Миллион миров с тобой

Глава 17

Я просыпаюсь в кровати под балдахином, моргающая и неуверенная. Небо за окнами всё ещё тёмное, хотя горизонт уже начинает светлеть.

Рассвет — это время суток, которое меня не привлекает. Но вместо того, чтобы снова зарыться под пуховое одеяло и попытаться заснуть, я заставляю себя встать и подвести итоги. Тошнота, которую я чувствовала вчера, утихла, и, хотя я всё ещё немного задыхаюсь — это больше не кажется катастрофой. Так что я достаточно хорошо приспособилась к высоте.

Живот урчит, напоминая мне, что я понятия не имею, сколько Ведьма съела вчера в этом теле, если она вообще ела. Хотя я не очень хорошо читаю по-испански, но могу разобрать информацию об отеле, чтобы понять, что ещё час до того, как начнётся обслуживание номеров. Время для питательного завтрака из мини-бара.

Смена часовых поясов на самом деле не подводит итог тому, насколько нереально всё выглядит после того, как прыгаешь по всему земному шару в разных измерениях, решаю я, выбирая пакетик с сухой смесью орехов и кока-колу. Нужно какое-то другое слово для этого. Смена вселенной? Акклиматизация Жар-птицы?

Я ненавижу ждать. Неизвестность изматывает меня сильнее, чем стресс. Даже прыжки в миры, где, как я знаю, меня ждёт новая смертельная ловушка Ведьмы, не терзают меня так сильно, как просиживание на кожаном диване, наблюдение за восходом солнца против воли с мусором на завтрак, пока я жду появления Ватта Конли. Это жутко.

Я знаю, что наш следующий разговор послужит определённой цели. Я знаю, как важно выяснить, как много Конли узнал о союзе между другими измерениями. И всё же, когда я путешествую, я храбрая. Я делаю то, что нужно сделать. Только когда я жду, я чувствую себя маленькой, пустой и испуганной.

«Если бы Пол был со мной…» — думаю я, но останавливаю себя, даже не закончив фразу. Связаться с ним здесь, в Кито, означало бы подвергнуть его опасности, а может быть, даже заставить Конли убить его. В этот момент, честно говоря, я бы согласилась на абсолютно любого человека, которого я люблю. Даже на моего собственного Тео. Или Джози. Или маму с папой…

Должно быть, кофеин попал мне в кровь, потому что мои глаза наконец-то сфокусировались на том, что всё это время находилось прямо передо мной: стационарном телефоне.

Я сажусь прямо. Я попыталась использовать мобильный сразу как ушёл Тео, но он был удалённо отключён, без сомнения, Триадой. В измождении мне даже не пришло в голову подумать о стационарном телефоне. А что касается Ватта Конли, гения сотовой эры, бьюсь об заклад, он даже не помнит о существовании стационарных телефонов, хотя они есть в каждом гостиничном номере.

Проглотив остатки кока-колы, я беру телефонную трубку и рассматриваю её. Я не вижу ничего похожего на подслушивающее устройство, по крайней мере, судя по тем немногим шпионским фильмам, которые я видела, когда они проверяли такие штуки. Если Конли присоединится к линии, что ж, я ничего не могу с этим поделать. И всё же я готова была поспорить на всё, что он даже не думал о стационарном телефоне. Единственные люди, которые продолжают полагаться на них — это эксцентричные, слегка рассеянные личности, например, мои родители.

Наш домашний номер — один из немногих, которые я знаю наизусть.

Для того чтобы сделать звонок, нужно провести небольшие переговоры с оператором отеля. Затем я слышу странный, мурлыкающий двойной звонок международного вызова, пока, наконец, сонный голос не говорит:

— Алло?

— Мама! Это я, Маргарет. Прости, я знаю, что сейчас шесть утра…

— Здесь всего пять часов, но это неважно, — мама уже совсем проснулась. — Я так понимаю, это та самая Маргарет из вселенной Беркли?

— Эм, да, — их тоже привлекли к этому делу? Ничего себе, Кембриджская вселенная работает довольно быстро.

Я слышу, как мама кричит:

— Генри, вставай с постели! Это другая Маргарет!

Где-то вдалеке папа говорит:

— Хорошая или плохая?

— Хорошая, — отвечает мама и я невольно улыбаюсь.

Когда я слышу, как она снова берет трубку, я торопливо говорю:

— Слушай, мам, мне так жаль, что я не сказала тебе правду в прошлый раз, когда была здесь.

— Всё в полном порядке, дорогая. Я не стану отрицать, что это было странно, когда наша Маргарет сообщила нам о ситуации, но раскрытие полной правды о планах Конли поменяло всё в лучшую сторону для всех.

Пока она говорит, кто-то берет другую трубку, и папа вставляет:

— Честно говоря, мы должны были это заподозрить.

— Вы знаете, что вчера вечером сюда приходила Ведьма? Я имею в виду из Главного Офиса. Вы не… слушали её, делали, что она просила?

— Ведьма, — говорит папа. — Подходящее имя. Но нет, мы знали, как обойти её. Мы следили за ней больше двенадцати часов, прежде чем она приехала, и знали, что наша Маргарет почти наверняка не подвергалась опасности.

— Как вы можете быть так уверены? — Ведьма, не колеблясь убила всех остальных.

— Потому что последняя вселенная, которую Ватт Конли собирается уничтожить — это его собственная. — У папы такой тон голоса, что значит, милая подумай лучше. Обычно это меня раздражает, но на этот раз отец прав. — Он убивает тактически. Но не из чистой жестокости. В противном случае мы все давно бы уже пропали.

Мама добавляет:

— Кроме того, Конли цепляется за надежду работать с идеальным путешественником, особенно с тобой. Твоё измерение обладает технологией и представляет собой угрозу. Ты — единственный возможный способ, которым он может смягчить эту угрозу, кроме полного уничтожения измерения.

— Он бы так и сделал, — тихо говорю я. — Он уже уничтожил по крайней мере одну из них.

Мои родители на мгновение замолкают, словно отдавая дань уважения погибшим. Наконец мама продолжает:

— Он всё ещё хочет сотрудничества с тобой. Ведьма, как ты её называешь, настолько фанатично предана своему делу, что заставляет его поверить, будто он может убедить тебя. И мы должны держать его сосредоточенным на этой цели, потому что вскоре он поймёт, что мы отслеживаем передвижения Ведьмы. Он уже должен что-то подозревать.

— Так и есть, — я тереблю цепочку на шее. — Он не спросил меня, где я взяла эту Жар-птицу, хотя это должен был быть его первый вопрос.

— Чёрт побери! — папа резко выдыхает. — Ну, когда ты будешь говорить с ним в следующий раз, постарайся выяснить, как много он знает. Конечно, ты уже собираешься это сделать, не так ли? Но продолжай следить за ним. Ничего не рассказывай. Пусть он намекает и догадывается.

— Окей. Я могу это сделать, — я плюхаюсь на диван, чувствуя, что могу снова заснуть только от успокаивающего звука голосов моих родителей. — Спасибо, папа. Хорошо, когда есть чем заняться помимо… гонки за Ведьмой, хотя мне никогда её не поймать.

Мама говорит:

— Не говори так. Ты не теряешь времени, Маргарет.

— Но Римская вселенная исчезла… а две другие Маргарет всё равно умерли…

— И ты спасла ещё одну от смертельного несчастного случая в открытом космосе, — настаивает мама. — Ты отвлекаешь Конли от того, что делают остальные, и выигрываешь нам время.

— Нам нужно это время, — добавляет отец. — Требуется некоторое время, чтобы асимметрия распространилась по всему измерению и полностью защитила его. Так что ни на секунду не сомневайся в себе, милая. Ты хорошо справляешься.

Если они разговаривают с другими измерениями, то, возможно, я не единственная, за кем они следят.

— Не могли бы вы сказать мне, где мой Пол Марков?

— Всё ещё в Египетской вселенной, — говорит мама. — Создание стабилизатора занимает время и теперь мы предполагаем, что он должен найти способ перезарядить свою Жар-птицу, которая должна была разрядиться. Но технология того мира, если она похожа на нашу на аналогичной стадии развития, должна позволить ему сделать это, если он сможет добраться до города, возможно, Каира…

Возможно? Конечно. Просто потому, что они могут отслеживать нас через измерения, не значит, что они могут общаться с нами. Связь между мирами возможна только при достаточно высоком уровне развития технологий. В то время как Пол находится в Египетской вселенной, он понятия не имеет, что ещё происходит.

— А он знает, что я жива? — спрашиваю я.

Следующая пауза длится достаточно долго, чтобы я узнала ответ, прежде чем мой отец произнесёт его:

— Он не знает, что случилось с Римской вселенной. Так что у него нет причин бояться за тебя. Ну, кроме той версии маньяка-убийцы, разгуливающей на свободе, я полагаю, что этого достаточно для переживания.

— Он не знает, как за мной последовать. Он может выследить только мою Жар-птицу, и это приведёт… — у меня внутри всё сжалось… — в Главный Офис.

— Мы постараемся послать предупреждение, — моя мать явно не хочет, чтобы я переживала. — Подожди, Маргарет. Оставайся сильной.

Я хочу. Я буду. Но мне кажется, что мои опасности умножаются с каждым мгновением. Как будто я пыталась пробить стеклянный барьер и теперь меня окружают тысячи крошечных осколков, каждый из которых достаточно острый, чтобы пролить кровь.

Моё приглашение на обед приходит в виде записки, доставленной консьержем лично. Моя поездка обеспечивается неуклюжим водителем лимузина, который либо не говорит по-английски, либо полностью привержен тому, чтобы притворяться, что он не умеет. На мне джинсы и тёмно-красная футболка из моей спортивной сумки, обе вещи измятые до крайности. Ватт Конли не стоит того, чтобы наряжаться, а уж тем более ради него.

Меня ведут в ресторан, расположенный в некоем замкнутом круге с центральным зелёным пространством, достаточно большим, чтобы несколько тропических деревьев маячили высоко над головой, и множество другой зелени обрамляет другие магазины и салоны. Многие здешние здания имеют открытые конструкции, даже такие предприятия, где я никогда этого не ожидала, например банки. Дорога петляет по кругу, прежде чем снова подойти к ресторану, где мне показали столик прямо под тенистыми пальмовыми листьями.

Не успеваю я взять меню, как слышу рёв мотора V8. Причина, по которой я могу определить этот звук, находится за рулём красного спортивного автомобиля, мчащегося по кругу. Он паркуется на дальней стороне зелёной зоны, и я не удивляюсь, когда вижу, как Ватт Конли выходит из машины со стороны пассажира.

— Лимузины, конечно, элегантны, — говорит Конли, подходя ко мне, Тео отстаёт. — Но я предпочитаю более сексуальные машины.

— Тебе подходит, — я складываю руки на груди. — Мужчины уже давно используют спортивные автомобили, чтобы компенсировать маленькие пенисы. Почему бы и нет?

Конли прищуривается, но уже через мгновение берёт себя в руки.

— Хватит ребячиться, Маргарет. Пришло время для разговора.

Когда он садится на своё место, я украдкой смотрю на Тео. Он не выглядит ни самодовольным, ни пристыженным. Он не избегает моего взгляда, как вчера, но и не пытается со мной общаться. Похоже, он глубоко задумался, хотя я понятия не имею, что может быть важнее. Может быть, ему действительно всё равно, что со мной будет.

Официантка приносит нам кофе и вручает меню в толстых переплётах. Конли даже не смотрит в свой экземпляр, прежде чем положить его на тарелку.

— Я хочу прояснить кое-что с самого начала. Во-первых, предложение истинного партнёрства, с которым я пришёл к тебе несколько месяцев назад? Забудь об этом. Дело зашло слишком далеко для этого. Но я думаю, что мы всё ещё можем прийти к соглашению, которое ты найдёшь разумным, и, конечно, более привлекательным, чем альтернатива.

«Полло означает курица», — думаю я, не отрывая взгляда от меню. — «Просто возьми что-нибудь Полло, и ты в безопасности.»

— Я не думаю, что предложение о истинном партнёрстве когда-либо обсуждалось. Но продолжай. Порази меня этими захватывающими терминами.

— Я гарантирую твою безопасность, безопасность твоей семьи и безопасность Пола Маркова из твоего мира. Мы не будем пытаться уничтожить твою родную вселенную, и никто из твоих знакомых никогда не будет расщеплён, по крайней мере, не из-за кого-то в Триаде. Это всё, что ты получишь, — Конли удовлетворённо вздыхает. Он думает, что окончательно победил меня. — В свою очередь, ты путешествуешь, когда я хочу, куда я хочу, и делаешь то, что я хочу. Если это включает в себя разрушение вселенной, ты делаешь это. И если эта перспектива беспокоит тебя, что ж, просто думай об этом, как о том, что их мир умирает, чтобы спасти твой.

Я ничего не говорю, просто закрываю лицо одной рукой. Неужели этого достаточно, чтобы он подумал, что я колеблюсь? Если он думает, что я, по крайней мере, не уверена, учитывая то, что он хочет, тогда, возможно, он скажет Ведьме оставить ту «нейтральную» вселенную, в которой она находится, чтобы я могла снова начать путь.

И если он увидит, что я устала, что я боюсь никогда не вернуть Пола, что я не могу вынести мысли о том, чтобы подвергнуть опасности ещё один мир — это будет чистая правда.

— Ты проиграешь, — продолжает Конли тихо. Смертоносно. Наконец-то я слышу змею под его кожей. — Ты же знаешь, что у твоего мира нет ни единого шанса против этого измерения и Главного офиса. Конечно, ты не признаешь этого. Это ранит твою гордость, даже простое нахождение здесь. Ты думаешь, я не понимаю, как сильно ты меня ненавидишь? Неужели ты действительно думаешь, что так хорошо прячешь всё за своим маленьким меню? Сдавайся, Маргарет. Ты не можешь победить. Всё, что ты можешь сделать, это спасти себя и своих. Неужели, проглотив свою гордость, ты действительно слишком много сделаешь для людей, которых любишь?

Я думаю о жертвах, которые я принесла, о жертвах, которые принесли мама, папа, Пол и даже мой Тео, и я знаю, что Ватт Конли понятия не имеет, как много кто-то может сделать для людей, которых он любит. Как и этот молчаливый, угрюмый Тео рядом с ним, он никого не любит, кроме самого себя.

— Дай мне подумать, — говорю я. — Мне нужно подумать.

— А о чём тут думать? — голос Конли звучит достаточно громко, чтобы посетители за другими столиками могли взглянуть на нас, грубых американцев, сцепившихся за обедом. Он берёт себя в руки и добавляет: — Лучшего предложения ты не получишь.

Я пожимаю плечами.

— Главный офис может его сделать.

Ватт Конли нетерпеливо говорит:

— Я говорю от имени двух Триад из разных вселенных…

— Это ты так думаешь. Но я лично побывала в Главном Офисе, — этот безвкусный, искривлённый мегаполис перекрыл и землю, и небо. — И если ты думаешь, что они твои огромные поклонники, то ты ошибаешься.

Теперь Тео поднимает голову. Я действительно вызвала его интерес. Конли несколько секунд молчит, а потом ухмыляется.

— Любительская театральная постановка? Я думал, что ты умнее.

— Это не театральное представление. Это абсолютная правда, — единственное по-настоящему приятное воспоминание о Главном Офисе — это тот момент, когда я узнала об этом. — Они считают, что ты заходишь слишком далеко, и намерены довольно скоро «обуздать» тебя. И как там тебя называл твой Главный Офис? Хммм…. О, да. Он назвал тебя «полным мудаком». Это дословно.

Официантка подходит, чтобы принять наши заказы, хорошенько разглядывает лица сидящих за столом и уходит. Она очень умная.

— Ты всё это выдумываешь, — решительно говорит Конли.

— Если бы ты верил в это, то сейчас смеялся бы надо мной, — я могу спокойно отложить меню и пронзить его своим пристальным взглядом. — Но ты же знаешь, что я абсолютно честна. Три основателя Триады в Главном Офисе ненавидят тебя, и они отсчитывают дни, когда смогут поставить тебя на место.

— У нас союз, — парирует Конли.

— Три основателя. Один из них — это другой ты, который терпеть тебя не может. Двое других — мои родители. Которые любят меня…любую версию меня! И гораздо сильнее, чем они когда-либо будут любить тебя. Посмотри правде в глаза, Конли. Если ты хочешь заключить сделку, тебе лучше предложить что-то лучше. Потому что я точно знаю, куда идти, чтобы найти лучший вариант.

Вся его наигранная небрежность исчезает.

— Они подарили тебе эту Жар-птицу, не так ли? Я так и знал! Я знал, что они не оставят меня в покое!

Я даже не думала об этом как о прикрытии, и это лучше всего, что я могла бы придумать.

— Ты хочешь вернуться и пересмотреть свои варианты?

Конли отодвигает свой стул от стола. Он всегда выглядел как переросший подросток, а теперь ведёт себя так же.

— Я собираюсь вернуться и перекинуться парой слов с Главным Офисом. В конце концов, нам нужен только один идеальный путешественник и это не обязательно должна быть ты. Если у тебя есть предпочтения относительно того, в каком измерении ты хотела бы умереть, то сейчас самое время высказаться. Всё, что я могу тебе сейчас обещать — это то, что твой дом превратится в пепел и дым, и мне будет приятно смотреть, как он горит.

Нет. О, нет. Я толкнула его слишком далеко и довела до отчаяния.

— Погоди, я же не говорила, что ты не можешь сделать мне лучшего предложения, лучше, чем у Главного офиса.

— Слишком поздно, — говорит он. — Бек, пойдём со мной.

— Я с вами, босс, — голос Тео звучит странно отстранённо. — Ключи уже у меня в руке.

— Пожалуйста, — у меня на глаза наворачиваются слёзы. — Не надо, пожалуйста!

— Значит, ты наконец научилась умолять. Мне нравится, как это звучит. Но не настолько, чтобы задуматься, — с этими словами Конли удалился.

Я откидываюсь на спинку стула, когда он и Тео идут к машине, моё зрение затуманивается, когда я начинаю плакать. Зачем я это сделала? Я просто должна была выяснить, как много он знает, а не выводить его из себя. Было так приятно хоть раз отчитать его, использовать правду против него, и теперь мой больной язык, возможно, приговорил всё моё измерение к смерти.

Неужели я умру вместе с ним? Если мой дух находится в другом измерении, когда моё тело погибает, погибаю ли я или становлюсь кем-то вроде…призрака?

По крайней мере, мой мир знает, как защитить себя. К настоящему моменту они наверняка создали асимметрию, которая защитит их. Тем не менее, чтобы это сработало, нужно время, папа сказал об этом сегодня утром. У них было достаточно времени? Если Ватт Конли сейчас выступит против них, смогут ли они выжить?

Я вытираю лицо салфеткой, решив найти другой стационарный телефон и предупредить другие миры мультивселенной о том, что сейчас произойдёт. Двигатель спорткара с рёвом оживает, это, должно быть, тот, кто сидит за рулём, набирает обороты. Я думаю, что даже сейчас, когда смерть целого измерения под рукой, Тео любит свою силу. С визгом тормозов спортивный автомобиль выезжает со своего парковочного места и начинает двигаться по кругу.

Но когда машина делает вираж, она ускоряется, двигаясь так быстро, что я задыхаюсь. Она проплывает мимо меня красным пятном, громкий мотор не совсем заглушает взволнованный ропот других посетителей. Когда дорога выпрямляется в конце петли, она разгоняет машину по меньшей мере до семидесяти миль в час, а возможно и больше…

… и он не входит в последний вираж.

Он даже не пытается.

Я смотрю, разинув рот, как он гонит машину по обочине, посылая её в воздух за долю секунды до того, как она разбивается.