Магия обмана. Том 2

ГЛАВА 21

Арабел не ошиблась, утверждая, что сможет снять нанесенные драконом метки. Всего через полчаса ритуала Льяна перестала реагировать на имена Фиреда и Зуара, что ректора очень радовало. Но гораздо больше обнадеживало другое допущение, постепенно превратившееся в уверенностью, подкрепленную словами леди Сифгис, Арабел и собственными впечатлениями магистра. Подробно обсудив с подругой обстоятельства появления этих меток, Шэнли Адсид считал, что дракон не сможет нанести новые вне ритуала Видящей. Арабел с нескрываемым раздражением говорила, что чувствовала себя инструментом в руках Фиреда. Сравнение злило ее, но довольно точно передавало произошедшее.

К наведенной влюбленности, связанной с серебряными нитями в лентах и близким общением с Его Высочеством, Льяна с каждым днем становилась все более устойчивой. Лорд ректор связывал это со стремительным развитием дара Пророка, невосприимчивого к приворотам.

Совершенствование редкого дара само по себе было бы отрадным, если бы Арабел не напомнила, что дары Видящих и Пророков имеют одну природу и очень похожие свойства. Это делало девушку уязвимой. Прознав, что Льяна Пророк, лорд Фиред и другие драконы могли бы вцепиться в нее ещё сильней. Не зря Арабел сказала, что аролингский посол скучал по той особой магии, которой обладала Видящая.

Все это наводило на мысль, что в новом мире драконы многое утратили.

Лорд Адсид задумчиво рисовал на листке взаимосвязи, цепочки событий и прислушивался к голосам за стеной. В соседней комнате Арабел показывала Льяне, как считывать, быстро и ясно выхватывая из сознания собеседника образы. Видящей эти занятия тоже шли на пользу. Она училась противодействовать незнакомой прежде технике, дару, не нуждающемуся в ритуале, чтобы проникать в разум. Судя по интонациям, и Льяна, и Арабел были очень довольны друг другом.

Шэнли Адсид с радостью отмечал, что эти две важные для него женщины прекрасно поладили. Арабел, разумеется, взяв с Льяны слово о неразглашении секрета, рассказала ей о том, что на самом деле произошло во время ритуала выбора. Подруга опасалась слез, необходимости утешать напуганную девушку. А лорд Адсид ещё раз убедился в том, что совершенно правильно оценивал Льяну все это время. Она выслушала спокойно, задала несколько вопросов и упомянула сон о куколках с табличками. При этом внешне она оставалась совершенно бесстрастна. Οтчаяние и обреченность, едкие настолько, что у магистра щипало в глазах, остались бы тайной девушки, не будь связи эмоций.

— Теперь понятно, что означал мой сон, — мрачно подвела черту Льяна и попросила Арабел приступить к занятиям.

Видящая с явным облегчением согласилась и увела девушку, оставив друга в компании бумаг.

Лорд Адсид пытался сосредоточиться на подборке, которую дала ему Арабел. Эта работа не приносила радости, не давала надежды, потому что в бумагах описывались десятки кар, способных обрушиться на голову клятвопреступника. В многочисленных подшивках не было ни единого намека на то, как обмануть магическую связь. По всему выходило, что избавиться от кровной клятвы можно только одним способом: выполнить ее условия.

В случае Льяны это означало в первую очередь верность, прописанную настолько строго, что даже слова «вы мне стали очень дороги» драконья помолвка могла посчитать нарушением. Вторым условием было стремление следовать зову и как можно скорей оказаться в одном месте с женихом. Оно смущало только тем, что это самое место никак не оговорили, в остальном считалось стандартным. Но даже эту часть никому не удалось обойти!

Тетради и книги Арабел лишний раз подтвердили, насколько великой силой обладала магия крови. Лорд Адсид злился из-за закостенелых жрецов, долго запрещавших исследования в этой области. Драконьи хитрости и очевидные успехи в изучении магии крови его ярили. Он раздраженно переворачивал листы, но с каждой минутой лишь укреплялся во мнении, что слух об обманутой кровной клятве помолвки был только слухом.

Перед внутренним взором на мгновение появился принц, подавший мне руку в оранжерее, и я тряхнула головой, отгоняя тревожное воспоминание.

— Внимательней, пожалуйста, — строго велела леди Арабел, без труда пробившая мой блок. — Чем он вас насторожил тогда?

— Я не знаю.

Честный ответ Видящую не удовлетворил, она усмехнулась, погрозила пальцем:

— О вас, как о Пророке, узнают. Это не утаить, такой дар всегда заявляет о себе. Но вы должны уже сейчас понять, что предвидеть и чувствовать — самая простая задача. Это само собой получается. Вы же, как Пророк, к которому будут обращаться за советом и великим волшебством, должны уметь доходчиво объяснять свои видения.

Я вздохнула, кивнула, признавая ее правоту.

— Так чем вас тогда насторожил принц?

— Мне проще объяснить, почему меня пугает лорд Фиред, чем найти правильные слова для того момента, — я беспомощно пожала плечами. — Просто знаю, что бронзовый дракон — недруг. Ему нельзя верить. Бронзовый дракон и подлость — тождественные понятия для меня. Это в костях. Я не объясню иначе!

Οна нахмурилась, несколько раз постучала пальцами по подлокотнику, но быстро взяла себя в руки.

— Возможно, дело в семейственности дара… Он, как бы это правильно выразить, переходит от одного Пророка к другому. Вроде как один дар, постепенно теряющий силу.

Я удивленно вскинула брови.

— Это всего лишь догадка, ничем не подтвержденная теория, — поспешно добавила леди Арабел, подняв раскрытые ладони. — Возможно, ваш дедушка схлестывался именно с бронзовыми драконами. Я полагаю, что это они исхитрились запечатать его дар, как поставили блоки и на мои воспоминания. Но все дело в самом даре Пророка. Полностью убрать его драконы не смогли, и он теперь ваш. Дар Пророка может помнить конфликт.

Настала моя очередь хмуриться. Догадка выглядела вполне правдоподобной, в чем-то логичной. Если забыть все принципы наследования даров и отрешиться от всех знаний о природе магии.

— Покажите мне, почему лорд Фиред вас пугает, — поменяла тему леди Арабел.

— Показать? — переспросила я.

— Да, позвольте мне считать только то воспоминание. И больше ничего.

Признаваться, что устала, не хотелось. Постыдилась жаловаться Видящей, ещё не восстановившейся после недавнего ритуала. Конечно, у леди Арабел больше опыта работы с этой частью своего дара, но, учитывая новости, я не могла делать себе поблажки.

Сосредоточилась, вспомнила видение на арене, беловолосого лорда Фиреда в боевой мантии, опоясанный цепями камень. Думая только об этом, открыла глаза, встретилась взглядом с леди Арабел и вложила в ее ладони свои.

Видение заиграло новыми красками. Я слышала треск факелов, короткие характерные подвывания сумеречных тварей. Ветер донес до меня запах примятой травы. Лорд Фиред, прежде неподвижный в этом сне наяву, ожил, и я поняла, что он чарует над чем-то. Но больше разглядеть не удалось — видение закончилось, и меня вынесло в настоящее.

— Любопытно, — заключила леди Арабел. — Он там такой решительный, собранный и… пожалуй, отчаянный.

— Но я все равно не знаю, что все это значит, — возразила я, с трудом подавив неуместную зевоту.

— Возможно, ещё какое-нибудь видение прояснит это, — пожала плечами женщина. — Думаю, на этом мы закончим на сегодня.

Она отпустила меня как раз вовремя — до встречи с леди Цамей оставалось всего около часа, а по дороге нужно было заехать за мамой. Высокородная девушка привела на эту встречу знакомую мне по приемам леди Марису. Вскоре обе матери стояли чуть в стороне и вполне доброжелательно беседовали, пока меня обхаживала продавец. Она выясняла любимые цвета, что было просто, и любимые материалы, что оказалось невозможно, потому что я совсем не разбиралась в хороших тканях. Леди Цамей вмешалась тактично, с явным нежеланием задеть мое самолюбие хоть намеком. Под ее руководством поиск нужной одежды пошел быстрей.

В лавку зашли еще две женщины, одна из которых тоже ехала со мной в Аролинг. В присутствии леди Марисы они говорили тише, но и только. В остальном же вели и чувствовали себя исключительно свободно. Женщина из моей свиты разделась за ширмой, примеряла наряды и, прикрыв наготу лишь нательным бельем и полупрозрачной сорочкой до колен, свободно прогуливалась по лавке.

— Мужчины сюда не заходят, здесь работают только женщины, — доверительно сказала леди Цамей, без тени подтрунивания наблюдая за тем, как я жмусь к ширме. — Окна защищены магией, так что стесняться нечего.

Но и эти слова не смогли выманить меня из укрытия.

Наряды, которые советовала знатная девушка, походили на мундиры боевых магов. Плотный верх, крой, напоминающий военный, стоячий воротничок, сдержанные цвета, темная отделка. А юбки, украшенные широкими продольными полосами, хоть и выглядели гармонично, все же очень порадовали меня интересным секретом. Полосы скрывали хитрые застежки, превращавшие полотнища подолов в удобные штаны. Я посмеялась над такой интересной задумкой, опробовала ее несколько раз в действии, немало позабавив маму любопытным новшеством.

И только расплачиваясь, сообразила, что женщина из свиты, собираясь в то же самое путешествие, что и я, купила совершенно обычное платье. В этом свете даже сдобренные похвалой моей фигуре слова леди Марисы казались предостережением, а не утешением. «В дороге всякое может случиться, нужно быть готовой ко всему» я не могла изгнать из воспоминаний. Как и образ лорда Цорея, тренирующегося с другом создавать затемненные защитные пузыри.

Сюррен довел нас до нового дома и попрощался. Родители за вчерашний день купили стулья и небольшой, но крепкий стол. На него водрузили столешницу со светлыми плитками, и законник лорда Адсида, кажется, даже не заметил, что стол не такой от рождения. Отец в будущей гостиной разбирался с бумагами, внимательно слушал пояснения полуэльфа, делал пометки о важных параграфах и правилах. Выглядел он уставшим и немного запутавшимся, но не воспользовался возможностью сделать перерыв, когда мама предложила заварить свежий чай. Мужчины занимались расчетами и кодексами, мы с мамой взялись за готовку.

— Так удивительно, — замешивая тесто, сказала мама. — Леди не снисходят. Они стремятся к общению. Леди Мариса дала понять, что считает нас равными по происхождению, а ее дочь держалась очень дружелюбно.

— Таттореи оказывают на короля давление, чтобы наше знатное происхождение признали особым указом.

Мама резко повернулась ко мне, изумленно вскинув брови.

— Что за дело Таттореям до того, какое происхождение у аролингской невесты? Создается впечатление, что они стараются для себя, — она пытливо прищурилась. — Лорд Цорей так в тебе заинтересован?

— Боюсь, да, — вспомнив заверения юноши, кивнула я.

Мама нахмурилась, недовольно качнула головой.

— Обсудим, когда отец освободится.

В духовке поспевали косички с орехами и пряностями, мама напевала, возясь с соусом для мяса. Я устроилась на перевернутом ящике от овощей так, чтобы видеть обоих родителей. От мыслей о завтрашнем отъезде становилось тоскливо до слез. Я храбрилась и старалась не показывать, как трудно мне даже думать о скором расставании.

Законник последние четверть часа читал настоящую лекцию о том, как можно сэкономить на налогах, если выселить жильцов из одной квартиры и, переделав ее в две, поселить там моих бабушек и дедушку. Оформление нужных документов было каким-то очень заковыристым, а отец уже совсем не мог воспринимать новые сведения. К счастью, его наставник сам это понял и предложил назначить новую встречу через две недели.

— Я сердечно благодарен вам за предложение, но не получится, — вздохнул отец. — Всего через четыре дня я уеду с нанимателем. В столицу вернусь не раньше, чем через месяц.

— Значит, тогда и договоримся о новой встрече, — распрощался законник и ушел, взяв после недолгих уговоров кулек с горячей выпечкой.

Отец устало потер глаза и сложил свои записи в папку.

— Я безмерно благодарен ему и лорду Адсиду, поделившемуся своим очень опытным специалистом, но, Великая, как же многое нужно учитывать!

Он усмехнулся:

— Я за два занятия узнал о законах, налогах и способах хитро экономить на последних больше, чем за всю жизнь!

Мама подошла к нему, легко поцеловала и прижалась к груди.

— Обниматься без меня нечестно, — с нарочитой обидой насупилась я и обняла родителей.

Отец погладил меня по спине, поцеловал в лоб:

— Конечно. У леди Арабел получилось? Можно без угрозы скандала упоминать имена?

Я кивнула.

— Отлично, — одобрил он. — Вот только как бы помешать драконам снова поставить такие метки?

— Самый простой способ — не участвовать в ритуалах. Метки ведь тогда появились.

Развивать тему я не хотела и преувеличенно бодро спросила:

— Может, пойдем ужинать? Все готово, а я голодная.

— Скоро уже, потерпи немного, — мама лукаво подмигнула.

— А чего мы ждем?

Взгляды, которыми обменялись родители, только укрепили уверенность в том, что меня ждет приятная неожиданность. Но ответить мне не успели, даже если собирались — зазвонил колокольчик.

— Кого вы пригласили? — удивленно выдохнула я. Все же думала, мой последний вечер в столице родители захотят провести в семейном кругу.

— Беги открывай, — ласково посоветовала мама и, еще раз поцеловав отца, высвободилась из его рук. — Помоги на стол накрыть, Эткур.

Я поспешила к двери, отчего-то разволновалась и на ощупь стала поправлять пряди. Вышла из квартиры в небольшую общую прихожу, у ведущей наверх лестницы ярко загорелся кристалл. Спрашивать, кто стоит на пороге, не стала — шальная и невероятная надежда оправдалась. Даже сквозь толстую входную дверь я ощущала еще не восстановившуюся, а потому тусклую магическую десятку лорда Адсида.

— Я так рада вас видеть! — распахнув дверь, выпалила я, глядя в серые глаза Шэнли Адсида.

Οчень хотелось обнять его, вдохнуть бархатистый запах жасмина и смолистого лавра. Хотелось вновь испытать единение даров и счастье, которым оно для нас стало. Останавливала лишь мысль о том, что в нынешнем состоянии Шэнли Адсиду сильные колебания наполнения резерва могут быть вредны.

Он улыбнулся так ласково, что подумалось, опекун любуется мной.

— Я тоже очень рад вас видеть, — заверил он. — Но должен укорить вас за беспечность. Вы не спросили, кто пришел.

— Если речь идет о вас, то в этом нет нужды.

Нe в силах отвести взгляда от лица мужчины, я впустила его в дом и затворила дверь. Мой голос прозвучал тихо и робко, потому что простое и очевидное объяснение меня саму смущало:

— Я чувствую вас, ваш дар. Даже не прислушиваясь. Не так, как обычно. Наверное, это из-за "Семейного спокойствия"?

Шэнли Адсид легко покачал головой:

— Надеюсь, что нет.

Будь его тон хоть чуточку более деловым, еще можно было бы предполагать, что опекун имеет в виду дар Пророка. Но тон Шэнли Адсида показывал, что дело в другом, а его вопрос окончательно вогнал меня в краску.

— Кого еще вы так чувствуете?

— Семью, — прошелестела я.

— Я польщен и очень тронут.

Зря я думала, что увижу его особую двусмысленную улыбку. Шэнли Адсид говорил серьезно. И это грело душу больше любых комплиментов, было дороже любых подарков.

Дверь в квартиру открылась, на пороге стоял отец. Εго появление и радушное приветствие вмиг изменило все, и красота момента стала другой. Семейной, дружеской, раскрепощенной, но утратила доверительность, присущую нашему с Шэнли Адсидом общению наедине.

Вечер получился чудесным, несмотря на то, что темы поднимались трудные. Мой отъезд, общение с лордом Йордалом, странные обещания лорда Цорея и подбор свиты влияния беспокоили. В сочетании с моими видениями и советами леди Цамей все факторы привели моего отца к мысли, что мое появление с Амосгаре не входит в планы Таттореев.

— Они отлично знают, что кровная клятва помолвки может госпожу Льяну убить, если условие встречи с женихом не будет соблюдено, — возразил лорд Адсид. — Его Величество считает, что ваша дочь прекрасно подходит лорду Цорею. Ни правитель, ни заинтересованный юноша не станут рисковать жизнью и здоровьем перспективной восьмерки.

— А слухи о том, что кровную клятву можно обмануть? — нахмурился отец.

— Они оказались пустышкой. К сожалению, — мрачно признал опекун.

Душу постепенно затопляла горечь. Моя, но и его. С каждым ударом сердца таяли мечты о том, что из этой аролингской истории удастся выбраться с наименьшими потерями. В здравом уме (а я была уверена, что сохраню его без меток и зачарованных лент) я не соглашусь на брак с принцем. Отчетливо понимала, что скандала не избежать. Причем скандала с иноземным принцем в его собственной стране, где ему позволено все. Тогда явная заинтересованность Таттореев во мне может стать единственной защитой, а присутствие свиты поддержки — единственным шансом вернуться домой.

— Я одного не понимаю, — мама положила ладонь мне на руку. — Здоровые дети с сильными дарами рождаются в браках, где супруги любят друг друга. Зачем, зачем драконы привораживали Льяну? Это ведь не настоящая любовь. Οна не принесет пользы роду.

— Ума не приложу, зачем им это понадобилось, — признался опекун.

Особенно теперь, когда я знала, что никакого притяжения даров не было и в помине, этот вопрос не давал мне покоя. Οн оставался безответным, даже стоящие внимания догадки не появлялись.

Вечер закончился слишком быстро, но чудесное общение с родителями и Шэнли Адсидом продлить было нельзя. Утро обещало стать ранним, суматошным и хлопотным. Я еще не упаковала в дорогу разные мелочи и боялась забыть что-нибудь важное. Мыло или расческу, например.

В комнате ждал раскрытый дорожный сундук. Немногочисленные наряды не заполнили его и наполовину, а опустевший шкаф навевал тоску и рождал противное ожидание неприятностей. На полочке стояли письма от лорда Цорея, драконьего советника и Падеуса. Глядя на разноцветные конверты, я отчетливо понимала, что рада лишь весточке от друга, с которым не получилось даже толком попрощаться.

Опекун, спрятавший в карман послание аролингца, проверял остальные письма на вредоносную магию. Я смотрела на лорда Адсида, любовалась отражением его лица в небольшом зеркале у входа. Яркий свет кристаллической лампы полностью скрывал вызванное чарами опекуна сияние под украшенными перстнями пальцами. Я с болью подумала, что, возможно, больше никогда не увижу, как Шэнли Адсид творит волшебство, не почувствую медовое тепло его дара. Οт этого на глаза наворачивались слезы, и потребовалось огромное усилие воли, чтобы хоть как-то держать себя в руках.

Он закончил проверку, объявив письма безопасными. Повисло напряженное молчание, наверняка вызванное тем, что мои эмоции все ещё были для опекуна раскрытой книгой.

— Вы согласитесь позавтракать со мной, пока слуги будут уносить ваши вещи в карету?

— С удовольствием, лорд Адсид, — я нашла в себе силы улыбнуться.

— К десяти часам мы поедем во дворец, именно оттуда и начнет свое путешествие невеста наследного принца Аролинга, — его голос прозвучал глухо и тускло, истощенность янтарного дара лишь подчеркивала это.

Я кивнула, промолчала. Завтрашний день страшил меня, волной нахлынула щемящая тоска, усиленная чувством собственной бесправности.

— Перед отъездом у вас будет возможность попрощаться с господином Падеусом. Если хотите увидеть кого-нибудь еще, скажите мне.

— Магистра Форожа, — прошептала я, опасаясь, что голос дрогнет из-за слез, которые не удалось сдержать.

— Тогда мы обязательной зайдем в больничное крыло, — пообещал он.

Я кивнула и достала из кармана платок.

— Не расстраивайтесь так, госпожа Льяна, — попросил лорд Адсид, в лицо которому я не отваживалась посмотреть. — Помолвка — не свадьба. Ваш разум не затуманен наведенной любовью к принцу, вы трезво оцениваете происходящее. Вы не кукла в их руках, — он заговорил значительно тверже, даже напористей. — Им не удалось вас покорить. Не удалось! Вы уже не играете по их правилам! И никогда не играли по — настоящему.

Я вскинула голову, взглянула в глаза серьезного мужчины. Он был прав, а я, поддавшись слабости, позабыла о своих успехах. Он ведь говорил, что я всегда боролась с метками, оттого мое поведение под заклятием было таким искусственным, чем и вызывало подозрения.

— Когда действие зова прекратится, вы сможете решить за себя все сами. Вы вправе решать свою судьбу самостоятельно! — подчеркнул он. — Помните об этом! Всегда.

Его слова вернули мне уверенность в себе, приободрили. Напоминание о голосе из сна утешило, дало надежду и силу бороться за свою судьбу.

Шэнли Адсид почувствовал и увидел изменение моего настроения, а я ощутила, что ему понравились перемены. Οн тепло улыбнулся:

— Постарайтесь отдохнуть. У вас впереди много дней дороги. Спокойной ночи.