счастья заполняет его целиком. Этот вечер, эти люди, праздник – все это было так… тепло. Как после долгой дороги вернуться в дом, где тебя всегда любят и ждут.

Веселье набирало обороты. Как-то неожиданно их костер оказался в центре внимания. Совсем молоденькая черноволосая обортниха, смеясь, подхватила Игора под руку, увлекая в круг танцующих. Иномирянка смотрела, как отплясывает оборотень, удивилась тому, как широкая радостная улыбка изменила его лицо. Он махнул ей рукой, приглашая в круг, но она со смехом помотала головой. Но не тут-то было. Крам, как главный заводила, не оставил без внимания скучающую девушку, подцепив и ее под локоток.

Костер взвивался все выше и выше. В какой-то момент танец стал ровным и четким, словно бы все попали в один ритм, превращаясь в единый слаженный организм. Музыка и песни звучали слаженно, попадая в ритм с танцующими. Мелькали в разрезах платьев ножки ведьм и оборотних, поднимали песчаную пыль сапоги оборотней. Руки были накрепко сцеплены, волосы разметались, в глазах расплывались синие мерцающие огоньки, чужие смеющиеся лица, языки пламени…

Это был момент единения, момент абсолютного счастья, и он был один на всех жителей острова. Когда хоровод стихийно распался, танцы и не думали прекращаться.

Иномирянка, смеясь, кружилась в такт мелодии, подол ее белого кружевного платья взметнулся, открывая ножки в новых плетеных босоножках. Она была так хороша в этот момент… Только оборотень на нее не смотрел. Он держал за руки смеющуюся оборотниху, которая и увлекла его в танец. Смотрел в такие же желтые, как и у него, глаза, и не мог отвести взгляда. Ее черные волосы стелились за ней двумя длинными полураспущенными косами, фигурка в сером простом платье с белым кружевом была такой хрупкой, а мелькающие в улыбке белые зубки с острыми, чуть выпирающими клычками порождали в душе оборотня что-то давным-давно забытое, утраченное им. Словно бы природная тяга к тому, что ему ближе по духу и крови. Наваждение…

В этот вечер Игор так и не поговорил с иномирянкой, позволив увлечь себя в праздник острова без остатка. А потом… потом стало слишком поздно.

***

Я с неясным чувством тоски смотрела на Игора, которому было весело и явно очень хорошо. Он пил фруктовое вино, смеялся, танцевал и разговаривал то с один оборотнем, то другим, кого-то хлопал по плечу и в конце концов отправился в лес учить молодняк уму-разуму: развлечение у них такое на праздниках, искать молодых оборотней. Игра в прятки. У кого нюх лучше и глаз зорче. А я кто такая, чтобы отвлекать человека от развлечений? Пусть наслаждается.

Я вообще с трудом узнавала Игора. Он словно бы обновился, словно бы сбросил добрый десяток лет, и этот обновленный, открытый и счастливый оборотень нравился мне намного больше. И я бы хотела провести этот вечер с ним, но… Но кто я такая, чтобы отвлекать его от развлечений? Пусть наслаждается. А я… Я тоже найду, чем заняться.

Я незаметно отступила в темноту ночи, повернула к дорожке, которая вела к морю. Днем не удалось побыть на берегу, но хоть сейчас…

Мне хотелось посмотреть на ночное море, побыть наедине с собой, подумать. Все последние дни рядом со мной кто-то был, и сейчас мне хотелось прийти в гармонию с самой собой, услышать свои мысли, не отвлекаясь на посторонних.

Под ногами тихонько скрипел песок, уже совсем рядом шумело море. Я торопилась к нему. Оно встретило меня лениво перекатывающимися волнами. В темноте море почти сливалось с горизонтом, только яркая россыпь звезд обозначала небо, да белый песок контрастировал с чернотой волн. Я спустилась по косе почти к самой воде, села на песок, погружая в него ладони. Очередная волна ласково лизнула ноги прохладной и очень приятной водой. Хорошо… Я растянулась на песке, глядя в звездное небо. На тело напала какая-то безумная нега, лень. Промелькнула в голове мысль о том, что нельзя долго тут задерживаться, что меня будут искать, что оборотень будет переживать. Промелькнула и тут же исчезла.

Ш-ш-ш… Море шептало, убаюкивало. Мне было очень, очень хорошо лежать бездумно вот так, на теплом песке, слушать море, которое пело что-то, мурлыкало, как огромный кот, рокотало что-то ворчливо… Мне было так хорошо, что я не заметила, как ласковый шёпот моря превратился в слова, в речь.

Ш-ш-ш… Не слушай Каспаду, не слуш-шай, не слуш-ш-шай… Она – лож-ш-шь… Ш-ш-ш… Уезж-ш-шай, чужая… Не слушай, не слу-ш-шай…

Волна с шорохом лизала сухой песок у моих ног и шептала, шептала… Ш-ш-ш… Не слуш-шай…

Не слушай Каспаду…

Не слушай ее. Каспада – ложь.

Я вскочила. Лень и нега исчезли, как и не бывало. Тело пробрала дрожь. Я с подозрением уставилась на волны. Тишина. Но мне же не почудилось? Не показалось? «Иногда мы слышим нашу богиню, ее волю, ее желания, но они как призрак, как туман. То ли послышалось, то ли и вправду было»… Так говорила Олия! Вот… Черт!

Со мной что, только что говорила богиня?!

Первобытная жуть затопила сознание. Сердце бешено зашлось в стуке. Я отступила от воды на несколько шагов, боясь развернуться, побежать. Казалось, что из воды выйдет сама Хен и тогда… А что, собственно, тогда? Она же хорошая, острова вот создала, ведьмы ее лапочки. Да и вообще у меня к ней парочка вопросов. Мозг, наконец-то, заработал. Адреналин схлынул. Я смотрела на волны и изо всей силы напрягала слух. Но – тишина.

– Хен? – неуверенно прошептала я. – Хен, богиня, ты слышишь меня? Эй…

Тишина. Ни шороха, ни шепота.

– Хен? Почему Каспада – ложь? В чем она лжет?

Снова молчание.

– Ну тогда пойду к ней и выслушаю ее, и тогда я сама решу, что ложь, а что – нет.

Но и моя угроза тоже не вызвала никакой реакции. Странно… Сказала и ушла, словно бы ее и не было.

Я задумчиво подошла к морю, снова уселась на песок. Машинально опустила в воду ладони и взвизгнула. Что-то явно живое и совсем немаленькое скользнуло по пальцам, раня их. Привыкшие к темноте глаза выхватили из темноты воды какой-то невообразимо огромный силуэт. Мелькнул острый гребень.

Я отскочила, взмахнула рукой. Пальцы защипало, противная тянущая боль прошила всю кисть. Ладонь залила теплая кровь.

Сходила, блин, на море!

Подобрав подол длинного платья, я рванула в сторону поселка. Мало ли чем эта штуковина меня порезала. Может, там ядовитые шипы, а морской яд крайне неприятный для человека. Тут тебе и паралич, и некроз тканей, и жуткая боль… Ох ё…

Переполоха из-за моей недолгой отлучки не возникло, никто меня не искал и не терял. Оборотней где-то носило, и праздник в целом стал поспокойнее, перешел, так сказать, в третью фазу. Это когда все наелись, напились, наплясались, проорались в караоке и теперь сидят по компаниям и чешут языки. Я кинулась к костру, у которого заметила Олию в окружении еще пары морских ведьм.

– Меня ранила какая-то морская штука! Большая, шипастая, прямо у берега была. Не ядовито? – выдохнула я, протягивая ладонь. Перехватывать рану тканью я боялась – пусть лучше вместе с кровью больше дряни вынесет.

Олия, которая до этого что-то увлеченно рассказывала, перевела взгляд на мою руку и тут же посерьезнела.

– Какая морская штука?

– Ну, в море… Какая-то морская прибрежная гадина. Здоровенная. Я опустила руку в воду, и вот…

Олия нахмурилась, нахмурились и остальные ведьмы. Вокруг нас уже собралась кучка любопытствующих. Я перевела взгляд на них. Ведьмы стояли полукругом, молчали и смотрели на меня с каким-то совершенно непонятным выражением, далеким от симпатии. Я, честно сказать, совсем растерялась. Да что с ними со всеми? Опять коллективный ПМС?

– Пойдем.

Олия грубо схватила мою кисть и потащила меня в ближайший дом. Толкнула в грудь, заставив сесть на стул. Сняла с пояса небольшой мешочек, осторожно развернула один из кусочков ткани с розовым порошком, щедро сыпанула на раненые пальцы. Кожу защипало, но кровь тут же перестала капать с ладони. Я с изумлением ощущала, как исчезает боль, сменившись легкой прохладой.

– Розовые водоросли лечат. Следов не будет. Не лезь к морю, поняла? Больше никогда и ни за что к нему не подходи, если хочешь жить.

В ее взгляде я не видела никакой прежней теплоты. Примерно так же она смотрела на меня в нашу первую встречу.

– Я не понимаю…

– Море не приняло тебя, увидело в тебе угрозу для нас. Через час, если бы ты не пришла ко мне или к другой сестре, была бы мертва. Уходи. И не в дом дочерей Каспады, там тебе больше нет места. Иди к оборотням, они поселят тебя где-нибудь, они могут не подчиняться желаниям Хен.

Она отвела взгляд и стремительно вышла из дома. Я растерянно посмотрела ей вслед. Слова благодарности за спасение замерли в горле.

Ну о..еть! Класс! Блеск!

То есть, из-за того, что меня поцарапал какой-то морской хищник, меня посчитали чуть ли не отверженной? Да что тут происходит?

Руки сжались в кулаки, в глазах закипели злые слезы.

– Эй…

Я обернулась. В дверях стояла девушка-оборотень. Кажется, та самая, что танцевала с Игором. Желтоглазая, гибкая, черноволосая – как дикая пума. И я бы полюбовалась бы ею и познакомилась поближе, если бы она не сказала:

– Тебе тут нельзя… Пока Крам не даст разрешение, я не могу тебя оставить.

Она смущенно замолчала, переминаясь с ноги на ногу. Да где мне тут вообще можно-то?! Я вспыхнула, пробежала мимо, толкнув ее плечом, даже не обратив внимания на ее недовольное восклицание.

Заметила Олию, которая в окружении нескольких ведьм шла в свой дом. Ну уж нет, моя хорошая! Пока не объяснишь мне, что тут происходит, я тебя просто так не отпущу.

Я припустила за ней, подобрав полы платья. Догнала уже почти на ступеньках, ведущих к их дому.

– Стой! Да стой же! Вот чертова ведьма!

Олия меня услышала. Обернулась, скрестив на груди руки.

– Пока не объяснишь, что произошло, я покоя тебе не дам!

Она тяжело вздохнула.

– Тебя поранила тварь Акатоша, а они не ранят просто так, и без острой нужды не появляются. Хен не хочет, чтобы ты была здесь. Мы не будем противиться ее воле.

– Твари Акатоша? Вашего чокнутого бога? Они подчиняются вашей богине?

Но Олия не ответила.

– Уходи, – тихо сказала она, – живи подальше от нас, и все будет хорошо. Не подходи к нам, не подходи к морю. Тогда можешь прожить свою жизнь спокойно. Мы не будем тебя убивать или вредить тебе, просто забудем о твоем существовании.

– Ну ты и гадина, – выдохнула я. Сил и желания сдерживаться не было. – Вы со всеми своими «сестрами» такие ласковые и послушные?

– Ты – приемная сестра, а наша мать и создательница против тебя. Уходи, Евгения, я ведь могу и заставить.

Я мысленно плюнула, развернулась и пошла обратно. Взгляды всех, кто был на празднике, прожигали мне кожу. Сочувствующие, недоумевающие, злорадные – и от этого было очень унизительно. Меня выгнали на глазах всего острова. Мне было… противно, горько и очень, очень тоскливо. Уткнуться бы в сильное плечо, выговориться, но оборотня до сих пор где-то носило.

Я встала посреди дороги. Ну и куда мне теперь идти? К оборотням? Ага, не очень-то они меня и ждали. Идти на поклон к Краму я морально не готова, к тому же, оборотни шастают в лесах. А сейчас темно. Да, в центре поселка горят костры, луна взошла, пока не полная, но достаточно яркая, но что я могу – ночью? Даже шалаш себе не построю, скорее переломаю ноги в зарослях или наступлю на какую-нибудь ядовитую гадину, которая по совместительству совершенно случайно окажется тотемом оборотней, и там же они меня и сожрут.

Идти и проситься на постой к оборотням я не хочу, подходить к ведьмам – тем более. Игор весь в своих делах… А, ладно. Как-нибудь переканутюсь эту ночь, а потом – по обстоятельствам. Но одно я поняла точно – тут я жить не буду. Буду орать на берегу моря и звать их богиню, пока не откликнется или пока я не охрипну. А если не откликнется, то лучше в пасть к их тварям, чем на одной делянке с этими… Или угоню их корабль. Ну и что, что не умею им управлять. Научусь. Всему научусь, но тут – не останусь.

С каменным лицом я содрала с плетня ближайшего домика сушащийся там ковер. Взвалила себе на плечо и пошла к песчаной косе. Злиться, думать и спать, если повезет. А если уж совсем повезет, то снова послушать шепот моря. Может, сообщит мне в этот раз что-то более деятельное. Ну там, Хен скажет что-нибудь более полезное, чем то, она шептала до этого…

Море было все там же. Темное и теперь страшное. Ну и Акатош с ним. Я туда лезть не буду. Я кинула ковер прямо на песок там, где начиналась коса – до моря оставалось метров триста. Не достанет в случае чего. Легла, кутаясь в тонкую ткань платья. Свернулась калачиком и тихонько заплакала.

***

Игор замер в тени деревьев. Кровь, почти уснувшая звериная кровь, заструилась по его жилам, радужка стала совсем желтой, глаза сверкали, мерцали, как драгоценный, подсвеченный закатным солнцем янтарь. Оборотень прикрыл их, чтобы не выдать себя.

Игра в прятки затянулась далеко за полночь. Молодняк, рассыпавшись по лесу, затаился, попрятался в норах, на ветках, слился с деревьями и засел в высокой траве: попробуй, найди. Поэтому сейчас все чувства оборотня обострились, стали почти совершенными. Вот в тишине качнулась ветка, и Игор ощутил ее колебание с закрытыми глазами. Мягко, неслышно ступая по ковру из листьев, не задев ни одного корешка и веточки, Игор пошел на это движение. Плавно, как дикий острожный зверь, который ощущает, осязает, видит то, что не заметит обычный человек.

Молодой мальчишка-оборотень сидел на широкой ветке почти не дыша, слился с ней так, что его вполне можно было принять за причудливый нарост. Он видел Игора, который целенаправленно шел к его дереву. Сначала старшие проигрывали, но опыт все же начал брать свое – пятнадцать молодых оборотней уже вышли из игры. Осталось восемь.

Молоденький оборотень еще теснее прижался к ветке, стараясь не двигаться. За запах он не переживал – все леса пропахли оборотнями, и различить, где тут кто, не представлялось возможным.

Игор медленно прошел под тем деревом, на котором сидел оборотень. Фух, мимо. Так-то вас, старички. Куда вам с молодыми тягаться!

Чуть расслабился и едва не свалился с дерева, ощутив на лодыжке чужую руку.

– Ну что, попался?

Игор смотрел прямо на него, усмехался. Вот… Зараза!

Мальчишка вздохнул, признавая поражение, неслышно скользнул с ветки.

– Как ты меня заметил?

Недовольство, недоумение и обида на лице мальчишки позабавили оборотня.

– Вот взял и выдал тебе все секреты, – усмехнулся Игор, примеряясь для подзатыльника, но мальчишка увернулся и сорвался в лес, туда, где сидели у костра проигравшие. Не доросли еще. Ловкость и молодая кровь часто проигрывают опыту, а за плечами у Игора не один десяток лет игр в прятки, и с куда более серьезными противниками. Оборотень так задумался о своем, что не заметил, как с ветки того же дерева мягко опустилась еще одна тень. Тонкая, гибкая… А когда заметил, тень уже стремительно сорвалась с места, растворяясь в ночном лесу. Словно и не было. Значит, кто-то еще прятался в ветвях, а он и не заметил.

«Еще не все потеряно для этого поколения», – мысленно одобрил оборотень, концентрируясь, чтобы ощутить все звуки леса, все запахи и малейшие изменения.

Его инстинкты и чувства обострились до предела – такое с ним происходило только в бытность его полноценным оборотнем, но никак не в бытность человеком. Игор изумленно выдохнул, ощутив, как меняется зрение, становится острее. Крепче, ярче запахла земля, где-то в корнях старого дерева оборотень отчетливо услышал мышь, которая устраивалась поудобнее в глубокой норе. Человеческое ушло. Осталось только животное, древнее, первобытное.

Легкий запах беглеца, который так ловко удрал от Игора, щекотал ноздри. Он дразнил, горячил кровь.

Шаг. Плавный, легкий. Еще. Гибкий поворот. Наклон головы. Поступь мягкая, почти нежная, как у дикого кота, охотящегося в ночном лесу. Рывок. Бег, быстрый настолько, что дыхание остается где-то позади. Забытый за годы жизни человеком азарт и пьянящее, острое чувство абсолютной свободы. Охота… Она пробуждала, срывала все покровы, возрождала из пепла совсем позабытое. Деревья сливались в одну сплошную полосу, вывернутые корни словно бы уступали шагу оборотня. Совсем немного, совсем чуть-чуть… И уже на границе леса, неподалеку от песчаной косы, чужое дыхание – почти не заметно, почти на излете. Рядом, рядом, еще ближе… Да где же?!

Чьи-то руки обхватили шею оборотня сзади, слегка царапая ее острыми коготками. Прежде, чем Игор успел среагировать, холодные маленькие ладони переместились с шеи и закрыли оборотню глаза.

– Угадай, кто?

Нежный женский шепот раздался прямо у уха оборотня, совершенно дезориентируя его. Игор обернулся, резким, но острожным движением убрав чужие руки со своего лица. Перед ним стояла та самая девушка-оборотень, которая увлекла его в круг танцующих несколько часов назад. Ее черные волосы растрепались, челка упала на лоб, закрывая глаза, мерцающие желтым. Как драгоценный янтарь. Белые острые зубки мелькнули в шальной, веселой улыбке.

– Ты меня поймал, – прошептала девушка, не торопясь вырывать кисти из захвата оборотня. А потом произошло и вовсе что-то невероятное. Она подалась вперед, прижавшись к оборотню всем телом, с видимым удовольствием потерлась об него, как большая кошка. Гибкая, очень изящная и очень уверенная в себе кошка.

– М-р-р… Ты очень горячий… Так быстро бежал за мной?

Она улыбнулась, провокационно прикусила нижнюю пухлую губку.

Оборотень опешил. Он и не подумал отодвинуться или освободить ее руки – уже и не помнил, когда женщина в последний раз так откровенно его соблазняла.

– Победителю – награда, – с особыми нотками в голосе сказала девушка. И коснулась губами его губ. Смело, уверенно, отбрасывая все условности. Оборотни прямы и откровенны в своих желаниях, они берут то, что хотят, не заморачиваясь человеческими правилами и запретами.

Девушка целовала его, и ее напор напомнил оборотню о той, другой кошке, которая была в его жизни так давно… Тяжелая, жаркая волна затопила все его сознание, в нем сейчас осталось мало человеческого. Только звериное право на то, что он решит посчитать своим. Он со стоном, почти с рычанием обхватил девушку за талию, привлекая ее к себе, целуя ее в ответ. Заметались по ее телу его руки, грубо, жадно лаская, добираясь до обнаженной, такой гладкой и такой горячей кожи.

Но она неожиданно высвободилась, прерывая поцелуй, и шепнула на ушко, прикусив мочку:

– Догони еще раз… если сможешь.

Она тенью скользнула прочь. Взметнулись полураспущенные черные косы, мягко ударив оборотня по плечам. Вызов, и вызов неприкрытый. Мелькнула луна, пока еще не полная, но уже очень яркая. Осветила оборотня. И что-то в этот миг с ним произошло. Человеческое ушло так далеко, что и не вспомнить. Да и зачем вспоминать? Охота, скорая новая луна, женщина, азарт, и возбуждение – этот гремучий коктейль пробудил то, что казалось навеки утраченным. Игор-человек исчез. Вместо него вслед убегающей девушке смотрел собранный и готовый броситься в погоню зверь. Хищный, быстрый и очень, очень желающий догнать свою жертву. Но пока… пока можно и поиграть.

Только спустя несколько долгих мгновений оборотень сорвался в погоню. Он бежал на запах ее кожи, на ее прерывистое дыхание, на блеск желтых, как у него, глаз. И не вспоминал, даже не посчитал нужным вспомнить о той, другой женщине, которая стала ему очень близка. Какая иномирянка? Какие ведьмы? Мавен, Хен, горный король и граф Лод? Кто они вообще такие?

Сейчас значение имела только награда, которая ждет умелого и сильного хищного зверя.

И он ее обязательно добудет.