Магия восстает

Глава 17

За час до рассвета мы с Кэрраном решили, что нам действительно нужно уединиться. Одолжив пару пледов и забравшись на гору, мы нашли небольшой уступ. Там на мягких покрывалах мы занимались любовью и теперь отдыхали, лежа в тишине.

— Все еще злишься на меня? — спросил Кэрран.

— Да.

— Ты останешься?

Я повернула голову на его бицепсе и посмотрела ему в глаза.

— Конечно, останусь. Кажется, я полностью увязла.

— Ты о чем?

— Слишком люблю тебя, чтобы уйти.

Он поцеловал меня в макушку.

— Я привыкла наблюдать за людьми с мечами, — сказала я ему. — Поэтому не заметила ножа. Ты оказался слишком близко.

— Кейт, я не пронзал тебя.

— Уверен? Потому что мне до сих пор больно.

— Прости меня, — ответил он.

— И ты меня прости. Ты действительно думал, что я могу уйти от тебя?

— Я думал, что потеряю тебя в любом случае. Я достаточно хорошо тебя знаю.

Он намеренно привел свой план в действие, осознавая при этом, что я могу уйти от него. Должно быть паршиво находиться в ловушке прижатым к стене, жонглируя мной, Лорелай и тремя стаями. На его месте я наверняка сделала бы то же самое. Жизнь — сложная штука.

— Я почти нажал на тормоз, — сказал Кэрран, — но потом понял, что разговор с тобой, каким бы трудным он ни был — лучше, чем разговор с дырой в земле.

— Даже не знаю. Дыра бы не спорила с тобой.

Мне хотелось, чтобы он засмеялся, но он лишь прижал меня крепче.

— Я сделаю все, что угодно, лишь бы ты была в безопасности, — сказал он.

— Знаю.

Мы просто лежали рядом, касаясь друг друга.

— Мне не вериться, что я поддалась на уговоры Хью. Если бы ты не окликнул меня, я бы проткнула его, и тогда мы все бы погибли.

Кэрран издал тихий рык, приподняв верхнюю губу. Его тело напряглось, жажда насилия прошлась по нему, как искра по детонационному шнуру.

— Каждый раз, когда он смотрит на тебя, мне хочется убить его. И тогда я представляю, как ломаю ему шею.

— А я представляла, как убью Лорелай. Полагаю, твой план сработал, потому что Изабелла считает, что у меня меняется лицо, когда я ее вижу.

— Так и есть.

Я повернулась к нему.

— И о чем же оно говорит?

— Убийство. — Он поцеловал меня. — Знаешь, Барабас пытался атаковать меня вчера.

— Что?

— Когда Тетушка Би и Кира вернулись. Я видел это у него на лице. Он шел на меня, но Джорджи схватила его, а потом назвала меня хладнокровным ублюдком.

— Ты ранил его?

— Нет.

— В последнее время ты не особо популярен. Может, тебе стоит поработать над этим.

— Я знаю. Может, мне повезет, и меня выгонят со службы. Если это случится, уйдешь со мной?

— Не задумываясь.

Он наконец-то улыбнулся.

— Хорошо.

— Кстати, зачем использовать Саймана?

Кэрран поморщился.

— У меня не было выбора.

— Он же желает всадить тебе нож в спину.

— Как личность, Сайман абсолютно аморален, но как деловой человек — безупречен. Помнишь тот контракт, что мы подписали?

— Хм-м-м.

— В одном из пунктов сказано, что он сделает все возможное, чтобы обеспечить безопасность всех нас в целом и каждого по отдельности.

— Не плохо. — Сайман удивительно щепетилен в деловых отношениях. Он гордится этим. Мы подписали контракт и стали его клиентами. Теперь его эго, которое практически стоило ему жизни, заставляет его работать на нас, потому что по своим стандартам он не может выложиться меньше, чем на сто процентов. Я очень надеялась, что его деловая этика продержится до конца.

Небо посветлело. Где-то за горами появилось золотистое свечение. Скоро взойдет солнце. Скоро нам придется вернуться в замок, к Хью.

Я любила Кэррана, и по большей части находиться рядом с ним было легко. Но когда становилось тяжело, это практически разрушало меня. Интересно, у него так же? Быть одной просто, но я не могла отказаться от него. Он делал меня счастливой. Настолько счастливой, что я постоянно оглядывалась через плечо, будто украла что-то, и у меня в любой момент потребуют все вернуть.

— Этого не должно было произойти, — сказала я.

— Чего именно?

— Тебя и меня. Этого не было в плане. План был оставаться одной, скрываться, и убить Роланда. Счастье никогда не значилось среди основных пунктов. Какая-то часть меня до сих пор верит, что это лишь стечение обстоятельств, и рано или поздно меня лишат всего этого. Где-то в глубине души я даже жду этого. Любой намек на это, и я слечу с катушек. Ты мой, ты ведь знаешь это? Если ты когда-нибудь попытаешься уйти от меня, ничем хорошим это не закончится.

— Я тебя не заслуживаю, — сказал Кэрран. В его взгляде снова промелькнуло то самое отчаяние, которое я видела там прошлой ночью. — Но ты моя, а я тот еще эгоистичный ублюдок. Ты моя целиком и полностью. Не оставляй меня.

— Не оставлю. Как и ты, не оставляй меня.

— Ни за что, если ты когда-нибудь исчезнешь, я брошу Стаю и отправлюсь искать тебя, пока не найду. И не важно, сколько времени это займет.

Я знала, что он не лжет. Чувствовала это. Он найдет меня.

— Постараюсь не исчезать.

— Спасибо, — ответил он.

***

Когда солнце поднялось над горами, Астамур проводил нас в город, и там мы распрощались. Я спросила, можем ли мы что-то сделать для него. Он лишь покачал головой.

— В следующий раз, когда кто-то придет к вам за помощью, помогите ему за меня. Я помог вам, вы поможете им, и пусть цепь продолжается.

Мы пошли вверх по дороге — я и огромный лев. Мы решили, что шерсть предпочтительнее отсутствию одежды, и хотя Астамур предложил нам какие-то вещи, Кэррану они бы точно не подошли. К тому же, у нас обоих создалось впечатление, что у пастуха и так не много одежды.

Перед нами показался замок. Я вздохнула.

— Знаю, — сказал Кэрран с идеальным произношением, хотя слова шли из львиной пасти. — Мы почти закончили.

— Я напомню тебе об этом в следующий раз, когда мы увидим Хью.

Из горла Кэррана вырвалось тихое рычание.

— Спокойнее, Ваше Величество.

Мы оба знали, что сражение с Хью до сих пор не вариант. Я все еще понятия не имела, что он замышляет. Он заманил меня в замок. Он не пытался убить меня в открытую. Этот мужчина лишь льстит мне и называет особенной. Если все так и дальше пойдет… Я вздрогнула.

Кэрран посмотрел на меня.

— Просто представила, как будет выглядеть конфетно-букетный период в версии Хью.

— Как кровавое месиво, — ответил Кэрран. — Потому что я размозжу ему голову, и его мозг потечет у него из ушей.

Мне просто хотелось знать, каков финальный план.

Мы прошли через ворота. Клетку переместили из внутреннего дворика. Теперь она свисала с балки, идущей от сторожевой башни, прямо по центру двора на переднем плане. Внутри сидела Хибла. Я остановилась. Она уставилась на меня затравленным, лихорадочным взглядом, ее отчаяние настолько очевидно, что мне пришлось остановить себя, чтобы не броситься вытаскивать ее оттуда.

— Вот и ты. — Из дверей главного здания вышел Хью. — В целости и сохранности.

— Почему она в клетке?

— Все клетки нуждаются в постояльцах. Эта пустовала, и она показалась мне самым лучшим кандидатом.

Хибла сделала слишком много ошибок. Она выпустила меня из замка и потеряла, и теперь он посадил ее в клетку и выставил на всеобщее обозрение.

— Пожалуйста, выпусти ее.

Хью вздохнул.

— Что не так с клеткой? Кого я могу туда посадить, чтобы тебе не хотелось его выпустить?

— Себя.

Он пожал плечами.

— Она меня не удержит.

— Это лишь слова. Ты попробуй, д’Амбре, — сказал Кэрран.

— Я бы с удовольствием, но как я уже сказал, она занята. — Хью повернулся ко мне. — Расскажи, где же ты была?

Я упорно продолжала смотреть на клетку.

Хью отмахнулся.

— Ну, ладно. Кто-нибудь, выпустите Хиблу!

Один из джигитов покинул свой пост у ворот и побежал к клетке.

— Я зашла в пещеру, упала, поплавала немного и была спасена атсани и местным пастухом.

— Звучит увлекательно.

— Я устала и очень хочу есть, — сказала я.

Хью улыбнулся.

— Тогда увидимся позже.

И почему это звучит угрожающе?

Кэрран прошел между мной и Хью, и мы с ним направились в замок.

Десять минут спустя я уже сидела на нашей кровати и ела еду, которую принесла мне Джорджи с кухни. Кэрран вернулся в человеческий облик и оделся.

В дверях появился Мэхон.

— Я рад, что ты в порядке, — сказал он мне.

Мгновением позже в комнату вошел Барабас, а за ним еще один мужчина. Его узкое лицо обрамляло облако шелковистых, абсолютно белых волос. Его кожа, должно быть, от природы имевшая оливковый цвет, сейчас приобрела пепельный оттенок. Я бы дала ему около тридцати пяти лет. Он был не просто худощавым, а настолько тощим, что одежда висела на нем, как на вешалке. Мужчина увидел меня и заулыбался. Его лицо тут же осветилось, став молодым и блаженным, голубые глаза загорелись, такие красивые, и в то же время невероятно далекие.

— Госпожа, — произнес он.

Ух, ты.

— Привет, Кристофер.

Он подошел ко мне, сел на пол у моих ног и счастливо вздохнул.

— Прекрасная госпожа.

— Как ты, Кристофер?

Он посмотрел на меня с пустой улыбкой, затем уставился на мои ботинки.

— Как он? — спросила я Барабаса.

— Что видим, то и имеем. В одну секунду он здесь, а в следующую уже нет. Думаю, мы наконец-то сошлись на том, что он все-таки не умер. Он настаивает, что когда-то умел летать, но сейчас забыл. Временами он даже предпринимает попытки, поэтому мне приходится присматривать за ним на разных возвышенностях.

Ой-ой.

— Кристофер?

Он снова посмотрел на меня.

— Ты свободен.

— Да. — Он закивал. — И я буду служить вам вечно. До конца времен.

— Нет, ты свободен. Ты не обязан служить мне. Ты можешь остаться, но можешь и уйти, если хочешь.

Он слегка наклонился вперед и коснулся моей руки своими длинными пальцами.

— Никто не свободен в этом мире. Ни принцы, ни волшебники, ни нищие. Я буду служить вам вечно, моя госпожа.

Ага.

— Вернемся к этому разговору позже, когда ты немного придешь в себя.

— Замечательно, — произнес Кэрран. — Еще одно прекрасное дополнение к твоей коллекции странных неудачников.

— Мне обидно слышать подобное, — заметил Барабас.

— Не волнуйся, я тоже есть в этом списке, — успокоил его Кэрран.

— Что ты делал для Хью? — спросила я.

— Присматривал за его книгами. — Пальцы Кристофера дергались, будто перелистывая невидимые страницы. — У него невероятно интересные книги. У вас есть книги, миледи?

Прекрасно. Я освободила библиотекаря Хью.

— Немного. Скорее всего, не такие красивые, как у Хью.

— Ничего страшного. — Кристофер снова улыбнулся мне. — Я помогу вам достать больше, и буду заботиться о них для вас.

— Кристофер, по поводу рыжего существа, — сказала я. — Того, которое убило стражника, помнишь?

— Ламассу, — любезно подсказал мне Кристофер.

— Ты знаешь, кто они?

— Да, — кивнул он с той же далекой улыбкой.

— Почему же ты не сказал мне, когда мы с тобой разговаривали?

— Вы не спрашивали.

Я повернулась и ткнулась лбом в деревянный столбик кровати.

— Кажется, госпоже нужен отдых, — сказал Барабас. — Пойдем.

— Это помогло? — с интересом спросил Кристофер.

Барабас взял его под руку и поднял на ноги.

— Нужно пойти поесть.

— Настоящую еду?

— Да, настоящую еду. Пойдем со мной.

Они вышли из комнаты.

— Ты ведь понимаешь, что он сумасшедший? — спросил Кэрран.

— Да. Ему не выжить в одиночку.

— Как пожелаешь, — сказал Кэрран.

***

Я провела в кровати весь день, спала, ела и снова спала. Кэрран сторожил меня, и любые слова о том, что я пойду охранять Десандру, встречали каменное выражение на лице Царя Зверей. Он был прав. Я чувствовала ужасную усталость, все тело ныло, будто меня пропустили через мясорубку.

Без десяти шесть я проснулась от того, что кто-то постучал в дверь. Кэрран загородил собой дверной проход. Царь Зверей в грозном режиме.

— … информация, — произнесла Хибла.

Я вылезла из кровати.

Кэрран отошел в сторону. Она вошла в комнату прямой походкой с высоко поднятой головой и напряженной спиной. Эта женщина не могла выглядеть более хрупкой даже находясь на грани истерики. Я ее предупреждала. Нужно быть осторожной с тем, кому служишь.

— Что у тебя есть?

— Большая группа неизвестных пришла со стороны гор. Они не использовали ни перевал, ни море, а прошли по железной дороге пешком. По пути им попалась небольшая деревня недалеко отсюда. — Хибла передала мне фотографию. Тело молодого мужчины лежало на спине и смотрело на меня пустыми глазами. На месте его живота зияла огромная дыра там, где плоть вырывали когтями и зубами. Они сожрали его. Вторая фотография показывала его лицо вблизи. Кожу покрывали фиолетовые волдыри. Я видела такие прежде на лице Иванны.

Я повернула вторую фотографию лицом к Хибле.

— Деревенские жители говорят, что самый большой из них плюется кислотой.

— Что это значит?

Хибла пожала плечами.

— Мы не знаем. Выжили лишь шесть человек. Они убили около сорока жителей и съели большинство из них. Я заметила у Иванны такие же следы.

— Да, я тоже, — согласилась я.

— Если на нее напали, почему она ничего не рассказала?

— Потому что ее атаковали свои, — сказал Кэрран.

Я достала лист бумаги и начала рисовать.

— Впервые я увидела Иванну, когда Радомил и Игнасио подрались в коридоре. Она видела, как Дулиттл осматривал Десандру, и ее это расстроило.

Я все записала и нарисовала стрелочку дальше.

— На нас с Десандрой напали. — Я нарисовала еще одну стрелочку.

— Встреча между стаями, — сказал Кэрран.

Я добавила ее и нарисовала стрелочку дальше.

— Нападение на Дулиттла. На следующее утро Иванна появилась с фиолетовыми волдырями.

— Если бы я был ламассу, и предполагал, что один из детей Десандры ламассу, — сказал Кэрран, — медицинский осмотр Десандры заставил бы меня нервничать.

— Один из детей Десандры такое же существо? — спросила Хибла, прищурившись.

— Скорее всего, — ответил ей Кэрран.

— Предположим, что Иванна — ламассу, — рассуждала я вслух. — Она видит, как Дулиттл берет образец крови. Он может обнаружить, что один из детей — ламассу, и это уничтожит прикрытие их стаи. Она паникует и пытается убить Десандру. Только вот кто-то из ее стаи — или Радомил, или, что вероятнее, Виталий — возражают против этого. Атака не удается, они лишились одного оборотня, и все еще хотят рождения ребенка, потому что им нужен этот перевал.

— Разумеется им нужен перевал, — сказал Кэрран. — Они пикируют сверху вниз. Горы дают им огромное преимущество. Виталий плюет в нее ядом в качестве наказания и решает уничтожить все доказательства, которые есть у Дулиттла.

— Дулиттл сказал, что они разгромили все оборудование. — Вполне логичный шаг: нет необходимости убивать Десандру, если можно уничтожить образцы крови. — Еще это единственная стая, которая отреагировала на просьбу об образцах их крови. И итальянцы, и Крал тоже послали меня куда подальше, но только Волкодавы выглядели встревоженными.

— Но зачем они едят людей? — спросила Хибла.

— От этого они увеличиваются в размерах и обретают крылья, — ответил ей Кэрран. Я посвятила его во все подробности истории про ламассу. — Скорее всего, где-то неподалеку прячется целая куча этих монстров. Если рождение детей пройдет не в их пользу, они атакуют замок. Я бы сделала именно так.

— Я могу арестовать их, — предложила Хибла.

— У нас нет доказательств, — сказала я ей. — Кроме того, Десандра еще беременна. Как только ребенок родится, все вскроется. Мы не знаем точно, что это именно они. Лишь подозреваем. Нужно понаблюдать за ними. Например, сегодня за ужином.

Лицо Хиблы тут же помрачнело.

— Именно поэтому я пришла. Лорд Мегобари просил меня узнать о самочувствии медмага и спросить, присоединишься ли ты к нему за ужином сегодня за пределами замка. Одна.

— Нет, — тут же ответил Кэрран.

Хибла сделала шаг назад.

— Да.

— Нет.

— Скажи Мегобари, что я приду.

Кэрран скрестил руки на груди.

— Я передам ему сообщение. — Хибла развернулась и вылетела из комнаты.

— Нет, — повторил Кэрран. — Ты не пойдешь.

— Ты приказываешь мне не идти?

— Я не могу тебе что-либо приказывать. Даже пытаться не стану. Ты хочешь в одиночку пойти на ужин с человеком, который убил твоего отчима, который служит твоему отцу, и у которого встает, когда ты выколачиваешь из него все дерьмо. С какой стороны это хорошая идея?

Вот это мой псих. Сурово, но справедливо.

— Он завел нас сюда. Тебя, меня и всех остальных. Я хочу знать зачем. Думаю, он расскажет мне, потому что захочет показать, какой он большой, злой и умный. Нам нужно знать, чему мы противостоим.

— Он сажает людей в клетки и держит нежить в стенах. Что он может сделать такого, чего не мог сделать до этого?

— Прежде чем вы с Лорелай отправились поболтать на балкон, он признался мне, что это все ради меня. Он организовал все это сборище. Хочешь знать, как ему удалось собрать вместе все стаи и организовать все это? Разве тебе не интересно?

Его челюстные мускулы напряглись. Я выиграла.

— Возьми Дерека. Хью в любом случае приведет с собой кого-то.

Если он сделал шаг навстречу, то и я должна.

— Без проблем. Я даже могу взять кого-нибудь еще, если хочешь.

— Дерека достаточно, — сказал Кэрран.

— Вернусь вечером, — заверила я его. — Все будет хорошо. Не волнуйся.

***

В семь часов за нами пришла Хибла. Мы пошли с ней по дороге до горной тропы, которая уходила к северу от замка и вела к небольшой горе, напоминающей драконий клык. Ее западную часть взорвали, когда прокладывали железную дорогу, и слои горной породы выступали с отвесных скал. На подходе к горе, тропинка превратилась в мощеную дорожку, ведущую в лес на горном склоне.

С обеих сторон росли деревья, но это были не дикорастущие заросли, а тщательно выращенные экземпляры, подстриженные для красоты. Каждые несколько футов дорожка поднималась на одну каменную ступеньку. По краям стояли небольшие факелы с колдолампами, а вокруг них танцевали маленькие яркие искорки светлячков. В отличие от лавандовых колдоламп во дворце, эти мерцали желтым светом, которого безуспешно пытались добиться маги Атланты. Магия окутала все вокруг. Хью сделал все, что только мог.

Дорога вела вверх, затем повернула, снова пошла вверх, и снова повернула… Мы продолжали петлять по горному склону, пока, наконец-то, не дошли до небольшой площадки с деревянной скамейкой и столом, где уже стояли мясо и хлеб под сетчатым колпаком.

— Мы с тобой остаемся здесь, — сказала Хибла Дереку.

— Если с ней что-то случится, ты умрешь первая, — ответил ей Дерек.

Хорошо, что мы все прояснили.

Я пошла дальше по тропе. Зеленые заросли расступились, и я обнаружила большой стол, поставленный среди деревьев. Все деревья с западной стороны были срезаны, и передо мной раскинулось вечернее море прекрасного лазурного цвета, в его прохладные воды медленно садилось солнце.

Хью уже сидел за столом, одетый в джинсы и черную футболку. Лорд Смерть в самом повседневном виде.

Он поднялся и улыбнулся мне. Я села напротив него с северной стороны, так как он сидел на южной. Дорожка оказалась прямо у меня за спиной. Черт.

— Никто не поднимется сюда, — произнес он, поднимая бутылку. — Вина?

— Воды.

— Ты мало выпиваешь, — заметил он.

— Когда-то я пила слишком много.

— Да, я тоже, — сказал он, наливая два стакана воды — один для меня, другой для себя.

На столе ожидали три подноса: с фруктами, с мясом и с сыром. Все, что нужно растущему военачальнику.

— Прошу, — произнес Хью.

Я положила немного мяса и сыра себе на тарелку.

— Красиво, правда? — сказал он, кивая в сторону моря.

Правда. Было в этом что-то первобытное и невероятно притягательное. Тысячи лет назад люди любовались морем совсем как мы сейчас, завороженные узорами вечернего света на волнах. У них были свои мечты и стремления, но, по сути, мы все одинаковые: любим и ненавидим, переживаем из-за своих проблем и празднуем победы. Пройдет еще много лет после того, как нас не станет, а море никуда не денется, и другие люди будут завороженно любоваться им.

— Волкодавы — это ламассу, — сказала я.

— Я знаю, — ответил он.

— Когда ты узнал?

— Когда увидел, как один из них вылетает из комнаты медмага. У Волкодавов хорошая репутация на Украине, но я слышал рассказы. Люди пропадают. Монстры пожирают человеческие тела. Я просто сложит одно с другим. Они появились из ниоткуда несколько лет назад, захватили местную стаю, а потом начали происходит всякие странности. — Хью отрезал себе кусок от мяса. — Твой отец ненавидит этот вид. Говорит, что их неправильно создали. Я считаю, их можно использовать в определенных обстоятельствах, но у них проблемы с дисциплиной. Из них трудно выковать пригодных воинов. За них нужно браться с самого детства, и то нет никакой гарантии, что все получится.

— Ты говоришь о них, словно о щенках питбуля.

— Не такое уж плохое сравнение, вообще-то. Понадобится несколько поколений, чтобы убрать безумство из ламассу. Но зачем утруждаться? Правильно выдрессированная немецкая овчарка может убивать с той же эффективностью, что и невоспитанный питбуль, но с ней намного проще управляться.

Эта беседа начинала меня раздражать. Я сделала глоток воды.

— Мне здесь нравится, — сказал Хью.

— Да, здесь красиво.

— Ты должна остаться, — предложил он. — После того, как Десандра родит, и Царь Зверей заберет свою стаю домой. Устрой себе отпуск. Поживи здесь немного, поплавай в море, поешь вкусной, но вредной еды.

— Да, я уверена, это будет прекрасный отпуск, ровно до того момента, как ты преподнесешь Роланду мою голову на серебряном блюде.

— Для тебя я бы взял золотое, — заверил меня он.

— От этого мне почему-то совсем не легче.

— Ты действительно намерена сразиться с ним? — спросил Хью, слегка наклонившись вперед.

— Если до этого дойдет.

Он отложил вилку в сторону и подошел к краю.

— Видишь камень вон там?

Я поднялась и встала у края стола со своей стороны. Он показывал на неровный валун, торчащий на горном склоне.

Хью открыл рот. Магия щелкнула, словно удар кнута. Невидимый поток силы ударился о камень, и тот рассыпался на куски.

Слово силы. Мило. Когда я пользуюсь своими, меня разрывает от боли. Хью, казалось, стоял как ни в чем не бывало.

— Я обладаю лишь малой частицей его силы. Ты даже не представляешь, каково это — стоять за его спиной, когда он высвобождает ее. Все равно, что идти по стопам бога.

Я села обратно на свое место. Подобное я уже слышала.

Хью изучал валун пониже.

— Ты живешь на свете только двадцать шесть лет. Он прожил уже пять тысяч. Он не просто играет с магией, а знает ее вдоль и поперек. Он может создавать невероятные вещи. Если я пойду против него, он раздавит меня, как комара. Черт, он даже может не заметить, что я вообще был. Я служу ему, потому что нет никого сильнее его.

Хью повернулся ко мне.

— Я видел, как ты сражаешься. Я твой фанат. Но если ты планируешь биться со Строителем Башен, ты проиграешь.

Я понимала, что он не блефует. Он попал в самую точку. Если прямо сейчас Роланд явится за мной, я проиграю. Искать встречи с ним сейчас казалось абсурдным. Мне еще нет и тридцати. Я не знаю, как пользоваться своей магией. Пара трюков, которые есть у меня в рукаве, не покрывают даже верхнего слоя. Умом я всегда понимала, что не сумею отбиться от него, но то, как Хью произнес это, заставило меня задуматься

— Почему ты думаешь, что он хочет убить тебя? — спросил Хью, сев обратно за стол.

— Он пытался убить меня еще до рождения, он убил мою мать, и послал тебя найти и убить человека, которого я называла отцом. Почему ты думаешь обратное?

— Ему одиноко, — ответил Хью. — Это гложет его. Он может состарить себя, хотя это требует усилий. Обычно он выглядел лет на сорок. Говорил, что это прекрасный возраст — достаточно взрослый, чтобы внушать доверие, и достаточно молодой, чтобы не казаться слабым. Он оставался в нем долгие годы, но сейчас он активно стареет. Последний раз, когда я видел его четыре месяца назад, он выглядел ближе к пятидесяти. Я спросил его, зачем он это делает. Он ответил, что это помогает ему выглядеть по-отечески.

Как мило.

— Я на это не куплюсь.

— Только подумай, Кейт. Ты смертельно опасна, умна, красива и талантлива. Почему он не захочет иметь такую дочь? Ты не думала, что он захочет хотя бы попытаться узнать тебя?

— Ты упускаешь самое главное. Я не хочу знать его. Он убил мою мать, Хью. Он украл у меня единственного человека, от которого каждый ребенок рассчитывает получить безоговорочную любовь. Ты помнишь свою мать?

— Да, — ответил Хью. — Мне было четыре, когда она умерла. Три года спустя Ворон забрал меня с улицы.

— А я свою не помню. Ни голоса, ни призрачного запаха, ни намека на внешность, ничего. Ворон стал мне и отцом, и матерью. Смертоносный Ворон был неоспоримым авторитетом в моей жизни. Единственным авторитетом. Я знала только его. Подумай, что это действительно значит.

— Значит, это месть и жалость к себе одновременно, — сказал Хью.

— Нет, это не месть. Это превентивная мера. Я хочу убить Роланда, чтобы больше никогда не появилось второй меня.

— Это будет настоящей трагедией, — сказал Хью.

— Это будет благословением.

— Пусть оборотни уплывают без тебя, — предложил Хью. — Останься со мной ненадолго. Никаких условий. Никаких обязательств или ожиданий. Проверим, смогу ли я изменить твое мнение.

— Мне казалось, мы уже все выяснили. Это плохая идея.

— Что связывает тебя с ним? Он заботится о тебе в своем стиле, но ты никогда не будешь своей среди них, Кейт. Ты и сама это знаешь. Они всегда будут смотреть на тебя, как на опасное чудище. Люди боятся того, чего не могут понять, но они могут обойти этот страх. Животные не могут. Они избегают этого или сразу уничтожают. Ты можешь сотню лет проливать кровь за них, но не изменишь их мышления. Но сделай один маленький проступок, и они обернутся против тебя.

Я повернулась и посмотрела на море. Кэрран будет драться до последнего вздоха, чтобы защитить меня. Если я попрошу Дерека прыгнуть в огонь, он это сделает. А с другой стороны, я видела Дулиттла, который смотрел на меня глазами, полными ужаса…

— Она пропускает, — сказал он.

Я вопросительно вскинула бровь.

— Твоя защита, — объяснил Хью. — Часть твоей магии просачивается сквозь нее. Сколько же ты скрываешь?

— Думаю, этого ты никогда не узнаешь, — ответила я ему.

Хью поставил локти на стол.

— Где ты себя видишь через пять лет?

— Если Роланд не найдет меня?

— Да.

— В Крепости, буду жить обычной жизнью.

— И сколько это продлится, Кейт?

— Надеюсь, очень-очень долго.

— Ты обманываешь себя. Ворон сделал из нас серийных убийц. Мы можем спокойно прожить без насилия несколько недель, но после пары месяцев рука сама начинает тянуться к мечу. Ты начинаешь искать этот драйв. Чаще раздражаешься, жизнь становится пресной, и вот в один прекрасный момент тебе дорогу переходит какой-нибудь глупец, атакует, и ответив на вызов ты ловишь тот краткий миг борьбы, когда он ставит свою жизнь против твоей. Если тебе повезло, и оппонент достаточно хорош, битва длится несколько секунд. Но даже если нет, этот миг триумфа словно доза адреналина. Внезапно жизнь вокруг становится насыщеннее, еда вкуснее, сон крепче и секс ярче.

Я прекрасно знала, о чем он говорит. Я уже проходила через это.

— Тебе даже не нужно ничего говорить, — продолжал Хью. — Я знаю, что прав. Мы с тобой одного поля ягоды. Мы не просто родились, нас выковали, отшлифовали и заточили именно такими, какие мы есть. Ты чувствовала это, когда мы дрались. Я тем более. Я не знаю, что есть между тобой и львом, но что бы это ни было, оно выдохнется, и очень скоро. Готов поспорить, ты уже видишь предпосылки. Какая-то часть его наслаждается вниманием Лорелай. Это льстит ему. Молодая, красивая девочка ловит каждое твое слово и подает знаки, что ждет только тебя. Это дает ощущение того, что ты все еще на коне. Он ничего не сделал, но как мужчина, я могу заверить тебя, что он думал об этом. Секс — забавная штука: он вроде всегда одинаковый, но тебе всегда хочется еще, и с разными людьми.

Я оперлась на руку и вздохнула.

— Пожалуйста, продолжайте, Доктор. Дайте знать, когда время закончится, и я выпишу вам чек.

Хью усмехнулся.

— Парень — эгоманьяк. Ты сама это знаешь. Он до конца не понимает кто ты, и не ценит это. Дай ему пару лет, и когда в следующий раз в его поле зрения попадет такая Лорелай, он может трахнуть ее. Он будет говорить себе, что в этом нет ничего такого. Это ничего не значит. Он не бросит тебя ради нее. В следующий раз будет проще. Потом еще проще. Когда ты опомнишься, это уже будет происходить на регулярной основе. На кой черт тебе связываться со всем этим?

— Судишь по собственному опыту?

— Да. Когда я понял, что перестал стареть, я прошел через это. Уверяю тебя, не важно, насколько ты изобретательный — а я очень изобретательный — механизм у секса всегда один и тот же. Разница лишь в страсти. Именно страсть делает его особенным. Заниматься сексом с привлекательной женщиной весело, но добавь страсти, сделай ее той женщиной, которую ты любишь или ненавидишь, и опыт будет совсем другим. Ты что-то чувствуешь ко мне, Кейт. Не важно, признаешь ты это или нет, но что-то там есть. Гарантирую, что мы никогда не устанем от этого.

Ух, ты! Он использовал весь свой арсенал и нанес удар всем, что есть.

— Нет.

Его брови сошлись на переносице.

— Нет? И все?

— И все.

— Но почему?

— Потому что ты сажаешь людей в клетки, Хью. Даже если бы я была одна, и не было никакого Кэррана, ответ остался бы тот же. Ты пришел сюда двадцать лет назад и сделал лишь то, что было необходимо для хорошей репутации, чтобы построить здесь замок. Люди внизу живут в бедности. Твои стражники-оборотни обворовывают прохожих на дорогах, и никто не идет к тебе с жалобами, потому что они не ждут от тебя каких-то действий. Хочешь знать разницу между тобой и Кэрраном? Если ты отдашь ему этот замок, уже через месяц здесь будут созданы судебная система, правовая система и действующая полиция, ответственная перед своими гражданами. Кэрран видит себя слугой народа, которым руководит, а ты видишь себя хозяином. Ты принес стабильность в эти места, но это тот вид стабильности, при котором напуганный раб знает, что его ждет наказание, если он посмеет поднять голову слишком высоко. Тебя устраивает действующий порядок, и если кто-то подводит тебя, ты сажаешь его в клетку и медленно моришь голодом.

Хью откинулся назад и улыбнулся от удовольствия.

— Ты действительно его дочь, — произнес он.

Я не знала, как на это реагировать, поэтому тоже откинулась назад и скрестила руки на груди.

— Знаешь, какой самый лучший талант у твоего отца? Он может посмотреть на тебя и тут же определить, где твое место. Именно поэтому он не обрадовался пробуждению твоей тети. В этом мире для нее не было места.

— Значит, он посмотрел на тебя и сказал: «Из тебя получится прекрасный бульдозер».

Хью кивнул.

— Прежде чем создать цивилизацию, я прихожу и покоряю. Я уничтожаю сопротивление, ломаю их волю, а потом приходит твой отец и берет меня под свой контроль. Он приносит порядок, правосудие и справедливость. Он их спасение.

— Осторожно, твоя маска очарования трещит по швам.

— Теперь в ней нет никакого смысла.

— О, так значит, прослушав твою рекламную кампанию, я получила право увидеть версию без всякого дерьма?

Он улыбнулся, оскалив зубы.

— Теперь слушай: я не могу позволить тебе сесть на этот корабль.

Я так и знала.

— Вытащить тебя из их крепости будет намного труднее. Ты не оставила мне выбора.

— Не знала, что тобой так просто помыкать.

— Прежде чем ты вышла из замка, я приказал своим людям загрузить панацею на ваш корабль, — сказал он. — Твой парень получил записку, в которой я сообщил ему это и предупредил, что мое гостеприимство закончилось.

— Я думала, что ложь закончилась. Где ты взял столько панацеи, Хью? Стаи охраняют ее, как золото. Они никогда бы не продали ее тебе в таком количестве.

— Мне не нужно покупать ее от кого-либо. Ее делают мои люди.

— Чушь.

— Твой отец научился делать ее еще в молодости. Это сложный процесс с большим количеством магии, исполненной в правильном порядке, так что это был своего рода его дипломный проект. — Взгляд Хью стал жестким, как сталь. — Я полностью контролирую запасы в этой части континента. Единственный способ для Стаи получить панацею — это отчалить прямо сейчас, без тебя.

Кэрран не оставит меня.

— Если он решит остаться, значит вызов брошен, — продолжал Хью. — Я его предупредил. Он знает: или он уплывает, или война.

— Он останется.

— О, я очень на это надеюсь. Я уже три года жду не дождусь, когда смогу убить его. Это принесет мне несравнимое удовольствие.

Хью не просто воспользовался беременностью Десандры. Он спроектировал все целиком и полностью. Дергал за ниточки, и оборотни подчинялись ему, потому что он махал панацеей у них перед носом. Он манипулировал всеми только для того, чтобы заманить меня сюда.

— Если ты тронешь его, я тебя убью, — сказала я.

— Ты попытаешься, и от этого я тоже получу массу удовольствия. Я говорил серьезно, Кейт. Ты вызываешь во мне то интересное нечто. Для меня это редкость. К тому же, мне нравится с тобой общаться. Ты забавная.

— Забавная. Твоя челюсть не болит, когда ты смеешься?

— Моя рука не дрогнет, — процитировал он. — Мой прицел не собьется. Мое лицо будет последним, что вы увидите перед смертью. Ты такая смешная.

Именно эти слова я сказала Совету Стаи, когда Кэрран находился в коме, и они пытались разделить нас. У меня по спине пробежали мурашки. У Хью есть шпион в Совете Стаи.

— Думаю, мы закончили, — сказала я и поднялась из-за стола.

— Я всегда получаю, что хочу, Кейт, — сказал мне вслед Хью. — Я так устроен.

Я вышла на дорожку и пошла дальше, не оглядываясь. Увидев меня, Дерек встал и последовал за мной.

— Корабля может не оказаться на месте, — тихо сообщила я ему.

— Я слышал, — ответил он. — Они будут там. Не волнуйся.

Мы пошли к замку, не останавливаясь.

— Ты действительно дочь Роланда? — спросил он.

— Да.

— Мне без разницы, — сказал он. — А кому-то может быть нет, но они не имеют значения.

Я ничего на это не ответила, но эта ночь стала чуточку светлее.