Люциана. Трилогия

Глава 6

"Есть медный медленный закат

и светлый ливень листопада…

Как ты, наверное, богат,

что ничего тебе не надо".

Мила какое-то время, молча, смотрела на него. Он казался не настоящим. Слишком красив, слишком строен, слишком умен, слишком молод, слишком богат, слишком желанен. И это "слишком" очень пугало Ларину. Она скользила взглядом по его лицу, утонченному, чувственному, удивительно мужскому, не смотря на идеальные пропорции, не смотря на полулуны бровей и опахала ресниц, не смотря на светящуюся бледным сиянием кожу, которая была идеальнее фарфора, белее снега, не смотря на фантастические глаза, такие синие, что в них хотелось погрузиться, не смотря на шелк волос, доходящих почти до плеч и завивающихся в кольца на концах. Он расстегнул пальто, и можно было любоваться тем, как играют мышцы под черным атласом рубашки, мечтать о том, как она будет прикасаться к широким сильным плечам. Он был достаточно высок и крепок, но создавал впечатление изысканного элегантного необыкновенно грациозного, если такие определения подходят для мужчины. Он питал слабость к аксессуарам, его изящные пальцы украшали золотые перстни с драгоценными камнями, именные часы на запястье, позолоченный крест на шее, тоже тонкой ручной работы, большая пряжка на ремне. Джинсы красиво облегают длинные мускулистые ноги, черные лакированные ботинки, начищенные до блеска, запах дорогого парфюма. Интересно сколько временя ему нужно на то, чтобы собраться?

— Итак!? — произнес Ричард. Голос его эхом отозвался в бешено бьющемся сердце Милы. Каждый раз, когда он начинал говорить или смеяться или просто задумчиво следить за ней взглядом, она забывала обо всем на свете. В голове шумело, сердце стучало где-то в горле, глаза начинало щипать, все тело накрывало волной желания и необъяснимым потоком нежности. С ней такого никогда не было. Ни с кем. Это первое сильное увлечение мужчиной в ее жизни. И даже увлечением это назвать трудно. Скорее, умопомрачительная страсть, эротическое сумасшествие, чувственный союз. Ее тело жаждало его. Он был необходим ей так сильно, что было больно вспоминать о нем. Губы сводило от желания прикоснуться к нему, пальцы вспоминали шелк его кожи. То, как один его голос заставляет ее кипеть и трепетать, пугало ее не меньше, чем то, что делали с ней его неутомимые пальцы и губы. "Ричард, как же я буду жить без всего этого? Потом, не сейчас. Все на свете кончается. Все уходят. Уйдешь и ты. Или я сама прогоню тебя. Не зная, как буду жить сама… без тебя. Все в моей жизни не имело смысла. Никто не понимал меня, не знал меня, не видел, не чувствовал, не желал. Я растворяюсь в тебе, но знаю, что это ответно. И это ощущение почти счастья дурманит, опьяняет. Когда ты смотришь на меня, как сейчас, когда твои губы складываются в томную полуулыбку, я ощущаю, как покалывает мои губы, вижу себя твоими глазами, чувствую биение твоего сердца в своем. И понимаю, что в этот момент мы едины. Я в тебе, я часть тебя. Не украденная, а обретенная. Ты подарил мне меня. А я ничего не могу тебе дать взамен. Кто ты? И откуда столько знаешь обо мне? Ты изменил мою жизнь, а я ничего о тебе не знаю. Но… это лукавство. Я знаю тебя. Твои глаза, губы…. Все в тебе так близко и знакомо. Ты моложе меня, но рядом с тобой я словно маленькая глупая девочка, мне хочется укрыться с тобой, спрятаться за твое плечо, вдохнуть аромат твоих волос".

— Значит, тебе нечего мне сказать? — его голос такой бархатный и лукавый, словно, ему известны все ее мысли. Когда-то Милу пугали чужие мысли, и она запретила себе подслушивать. Теперь жалела об этом. Порой, отзвуки былых способностей проскальзывали, особенно в последнее время. Мила почти не узнавала себя. С приходом Ричарда жизнь ее изменилась. И она еще не поняла, как относиться к этим изменениями. Как научиться воспринимать себя новую. И конечно, нужно не забыть про маньяка. Но когда, сейчас ее глаза тонули в ярко-синем взгляде Ричарда, страхи отступали. Чем она может привлечь маньяка? Скорее всего, все это просто совпадение. Она не хотела думать о том, что произошло в минувший вечер в ее офисе.

— Нет. — Мила нелепо улыбнулась.

— Нет? — красивые брови поползли вверх. — Уверена?

— На все сто. — Поддержала она его шутливый тон.

— Где твой благоверный?

— Ты о Толике?

— А у тебя еще есть мужья? Может, этот очаровательный юноша метит в оные.

— Между прочим, этот юноша на добрых пять-семь лет старше тебя. — Заметила Мила, продолжая улыбаться.

— А я и забыл, что еще совсем зелен. — Сарказм в его глоссе был осязаем. Ричард сделал шаг вперед, и тепло его сильного желанного тела ворвалось в ее личное пространство чувственным ураганом. — Ты красивая.

— Нет. — Голос прозвучал предательски низко.

— Да. — Нежно прошептал он, протянув руку и касаясь ее щеки нежными пальцами. Он провел ими вдоль виска, тронул губы. Никто и никогда не смотрел на нее с таким восхищением и нежностью. Каждая клеточка ее тела тянулась к нему, жаждала его любви и внимания. — Иди ко мне. — Глаза его потемнели, и он властно привлек ее к себе, страстно прижался к влажным губам.

— Хочу тебя, — прошептал он. — Сейчас.

— Нет. — огромных трудов стоила женщине противостоять силе его страсти, власти его глаз и одурманивающего голоса.

— Только не здесь. Я не настолько коварна, чтобы спать с тобой в супружеской постели.

Ричард удивленно смотрел в раскрасневшееся от желания лицо.

— Ты серьезно? — отрываясь от ее губ, хрипло спросил он.

— А что тебя так удивляет?

— Забудь. — Улыбнувшись, проговорил он ей прямо в губы. — Просто я подумал….

— Он — мой муж, Ричард. Я клялась ему в верности. — Мила положила ладони на его грудь, и ее захлестнуло новой волной горячего желания. Его кожа под атласом была теплой и гладкая, стальные мышцы напряглись от ее прикосновения. Она хотела оттолкнуть его, а сделала только хуже. "Ох, Ричард, как же сложно контролировать себя, когда ты так близко".

— Так поклянись в верности мне, и все будет честно.

— Ты с ума сошел. — Мила прижалась щекой к его груди. Не было такой силы, которая могла бы оторвать ее от него. Только не сейчас. Его сердце в груди билось ровно и глухо. Неужели одна она горит, как в лихорадке в его объятьях.

— Что держит тебя? — гладя ее волосы легкими движениями, спросил он. Голос его успокаивал, ласкал, уносил все сомнения и тревоги далеко. — Ты же не любишь его.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Он не достоин тебя. Но решать тебе. Если жизнь с не уважающим и не ценящим тебя мужчиной кажется тебе нормальной, тогда я не стану вмешиваться.

— Что ты можешь знать о наших отношениях? — вздохнув, спросила Мила. — Мы прожили слишком много лет. Он не был идеальным мужем. Но он уважал меня.

— Ты заступаешься за него? — с удивлением отметил Ричард. Он не вполне понимал логику смертных женщин. Они страдали, плакали, ненавидели, но продолжали выгораживать виновника своих бед.

— Он мой муж. Я обязана. — тупо повторяла она, понимая, как абсурдно звучат ее жалкие слова.

— Ты никому ничего не обязана. Жизнь одна, и ты вольна распоряжаться ей. Я не прошу тебя оставить мужа. Я не хочу, чтобы его тень была в нашей постели. Я не хочу видеть отражение его лица в твоих глазах, когда ты смотришь на меня, и я не хочу, чтобы ты жалела и чувствовала себя виноватой. — Его руки крепче сжали ее плечи, словно через них он мог передать ей частичку своей силы, своей уверенности.

— Но я не жалею, Ричард. Я не думаю о нем, когда мы вместе.

И это была чистая правда.

— Тогда почему, он — наша тема для разговора. — резонно заметил Ричард.

— Ты ревнуешь? — Мила заглянула в его глаза, но увидела в них пустоту. Ледяной синий тоннель, покрытый инеем, а за ним ничего…

— Нет. Ревность нужно заслужить. Я слишком люблю себя, чтобы ревновать к этому ничтожеству. — презрительно ответил Милз.

— Я прошу, не говори так. Это не хорошо. — почему-то оскорбилась Ларина.

— Мила, я знаю каждую клеточку твоего тела, твой запах на моих губах. Не поздновато ли играть в порядочную. — жестко отчеканил он.

— Ричард. — Воскликнула Мила, отталкивая его. Ее глаза горели обидой и негодованием. — Что ты хочешь, чтобы я сказала?

— А что ты хочешь, чтобы я сказал? Ты злишься, потому что я не ревную тебя, или потому что оскорбляю твоего мужа? — Ричард внимательно вгляделся в ее лицо. Мила была растеряна.

— Неужели тебе все равно, что вернувшись от тебя, я ложусь в его постель?

— Это твой выбор. Я не могу судить тебя. — совершенно искренне произнес Ричард. На самом деле, ревновать к смертному мужчине просто смешно, но это только его мнение. А Мила для себя открыла, что Ричард может быть столь же безжалостен, как и нежен. К чему она так разошлась? Разве ситуация ей не на руку? Толик не в курсе событий, а Ричард не заставляет ее покидать мужа. Все отлично. Или нет?…. Она совсем запуталась.

— У меня для тебя сюрприз. — Вдруг радостно объявил Ричард. Ямочки на щеках превратили его в мальчишку, придав трогательности его слишком холодному лицу. С довольной улыбкой он вручил ей большой бумажный пакет, взявшийся неизвестно откуда. Миле пришлось опустить свое орудие на пол.

— Что это? — неуверенно подняв на него свои глаза, спросила она. Ричард загадочно пожал плечами. — Мне неудобно. Я не привыкла к подаркам.

— Брось. Это пустяк. Открой и одень.

Ларина заглянула в пакет и достала из него невероятно красивое белоснежное шелковое платье и норковую шубку, тонкую, короткую, иссиня-белую. Очаровательно. Однажды Мила видела такую шубку в модном магазине. Она стоила слишком дорого, и Ларина не купила ее, но воспоминание осталось, как и желание обладания. Он снова угадал.

— Ричард. Это дорого. Никакой не пустяк. — Покачала она головой, уже ласкаясь о мягкий мех.

— Одень. Мы едем гулять. — Попросил он. Разве она могла отказать, когда в его глазах столько желания, столько мольбы.

— Ричард…Я всегда хотела такую.

— Я знаю.

"Я знаю" Эти слова звучали у нее в голове, пока она переодевалась. Она не стала делать это при нем. Не была уверена, что он не попытается ей помочь, а она этого просто не вынесет.

"Я знаю, я все о тебе знаю"….

Говорит он это или ей слышится? Или она бредит? Платье одето. Ее размер. Идеально облегает фигуру, подчеркивает все изгибы тела.

"Я знаю….А ты знаешь? Ты помнишь, кто я? Вспоминай, Мила. Мила….Где гребень?"

— Что? — вскрикнула она, оборачиваясь. Он стоял в проеме и смотрел на нее. — Ты что-то сказал?

— Нет. — Он невинно улыбнулся. Взгляд его обжигал, скользя по ней. Она чувствовала себя обнаженной. Лучше накинуть шубку. Белые туфли на каблуке, быстрый взмах расческой по волосам.

— Я готова.

— Ты великолепна.

Мила сама это видела. В зеркале на стене отражались они оба. Он — блондин в черном, она — брюнетка в белом. Поистине завораживающее зрелище.

— Для чего ты так разодел меня?

— Сегодня ты моя принцесса. — Ричард галантно протянул ей руку. От прикосновения ее бросило в жар. Воздух накалился.

А дальше все было, как в дамских романах — сплошная романтика. Машина Ричарда отвезла их к пристани. У причала их ждал настоящий белый теплоход. Они были одни на нем. Три яруса великолепия.

— Все это для меня? — недоверчиво спросила Мила. Голос ее дрожал. Слезы комом встали в горле. Он взял ее на руку и отвел на верхнюю палубу.

— Для тебя. — шепотом подтвердил он.

Волосы раздувал холодный осенний ветер, теплоход медленно разрезал колышущуюся гладь реки. Вода казалась черной в ночных сумерках. Охватившие Милу чувства невозможно было описать словами. Нежность, благодарность, страх, что это только прекрасный сон, который вот-вот кончится. Ветер выдувал слезы из ее глаз. А может, ветер тут был совсем не причем. Никогда еще она не была так счастлива, никогда еще ее сердце не рвалось из груди. Хотелось кричать, громко, радостно, надрывно, хотелось смеяться.

— Это, как мечта. — Сказала она. Но голос ее потонул в шепоте реки и шуме мотора. Мила знала, он слышит ее. Она не смотрела на него. Не хватало сил даже повернуть голову. И снова стало страшно до дрожи в коленях. А вдруг стоит ей обернуться, и это счастье раствориться, как иллюзия. Но он не дал ей проснуться. Встав перед ней, он загородил собой целый мир. Сейчас во всей вселенной был только он. И она. Как в сказке. Так не бывает. Так не может быть. Она не заслужила.

Но Ричард был реален, так же, как его завораживающая улыбка, и бездонно-синие глаза, в которых отражалась полная луна. Ночь. Ночь в его глазах. Ночь в волосах, не смотря на то, что они белого цвета. Нет не белого, серебряного, словно свитые из звездных нитей, живые…. Как снег. Снег? Мила подняла голову и посмотрела в черное небо. Большие первые снежинки падали прямо на ее лицо и волосы.

— Это же снег. — Засмеялась она, расставив руки, ловя снежинки ладонями. Ричард с улыбкой наблюдал, как она радуется, словно ребенок. Поймав его взгляд, она замерла. Улыбка дрогнула на ее губах. Пальцы сами потянулись к его лицу. Коснулись прохладной гладкой кожи. Снежинки покрыли его волосы, как тонкое покрывало.

— Ричард. — выдохнула. И в этом вздохе смешались все слова, что она хотела, но не могла сказать, все чувства. Ветер утих, но слезы продолжали стекать тонкими ледяными струйками по ее щекам.

— Ричард. — Пальцы зарылись в его волосах. Губами она чувствовала его теплое дыхание, слышала биение его пульса в себе. Разве так бывает?

— Скажи мне, что я не сплю. — Взмолились ее глаза, сейчас они были чистого зеленого цвета, словно свежая весенняя трава, влажная после росы.

— Ты не спишь. — Улыбнулся он, не поднимая рук, не пытаясь обнять ее. Но этого и не нужно было. Они и без этого остро чувствовали друг друга.

— С тобой все иначе. Почему?

— Не знаю. — в его взгляде струилась нежность.

— Я другая, Ричард. С тобой я прежняя перестаю существовать. С тобой я желанна, я прекрасна, я любима, но ведь ты не любишь меня.

— Почему ты так решила? — голос обволакивает ее, погружая ее в обжигающее тепло, в море нежности и желания.

— Не любишь. — Говорит она. Глаза наполняются болью. — Ты где-то не здесь. Где ты, Ричард?

— Я с тобой, Мила. — Шепчет он, наклоняясь к ее губам, прогоняя ненужные сомнения.

— Люби меня, Ричард. — Выдох в приоткрытые губы. — Пожалуйста, люби.

— Я люблю тебя.

— Нет. — горький вдох.

Он несет ее на руках в каюту, кладет на постель. Шелковые простыни. Как много шелка за последнюю неделю. Какое-то время они долго разглядывают друг друга. Их прерывистое дыхание разрезает тишину. Светлые волосы касаются ее лица, теплые губы так близко, дыхание согревает кожу.

— Здравствуй. — Говорит он, и дрожь желания бежит по ее телу, заставляя кровь быстрее бежать по венам.

…. Глаза широко распахнуты. Тело все еще горит от пережитого блаженства. Это, как побывать в раю и вернуться. Радость и сожаление, смех и боль. Все смешалось. Он смотрит на нее, его губы все еще целуют ее. Металлический привкус.

— Расскажи мне. — Шепчет он. Прекрасное лицо так близко.

— Они сказали, что нашли его на полу в нашем офисе. Разрезы на шее. Кто-то обескровил его. — Слова вырвались сами. Мила не хотела рассказывать. Она даже не думала не о чем таком. Просто он попросил ее, а она рассказала. — А еще они сказали, что убийца охотился за мной.

Людмила успела увидеть, как напряглось его лицо, прежде чем он отвернулся. У него идеальный профиль.

— Тогда в офисе, когда я упала в твои объятья, действительно кто-то был. Этот кто-то убил охранника.

Мила ждала, что Ричард что-то ответит, успокоит ее, утешит, и она поверит ему. Но он молчал. Страх стал ощутимым, тяжелым. Неужели он тоже думает, что убийца гонялся за ней.

— Почему ты молчишь? — тихо спросила она.

— Почему бы тебе не пожить у меня? — подняв на нее свой ясный взгляд, он ослепил ее своей улыбкой.

— Ты серьезно? — нахмурилась Мила.

— Абсолютно. Я слишком долго искал тебя, чтобы потерять. Всего несколько дней, чтобы убедиться, что опасности нет. — Он провел указательным пальцем по ее щеке, губам. Мила судорожно втянула воздух. Это был соблазн. — Твой муж в командировке. Что тебя смущает?

"Я боюсь привыкнуть к тебе, боюсь, что не смогу жить потом без тебя". А вслух сказала.

— Не знаю. Я подумаю. Мне завтра на работу.

— Нет. — он тихо рассмеялся.

— Что?

— Завтра суббота. — Напомнил Ричард.

— Вот черт. — Засмеялась Мила и прижалась к нему. — Ты такой теплый.

— Да? — лукаво спросил он, касаясь ее груди. Мила тихонько застонала. Безобидное прикосновение вызвало в ней бурю эмоций. Губы любовников соединились в жарком поцелуе.

"Зубы вонзаются в теплую нежную кожу, запах крови одурманивает, пульс жертвы бьется в висках. Вся жизнь человека проходит перед глазами охотницы за несколько мгновений. Его страх притягивает, сводит с ума, а кровь дает ощущения блаженства, почти чувственное наслаждение. От нее ничего нельзя скрыть. Ее зеленые глаза парализуют, покоряют своей дьявольской силе. Боли нет. Жертва тихо стонет, руки тянуться к лицу охотницы, нежно зарываются в черные волосы.

— Люциана. — шепчут губы жертвы. Это мужчина. Молодой парень, почти мальчик. Она не любит кровь женщин, она не такая сладкая, в ней нет страсти, живого огня желания. Черпая силу от этого мальчика, она получает больше, чем ощущение сытости. Это наслаждение, близкое к эротическому. Тепло тела юноши капля за каплей течет ей прямо в горло, а он умоляет ее не останавливаться. Потом она займется с ним любовью. Не сейчас. Пронзительные черные глаза наблюдают за ней.

— Не смотри на меня, ты портишь мне аппетит. — Говорит она мысленно потрясающе красивому мужчине, наблюдавшему за ней с нескрываемым удовольствием и вожделением. Его зубы оскалены. Он ждет своей очереди. Он очень богато одет, весь его облик говорит о высоком происхождении.

Женщина выпускает из рук жертву, мальчишка падает на пол. Он без сил. Еще бы, он оказался так хорош, что остановиться у нее не было ни сил, ни желания.

— Тебе понравился подарок, моя королева? — спрашивает черноглазый красавец тягучим медовым голосом. Иссиня-черные волосы, блестят в свете зажженных свечей. Она поднимает на него свой пронзительный взгляд.

— Да, монсеньер. — Улыбка трогает ее губы. Капля крови упала на белоснежное платье. — Вы умеете дать мне то, что я хочу. Где ты взял его?

— Отпрыск одного из моих бывших подданных. Как я счастлив, что ты освободила меня от этого бремени — земной жизни. Я убил его родителей. Они никогда не нравились мне. Его отец мечтал свергнуть меня. Я хотел обратить его мать и сделать ее своей вечной шлюхой, но она слишком стара. — Мужчина расхохотался. Люциана подошла к нему. Она была восхитительна в тонком воздушной белом платье. Матовая атласная кожа, черные волосы, зеленые глаза. Грациозная, хрупкая, она двигалась, словно ленивая кошка. Ее мраморные ладони легли на грудь черноволосому Аполлону.

— Твоя жестокость заводит меня, Ланкастер. — Гладя ему прямо в глаза, говорит она. — Ты прекрасен, и ты животное. Обожаю тебя.

— Теперь моя очередь перекусить этим златовласым ягненком.

— Не торопись. Он мне нравиться. Я хочу, чтобы он присоединился к нам.

— У тебя достаточно игрушек. — Не одобрил ее идею красавец.

— Еще один лишним не будет.

Женщина наклоняется и переворачивает парня, всматривается в бледное обескровленное лицо, убирает светлые локоны со лба.

— Смотри, как он прекрасен, словно маленький ангелок.

— Ты хочешь его, порочное создание?

— О да. — Она улыбается. В жестоких ледяных глазах женщины отражается сама смерть. — Мы не убьем его.

Наклоняясь, она целует мальчика в губы. Длинные ресницы задрожали и распахнулись. В глазах его нет страха. Он видит самое прекрасное лицо, из всех, что доводилось ему лицезреть ранее.

— Здравствуй.

— Кто ты? — голос юноши слаб.

— Я - Люциана.

— А я — Ричард….."

Широко распахнув глаза, Мила невидящим взглядом уставилась в потолок. Сердце бешено колотиться, на губах вкус крови. Откинув одеяло, она села и огляделась. Голубые стены. Точно, она же у Ричарда. Он уговорил ее стать его гостьей на несколько дней. Ей приснился кошмар. Комнату уже залило прозрачным утренним светом. Но еще слишком рано. Она точно помнила, что засыпала в объятьях своего неукротимого любовника. Куда же он делся?

Нахмурившись, Мила накинула оставленный для нее белый пеньюар и, запахнув его, вышла из комнаты. Хотелось пить. Ночь была жаркой, даже обжигающей.

В коридоре она столкнулась с Грэгом. Мужчина приветливо ей улыбнулся.

— Доброе утро, мадам. Я рад, что вы доставили нам честь своим присутствием в нашем скромном жилище. Могу я быть чем-нибудь полезен? — вежливо поинтересовался он. Не привыкшая к такому обращению, Ларина даже растерялась.

— Я бы выпила воды. — Сказала она.

— Я принесу вам.

— Не стоит, я сама. Где кухня?

— Вас проводить?

— Желательно.

Мила последовала за Стюартом. Да уж, странный старикашка. Такой воспитанный и выдержанный, если он и преданный пес, то, несомненно, очень породистый.

— А где Ричард? — спросила Ларина.

— Работает. Он — фотограф. Выставляет свои фотографии в местной галерее. Его работы пользуются большим успехом во всем мире. Он разве не говорил вам?

— Нет. — Покачала головой Мила. Она была слегка обижена и раздосадована. Почему они никогда не говорили о нем? Или ему есть, что скрывать? Или просто было не до откровенной беседы?

— Значит, не успел. Его работа привела нас сюда. В России много живописных мест. Ричард иногда немного рисует, но основной его конек — фотография.

— Не представляла его с этим аппаратом в руках. — Усмехнулась Люда.

— Мы пришли. — Грэг пропустил ее вперед. Кухня была сказочной. Мечта самой привередливой хозяйки. Большая, светлая, оснащенная всевозможными современными бытовыми приборами, очень уютная.

— А почему он не взял меня с собой? Что мне делать здесь одной?

— Ричард любит работать один. Ему нужно сосредоточиться, настроиться. Ну, вы понимаете. А для вас мы что-нибудь придумаем. Сегодня по плану стилист, парикмахер и даже массажист.

— По какому плану? — голос женщины зазвенел от раздражения. — Я не просила. Что за дурацкая привычка все брать на себя.

— Он хотел угодить вам, Людмила. — Мягко сказал Грэг, коснувшись ее руки. Мила смягчилась. Наверно, во всем виноват этот противный сон.

— Я бы хотела посмотреть что-нибудь из его работ.

— Конечно. — Обрадовался Грэг. Он весь засветился. Так, наверно, гордятся отцы своими сыновьями. — Ричард просто гений. Он — настоящий талант. Пойдемте.

Он отвел ее в большое темное помещение на первом этаже. Лампа дневного света не смогла прогнать длинные зловещие тени из углов. Но освещение было выбрано, как нельзя кстати. Мила, затаив дыхание, с восхищением смотрела, на огромное количество фотографий и картин в рамах. И почему-то смутилась. Тематика работ была разнообразной. Много черно-белых фотографий, современных и искусственно состаренных. На картинах изображены люди, растения, пейзажи, замысловатые архитектурные ансамбли. Лица крупным планом, иногда глаза… капля росы на зеленом листе. Четкие уверенные линии, сделанные твердой рукой художника. Взгляд Милы с благоговейным восторгом прошелся по громоздким пейзажам в тяжелых рамах, стоявшим у стены. Она не могла не заметить и разбросанные в беспорядке баночки с кисточками, тюбики, листы, накрытый тканью мольберт. Законченных работ оказалось не так много. В основном, зарисовки, недописанные картины, пылящиеся в углах мастерской. Грег сказал правду. В творчестве Ричарда Милза первое место, несомненно, занимала фотография. Объективом камеры Ричарду удалось поймать жизнь в абсолютно безжизненных, неодушевленных предметах. Запечатленные на снимках дома, замки, каменные глыбы, застывшие деревья — все казалось живым, и в то же время абсолютно мертвым. Необыкновенно! Мила смотрела на них и словно слышала историю каждой работы. Это было удивительно. Ее смутило так же большое количество женских фотографий. Они не все были красавицами, но Ричарду удавалось запечатлеть только достоинства. Рассерженная Мила остановилась перед знакомым лицом на снимке. Клэр. Юная служанка. На фото было только ее лицо. Огромные печальные глаза. Они поражали своей трагической глубиной.

— Почему он не снимает меня? — вслух произнесла женщина свои мысли.

— Я думаю, что из вас получиться прекрасная модель. Возможно, он немного смущается. — улыбнулся Грэг.

— Ричард? — Мила рассмеялась, словно старик сказал какую-то глупость.

— Скромность и Ричард — не совместимые понятия. — Уверенно заявила она. — Но он талантлив, это, несомненно.

— Я рад, что вам понравилось. — Улыбнулся Грэг.

После всех отведенных для нее мероприятий, Мила немного вздремнула. Она чувствовала себя отлично. Ей хотелось прогуляться, но одной бродить по улицам скучно, да, и страх перед убийцей все еще не давал ей покоя. Она пыталась дозвониться Ричарду. Но он не брал трубку. Для чего было оставлять номер телефона? В шесть часов ей позвонила Жанна. Мила была рада услышать ее голос. Он вернул ее в реальность, напомнил о прежней жизни, жизни до Ричарда. Напомнил о том, что она так и не позвонила мужу. Но не испытывала по этому поводу совершенно никаких угрызений совести.

— Где ты? — вопрошал живой бодрый голос подруги. — Я звонила тебе на домашний номер, хотела зайти. Мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Я в гостях. — Загадочно ответила Мила.

— Уж, не у него ли?

— Именно. Приезжай ко мне.

— С удовольствием. Диктуй адрес. — Жанна заметно оживилась.

Через час они уже пили чай в гостиной, который, кстати, им принесла Клэр. Она все время прятала глаза, и старалась не смотреть на Милу. Люда же откровенно разглядывала соперницу и даже отпустила несколько колких замечаний. Раньше она не замечала за собой подобных злых порывов.

— Что на тебя нашло? — удивленно спросила Жанна, когда Клэр выбежала из гостиной, пунцовая, как рак.

— Она влюблена в Ричарда. — Пояснила Мила. — Видела бы ты, как она на него смотрит.

— Но по твоим словам, он писаный красавец. Так что чему тут удивляться, — пожала плечами Жанна. — Надеюсь, я увижу его сегодня.

— Мы его дождемся. — Уверенно кивнула Люда. — Он тебе понравится. А о чем ты хотела мне поведать? — внезапно вспомнила Ларина.

Жанна как-то сразу вся сжалась. Голубые глаза наполнились сомнением. Словно она не решалась сказать то, что тревожит ее юное сердечко. Странная, ведь она для этого и пришла сюда.

— Мне можно сказать. — Мягко улыбнулась Мила. Зверева взмахнула длинными ресницами. Она посмотрела на подругу слегка озадаченно.

— Ты изменилась. — задумчиво сказала Жанна. — И не только внешне. Просто не узнаю тебя. У тебя даже голос другой.

— Это плохо? — Мила напряглась. Ее лично значительные перемены в жизни и характере очень сильно пугали. Она вдруг осознала, что слышит, как оглушительно громко стучит сердце Жанны. Ее взгляд был прикован к голубой пульсирующей вене на шее подруги. Мила мысленно отсчитывала удары ее крови. Голова закружилась от кого-то неосознанного желания, поднимающегося из глубин подсознания. Она вспомнила свой сон. Ей вдруг захотелось почувствовать биение чужого пульса на языке, почувствовать вкус. Боже, что же с ней происходит?

— Мила, ты пугаешь меня. — Жанна отшатнулась, испуганная животным блеском в глазах Лариной. — Что он сделал с тобой?

— Показал мне, кто я на самом деле. — Выдохнула Мила, отводя глаза от шеи подруги. Во рту пересохло, ладони вспотели.

— Но это не ты! — покачала головой Зверева. Тревога отразилась в растерянном взгляде, прикованном к лицу Людмилы.

— Нет, это я. — голос Милы прозвучал обреченно и тихо. — Это я, Жанна.

— Что ты будешь делать дальше? Я ведь сама тебе советовала поддаться соблазну, закрутить роман с молодым мальчиком. Но я не думала, что ты увлечешься так сильно. Ты же не наделаешь глупостей? — встревожено спросила Жанна.

— Не верю своим ушам. Неужели ты взялась меня учить? Жанна, я не собираюсь разводиться, если ты об этом. Я заслужила немного глупостей. Не находишь?

— Хорошо, что ты трезво оцениваешь ситуацию. — Облегченно кивнула Зверева.

Мила улыбнулась про себя. "Как же трезво! Да, я просто с ума по нему схожу".

— А что у тебя за новости?

— Не знаю, стоит ли говорить. В общем, вчера был тяжелый день. Мы все немного слетели с катушек. Я точно была не в себе. Вадик уехал на несколько дней в Москву. У него там дела. А я перепугалась и не хотела оставаться одна.

— Я тоже. — Усмехнулась Ларина. — Это неудивительно.

— Я выпила почти полбутылки виски. В одиночестве, как заправский алкаш. — Выдохнула Жанна. Ларина чуть не подавилась кофе.

— Это и есть твоя страшная тайна?

— Нет. Оставалось еще полбутылки. И….

— И?

— Я позвонила Алексу. — Жанна вдруг закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Мила растеряно смотрела на подругу. Больше говорить и не надо было. Она все поняла.

— Бедная моя девочка. — Прошептала Ларина, касаясь огненных волос Жанны. Она что-то говорила, пыталась объяснить. Искала себе оправдания, и не находя, вновь начинала рыдать. Мила молчала. Жанне нужно было выговориться. Не все люди могут анализировать свои проблемы самостоятельно. Девушке было необходимо чувствовать чью-то поддержку. Для Милы не было сомнений относительно терзаний Жанны. Она должна была сделать выбор. Если выберет деньги, то будет всю жизнь сожалеть о потерянной любви, а если любовь, то…. Прогноз может быть самым разным. Никогда Мила не стояла перед таким выбором. И с ее стороны советовать что-то было бы нечестно, так как она не знала, как повела бы себя на месте Жанны. Возможно, теперешняя ситуация в жизни Милы немного смахивает на то, что происходит со Зверевой. Люда любит Ричарда, но долг держит ее рядом с мужем. Сейчас она не стояла перед выбором. Но рано или поздно, ей тоже придется решать. Когда-нибудь она сможет сказать Ричарду "нет". Когда-нибудь, но не сейчас.

— Я не смогу бросить Вадика. Он столько сделал для меня. — Подняв глаза, полные слез, говорила Жанна. — Он хороший и любит меня. Он все для меня сделает. А Алекс…. Ты же знаешь Алекса. Легионы любовниц и неслыханное самомнение. А на самом деле он просто неудачник. Сколько я буду любить его? Год? Два? Через три мы даже смотреть друг нам друга не сможем. А что дальше? Тоска, разочарование, старость.

— Ну, насчет старости ты загнула. — Усмехнулась Люда. — Ты знаешь ответ. — Бледная ладонь Милы накрыла дрожащие пальцы Жанны. — Я уверена. Ты уже все решила. Не проси меня сказать тебе то, что ты и сама знаешь. Хорошо?

— Да. — Жанна вытерла слезы платком. — Ты права. Мила, скажи, что я дура.

— Ты дура. Легче стало?

— Честно?… Да. — Жанна рассмеялась легким смехом. Мила всегда удивлялась резким переменам в настроении подруги. Всему виной молодость. Слишком много энергии и прирожденного энтузиазма. Нет временя на слезы. Когда тебе двадцать, ты еще только выбираешь, а время течет восхитительно медленно, а в сорок — ты пытаешься поймать каждый миг, чтобы успеть насладиться им, пока не стало слишком поздно. Милу охватило смутное ощущение чужеродного присутствия. Она огляделась, но кроме Жанны никого в комнате не было. Неужели паранойя возвращается? Но это присутствие не было враждебным. Биение ее сердца замедлилось, захотелось потянуться и зевнуть, словно она только что проснулась. Мила снова посмотрела на шею Жанны. Ее пульс бился в висках. Желудок свело. Обоняние обострилось, и она втянула носом сладковатый запах, напоминающий…. Кровь? Что за черт?

— Эй, ты опять ускользаешь? — с улыбкой помахала рукой Жанна перед помутневшими глазами Лариной.

— Нет, все в порядке. — Покачала головой женщина. Ее приводили в ужас мысли и необъяснимые порывы.

Взгляд Жанны устремился за спину Лариной. В голубых глазах промелькнуло удивление, восхищение, смущение, страх…. Ее эмоции читались без особого труда. Не оборачиваясь, Мила поняла, что за спиной ее стоит Ричард. Только он умел подкрадываться так бесшумно. Его присутствие она ощущала кожей.

— Привет, девчонки. — Голос его бархатной томной волной прошелся по гостиной. Жанна обхватила себя руками, словно защищаясь от его вторжения. Она словно вжалась в кресло. Мила обернулась. Взгляд Ричарда скользнул по ее лицу. Милу обдало горячей волной узнавания.

— Привет. — Выдохнула она. — Ты так долго.

— Прости. — Несколько шагов, и он уже стоит рядом, склоняется к ней, легко касается прохладными губами ее щеки. Но взгляд его прикован к лицу гостьи. В нем Мила видит явный интерес.

— Познакомишь меня со своей очаровательной подругой? — голос его просто медовая сладость. Мила озадачено, рассержено взглянула на него, потом на испуганную оцепеневшую Жанну. Как она могла забыть, что Зверева так привлекательна? Ярко-каштановые волосы, голубые глаза, белоснежная кожа, стройное юное тело, которое едва прикрывает узкая с глубоким вырезом красная кофточка и короткая юбка.

— Это Жанна. — Голос Милы предательски дрогнул. Ричард грациозно прошествовал и протянул девушке руку. Мила не могла спокойно смотреть, как он вьется, словно породистый ленивый кот вокруг ее подруги. Черная ярость залила щеки Лариной. Жанна вымученная улыбается. Она тоже выглядит ошарашенной. Он берет ее пальцы и подносит к губам. Девушка мучительно краснеет и виновато смотрит на Милу.

— Добрый вечер, Жанна, — говорит он, словно смакуя ее имя. — Я — Ричард.

Именно эти нотки в его голосе свели ее с ума, а теперь он пытается обольстить Жанну. Мила уже готова разрыдаться. Но Ричард вдруг поворачивается к ней. На губах лучезарная невинная улыбка.

— Почему ты не говорила, что у тебя есть такая красивая подруга? — спросил он. Мила пожала плечами, потеряв дар речи. Ее растерянный взгляд отметил, что синяя рубашка сидит на нем просто превосходно, несколько пуговиц расстегнуто, словно для того, чтобы продемонстрировать сильную шею и рельефную грудь. Он великолепен. И он, похоже, бабник.

— Я принесу что-нибудь выпить. — Пробормотала Мила и убежала из гостиной. Ворвавшись в кухню, она, тяжело дыша, прижалась спиной к стене и закрыла глаза, пытаясь привести разметавшиеся мысли в норму. Этого просто не может быть. Он не может так поступать. Почему он так себя ведет? Боль сжала сердце стальным обручем. Открыв глаза, Мила увидела Клэр. Девушка стояла и смотрела на нее. На лице не было ни злорадства, ни неприязни, только тоска. Именно такой взгляд запечатлел объектив Ричарда.

— Не ревнуйте его. — Тихо сказала она. — Я ведь не ревную.

Протянув руку, она погладила Милу по щеке. Ларина так удивилась, что не нашла, что сказать. В глазах Клэр плескалась нежность.

— Любите его таким, или не любите вовсе. Но это не так просто. Да? — Клэр отдернула руку и поднесла ее к губам. Мила следила за ней ошарашенными глазами.

— Но ты не одна из нас. Ты особенная. — Добавила она и медленно вышла.

Ричард приблизился к Жанне. Глаза девушки смотрели на него, не моргая.

— Молода и красива. — Прошептал он, трогая ее волосы. — Огненная. Она хотела тебя. Я почувствовал это.

— О чем вы говорите? — хриплым голосом спросила Зверева. Она сидела неподвижно, оцепеневшая и загипнотизированная….

— Не важно, ты все равно ничего не вспомнишь. — Он улыбнулся. Девушка затрепетала, проваливаясь в синеву глаз Ричарда. Он провел пальцами по ее виску.

— Ты не свободна. — Он отдернул руку. — Проснись, я отпускаю.

Девушка быстро заморгала и удивленно уставилась на Ричарда.

— Я заснула? — спросила она.

— Нет, вы просто задумались. — Ричард сел в кресло напротив. Точнее не сел, а вплыл, словно стал частью предмета мебели, слился с ним.

— Значит, вы и есть Ричард? — успокоившись, спросила Жанна, с интересом разглядывая его.

— Да. Это я. — с ироний произнес он. — И что вы думаете?

— О чем?

— Обо мне? — темные брови взлетели вверх.

— Вы очень красивы. — Жанна смутилась. — Даже слишком.

— Спасибо. — Ричард грациозно склонил голову. — И это все?

— Думаю, Мила очень долго отсутствует.

— Она уже идет.

Он оказался прав. В комнату вошла Ларина. Она несла бутылку и три бокала. Лицо ее было бледным.

— Не стоило, Мил. — Вежливо отказалась Жанна от протянутого бокала. — Я и так припозднилась. Мне пора.

— Еще слишком рано. — Произнес Ричард. Он поймал руку Милы и поцеловал ее ладошку. Ларина вздрогнула, но руки не убрала.

— Боюсь, что слишком поздно. — Жанна встала.

— Я вызову такси. — Предложила Мила, радуясь уходу неожиданно появившейся соперницы, которую еще пять минут назад считала своей лучшей подругой.

— Нет. Тут несколько метров до автобуса. Хочу прогуляться. — Отказалась Жанна.

— Я провожу. — Вызвался Ричард. Мила выдернула руку, но он даже не взглянул на нее, занятый разглядыванием Жанны.

— Нет, не надо. — запротестовала Зверева.

— Уже темно. Опасно гулять одной. — Ричард поднялся. Для него вопрос был уже решен. Жанна снова бросила на Милу виноватый взгляд и пожала плечами. Она была сконфужено происходящим не меньше подруги.

— Как скажете. — Произнесла она, следуя за ним в холл.

Мила осталась в гостиной. Она налила себе вина и выпила бокал залпом, опустилась в кресло. Глаза щипало от обиды и злости.

— Что-то случилось? — спросил неизвестно откуда появившийся Грэг Стюарт. Она внимательно смотрел на нее. Женщина налила себе еще вина.

— С чего вы взяли. Все хорошо. Я просто пью. — Горько усмехнулась Ларина.

— А где Ричард? — спросил обеспокоенный Грэг.

— Ушел. — Холодно ответила Мила.

— Куда?

— Провожать мою подругу. Она ему очень понравилась.

— И вас это огорчило?

— А должно было обрадовать? — в глоссе ее сквозил сарказм. Глаза от злости стали льдисто-зелеными.

— Ричард художник. К женщинам он относиться, как к произведению искусства. Вы могли неправильно истолковать его действия. — Грэг как всегда выгораживал своего хозяина.

— Да? — Мила усмехнулась. По ее взгляду он понял, что она ему не поверила. Он тоже не верил.

Ричард повел Жанну самым длинным путем. Через набережную. Улица была пуста. С реки дул холодный ветер. Жанна молчала. Да, и что она могла сказать этому странному красавцу? Внезапно он развернул ее к себе и прижал спиной к бетонному ограждению над рекой. Девушка испуганно распахнула глаза и потерялась в его пронзительном взгляде. Синий лабиринт затягивал ее, лишая ощущения реальности.

— Не бойся. — Прошептал он. Его дыхание обожгло ее щеку, когда он склонился над ней. — Смотри на меня.

Его губы коснулись ее лица. Жанна не шелохнулась. Физически она была здесь, но душа ее словно отлетела, заблудилась во власти его силы.

— На тебе запах мужчины. Твое сердце занято. Мне не нужно твое сердце. — Тихо сказал он, и его горячие губы впились ее шею. Он пил ее кровь, впитывая ее чувства, воспоминания, ощущения. Все ее эмоции, мысли медленно перетекали в него. Он делил с ней ее жизнь. И не осталось ни одной тайны, которую бы он не знал.

Мила нервно мерила гостиную шагами. Полчаса. Снова эти магические полчаса. А до остановки идти пару минут. Она прикусила от досады губу, и почувствовала солоноватый вкус крови. Необычный прилив сил кинул ее к двери. Она знала…. Дверь распахнулась. К ней шел Ричард. Словно сошедший с Олимпа бог, он улыбался ей своей умопомрачительной улыбкой. Теперь это снова был ее Ричард.

— Что… — она хотела сказать "Что это было", но он положил палец на ее губы, призывая к молчанию. Подхватив на руки, словно бестелесную пушинку, Ричард понес женщину наверх. Мила даже не сомневалась в выбранном направлении.

Он аккуратно положил ее на постель.

— Ричард. Подожди. — Она остановила его губы ладонью. Его сильное стальное тело крепко прижимало ее к кровати. Если бы она захотел, то смог бы просто сломать ее в своих объятьях. Близость его тела, его запах же кружили ей голову. Но она должна была знать.

— Что? — хрипло спросил Ричард, в потемневших глазах промелькнуло недоумение.

— Там, в гостиной, мне показалось, что тебе понравилась Жанна. — Осторожно произнесла она.

— Тебе не показалось. — Ласковый голос пощекотал ее губы. Она закрутила его локоны на пальцы. Боли больше не было. Ей нужна была правда. Она ее получила. "Любите его таким, или не любите вовсе", вспомнились ей слова Клэр.

— А я? — неуверенно спросила Мила. Он откинул назад свои роскошные волосы, и тихо рассмеялся. Его ладонь прошлась вдоль ее тела, остановилась на груди. Ее сердце колотилось прямо под его ладонью. Он слегка сжал ее грудь, и Мила вся затрепетала, изгибаясь навстречу ласке. Его губы жадно впились в нее, заставляя ее открыться, сводя с ума и дурманя. Он был почти груб, неистово сжимая ее в своих объятьях, с треском срывая с нее одежду. Этот натиск не испугал ее. В ней самой проснулся какой-то животный инстинкт, она приняла игру. Ее губы с болью впивались в его губы, лицо, шею. Шею…. Прямо под губами билась вена. Она слышала, как течет по ней его кровь. Она снова вспомнила свой сон. Страстное желание прокусить эту алебастровую кожу, попробовать его на вкус охватило ее. И она почти сделала это, но он остановил ее, обхватив ладонями ее лицо, он смотрел ей прямо в душу, читая ее, как книгу.

— Оставь эту привилегию мне, любовь моя. — Прошептал он, врываясь в ее тело мощным толчком. Желание полного слияния захватило обоих. Дикая всепоглощающая страсть. Ураган эмоций. И сердце одно на двоих. Дыхание одно на двоих. Жизнь одна на двоих.

— Такой ответ тебя устраивает? — прошептал он, когда волна страсти откатила, оставив их бездыханными лежать на влажном песке атласных простыней.

— Вполне. — Улыбнувшись усталой счастливой улыбкой, она дотронулась до его лица. — Ты, как не настоящий. Почему с тобой, это всегда так полно, так неистово. Я не чувствую тебя отдельно. Ты словно часть меня.

— Это так и есть. — В глазах его промелькнуло подобие нежности.

— Я не хочу, чтобы ты смотрел на других. — Призналась она, купаясь в его ласковой улыбке.

— Боюсь, ты просишь о невозможном. Я не могу ослепнуть.

— Я серьезно, Ричард.

— И я.

— Мне было больно сегодня.

— Почему? — он, казалось, был искренне удивлен.

— Мне показалось, что я не значу для тебя столько, сколько мне казалось.

— Ты и представить не можешь, как сильно нужна мне. — Сказал он. И это была чистая правда.

— Сегодня мне приснился кошмар. — Отвернувшись, Мила уставилась в потолок.

— Расскажи, — попросил он.

— Мне приснилось, что я другая. Точнее, это была даже не я. Другая женщина. Красивая и сильная. Я чувствовала ее, как себя. Я говорю бред?

— Продолжай. — Напряженно произнес Ричард.

— На ней было платье, похожее на то, что ты подарил мне. Но мне показалось, что все это происходило давно. Большая комната, старинная мебель, зажженные свечи. В этой женщине было зло. Или во мне. Первозданное зло, черное и мерзкое. Там был еще мужчина. Тоже красивый. Я не запомнила его лица. У него были длинные черные волосы, и одет он был в элегантную средневековую одежду. И там был ты. Не такой, как сейчас. Намного моложе. Я пила твою кровь, Ричард. Как мне могло такое присниться?

Мила повернулась и посмотрела на Ричарда. Лицо его было скрыто непроницаемой маской. Идеальная, словно нарисованная, линия скул напряжена.

— Это просто сон, Мила. — Сухо произнес он.

— Я знаю, но в этом что-то было. Мои мысли не поддаются контролю. Я сама себя боюсь. — В ее глазах промелькнул страх.

— Не бойся. Перемены всегда меняют нас. Это пройдет. — Он нежно коснулся губами лба Людмила. — Ты устала. Тебе надо поспать и все пройдет.

— Спасибо. — Прошептала она, уткнувшись лицом в его обнаженную сильную грудь.

— За что?

— За то, что ты есть.

— Не за что. — Ответил он. Голос его прозвучал мрачно в тишине спальни.

А под утро, еще до рассвета Ричард опять ушел. Мила слышала, как он встал, как посмотрел на нее. Тяжелая тоска легла на сердце. Почему он уходит, когда ей так хочется проснуться в его объятьях? Их что-то незримо связывает, но все же он всегда неуловим. Боль и страсть — опасное сочетание. А его любовь причиняла ей боль.

— Ричард. — Вздрогнув, обернулся Грэг. Он уже готовился ко сну в своей комнате, когда почувствовал приближение хозяина. Столько лет он служит ему, но так и не привык к его внезапным появлениям.

— Почему, ты отказался разделить со мной вечность? — спросил Милз. В глазах его сияла синяя пустота. — Неужели старость и болезни — это твой выбор?

— Нет, Ричард. Мой выбор — жизнь. — Мягко ответил Грэг. Фигура Ричарда была расплывчатой, неясной, и Грэг догадался, что он сейчас где-то в другом месте. Его всегда удивляла возможность хозяина покидать тело и появляться сразу в нескольких местах одновременно.

— А разве я не живу?

— Это иллюзия жизни, но не жизнь. Твой удел — одиночество. Ты холоден, как лед. Со временем ты разучишься даже чувствовать. Забыть вкус вина, потерять родных, любимых, лишиться дня — это не для меня. Мне нужно ровно столько, сколько отвел мне Господь.

— Ты веришь в Бога, но продолжаешь служить мне.

— Ты носишь крест.

— Она тоже его носила.

— К чему этот разговор, Ричард? — Грэг внимательно посмотрел в вечно молодое лицо хозяина. — Эта девочка вызвала в тебе давно забытые чувства, и ты теперь сомневаешься?

— Наверно. Если я заберу у нее жизнь, она превратится в чудовище. Люциана уже пробуждается в ней. Она приходит к ней во сне.

— Но она — не Люциана. Ты напрасно ищешь в ней черты той, что любил когда-то давно, в прошлой жизни. Ты должен закончить то, что начал. Гребень не должен достаться Ланкастеру. Ты и сам это знаешь. У тебя не хватит сил убить его без гребня Люцианы.

— Ты, как всегда прав, мой старый преданный Грэг.